Наследство

Часть 13

Талькин бежал. Благо, было еще очень рано, и сбивать в коридорах следственного дома было некого. В его руках трепетали листы с голубой печатью.

Ефим Петрович посмотрел на вбежавшего без стука юношу с явным желанием оного отчитать, но тот торопливо сунул ему под нос гербовую бумагу. Взгляд начальника зацепился за слово, потом пробежался по всему документу. Юноша протянул еще несколько листков.

— Только доставили из лаборатории чарконтроля, — предупредил вопрос начальства секретарь. — Я сразу к вам.

Кряж покосился на занимающийся за окном рассвет и сурово сдвинул брови. Вести его не радовали. С другой стороны, они проливали свет на некоторые аспекты расследуемого ими дела.

— Не нравиться мне все это, — покачал головой он. — Ох, не нравится! Слишком часто стали у нас в делах чародеи фигурировать. Так и до нового Кровавого столетия недалеко. Надо связаться с чаротделом. А пока вызывай-ка ты два экипажа. Вы с Гастином к Мережским поедете, мы с Арефьевым — к Ляпецким. Навестим, так сказать.

Талькин замялся. Кряж нахмурился.

— Ну что стоишь как истукан? Время не ждет!

— Может, капитана лучше к инкнесскому роду послать? — предложил молодой человек.

— Капитан — хороший следак, не дури! Ишь, советы он мне давать будет! А ну брысь, самоходки иди готовь!

Юрий кивнул и вышел.

Как только служебные самоходки отъехали от следственного дома, для Ефима Петровича Кряжа доставили еще один документ. Но он уже отбыл по важному делу и вернуться обещал не скоро.

Едва новобрачные приступили к завтраку, как в столовой появилась Аглая с еще одной тарелкой.

— Николай уже может выйти к столу? — обрадованно спросила Катерина. Общество пасынка вряд ли можно было назвать приятным, но инкнесса искренне переживала за здоровье юноши. И за его трезвость в том числе.

Помог бы он ей вчера, если б не был заторможено-пьяным? Или все же нет?

— Может, — сообщила экономка, внимательно рассматривая сидящих рядом людей. Ее покрасневшее лицо и недовольно поджатые губы Михаилу категорически не понравились.

— Что-то не так? — спросил он, внимательно следя за реакцией женщины.

— Накрыто неправильно, — ответила та сухо. — Вы должны сидеть не рядом, а напротив. Это противоречит нормам приличий, которые в этом доме поддерживают с момента его строительства, между прочим!

Катя примирительно улыбнулась.

— Это же семейный завтрак. Можно немного пренебречь установленными правилами. Вряд ли легкое нарушение этикета можно счесть государственным преступлением.

Недовольная женщина проследила, как накрывают на стол, и вышла, чтобы вернуться с Дуней, несущей горячее. Следом, словно шел на запах еды, появился Николай. Бледный, измученный, с красными глазами и перевязанными запястьями, он выглядел совсем больным.

— О! — Он театрально прижал руку ко покрытому испариной лбу. — Какая картина! Вероломная вдова и ее любовник празднуют победу. Как мило! Вы там за ручки под столом не держитесь случаем?

Катя дернулась, но ладонь Михаила только крепче сжала ее пальцы.

Пасынок уселся во главе стола. Чинно расстелил салфетку, а затем потянулся к стоявшему рядом графину с вином.

— Что за траурное молчание? Может, выпьем? Неужели ни у кого нет тоста? За вашу прошлую победу и мою будущую, например? Ну? Выпьем же!

Климская глубоко вдохнула. Он просто обиженный мальчик и все.

Который позволяет себе слишком много!

Нет. Просто дерзкий одинокий мальчишка.

— У тебя намечается что-то хорошее? — попыталась она быть вежливой. — Я рада.

Она действительно была бы рада, если у этого мальчика нашлось какое-нибудь дело, отвлекшее его от переживаний по поводу смерти отца и от пьянок с друзьями. Пасынку пора было взрослеть, начинать воспринимать мир не только через призму собственных выводов и убеждений. Ведь они могут оказаться ложными. Правда может быть неприятной и кардинально отличающейся от привычной нам картины мира. Жаль, что у него нет родственников, а Катю он воспринимает исключительно как врага — Екатерина почему-то была уверена, что сам Коля вряд ли справится со своим обиженно-детским восприятием мира. Жаль.

— Да, намечается. — Николай налил себе вина, но не отпил. — А самое интересное, что все решится в скором времени. И у меня нет ни одной причины думать, что решение будет не в мою пользу.

— Это очень приятная новость.

— Для тебя — вряд ли. Боюсь, чем лучше будет мне, тем больнее тебе.

Пасынок говорил медленно, словно смаковал каждое слово, как дорогое южное вино. Катерина отложила столовые приборы.

— Юноша, угрожать женщине поступок не достойный офицера Великняжеского корпуса. — холодно предупредил Михаил. Катя сжала его, одновременно благодаря за беспокойство и прося не вмешиваться.

— Ты о наследстве? Так у меня для тебя есть приятная новость. Я не соб…

— Нет. Я о другом. О возмездии.

Инкнесса вздрогнула. Зашевелились тени, скрипнул пол, зловеще стукнула дверь — все окружающее вдруг показалось чужим и враждебным. Словно этот дом хотел ее проглотить, а косточки выкинуть, как монстры из сказок старой Ниты. В комнату ворвался холод, и Катерина поежилась, ожидая услышать волчий вой или скрежет лезвий по полу. Но ничего подобного не произошло. Лишь Михаил встал, беззвучно отодвинув стул, и накинул на плечи жены шерстяную шаль. Следом за вторгшимся в комнату холодом появились и принесшие его люди — капитан и его помощник-секретарь.

— Светлой стороны, господа.

Гастин вошел в столовую (или лучше сказать ворвался?) прямо в верхней одежде. Стал у стола, обвел всех присутствующих тяжелым взглядом. Так как никто с гостями не поздоровался: Николай смотрел на них насмешливо, Михаил — враждебно, и оба молчали — Катя приветственно улыбнулась:

— Светлой стороны. Присоединитесь к нам? Присаживайтесь. Скоро подадут чай и яблочный пирог по личному рецепту Арины. Это наша кухарка. Женщина с золотыми руками! Вы влюбитесь в ее кулинарный талант с первого раза!

Станислав усмехнулся.

— Нам немного не до светских бесед, инкнесса. Дела, понимаете ли. Так что уж лучше вы к нам. Собирайтесь побыстрее, мы приехали за вами.

Катя испуганно вцепилась в скатерть. Климский положил руку ей на плечо, успокаивая, и встал.

— Объясните, что происходит, капитан, — потребовал он.

Гастин недовольно прищурился.

— Желаете знать правду?

— Да.

— Всю?

— Естественно.

— О! — Капитан с нарочитой жалостью посмотрел на Климскую. — Инкнесса, вам известно, что вчера ваш юрист встречался с вашим отцом? И они расстались весьма на дружеской ноте?

Катя замерла. Михаил почувствовал, как закаменело ее тело. Заметил блеск слезинок, застывших на ресницах — и так не пролившихся. Да, вчера он ей рассказал далеко не все, но…

— Да, — сказала Катерина, не глядя на Гастина. Она взяла нож, вилку и элегантными движениями принялась кромсать кусок мяса, лежащий на ее тарелке. Михаил задумался, кого она представляет на месте завтрака.

— Неужели? — неуверенно протянул следователь. Видимо, подобная реакция подозреваемой мешала его планам по разобщению четы Климских. Не дождавшись от хозяйки дома больше ни одного слова, мужчина обратил свое внимание на Михаила.

— А вы снова как цепной пес, сторожите покой подопечной? Раз уж вы так желаете знать правду — слушайте. Мы нашли чародея, к которому обращался Аристарх Ляпецкой за исследованием по поводу беременности дочери. Этот человек довольно быстро выполнил свою работу и дал заключение, что дочь инкнесса тяжела. Однако он поставил ошибочный диагноз. В том отнюдь не его вина: мужчина смотрел по энергетическим потокам, а они у госпожи Мережской действовали так, как будто она действительно носила ребенка. Такой побочный эффект иногда бывает от некачественных настоек против зачатия. Однако на этом сотрудничество с чародеем Аристарха Ляпецкого не прекратилось. Как нам стало недавно известно, сей достойный дворянин некоторое время назад очень интересовался магическими ядами.

Гастин театрально замолчал, внимательно следя за реакцией собеседников. Всех трех. Климские молчали, Николай, сверля мачеху злобным взглядом, выкрикнул:

— Я знал, не будет ему от таких как ты добра! Я говорил!

Гастин продолжил:

— Интересовался, но не покупал. А купила их некая очень нервная девица с черной вуалью, назвавшаяся Китти. В лавке ароматов, что стоит рядом с парфюмерным магазином, где госпожа Мережская обычно выбирает духи. Это маленький закуток, в котором периодически из-под полы торгуют разными нелицензионными магическими товарами: от настоек против облысения до сильнейших ядов. И приобрела неизвестная девица в этом месте именно тот яд, каким и был отравлен граф на самом деле — «поцелуй змеи». Сделано это было ровно за два дня до его смерти.

Катино сердце ухнуло в пятки. Не потому что за ней все-таки пришли: не одни, так другие. И не потому что за чужую смерть ей грозит ее собственная. Просто Михаил после этих слов отпустил ее руку…

Встал и заслонил ее собой.

Сердце снова забилось.

Он поверил ей! Даже собственные родители в этот миг с презрением отвернулись бы от младшей дочери. Катя это точно знала.

А он, не задумываясь, встал на ее сторону.

И чтобы не сказал Гастин, она в свою очередь верила мужу. Иначе зачем бы по собственной воле она отдала себя в его власть?

— То, что кто-то назвался ее именем ничего не значит, — заявил Климский.

Следователь безапелляционно возразил:

— Слишком много совпадений.

— На одних совпадениях вы ее вину не докажете. Я тоже могу прийти в пивную, назваться вашим именем, надебоширить там на тысячу золотых, а вам потом пришлют счет за поломанную мебель и выбитые зубы.

Гастин начал выходить из себя.

— Уважаемый, вы к этому делу отношения не имеете! У вашей «помощи» есть четко очерченные границы, не забывайте об этом!

— Миша, — Катя встала и дотронулась до рукава супруга. — Я действительно…

— Имею, — Михаил сделал пару шагов вбок и демонстративно обнял Катю со спины. — Со вчерашнего дня я ее муж.

Гастин посмотрел на своего секретаря испепеляющим взглядом. Талькин нервно переступил с ноги на ногу, одновременно почему-то с видом и упрямым, и виноватым.

— Это не так уж и важно было в свете известных нам обстоятельств, — хмуро проговорил он.

Следователь так зло выдохнул, что Катерине показалось, что еще немного и он превратится в огненного дракона из старых сказок. Однако гнев капитана, не смотря на свою глубину, так и не получил материального воплощения.

Михаил крепче сжал Катины плечи, шепнув горько-обнадеживающее «верь мне». Катерина положила на его руки свои.

Разлетелся вдребезги бокал с вином. Очень странно и страшно смотрелась на светлом полу красная лужа, образовавшаяся у ног Мережского. Кап-кап капала в вино кровь.

Николай, вскочивший со своего места, посмотрел на окружающих со злой, очень злой ухмылкой. Порез на ладони он оглядел с любовью и даже какой-то гордостью.

— Шустрая у меня матушка, правда, капитан? — юноша махнул рукой в сторону мачехи, и несколько красных капель упали на белоснежную скатерть, расплываясь по ней вишневыми кляксами, предвещающими беду. — Везде успела! Даже замуж умудрилась выйти, ведьма!

Лицо его исказилось от злости и обиды.

— Все отобрала! Отца свела в могилу! На дом материн глаз положила! Наследство отсудить хочет! Меня изводит! Любовничка своего притащила, трех месяцев не прошло, уже постель отцову осквернили! Жизни никому от нее нет! Ну что ж, — глаза юноши лихорадочно заблестели. — И тебе жизни тоже не будет! — в голосе его появились пафосно-торжественные нотки. — Кровь моя — залог моего слова, — сказал он громко, любуясь стекающими по ладони красными каплями и…упал на спину.

Катерина вскрикнула. Михаил крепче прижал к себе жену.

– Сейчас позовем доктора и все будет хорошо. Не волнуйся, у него просто небольшой порез.

Климская неуверенно кивнула.

Тело Николая выгнулось, кровь, и без того темная, почернела, над ней заклубилась тьма. Тени в комнате взметнулись вверх, на мгновение стало темно и холодно, завыли волки. Гастин выхватил пистолет, но по отношению к кому он собирался его применять к зверью или людям осталось неизвестным — надобность в оружии отпала сразу же. Все вернулось в норму буквально за пару секунд. Они опять находились в небольшой столовой, за окном розовело небо, и из посторонних звуков в комнате слышны были лишь отголоски причитаний одной из служанок, перевернувшей случайно таз с только что постиранным бельем. Впрочем, вернулось всё, но не все. Чета Климских бесследно исчезла. Гастин быстрым взглядом окинул комнату, выбежал в коридор, но вскоре вернулся ни с чем. Пистолет он спрятал. Оружие вряд ли могло помочь отыскать беглецов.

— Ушли! — Капитан раздосадовано топнул ногой. — Но как?

Его помощник подбежал к противоположному краю стола, осмотрел место, откуда исчезли подозреваемые, присел рядом с Николаем.

— Не думаю, что они сделали это сами. И, если честно, я им не завидую. Подойдите сюда.

Гастин с недовольным видом приблизился к Юрию, нащупывающему на шее наследника пульс. И увидел.

С белой руки юноши на пол стекала тонкой струйкой кровь.

Темная кровь.

— Чародей? — удивился Гастин.

— Который толком ничего не знает о своей силе, — процедил сквозь зубы секретарь. — Дурак малолетний!

Капитан не стал спорить с этим утверждением.

Темный лес со скрюченными деревьями шелестел невидимой листвой. Чавкала грязь под чьими-то ногами, но ни одного силуэта: ни звериного, ни человеческого — поблизости видно не было. Где-то недалеко выли волки. Ну, или их подобия…

Михаил осмотрелся.

— Где мы?

— Не знаю, — тихо ответила Катя, вцепившись в его руку, — одно время я думала, что это Темная сторона.

— Действительно темная.

Заскрипели на ветру голые ветви, раздался крик. Промелькнул невдалеке свет и исчез, словно кто-то его слизнул. Погасли несколько звезд, стало темнее. Климский сильнее прижал к себе жену, успокаивающе погладил ее по спине.

— Какое милое место! А самое главное — очень гостеприимное. Как бы нам его покинуть?

— Никак, — прокаркал, пролетая мимо, ворон. — Никогда.

Екатерина проводила птицу испуганным взглядом.

— Миша, я должна признаться: я была в тот день у парфюмера. Но только у него! Ни в какие закоулки я не заходила!

— Успокойся, это мог быть кто угодно, кто знал, куда ты отправилась. Я тебе верю, — Климский поцеловал жену в нос.

— Правда?

— Правда. Слово юриста.

— Как трогательно! — неизвестно откуда взявшийся Аристарх Ляпецкой (или то, что скрывалось за его лицом), довольно потер руки. — Время пришло, дорогая. Может, начнем? Помнишь свой сон? Реализуем?

Климская вспомнила. Взгляд ее, полный ужаса, метнулся от чудовища к мужу.

— Не трогай его! Не смей! Он не причем!

Когда инкнесса опять посмотрела в сторону отца, его там уже не было. Женщина с ножом в руке печально улыбнулась им.

— Наследие проснулось. Кровь моя живая взывает к крови мертвой, запечатанной в каждом углу заговоренного дома. Никто не смеет обидеть моих сыновей. Стоит им воззвать — и месть свершится. Ты обидела моего мужа, ты сделала больно моему сыну, и тень моя, послушная его воле и крови, заберет у тебя самое дорогое: счастье и жизнь. Но сначала — счастье.

Елена исчезла, на ее месте появился скелет в балахоне с косой на плече. По грязной, рваной ткани ползали черви, пауки и мухи. Периодически они заползали на его лицо и тогда, скрипя и кашляя (чем??? ведь он у него нет трахеи!) скелет вытаскивал их из собственного черепа. Михаил и Катя, не оценив представленной им картины, попятились, держась за руки.

— Я боюс, — прошептала Катерина. Ее муж нервно улыбнулся.

— Я тоже. Это не плохо. Главное, чтоб не мешало бежать. Насчет три налево.

Силуэт приблизился.

— Прощай, милок.

— Три!

Они сорвались с места и побежали. В темный лес со скрюченными, голыми деревьями. В никуда. План так себе, но все лучше, чем стоять на месте и покорно ждать, когда в тебе воткнется что-нибудь острое.

Спереди ухнула сова, и Климский резко повернул в сторону, таща жену за собой. Катя, проклиная тяжелые юбки, старалась не отставать.

— Куда вы денетесь? Здесь расстояние не подвластно ногам — только разуму.

Михаил опять повернул, испуганный прятавшимся за деревом силуэтом. Катину руку он сжимал так, словно хотел прорасти в нее своей ладонью.

— Иди сюда! Больно не будет. Почти.

Каркающий смех пронесся над лесом вместе с вороньей стаей. Или не вороньей…

Катя споткнулась и упала, увлекая за собой и мужа. Тот почти сразу вскочил на ноги и поспешно дернул ее вверх, заставляя встать. Катя выпрямилась и вскрикнула. Инкнесс Ляпецкой стоял за спиной ее супруга с ножом для писем.

— Я успел первый, — ухмыльнулся отец, взмахивая рукой.

Катерина попробовала подставить под удар свою ладонь, но не успела — Михаил вскрикнул и схватился за глаза, залитые кровью.

— Беги!!! — зарычал он.

Катя не смогла. Просто одной ей некуда и незачем было бежать. Не к кому.

Девушка достала платок и прижала к порезанному лбу.

— Все будет хорошо, — прошептала она, захлебываясь слезами. — Все будет хорошо.

Она не верила в то, что говорила. Климский, наверно, тоже. Он выругался и замолк, дыша тяжело, рвано. Опустился на землю и стал внимательно прислушиваться к каждому шороху.

Евстафий улыбался, глядя на усевшуюся прямо в грязь парочку.

— А я-то думал, какая ты у меня покладистая, женушка. Почти гордился, что из белоручки человека сделал. А оказалось, пригрел змеищу на своей груди.

Михаил сжал ее руку.

— Вставай. Потом вправо. Как в танце да, Кэт? Только ведешь на этот раз ты.

Он ободряюще улыбнулся и погладил ее запястье большим пальцем, успокаивая. Катя вытерла левой рукой горькие слезы.

— Да! — выдохнула она отчаянно.

Не отдаст! Не отдаст его тварям Темной стороны!

Они поднялись на ноги одновременно. Катерина побежала вперед, внимательно всматриваясь в жижу под ногами. Правая рука крепко сжимала чужую ладонь. Только бы он не упал! Только бы не оступился!

— Медленно, — женский силуэт вырос перед ними словно из-под земли. — Слишком медленно. Игра не стоит свеч. Ибо жажда мести неутолима.

Катерина повернула в сторону, но Михаил не смог вовремя сориентироваться и упал, увлекая за собой жену. Когда они встали, рядом уже стоял Евстафий с косой. Рот его был чрезвычайно широк, от уха до уха, словно кто-то порезал умершему лицо, а из глаз катились кровавые слезы.

— Твое сердце привело его сюда. Ты довольна?

Михаил, ориентируясь на звук, попытался заслонить Екатерину собой.

— Сюда привело исключительно мое сердце, — заявил он. — И я ни капли об этом не жалею. Слышишь, Катя? Дай угадаю: ты плачешь. Не плачь, ладно?

Он опять говорил какую-то ерунду, и она опять ему верила. Стерла слезы тыльной стороной ладони, пригладила волосы, попутно вытаскивая из волос острую шпильку.

Лучше, чем ничего, да?

— Вы жалки.

Катя молчала, не глядя на умершего мужа, по которому ползали маленькие черные змейки. Время от времени они громко лязгали челюстями и откусывали от покойника кусочек плоти вместе с одеждой.

— Мы выберемся, — прошептала инкнесса, с ужасом разглядывая порез на лбу мужа.

— Нет.

Голос Евстафия слился со скрипом старых деревьев и звоном стали.

Взметнулась коса. Брызнула кровь.

Крик, полный боли, и крик, полный отчаяния, слились в один. Климский сцепил зубы и коснулся окровавленного плеча.

— Катя, — прохрипел он, — уходи. Куда-нибудь, уходи.

Она не уйдет

Некуда. Незачем. Да и никто ее не отпустит.

— Муж дело говорит! — рассмеялся ртом-порезом Мережской. — Иди ко мне, лапушка! — и он широко развел руки, словно и вправду думал, что она с радостью кинется в его объятия.

Катя замерла. Ее платье было заляпано грязью, залито кровью и слезами. Она поморгала, огляделась. Михаил стоял рядом, покачиваясь. Чуть дальше — неясный силуэт, уже переставший притворяться ее бывшим мужем. У ее ног валялся толстый деревянный обрубок, раздваивающийся на конце. Будь она деревенским мальчишкой, непременно сделала бы из него рогатку. Но сейчас она могла только колоть. Что ж, сойдет и это. Катерина наклонилась, схватила деревяшку и резко выпрямилась.

— Дура! — выплюнул Евстафий и упал наземь, превращаясь в клубок ползучих гадов. Змеи, зашипели, расползаясь в разные стороны. Несколько приблизились к застывшей посреди болота супружеской паре.

— Катя?

Михаил встревоженно повертел головой. Климская мимолетно коснулась его плеча и поудобнее перехватила палку.

— Все будет хорошо.

— Да.

Голос у него был хриплый, надломленный. Катерина боялась предполагать, сколько муж потерял крови. Стоит — значит, надежда еще есть.

Все будет хорошо. Когда-то же должно у нее все быть хорошо???

Климская замахнулась и со всей силы ударила подползающую к ней змею.

Аглая появилась через пару минут. Увидела лежащего на полу хозяина и с оханьем кинулась перевязывать ему рану. Гастин с помощником внимательно следили за ее манипуляциями.

— И давно это у него?

Женщина вздрогнула и отвлеклась от своего занятия.

— Что? Припадки?

— Цвет крови, — Юрий, необычно собранный и злой, и оттого казавшийся намного старше подошел ближе. — Только не надо говорить, что вы ничего не знаете.

Экономка нахмурилась.

— Помогите хоть тело перенести на диван.

Помогли. Донесли до ближайшей гостиной, устроили юношу на обитом бархатом диване, сами уселись в кресла. И тут же в ожидании ответа уставились на женщину немигающими взглядами. Та села на стул, настороженно огляделась.

— А эти где?

Гастин и Талькин переглянулись.

— Это мы обсудим позднее, — сообщил последний. — Для начала вы должны ответить на наши вопросы. Легенды о темной крови — правда?

— Вы же сами видите, что да. Но не все, конечно. Была бы жива Елена, она бы вам намного больше рассказала.

— Елена? Первая жена Евстафия Мережского? Николаю способности передались от матери?

— Да. Она была очень сильной чародейкой. Но служить в чарконтроле не стала — влюбилась в лавочника и вышла за него замуж. Родила ему сына, помогала с делами. Лавочник, как вы поняли, со временем стал богатейшим промышленником, и они, не смотря на слабое здоровье Лены, решили завести еще одного ребенка. Однако врачи и целители не помогли, случилась трагедия — первая жена покойного Мережского скончалась при родах. Так и остались Евстафий с Николаем одни. А потом зачем-то…

Женщина замолчала. Гастин, поглаживающий седую бороду, спросил:

— Вы, значит, не одобряли повторной женитьбы хозяина?

Аглая пожала плечами.

— Елена очень любила мужа. И он ее любил. Горевал по ней долго. В работу ушел с головой, месяцами по стране разъезжал, все вопросы лично решая. Пятнадцать лет хранил ей верность — ни одной девицы в этом доме не было, ни невесты, ни содержанки. А потом вдруг женился. Да на высокородной. Ну не из…дурак ли? Молодую привести в дом на старость лет, да при юном сыне — глупая затея.

Женщина расправила плечи, стараясь выглядеть непринужденно. Но следователь не спешил ее верить.

— Что вы знаете о способностях Николая?

— Да ничего. В последнее время у него появились порезы, но…

— Аглая… — Николай, пришедший в себя, приподнялся. — Не стоит меня выгораживать. Я согласен все рассказать.

Экономка тут же засуетилась: помогла юноше сесть, обложила диванными подушечками, ушла за горячим чаем.

— Я расскажу, — сказал Николай твердо. — Все, что знаю. Мне скрывать нечего. И стыдится тоже. Не то, что вам, господа следователи.

И он рассказал.

Елена Пасская была единственным ребенком в семье старшего писца при городском управлении и местной травницы. По линии матери ей достались темная кровь и все сопутствующие этому особенности: странные сны, сбывающиеся желания, непонятные ей самой фокусы. Когда девушке исполнилось пятнадцать, родители насобирали денег и отправили ее очень далеко, в самое сердце Континента — Срединное королевство в одну из особых школ для подобных детей. Окончив обучение, Пасская вернулась домой, прошла чарконтроль, но работать в нем не захотела — устроилась помощницей врача. Там и познакомилась с миловидным мужчиной, который приходил за настойками для матери. Влюбилась, вышла замуж, родила ребенка. К несчастью супругов, целители нашли у Елены болезнь Тарлата, но это только крепче сплотило их маленькую семью. Почти через два десятка лет Мережская забеременела снова. Именно тогда и был построен этот дом — маленький, уютный, с садиком, где будет удобно гулять с ребенком. Правда помимо всего прочего чародейка на всякий случай еще позаботилась и о защите своих детей. Стоило им воззвать к ее крови — и тень бывшей хозяйки, окропившей темными каплями каждый угол здания, будет повиноваться нуждающемуся в ее защите сыну. Елена умерла. Евстафий переехал в другой дом, оставил сына на нянек и кормилицу и отбыл по делам — замораживать горе работой. Лет через восемь они стали сюда иногда наведываться, а как в Николае проснулась сила, он узнал о материнском завете и попросил отца переехать в этот дом. Мережскому старшему было все равно, новая жена не возражала — маленькие дома ей нравились больше огромных особняков, и они переехали.

А через месяц стального короля отравили.

Гастин подумал, что это очень странное совпадение и спросил:

— А откуда вы узнали о проведенном матерью ритуале?

— От Аглаи, конечно, — Николай даже удивился неосведомленности следователя. — Она была подругой матери, поверенной всех ее тайн. Наверно, родная сестра так не любила бы матушку, как она.

— И отец?

Наследник обидчиво насупился.

— А что отец? Он-то как раз погоревал-погоревал и на молодой вертихвостке женился. Предал мать. А теть Глаша всю жизнь отдала этому дому и нашей семье.

— Вы, значит, на отца в обиде были?

Мережской выпрямился, протянул руки вперед.

— Хотите арестовать? Давайте! Вяжите! Надевайте кандалы! Только не прав отец! Зря он с этой куклой связался! Мы бы без нее прекрасно жили! Я еще, когда он женился, пообещал себе: не дам им жизни! Да только все он ее выгораживал! Чуть что: не тронь девчонку! А она от него нос воротила! Тряслась вся перед ним, как перед чудищем лесным! Вот и дотряслась до яда!

Гастин похлопал по карманам, словно хотел закурить, потом опомнился и с тяжелым вздохом положил руки на стол.

— Ваши мотивы в общем-то нам и без объяснений понятны. Не понятно только, куда делась ваша мачеха.

— Не знаю.

Ответ незадачливого мстителя явно обескуражил всех присутствующих. Талькин вскочил с места, схватил Николая за грудки и гневно уточнил:

— Что значит: не знаю?

Офицер пожал плечами.

— Я не могу рассказать, как это работает. Просто пускаю кровь, формулирую желания….

Юношу затрясли.

— Какие? Пример!

— Ну… Чтобы больно было или страшно, отомстить за зло…

— Прекрасно! — Юрий обернулся к начальнику. — Формулировки размытые, эмоционально окрашены и действуют на крови! Да еще обращаются к теням мертвых! Боюсь, живой инкнессу нам теперь не увидеть.

— Остынь, — Гастин постучал пальцами по столу. — Давай подумаем, что делать.

— Что делать? Мы ничего уже не сможем сделать! Тени мертвых не принадлежат нашему миру! Они имели силу только через кровь этого болвана! Вы представляете, как поведут себя охранные контуры после стольких лет спячки на Темной стороне? Да они Климских уже на лоскуты порезали и съели! Ну, может, чуть сперва позабавившись. А все потому что какой-то сосунок посчитал себя великим судией и вершителем судеб!

— Она отравила отца!

Выкрик не получился гневно-справедливым, а прозвучал жалко. Юрий медленно, словно сдерживал себя не набить собеседнику лицо, обернулся к Мережскому.

— Может, да. А может, нет. Надо было устроить пару перекрестных бесед, проверить информацию по другим женщинам, которые могут быть в этом замешаны. Проверить версии с подставой.

— Но как же… — Николай дрожащей рукой ослабил ворот рубашки. — Вы же сказали…

— Что? — зло поинтересовался Талькин. — Сначала сделал, потом подумал? Пожелал мучительной смерти, как у отца? Только та сущность не будет разбираться, справедливы твои выводы или нет — она просто их выполняет в меру своей больной фантазии. Если у мертвого заклинания оная может существовать. Впрочем, у напитавшихся Темной стороной еще как может. Оно ориентируется на твое мировосприятие, а не как не на реальное положение вещей. А ты вон сидишь полный негодования и возможно беспочвенных подозрений.

— Но мама…

— Это не твоя мама! Это отпечаток ее дара! И только! Родственная кровь с явным призывом защиты активировала охранный контур. Просто магическая механика. И никаких мам.

Николай откинулся на спинку дивана.

— Я не хотел…то есть я хотел…

Секретарь сжал кулаки и отошел от глупого мстителя подальше к окну. Гастин опять погладил бороду. Ему сейчас явно не хватало сигареты в руках.

— Ох, юноша, и натворили вы дел. Что Арефьев-то скажет, Юра?

— Лучше подумайте, что с нами сделает Ефим Петрович. Хотел-не хотел. Головой думать вы, Мережской, не хотели. Насочиняли для самого себя историю о великой мести, а чем обернется все, не подумали. Как все складывалось отрадно в вашем уме: красивая месть через материно наследие, враги повергнуты и наказаны. Только враги ваши — живые люди, а не бумажные силуэтики. И вы с чистой совестью обрекли их на мучения и на смерть, как в детстве кидали в огонь пучок веток, символизирующих поверженного дракона. Но люди не дерево — когда горят, они кричат от боли, их кожа покрывается…

— Хватит! — Станислав стукнул ладонью по подлокотнику кресла. — Разошелся! Отстань от мальца хоть на минуту и обрати свое драгоценное внимание на меня! Давай пошлем за чарконтролем?

— Посылай, — безразлично отозвался помощник. — Я не уверен, что они могут быть тут чем-то полезны. Даже скорей наоборот.

Следователь задумался. В комнате повисла тревожная тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов.

— Я…я их…

Талькин обернулся к наследнику.

— Так вы же, граф, именно этого и хотели, разве нет? И потом, кажется, ваша профессия состоит как раз в убийстве врагов государства. Или я что-то путаю и Великокняжеский корпус теперь занимается благотворительностью? Чините крыши старушкам и стираете пеленки в детдомах?

Николай покраснел — судя по всему от стыда и от злости сразу.

— Вы… вы не имеете права!

— Имею!

Слово прозвучала резко, словно пощечина.

— Имею! — повторил Юрий и отвернулся от ненавистного лица. Гастин промолчал.

Николай зло закусил губу.