Настя

Глава 11

Хитрость жизни в том, чтобы умереть молодым, но как можно позже.

Китайская мудрость.

26 июня 1950 года.

После тренировки, только припёрлись в общагу, позвонила Маргарита Лифанова. Ей сегодня в МЭИ проводить пробную телевикторину «Вечер весёлых вопросов». Белов пришлёт оператора снять игру. Нужно было провести всё строго по сценарию и без пауз. А у артистки, как назло, соведущий Никита Богословский заболел. Вот она ко мне (уже не первому) обратилась с просьбой помочь на сцене. Сначала я хочу послать её куда подальше, но вспоминаю как Анечка тогда восторгалась Лифановой, придумавшей замечательную игру…

— Ладно. Приеду в МЭИ за полчаса до начала. Не переживай Марго, всё будет хорошо.

— Я, вообще-то Рита, — щебечет в трубку повеселевшая артистка, — Но, можешь называть меня Марго. Только вот муж ревнивый… Если узнает, даст в глаз. (хихикает).

— Тебе? — типа удивляюсь я, Лифанова ухахатывается и уточняет кому.

— А мне то за шо? — по-попандопульски спрашиваю я, и посмотрев на часы, завершаю разговор.

У входа в Московский энергетический институт меня, и примкнувшего Колобка, встречает помощник Лифановой — Сергей Муратов. Этот студент МГИМО отвечает за сценарий и шутки ведущих. Впрочем, Богословский придумывал шутки на ходу, а вот у Марго получалось не всегда. Муратова заметно потряхивало. Первое выступление перед камерой.

Сегодня МЭИ («энергетики») играют с МИСИ («строители»). Берём с Колобком две гитары и прогоняем вступление «В урочный день…». Всё. Начинается.

После песенки, команды выходят на сцену. Замечаю в зрительском зале хлопающую Волю Маленкову и её маму — ректоршу МЭИ Голубцову, которая не так явно рада встрече со мной. Дальше в игре идут вопросы-ответы. На мой взгляд, искушённого любителя КВН — всё это детская лабуда, в которой только порой проскальзывает что-то стоящее. А в основном типа такого:

— Что лежит в этом мешке? — спрашивают энергетики.

Команде на ответ даётся пятнадцать секунд. Если зрители хлопают после ответа, по получают балл от судей.

— Спальный мешок, — отвечают строители.

— А в спальном мешке?

— А это уже второй вопрос…

Тут начинается выяснение. «Что в мешке, а не что за мешок…» И пошло-поехало. Нам с Лифановой удавалось с трудом растаскивать возбуждённые команды. Ну, вот, наконец, финальный вопрос… Воля приглашает меня с Колобком на чай в мамин кабинет. Судя по выражению лица мамы, она узнаёт о чае вместе с нами. Мы с Васечкой благоразумно отказываемся. Мама просит нас проводить дочь до остановки. Ждём, пока Воля сбегает в туалет. Мама просвещает нас, что скоро Кремль откроется для экскурсий. Указ Правительства уже подготовлен, а со следующего года и иностранцев будут водить. Ещё, по её словам, отменили ночные дежурства на предприятиях и в учреждениях. Раньше Сталин мог позвонить ночью и спросить что-нибудь про выполнение плана… Я рассказываю про наше предстоящее турне в Китай и Корею. Колобок, осмелев, не к селу и не к городу, вворачивает, мол, наша… НАША, блин… подруга стала корейской принцессой. Валерия Алексеевна, до этого явно тяготевшая нашим разговором, оживилась и узнала, у ставшего разговорчивым Васька, подробности реальной сказки наших дней. Тут к ректорше подошёл какой-то азиат и что-то спросил. Она ответила и представила его нам:

— Знакомьтесь. Студент-отличник Ли Пэн из Китая. С вами на родину полетит.

Пока ручкались, наконец, выползла из туалета Маленкова-младшая. Мама, сославшись на дела, покинула нашу кампанию.

— А пойдёмте на «Аршин Мал Алан», — предлагает Колобок, — Здесь рядом. У меня там встреча. Сеанс через час.

И, дёрнул же меня чёрт согласиться. Колобок, усмехнувшись, пошёл кому-то звонить. Воля поначалу как-то воротила нос от невысокого китайца, но когда узнала, что он приёмный сын Чжоу Эньлая — главы китайского правительства, то резко переобулась и взяла его под руку. Чтобы как-то успокоить новоявленного кавалера, она попросила его рассказать про Китай, пока идём к кинотеатру. Парень с акцентом, но без ошибок, рассказывает:

— Я слышал рассказы про гражданскую войну и интервенцию в Советской России. Голод, разруха, миллионы погибших… Умножьте всё это на десять и вы увидите сегодняшний Китай. Двадцать лет непрерывной войны. Коммунисты ненавидят Гоминьдан. Север-маньчжуры ненавидят Юг-ханьцев. Гоминьданский Тайвань — Формоза продолжает войну и бомбит наш Шанхай с американских самолётов. Огромный Синьцзян на западе бурлит после присоединения, Тибет собирается разорвать с КНР отношения. С востока силы США и ООН нависли над Кореей. После её «освобождения» не захотят ли они «освободить» Китай? — спрашивает Ли Пэн новую подругу.

— А тебя тогда в армию заберут? Или дадут доучится? — спрашивает о своём Воля.

— Не знаю. Партия скажет надо…

Комсомол ответит — есть! — мысленно продолжаю я фразу.

У кинотеатра нас ждут «некурящая» Света и, святые ананасы, Мария Плэнглин, собственной персоной. Она улыбнулась, как лисица, в ожидании падающего с дерева сыра…

Советская музыкальная комедия была весьма качественным продуктом для своего времени. Весёлый и добрый фильм находил отклик в зрительском зале. Маша же, севшая рядом со мной на последнем ряду, начала планомерную осаду крепости. То за руку возьмёт, то грудью к руке привалится. А я же не железный. Штаны вот-вот порвутся. Тут, эта чертовка, встаёт со своего крайнего в ряду кресла и, поманив меня ладошкой, спускается к верхней выходной двери, прячась за штору. Ли Пэн и Воля квадратными глазами наблюдают, как я иду следом. Колобок присосался к Свете и ему не до нашего шоу. Захожу в преддверную темноту. Отчаянная девушка, после страстного поцелуя, спускается на колени и расстёгивает мне ширинку. На этот раз она по собственной воле приняла в себя весь мой драгоценный животворящий белок. Встала, облизывая губы, как бы говоря: «Теперь твоя очередь.». Я послюнявил пальцы и начал исследование влажной пещеры. Найдя нужную точку, сделал несколько движений. Подруга задрожала, привалившись к стене. Через пару минут, выжав из неё все соки, я, как истинный кавалер, вытер наглаженным платком (так вот для чего он должен лежать в верхнем кармане?…) ароматные обильные потёки на её бёдрах и двинул на своё место. Наш китайский друг приторно улыбался, представляя, видимо, зашторенное действо. Воля смотрела на светящуюся в темноте Машу восхищёнными глазами, как бы говоря: «Я тоже так хочу!». Колобок со Светой, оторвавшись друг от друга, кивали друг другу головами, как бы спрашивая: «Мы что-то пропустили?».

Авторское отступление. То, что в двадцать-двадцать пять воспринимаешь, как должное, в семьдесят — начинаешь ценить на вес золота, проживая каждый день, как последний. Это я к тому, почему Жаров — знатный кобель.

Идём к остановке. Проходим через двор, и наблюдательная Маша, толкает меня в бок, кивая на дверь дворницкой. Там, кто-то, из хулиганских побуждений, намалевал краской слово из трёх букв (именно, то, что Вы подумали), а кто-то, вероятно, дворник, над ним прималевал слово «Большой». Так ругательство стало неформальным уважительным обращением.

Детишки во дворе на велосипедах гоняли через большую лужу. Из подъезда вышел мальчуган в нарядной матроске. Следом, вероятно, бабушка или нянечка тащила велосипед. Юный морячок, поздоровался с нами и рванул через лужу… Но, там, то ли кирпич был в воде, то ли яма… Вообщем, апокалипсис местного масштаба. Обтекающий морячок с рёвом пошёл домой, а сердобольный Колобок, скинув ботинки, полез, по просьбе бабули, в лужу за велосипедом…

Заходим в комнату, за столом сидит Вовочка. Колобок ему:

— Ты что пришёл? Иди к себе. Дашка, небось, уже ищет.

Паренёк встаёт и становится ясно, почему он прятался у нас. Рубаха порвана, на колене тож дыра, один из брезентовых так называемых ботинок просил каши.

— Кто ж тебя так? — интересуется Васечка.

Вовка, показав на дыру в рубашке:

— Казаки-разбойники. Гвоздь в заборе не заметил. (Палец на рваную брючину). Бегали наперегонки. Я на финише упал. Но, сделал кувырок, и пришёл первым. (На ботинок). Футбол. Мы выиграли. 22:18. Я в конце на воротах стоял.

Тут мне в голову приходят строки про моду двухтысячных. Подбираем с Колобком аккорды к простым словам. Я показываю Вовочке движения из хип-хопа. Простенькие дёрганья брейк-данса и твистовые покачивания-перемещения с «плаваньем» руками и приседаниями в движении. Потренировались, норм. Зовем женскую половину из их комнаты. Васечка объявляет:

— Пародия на стиляг и западную моду…

Вовочка начинает дёргаться под гитарную музыку. А я пою, типа, что вижу:

— Рваные ботинки. Рваные штаны. Рваная рубаха. Рваные трусы. Я такой весь модный — сделан из рванья. Ведь сегодня в моде — рваные друзья…

И так раз десять. Если в начале Даша хмурилась, увидев одёжную катастрофу, то в конце начала хлопать, а Наташка пошла танцевать с братом…

27 июня 1950 года.

Утром наблюдать за просыпающимся Колобком весьма потешно. Не открывая глаз, он садится в кровати, потягивается, расставив руки в стороны. Встаёт, нащупав ногами тапки. Открывает глаза, и увидев оттопыренность, удивлённо оттягивает резинку трусов. Почесав затылок, принимает правильное решение. Холодный душ не только взбодрит, но и успокоит разбушевавшиеся гормоны. Я иду в душ следом за Васечкой с той же проблемой. И точно также ору «Ура», залезая под холодный дождь в душевой. Пока моюсь, ору песню типа «По долинам и по взгорьям…» Реально помогает. Попробуйте…

Про вчерашнюю «некурящую» Свету Колобок говорит только в восторженном тоне:

— Я думаю, что я — счастливчик! Она — мой идеал!

Я, конечно, промолчал, что Амосов пашет этот идеал и вдоль и поперёк. Ничего, сам скоро догадается. Тайное всегда становится явным.

Перед матчем посмотрел в коридоре на таблицу Первенства и результаты последних матчей. Много матчей было пересено или сдвинуто. Якушинское «Динамо»(Тбилиси) буксануло без лидеров в Баку 2:3. «Зенит» не смог дома переиграть «Даугаву» 3:3. Московский «Локомотив» одолел земляков динамовцев 2:1, воткнув два мяча невезучему пока Яшину. «Крылья» продули дома московскому «Торпедо». Первое место — «Зенит» — 21 очко (после 15 игр), второе — «Локомотив»(Москва) — 20 очков (16 игр), третье — «Динамо»(Тбилиси) — 19 очков (16 игр). Мы идём шестыми с 17 очками (13 игр) следом за московским «Спартаком» и куйбышевскими «Крыльями Советов». Лучшие бомбардиры — Коротков (Зенит) и Жаров (ВВС) — по 12 мячей. Заиграл марш. Выходим на поле.

Под жарким солнцем вязкое, после вчерашнего вечернего ливня, поле начало подсыхать, но местами ещё хлюпало. Многие косились на мои новые бутсы. Завидуйте молча.

Торпедовцы без раскачки рванули в атаку. Прорыв, навес. Наш вратарь Акимов забирает мяч в штрафной. Отработанная на тренировках комбинация. Амосов — Колобков — Жаров. Торпедовские инсайды задержались на нашей половине. Мы как коршуны вчетвером налетаем на трёх защитников в белых майках. Перепасовка. Удар Шувалова отбивает вратарь. Вальдемар на добивании слева заряжает в штангу, а набегающий Анисим справа закладывает в открытый угол. 1:0. Мы ведём.

Тут же получаем ответку. Их легендарный форвард Александр Пономарёв лупит в нашу перекладину, а на добивании торпедовец Запрягаев заталкивает мяч в наши ворота. 1:1.

А ведь Запрягаев, как и я, Нападающий-Вратарь. За «Торпедо» он в нападении бегает, а зимой за «Крылья Советов» на воротах стоит.

Тут, немного привыкнув к полю, я пошёл в обводку. Резко тормозя, и, перекладывая корпус, я сумел оторваться от опекуна. Глянув на поле, выдал пас, как на блюдечке, свободному Анисиму. Тот навешивает на Шувалова. Удар слёта из района одиннадцатиметровой отметки. Мяч, срезавшись, взлетает над штрафной. Я, прикинув место приземления, делаю рывок и удачно попадаю слёта. Мы снова впереди. 2:1.

Концовка тайма прошла в обоюдных атаках, но счёт не изменился.

После перерыва случился курьёз. А как это ещё назвать?

Мы в быстрой атаке. Анисимов навешивает в штрафную, но защитник опережает Шувалова и откидывает мяч вратарю, продолжая движение в сторону ворот. Шувалов отворачивается, показывая рукой Лёхе, что нужно точнее на голову навешивать. Голкипер, поскользнувшись, отбивает мяч в сторону двигающегося к нему защитника. Тот, коряво пытается отбить мяч в сторону, но получается срезка во вратаря. Тот как раз поднялся и, широко расставив ноги, включился в игру. Но, видимо, не ожидал такой подлянки, и мяч, прокатившись между ног, всколыхнул сетку ворот. 3:1.

Даю Шувалову пас в недодачу. Он, остановившись, вместе с опекающим Гомесом, синхронно, как в балете начинает пируэт-разворот. Но, Витёк оказывается ловчее и успевает попасть по уходящему мячу. Гомес играет Шувалову в корпус — оба валятся на вытоптанную землю вратарской. Вратарь отбивает мяч перед собой, прямо в катящегося по грязи Шувалова. Круглый отпрыгивает жилистого зада нашего нападающего и прокатившись под опорной ногой голкипера, закатывается в ворота. 4:1.

В концовке у команд не осталось сил на рывки по распаханному полю. Вот, раздаём автографы после матча.

Ба, а кто это у нас там с морячком. Это же раскидывательщица стогов — артистка Лида Драновская.

Она подходит с кавалером к Шувалову, и пока идёт процедура подписи, суёт мне в руку клочок бумаги с телефоном.

Да я вам что? Стахановец сексуального труда?

Молча киваю ей. И подруга гордо удаляется…

Не… Ну как это назвать? Может мне это в награду за спасённых? Ну, если так, то не самая плохая награда…

Вовочка притащил свои рисунки. Даша довольная, любуется творчеством сына. А хорошо ведь у парня получается. Но, Колобок его критикует:

— А почему номер у футболиста спереди, а не сзади? У нас только один знакомый путает на спортивной форме перед с задом…

Даша прикладывает палец к губам и грозит Васечке кулаком.

Пока пьём чай с баранками, Колобок пытается сочинить по заказу Колесниковой песню для Первого сентября. Это всех Белов озадачил заранее. Он вообще любит всё делать по графику. Но, вот Любочка что-то кислая ходит от семейной жизни. Видимо, секс по распорядку — не её.

Устав от Васиной складной хрени, начинаю напевать:

— Девчонка, Наташка, — теперь первоклашка. Теперь ученица она…

Даша прислушивается и подрывается за стол, записывать.

Читаю свежую прессу. Тут много всего про Китай. Маленков заливается про перспективы советско-китайского союза. Журналисты пишут про нелёгкий путь китайских коммунистов к победе. Как по мне, то их лидер — Мао Цзедун, фигура типа как у нас Ленин. Он, конечно, не разу не учёный. Он и Маркса, то вероятно не читал. Он просто Лидер. Знамя, если хотите. За ним сначала шли тысячи, потом десятки и сотни тысяч. Сейчас миллионы китайцев готовы по приказу Мао умереть во имя светлого будущего. В той истории и Сталина и Мао при Хрущёве измазали дерьмом(про репрессии — справедливо). Говорили только про допотопные деревенские плавильни металла, про охоту на воробьёв, про хунвейбинов охотящихся за инакомыслящими. А про хорошее умалчивали. Про то, что Мао как и Сталин принял разрушенную страну с сохой, а оставил в мировых лидерах с атомной бомбой в заначке. При новой власти сотни миллионов китайцев получили землю, работу и перестали батрачить на богачей. КНР стала страной с высочайшими темпами роста. Всё это было как бы предопределено и случилось бы и без Мао. Но, то, что он, взяв власть, не обделался на своём посту, не сбил страну с выбранного пути — за это ему почёт и уважуха. У нас сейчас тоже есть в Правительстве такие железные люди, которые прежде думают о Родине, а потом о себе…