Научи меня дышать

Глава 14

Мира

«Когда мы разговариваем, ты включаешь громкую связь?!!!»

«Иногда. Порой телефон неудобно держать, а что?»

«Просто ставлю тебя в известность, что современные технологии дошли до создания наушников, так что будь добра, в следующий раз включай их!»

«Да что случилось?»

«Просто твоя дочь разболтала Богдану о нашем разговоре. Теперь этот идиот ходит и ухмыляется как самодовольный павлин»

«Неужели вы сдвинетесь с мертвой точки».

С губ почти слетает очередное ругательство, но я вовремя прикусываю щеку. Еще парочка новых выражений и я отправлюсь на собрание в детский сад вместо Полины. Убираю телефон в задний карман джинсов.

Сажусь на диван рядом с Аней и смотрю как слон из мультфильма несется сквозь джунгли с одуванчиком в хоботе от злобного стервятника. Аня поджимает под себя ноги и, обхватив ладошками коленки, сжимает их. Она видела этот мультфильм сотню раз, но каждый просмотр у нее впечатления как в первый. Придвигаюсь ближе и обнимаю ее за плечи. Она кладет голову мне на грудь и безотрывно продолжает смотреть мультфильм.

Надо намекнуть Полине, что пора бы уже показать что-нибудь новое. Хотя тут скорее надо винить меня: ко всему странному эту крошку я приучаю сама.

Поля позвонила с утра и попросила посидеть с Аней, так как самой срочно надо было принять клиентку в салоне. Затем вылетела из квартиры как ошпаренная, когда узнала, что в скором времени вернется Макс.

С этим ярким и жизнерадостным ребенком мне хочется изучать все, что я сама пропустила в детстве. Пусть подруга порой жалуется, что я балую ее, но раз уж у меня самой никогда не будет семьи, почему я не могу любить Аню и дарить ей радость?

Перевожу взгляд на окно: дождь уже закончился и бесконечные тучи, затягивавшие небо почти неделю, постепенно рассеиваются. Из-за облаков появляется солнце.

— Может пойдем погуляем? — спрашиваю я.

— Качели? — глаза малышки загораются веселыми искорками.

— Только если пообещаешь не говорить в садике плохих слов, — прищурившись смотрю на нее и легонько щелкаю по носу.

Аня энергично кивает. Ближе к середине мультфильма к нам присоединяется Богдан. Я стараюсь не смотреть на него, чтобы лишний раз не вспылить. Благодаря отменному слуху Ани он узнал то, что я предпочла бы скрыть. По факту я не сказала Поле ничего откровенного. Когда она спросила, как у нас обстановка дома, я рассказала все как есть: у нас перемирие. Мы разговариваем, шутим и отчасти мне приятно проводить с ним время. Нет ничего страшного, если я признаю, что Богдан изменился. Вот только из уст Ани это звучало в совершенно другом подтексте.

Когда в вымышленном мире мультфильма наступает счастливый конец, Аня вскакивает с дивана, и я выключаю телевизор. Она поправляет свою пышную юбку и два хвостика на голове, а затем поворачивается к Богдану:

— Ты пойдешь с нами? — спрашивает она, смотря на меня своими бездонными голубыми глазами.

Господи, она дочь своей матери.

— Нет, — отвечаю я вместо Богдана.

Он вскидывает брови и с ухмылкой смотрит на меня.

— Ты занят, забыл? — с нажимом спрашиваю я.

— О, я совершенно свободен, — он встает с другого конца дивана и проводит рукой по темным волосам.

— Ты не пойдешь!

— Цитируешь Гендальфа? — он цокает языком.

Из меня вырывается смешок, и я тут же прикрываю рот рукой.

— Я принимаю твое предложение, — Богдан улыбается Ане. — Пойду переоденусь.

Он уходит к себе, а я наклоняюсь и смотрю на маленькую предательницу.

— Ты же помнишь, что нельзя приглашать незнакомых людей?

Она хмурится.

— Но мама сказала, что Богдан наш друг, — сколько упрямства.

Мы не спеша идем по городу. Солнце приятно припекает спину, и я расстегиваю джинсовку. Аня оббегает лужи, чтобы не намочить новые туфельки и кружится напротив витрин магазинов. Я улыбаюсь, смотря на нее и чувствую, как в груди все наполняется теплом, заполняя собой пустые уголки.

Богдан же идет рядом со мной, то и дело снимая Аню на камеру. Она иногда кривляется, улыбается и позирует ему.

Он вешает фотоаппарат на плечо и подстраивается под мой шаг.

— А где ее отец? — спрашивает Богдан.

— От всего сердца надеюсь, что очень далеко.

Он хмурится.

— Костя совершил непростительную ошибку, поэтому поступил так, как требовала его истинная сущность — бросил семью. Ане было три года.

Глаза Богдана распахиваются от удивления, но это чувство быстро сменяется чем-то другим. Похожим на злость. Он сильно сжимает челюсть, и я замечаю, как ходят желваки на его лице. Пальцы Богдана впиваются в ремень от камеры, а тревожный взгляд устремляется на Аню.

— Он бил их? — в его голосе отчетливо слышно напряжение.

Я тяжело вздыхаю.

— Аню нет. Только Полину. Если честно я бы не хотела об этом говорить. Самое главное — все закончилось и теперь они обе в безопасности.

Он задумчиво кивает.

— Да, это самое главное.

Восстановление после ухода Кости далось тяжело. Аня видела, как он накинулся на Полину. Все произошло в день ее рождения. Такая малышка, а уже видела слишком много боли. Она помнит папу и раньше спрашивала о нем, но со временем вопросы прекратились, а мимолетные воспоминания утратили свою силу.

Мы доходим до парка. Так как летний сезон официально закончился, то большинство аттракционов закрыто. Можно ходить по аллейкам и наслаждаться тишиной, не опасаясь, что безумная толпа туристов тебя снесет. В кассе беру билеты сразу на несколько каруселей. Аня никогда не ограничивалась чем-то одним.

Она подбегает ко мне и я вручаю ей заветную карточку.

— Спасибо, — взвизгивает она и крепко обнимает меня.

Мы с Богданом садимся на лавочку напротив аттракциона и наблюдаем за тем, как малышку пристегивают ремнями безопасности. Она машет мне рукой и я отвечаю ей тем же.

— Ты очень странная девушка, — вдруг говорит Богдан.

На этот раз в его голосе не слышно издевок.

— Очередной фирменный комплимент? — я прищуриваюсь из-за слепящего солнца.

Он улыбается.

— Когда мы встретились ты буквально пронзила меня гневным взглядом. Я и правда думал, что мне лучше собрать свои вещи и переехать в гостиницу.

— Но твое желание быстро пропало.

— Потом я посмотрел на вас с Максом и ты вновь открылась с другой стороны. Вы и правда семья.

Может мне кажется, но голос Богдана становится отстраненным и в нем слышится тоска.

— Ну и вишенка на торте. Еще одна твоя грань: ты неплохо справляешься с детьми.

Я пожимаю плечами.

— Ладно, это и правда звучит как комплимент.

Он отвешивает мне поклон рукой.

Богдан видел так много за это время, а я совсем ничего о нем не знаю. Нет ничего плохого в том, чтобы узнать человека, с которым мне предстоит прожить еще месяц, немного лучше.

— Почему ты переехал в Америку? — спрашиваю я.

— Если вкратце, то я рассчитывал, что там добьюсь всего, чего не мог получить здесь.

— И у тебя это получилось?.. — сама не знаю, то ли спрашиваю, то ли утверждаю.

По словам Макса, у Богдана в Нью-Йорке все прекрасно.

— В плане работы? — он крутит в руках крышку от объектива. — Да, я бы сказал превосходно. Я сотрудничаю с известными журналами, провожу выставки, плюс ко мне часто обращаются модели для частной съемки.

— Это несомненно самый главный плюс.

Он бросает на меня насмешливый взгляд.

— Один из них. Больше всего мне хотелось выбраться отсюда. Добиться большего. Дышать полной грудью и жить по своей воле, а не по чьей-то указке.

— Точно, бейглы, модели и город в котором не знают, что такое передышка.

— Из твоих уст это звучит так, будто я живу в аду.

— Нет. Просто… Не знаю, иногда я задумываюсь о том, каково это жить в большом городе и понимаю, что лишиться элементарных мелочей вроде прогулки с ребенком по парку и побыть в тишине — это не тот риск, на который я готова пойти.

— И все же можно попробовать.

— Да, но…

— Ты предпочитаешь идти по проверенному пути.

— Именно. Это безопасно.

— Каждый из нас сам выбирает путь, которым ему следовать.

Он вновь становится задумчивым.

Так странно. Богдан рассказал о работе, Нью-Йорке, но я ничего не услышала насчет семьи. Будто там он совсем один. Хотя, чему удивляться, по последним данным они с Таней расстались.

Аня подбегает к нам, крепко сжимая в руках карточку. Ее волосы после качелей слегка растрепались, и я приглаживаю их. Она в нетерпении вертит головой из стороны в сторону.

— Тяжелый выбор? — я улыбаюсь.

— А мы можем пойти на самую высокую горку? Я ведь уже большая!

Богдан смеется.

— Если об этом узнает твоя мама, то мне несдобровать. Так что давай не будем так рисковать.

— Но Мира!

— Поверь, ты меня не переубедишь. Пошли, полетишь в космос, — я киваю на следующий аттракцион.

Она соглашается и резво направляется в сторону качелей.

— Ты часто с ней сидишь? — спрашивает Богдан.

— Хотелось бы, но нет. Я пропадаю сутками на работе или на репетициях. Стараюсь выкраивать хоть пару часов по выходным, чтобы дать Поле отдохнуть и добровольно соглашаюсь смотреть Хортона.

— Я заметил, — он снимает камеру с плеча и делает наводит ее на Аню

Она как раз пролетает мимо нас на комете. А затем он переводит камеру на меня и делает несколько снимков. От неожиданности я не успеваю закрыть лицо или отвернуться.

— Не вздумай! — вскидываю руку и прикрываю объектив.

— Почему? Ты хорошо получаешься.

— Ты ни разу меня не снимал! Откуда тебе знать? И я не люблю фотографироваться.

— Может ты просто еще не попадала в умелые руки фотографа, — он подмигивает мне. — Доверься мне.

— О нет. Даже не начинай отпускать свои пошлые шуточки.

Я все еще прикрываю объектив рукой и упрямо смотрю на Богдана. Он прищуривается, но затем поднимает руки, показывая, что сдается. Но стоит только мне расслабиться и отойти на пару шагов, как он вновь поднимает камеру и снимает меня. Раздается череда щелчков затвора.

— Богдан! — я впиваюсь в него взглядом.

Он продолжает делать снимки. Закрываю лицо руками, но и это не помогает. Только спустя пару мгновений наступает тишина. Я не убираю руки от лица, всего лишь приоткрываю пальцы и выглядываю из-за них. Богдан делает еще один кадр, а затем вешает фотоаппарат на плечо.

— Вот видишь, ты побывала в опытных руках, — на его губах играет самодовольная улыбка.

Я вспыхиваю и не знаю, чего хочу больше: наорать на него или рассмеяться.

— Надо же, я сделал так, что ты потеряла дар речи. Я определенно иду в правильном направлении.

Богдан

Мы заходим домой и, разувшись, я сразу иду в гостиную. Ноги гудят, плечи ноют от того, что Аня сидела на них последний час нашей прогулки, так как она устала. Сажусь на диван и облегченно выдыхаю.

— Я приготовлю ужин, — говорит Мира. Она становится напротив меня. — Паста?

— Если мне не придется отсюда вставать, то я согласен даже на холодный омлет, — бормочу я.

— Думаю его ты как раз и будешь есть, — она язвительно улыбается.

— А мороженое? — Аня впивается в нее взглядом.

Малышка садится рядом со мной и рожки на ее ободке качаются из стороны в сторону.

— После нормальной еды. У нас уговор! — впервые за день я вижу твердость во взгляде Миры.

— Но…

— Кукурузка, не начинай. О чем мы с тобой разговаривали? Если ты дала обещание, его надо выполнять.

Аня обреченно выдыхает, а затем кивает с поникшим видом. Я улыбаюсь.

Мира уходит на кухню, мы же с малышкой остаемся в гостиной и о чудо, что же она включает? Правильно — «Хортона». Интересно, сколько раз она его уже посмотрела. Еще днем я убедился в том, что она знает все диалоги наизусть.

Аня облокачивается на мою руку и завороженно наблюдает за тем, как слон просыпается. Я приобнимаю ее за плечи и она устраивается поудобнее.

Сегодня я провел свой день крайне необычным образом. Это было… Странно? Потрясающе? Дико? Не знаю.

Мы катались на аттракционах, ели сладкую вату, кормили голубей. Даже спрятались под заброшенным пирсом от внезапно нахлынувшего дождя. Я смеялся вместе с Аней, держал ее за руку и участвовал в каждом безумном предложении, которое она озвучивала.

Я не первый раз сижу с детьми. Майк с Нэнси доверили мне Рона, когда ему едва исполнился год. И я с радостью провожу время с этим маленьким сорванцом. Но сегодня было что-то необычное. Будто платина, которую я выстраивал последние несколько лет, внезапно начала давать трещину. Картинки прошлого, то чего я так давно хотел, вдруг на мгновение стали реальностью. И я не знаю, рад я этому или нет.

Детская ручка падает на мою ногу и опустив взгляд, я вижу, что Аня заснула. Ее губы слегка приоткрыты, а грудь равномерно вздымается. Я придерживаю ее голову и аккуратно выбираюсь из-под нее. Укладываю головой на подушку, беру с другой стороны дивана плед и накрываю ее. Неосознанно касаюсь маленькой ручки, и Аня на пару секунд сжимает мои пальцы в руке.

И тут в глубине меня, что-то надламывается.

Маленькая, беззащитная и светлая.

Сердце болезненно сжимается. Провожу рукой по волосам и оглядываюсь, переводя дыхание.

— Спит? — шепотом спрашивает Мира.

Я резко оборачиваюсь. Она так тихо зашла, что я даже не заметил.

— Да. Видимо аттракционы сделали свое дело.

— Либо кто-то не хотел ужинать, — она едва уловимо усмехается. — Паста готова.

Она вытирает влажные руки полотенцем.

Аппетита совсем нет. Слишком много воспоминаний. Несбывшихся надежд. Слишком много эмоций.

— Я… Наверное, мне лучше пойти прогуляться, — смотрю на часы на руке. — Думаю в клубе сейчас как раз все только начинается.

Радость в глазах Миры гаснет в ту же секунду, как только лживые слова слетают с моих губ. Она моргает и едва уловимо кивает головой. Когда же она вновь смотрит на меня, то в привычном взгляде карих глаз больше нет теплоты.

— Да, ты прав. Желаю хорошо провести время.

Мира бросает взгляд на Аню, а затем разворачивается и уходит, оставляя меня одного.

Я знаю, что совершаю ошибку. Не знаю какую, но я определенно совершаю ошибку. Но также я понимаю, что мне надо убраться отсюда.