Научи меня дышать

Глава 37

Мира

Макс ненавидит меня. Утром мы встретились в гостиной и он, не проронив ни слова, молча прошел мимо, будто я призрак. Так как о вчерашней ситуации мы не разговаривали, я решила придерживаться рабочих моментов и завела разговор о новом бармане, но он лишь хлопнул дверью и ушел.

Когда я была у Никиты и думала над тем, как бы оттолкнуть Богдана, то и предположить не могла, что настолько поддамся внутренним демонам и позволю страху разрушить свою жизнь до основания. Я причинила вред самым близким людям и теперь пожинаю плоды собственных решений. Полина и Макс игнорируют меня, и я не могу их за это винить, а Богдан… Стоит подумать о нем и там, где всего сутки назад мое сердце трепетало от счастья, теперь лишь дыра размером с кратер на Луне.

Я скучаю по нему и прекрасно осознаю, что совершила ужасную ошибку, сделав выбор за него, но у Богдана должен быть шанс жить нормальной жизнью, где ему не придется проводить ночи напролет в поисках девушки, которая не способна выбраться из цепких лап прошлого.

Однако если я хочу научиться жить заново, пусть и без Богдана, то мне надо посмотреть внутреннему монстру в глаза и дать ему понять, что я больше не его игрушка.

И начать мне надо с самого главного. Я должна извиниться.

Поздоровавшись с сотрудниками, поднимаюсь в кабинет и, сделав глубокий вдох, открываю дверь. Макс сидит за столом и не обращая на меня внимание, подписывает документы.

Сколько раз я вела себя подобным образом с окружающими? Игнорировала. огрызалась. Молча уходила.

Стоит мне сделать пару шагов, как его плечи напрягаются. Макс кладет ручку в папку, захлопывает ее и, засунув подмышку, берет ноутбук. Его лицо словно выковано из стали, на нем нет ни одной эмоции. Так же, как и в голубых глазах, которые раньше сияли искорками веселья.

Друг молча проходит мимо и у меня в груди разрастается болезненный ком.

— Прости меня, — шепчу я, когда он оказывается за моей спиной.

Я боюсь обернуться и увидеть, что он все-таки ушел, но не слышу хлопка двери, лишь тяжелое и прерывистое дыхание.

Он не отказывается от меня.

— Я не имела права так поступать. У нас с тобой был уговор: я всегда возвращаюсь домой, и я как всегда подвела тебя, — говорить становится все тяжелее из-за сдерживаемых слез. — Мне очень жаль.

Макс молчит несколько секунд, а затем издает горький смешок:

— Тебе жаль? — усмехается он.

Друг подходит ближе и становится ко мне лицом. Я вижу, как оно искажено мукой боли.

— Ты ушла на целые сутки! — угрожающе тихо произносит он и я съеживаюсь. — Знаешь, о чем я думал эти двадцать четыре часа? Что с тобой что-то случилось. Что ты разбилась или на тебя напал какой-нибудь психопат. А может ты настолько тронулась, что просто сбежала в другой город, оборвав все ниточки. Но нет. Ты просто пережидала бурю, чтобы потом заявиться и выплеснуть на нас все эти гадкие слова.

В его взгляде лишь леденящий душу холод.

— А теперь ты думаешь, что можешь сказать «прости» и все вернется на круги своя? Нет, Мира. Как раньше не будет. Я больше не собираюсь терпеть твое скотское отношение к близким, лишь потому что тебе страшно.

Я киваю и закусываю губу, чтобы не начать плакать.

— Я не знаю, как еще тебе доказать, что ты не одна. Что у тебя нет никакого долбаного права так разговаривать с родителями или Полиной. В конечном итоге ты добьешься того, что действительно останешься одна и когда ты поймешь, как сильно ошибалась, будет уже слишком поздно.

— Знаю…, - шепчу я и сжимаю пальцы в кулак так сильно, что ногти впиваются в кожу.

Слова даются слишком тяжело. У меня была заготовлена целая речь, но не могу вымолвить самых важных слов, доказывающих, что я действительно сожалею о содеянном, а самое главное:

— Не бросай меня, пожалуйста, — с губ срывается горький всхлип. — Я веду себя эгоистично и омерзительно. Я всегда выбираю себя и раз за разом причиняю тебе боль. Но не бросай меня, пожалуйста. Без тебя я не справлюсь.

Я должна говорить это, смотря в глаза тому, кто был со мной в самые темные дни моей жизни, но чувство вины слишком сильно. Я перешла все грани и нанесла непоправимые раны. Взгляд затуманивается из-за слез, а грудь сотрясается от беззвучных рыданий.

Не говоря ни слова, Макс вдруг обнимает меня так крепко, что мне становится тяжело дышать. Обхватываю его спину руками и сминаю в пальцах тонкую ткань рубашки.

— Если ты еще раз поступишь подобным образом, то клянусь, я сам лично сменю все замки в квартире.

Я киваю и делаю судорожный вдох.

— Я больше никогда не убегу.

— Хотелось бы мне в это верить.

Макс отстраняется от меня и заключает мое лицо в ладони. Большими пальцами он смахивает слезы с моих щек и заправляет прядь волос за ухо.

— Запомни уже наконец, все мы любим тебя и всегда готовы помочь. Нет ничего плохого в том, чтобы бояться. Гораздо страшнее, когда вокруг не окажется никого, кому ты на самом деле важна.

Я быстро моргаю, прогоняя слезы прочь. Макс вновь меня обнимает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Это не значит, что я тебя простил. Я все еще зол за твой побег и за то, что ты наговорила Полине.

Поднимаю голову и заглядываю ему в глаза.

— Я все разрушила, правда?

— Нет. Мы с Полиной поговорили, и я заверил ее, что в произошедшем тогда, нет ее вины, — Макс проводит рукой по волосам. — Рано или поздно, нам бы все равно пришлось поговорить об этом, но я и подумать не мог, что все выйдет таким образом.

Я закусываю губу и отвожу взгляд. О том, что Макс был зависим знаю только я и я сама же поклялась, что буду хранить его секрет несмотря ни на что. В те дни, Макс упал на самое дно и не хотел подниматься, когда я умоляла его остановиться. Он ранил словами не хуже меня и стал тем, кого мы оба надеемся больше не увидим. Но он смог выбраться и побороть своих демонов. В отличие от меня.

Мы садимся на диван, и я подбираю под себя ноги. Взгляд друга смягчается, но я понимаю, что он действительно все еще зол на меня. Не могу его винить за это.

— Ты так и не переставала ей платить? — он не сводит с меня пристального взгляда голубых глаз.

— Я хотела, чтобы она держалась от меня подальше.

— Как мы видим, твоя тактика не сработала, — сухо замечает он. — Надеюсь больше ты не собираешься этого делать?

Я машу головой.

— Она узнала, что родители переезжают к нам и поняла, что рыбка сорвалась с крючка.

— Что еще она говорила?

Я смотрю на свои татуировки и поворачиваюсь руки так, чтобы он мог их видеть.

— Что я испортила себя этим, — киваю на рисунки на теле. — И что я сама во всем виновата.

— Ты же знаешь, что это не так, — в его голосе столько уверенности и жесткости, что мне остается только кивнуть. Хотя сама начинаю в этом сомневаться.

Макс протягивает руку и, взяв меня за подбородок, приподнимает мою голову.

— Ты не виновата, слышишь меня? Если понадобится, я буду говорить тебе эти слова до тех пор, пока ты сама это не уяснишь. В том, что произошло, виновата только твоя мать и этот мерзавец. Но не ты.

Он заключает меня в объятия, и я утыкаюсь носом в его шею.

Я больше никогда не потеряю его. Даже если мне придется повторять эти проклятые слова каждую минуту жизни.

Нажимаю на звонок и нервно переминаюсь с ноги на ногу. После того, как мы еще некоторое время поговорили с Максом и решили дела в клубе, я отправилась к Полине. Каждого из них я ударила в самое больное место. И самой преданной и доброй девушке на свете, досталось больше всех. Я без раздумий ударила ее в самое сердце и вырвала его с корнем. Поэтому я даже не удивлюсь, если Полина решит вычеркнуть меня из своей жизни.

Но она открывает. Подруга стоит передо мной в своей депрессивной пижаме с принтом сумасшедшего кролика с морковкой в зубах, которую я в шутку подарила ей на один из праздников. По ее словам, такие кошмарные вещи надо надевать в самые жуткие дни. Глаза Поли опухли от слез, волосы собраны в растрепанный пучок, а на ногах пушистые тапочки с щенком.

Видимо один из них настал.

— Я облажалась, — выдаю я и самой от себя хочется закатить глаза.

Полина вскидывает бровь.

Я протягиваю ей пакет с ее любимым белым шоколадом, за который она готова душу продать. Она игнорирует лакомство.

— Если ты прогонишь меня, то я все пойму и, наверное, оставлю тебя на какое-то время в покое, — бормочу я, переминаясь с ноги на ногу. — Но я не откажусь от попыток вернуть нашу дружбу несмотря на то, что ты наверняка считаешь меня последней стервой…

Я не успеваю договорить потому что Полина сокращает злосчастные сантиметры между нами и, всхлипнув, крепко обнимает меня.

Провожу рукой по ее спине и обнимаю подругу в ответ.

— Прости меня. Я не имела права так говорить, — к глазам подступают слезы.

Я так виновата перед ней.

Полина ничего не отвечает только крепче обнимает и плачет.

— Шоколад ты не получишь, — она шмыгает носом.

— Я даже не надеялась. У меня между прочим еще кое-что есть, — открываю сумку и достаю диск с ее любимым фильмом «Грязные танцы».

Она выхватывает пластиковую коробочку из моих рук и прижимает груди. Мы заходим в квартиру, и я закрываю дверь.

— Ты основательно подготовилась и пошла на крайние меры. Кто сможет устоять перед Патриком Суэйзи?

— А перед подругой, которой искренне жаль, что она вела себя как последняя дрянь?

Подбородок Полины дрожит, но она заставляет себя улыбнуться.

— Только если она будет смотреть со мной любимый фильм и пообещает воздержаться от едких комментариев на моих любимых сценах.

Подношу руку ко рту и делаю вид, что закрываю его на замок.

Мы проходим на кухню и Поля включает чайник, а затем выкладывает на тарелку любимое лакомство и с озорной улыбкой, закидывает себе одну конфету в рот.

Меня снова накрывает чувство стыда. Я не заслуживаю таких людей, как Макс и Полина. В наше время дружба — настолько редкое явление, что ей нельзя раскидываться и пренебрегать. Если в твоей жизни появляются люди, готовые быть рядом с тобой несмотря на твое дерьмовое поведение и которые все же делятся любимым шоколадом, надо хвататься за них и держать изо всех сил. Надо уважать и ценить их, потому что в один прекрасный миг им просто надоест быть подушкой для битья, и они уйдут.

А что такое человек без тех, с кем можно смеяться и в радости, и в горе? Кто может накричать на тебя, а затем обнять до сбитого дыхания? Кем станет человек, если останется один?

Я больше не собираюсь так рисковать.

Полина ставит передо мной две кружки, закидывает пакетики с зеленым чаем, наверняка, чтобы успокоить нервы и наливает кипяток.

— Как Аня? — нарушаю я наше молчание.

— Лучше всех. Сегодня она проснулась за пятнадцать минут до будильника и заявила, что обязана пойти в сад в платье принцессы.

Я смеюсь.

— Дай угадаю, новый мультфильм?

Усмехнувшись, Полина садится напротив меня и подпирает рукой подбородок.

— Если бы. Всему виной мальчик.

От удивления я открываю рот.

— Серьезно?

— Ага. Первая любовь и все, что к ней прилагается. Твоя крестница настроена очень серьезно.

В этом я даже не сомневаюсь. Если этой крошке что-то пришло в голову, то она не отступит от своего.

И все же, несмотря на мою любовь к белокурому торнадо, я здесь совершенно за другим.

— Полина…

— Нет, — обрывает меня подруга. — Я знаю, что ты хочешь извиниться и я прощаю тебя. Я, конечно, все еще зла, но не собираюсь зацикливаться на этом. Лучше скажи мне, что на тебя нашло? Ты понимаешь, что мы втроем чуть с ума не сошли?

— Знаю и все прекрасно понимаю, но… в тот момент мне казалось лучшим решением сбежать.

Подруга поджимает губы.

— Где ты была?

— У Никиты, — признаюсь я и брови подруги взлетают вверх. — После того, как я сбежала, то бездумно ездила по городу. В голове творился настоящий хаос. Когда не смогла больше вести машину, то вышла на улицу.

— И тут тебя нашел он, — заканчивает Поля.

Я киваю и обхватываю холодными пальцами горячую кружку с чаем. Полина берет одну конфету и кладет в рот.

— Богдан найдет Никиту и убьет его. Я в этом даже не сомневаюсь, — она делает глоток и морщится, обжигая губы о горячий напиток. — Когда я узнала, что ты сбежала, то сразу приехала к вам. Богдан появился ближе к полуночи.

Она замолкает и переводит на меня взгляд.

— Я видела, как Макс не может найти себе места. Как он звонил тебе каждые пять секунд, писал сообщения, а потом проклинал себя на чем свет стоит за то, что отпустил тебя. Но Богдан… Я еще ни у кого не видела такого страха в глазах как у него. Он не разговаривал с нами, несмотря на все наши попытки. Он лишь смотрел на дверь в твою спальню в надежде, что сейчас та откроется и появишься ты, целая и невредимая. А потом он опять уехал.

Опускаю взгляд на кружку и кручу ее в руках. Казалось бы, я только вчера разрушила свою жизнь, но время тянется так мучительно долго, что кажется будто прошла вечность.

Вчера Богдан сказал, что любит меня. Думала ли я о том, что когда-нибудь услышу эти слова? Нет. В моих мыслях и сердце не было места любви. И вчера, стоило трем словам сорваться с его губ в отчаянной попытке достучаться до меня и донести, что я важна для него, я хотела наступить своим страхам на горло, хотела растоптать их, уничтожить и дать себе шанс почувствовать себя любимой. Но загвоздка в том, что рано или поздно я бы все равно все разрушила, а Богдану бы надоело раз за разом меня возвращать. Мы бы зашли в тупик, а три слова, сказанные им, превратились бы в оковы.

Полина протягивает через стол руку и сжимает мои пальцы.

— Ты говорила с ним? — тихо спрашивает она.

— Нет. Богдан достоин того, чтобы его любили и жить нормальной жизнью, а не бесконечными попытками починить то, что сломано.

Подруга тяжело вздыхает.

— А чего достойна ты?

— Мне будет достаточно вас, — выдавливаю из себя улыбку.

Пусть я буду жалеть об этом решении, но я не отступлю. Первый шаг уже сделан — Богдан ушел. Он вернется в НьюЙорк, к своей привычной жизни и встретит ту, которая никогда не вонзит нож ему в сердце, лишь бы сохранить остатки своего.

— Знаешь, почему я простила тебя? — вдруг спрашивает Полина.

Смотрю на подругу.

— Ты сделала мне больно вчера, но отчасти была права. Я вышла замуж за Костю потому, что так было нужно. Я терпела унижения и злость только потому, что так было нужно. Я отвергала Максима раз за разом потому что боялась, что мне снова сделают больно, хотя прекрасно понимала, что он единственный, кто всегда заботился обо мне. Я глупо полагала, что должна сохранить семью, в то время как внутренний голос кричал, чтобы я забирала Аню и бежала куда глаза глядят. И все это я делала только потому, что так было нужно.

Ее дыхание перехватывает, грудь часто вздымается, а глаза блестят от непрошенных слез.

— С самого детства я слышала «так нужно, терпи». И я терпела несмотря на боль и разочарование. Я добровольно отказалась от того, кто любил меня всем сердцем и посмотри к чему это привело? — она всхлипывает и шмыгает носом. — Теперь мы не можем быть вместе потому что успели натворить столько глупостей, что просто не знаем, как их исправить.

— В том, что произошло с Максом ты не виновата.

Она грустно качает головой.

— Я говорю тебе все это к тому, чтобы ты не отказывалась от Богдана. Ты спрашивала почему он? Любовь не выбирает время и место. Не делает точных подсчетов, выбирая идеального человека. Она просто случается так внезапно, что мы не знаем, как с ней поступить. А надо без раздумий хватать ее обеими руками и во чтобы то ни стало, быть счастливым, вопреки всем обстоятельствам.

— Я причинила ему боль. Богдан доверился мне, а я так хладнокровно отвернулась от него.

— Но это не значит, что вы не заслуживаете второго шанса. Борись за него, за себя. Если этого не сделаешь ты, то все остальное просто бессмысленно.

— Мира, ты уверена? — спрашивает тату-мастер, нанося эскиз татуировки на мое правое предплечье.

— Да.

— Даже жаль, что этот скетч нарисовал не я.

Он включает машинку, и она начинает жужжать. Макнув наконечник с иглой в черную краску, он подносит его к моей руке и через секунду, я чувствую, как игла прокалывает мою кожу, занося под нее чернила.

Раньше я била татуировки, чтобы скрыть свои шрамы. Создать очередную стену и показать миру, что я такая же, как и все. Била, чтобы испытать боль и зацепиться за нее на пару часов. Сделать ее своим якорем среди разыгравшегося шторма.

Разговоры с Полиной, особенно философские, всегда заканчиваются для меня потоком неконтролируемых мыслей и желанием ступить на новый путь. Без правил и прошлого. Новой дорогой, которая возможно приведет меня к правильному решению.

Возможно именно поэтому из дома подруги я сразу позвонила своему мастеру и сказала, что готова набить тату.

Сейчас я не хочу прятаться или испытывать боль.

Когда-то давно я читала, что кит — символ будущего и перерождения. Кто-то может сказать, что я вновь прячусь под очередным слоем лжи. Но эта татуировка значит для меня намного больше. Это не способ забраться в свой панцирь и закрыть сердце на тысячу замков. Нет. Кит — напоминание о том, что у меня есть право на будущее. Напоминание о совершенных ошибках и том, что я в одночасье потеряла и, если наберусь смелости, могу вновь обрести.

Я не знаю, ненавидит ли меня Богдан. Готов ли он дать нам шанс и принять мою темную сторону, ведь если быть честной, то я никогда не смогу избавиться от нее. Но я хочу попробовать. Рискнуть. Прыгнуть в неизвестность, отбросить страхи и попытаться стать счастливой.