Научный атеизм. Введение

Любому деятелю, пропагандирующему атеизм и атакующему религию, на каждой лекции какой-нибудь дятел непременно приведет цитату из Достоевского. Поэтому остановимся немного подробнее на том, что позволяет и что не позволяет атеизм.

8.1. Внутренний мир атеиста

Чем отличается атеист от верующего? Тем же, чем нормальный человек от человека с костылем. Нормальному костыль просто не нужен, а в остальном — различий практически нет.

Атеист не нуждается в подпорке в виде страха божьего наказания, чтобы делать добрые дела или не делать злые. Он делает добрые дела и не делает злые сам по себе. Он сверяет свои поступки со своей совестью и чувством справедливости, а не с установками древних евреев. (В принципе, однажды была попытка систематизировать установки атеизма — см. «Светский гуманизм» в интернете — но все-таки атеисты руководствуются не догмами, а именно своей совестью).

Внутренний мир атеиста не включает в себя бога. Атеист принимает решение в категориях пользы/вреда своему социуму, а не мифическому богу и/или своей конфессии. Например, то, что воровать плохо, без проблем объясняется пользой как для общества, так и для самого себя. В частности, воровать плохо не только потому, что жертва будет испывать страдания, но и потому, что это экономически невыгодно в долгосрочной перспективе. Рано или поздно, тебя поймают и посадят в тюрьму. А когда ты выйдешь, тебе будет фактически закрыта дорога на карьерную лестницу. Кто рискнет своими деньгами, чтобы взять вора на ответственную должность? Кто станет тебе доверять после твоей судимости по статье воровство? Практически никто. В итоге ты получишь некий барыш в начале своего жизненного пути, пошикуешь год-два, но затем вход в приличные места, где можно заработать гораздо больше, тебе будет закрыт. А жизнь в среднем гораздо больше периода в один-два года.

Да, в нашей стране есть примеры того, что если украсть очень много, то можно и с православными чиновниками договориться, чтобы тебя не только в тюрьму не посадили, но еще и доверили управлять другими ценными активами. Но поглядите, сколько таких «счастливчиков» лежат в могилках. И не только в могилках, некоторые забетонированы, некоторых съели рыбки, некоторые сгорели живьем. Процент выживших очень мал. Разве жизнь стоит того, чтобы ею рисковать так бездарно? Да, можно купить три виллы, но одновременно получится жить только в одной. Можно купить миллион тонн вина, но выпить получится не больше своего физиологического предела. Можно купить десять автомобилей, которые разгоняются до трехсот километров в час, но этим способом разогнаться до трех тысяч не получится (особенно по российскими дорогам).

Можно стать богатым и спокойно прожить жизнь без этих рисков. Надо только не лениться учиться и ответственно работать, шаг за шагом продвигаясь по карьерной лестнице. Если же воровать, то уже к середине жизни тебя либо не будет, либо ты погрузишься в нищету. Логично, не так ли?

Ну а в остальных отношениях атеисты практически ничем не отличаются от верующих. Тот же прагматический подход к жизни (Ридигер предпочитает лечиться не молитвами, а докторами в зарубежных клиниках). Среди них есть как достойные люди, так и не очень приятные. Среди них есть физики и лирики. В общем, точно также, как среди верующих. Это не сюрприз, ведь мы можем ожидать, что распределение предпочтений между нормальными людьми и людьми с костылями должно быть более или менее аналогичным.

Внутренний мир атеиста не включает в себя бога. Поэтому извиняются атеисты за свои проступки не перед третьим лицом, а перед жертвами своих проступок, т. е. перед людьми.

#Позиция же истинно верующих (греши с людьми, кайся перед богом) ведет не только к моральному уродству (см. врезку 6.1), но и таким негативным общественным порокам, как лицемерие, коррупция, притеснение инакомыслящих и меньшинств.

Внутренний мир атеиста не включает в себя бога. И все. Несмотря на заявления А. Никонова, атеисты не ставят доллар на первое место. Вернее, не все атеисты ставят доллар на первое место. Есть те, которые ставят, но есть и те, которые не ставят.

Внутренний мир атеиста не включает в себя бога. Поэтому попытки верующих объявить всех атеистов большевиками или, наоборот, демократами просто смешны. Есть атеисты-коммунисты, есть атеисты-демократы.

Если попытаться кратко охарактеризовать отличие между атеистом и верующим, то оно очень простое. Наш герой — Мересьев. А их герой — Мамонов.

(А — Д. Небедный): Речь пойдёт о выдающейся статье Ильи Фещенко «Слово об атеизме» …изучить представления верующего человека об атеизме, проследить, из каких религиозных догм они проистекают, как причудливо трансформируются и к каким выводам приводят — задача крайне интересная, Итак, слово Илье Фещенко (курсивом обозначены цитаты из Фещенко): В этой статье я буду говорить об атеизме, как о внутреннем состоянии человека, не обсуждая все его патологические внешние проявления. Кроме того, Илья обещает ответить на вопросы: «Почему борьба против идеи о Боге переходит в богоборчество?» и «Почему старые атеисты легко рвут с атеистическим прошлым?». И приведу доводы, которые помогут молодым атеистам понять субъективность и ложность атеистического мировоззрения.

Удивительно, но Илья Фещенко обманывает читателя с первых же слов. Ни о каком «внутреннем состоянии человека», тем более о внутреннем состоянии атеиста, не говоря уже об «атеизме, как внутреннем состоянии человека», Фещенко в этой статье не пишет. Да и не знает он ничего о внутреннем состоянии атеиста и, тем более, содержании атеизма.

Вместо этого, Илья Фещенко как раз и занимается тем, что обсуждает «патологические внешние проявления атеизма». Да даже и не обсуждает — просто валит на читателя один за другим лозунги оголтелой религиозной пропаганды, не только ничем не обоснованной, но и достигающей иногда степени откровенно фантастического вранья, замешанного на весьма нелепых обвинениях. Ну например:

:. Терпя крах на уровне научного и логического мышления, атеизм вступает на тропу обмана, осуждения, насилия.

:.мысленная деятельность атеистов чаще всего направлена против истины

:.Секты атеистов-жрецов проникли даже в Центральную и Южную Америку, неся с собой не только цивилизацию, геометрию и астрономию, но и абсурдные жестокие обряды, массовые человекоубийства.

:. Однако, сами атеисты могут верить в любые нелепицы

Да уж — «однако»: Я понимаю, фанатичное стремление верующих приписать атеистам все те преступления, за которые они несут ответственность пред судом истории и лицом человечества, вместе со своими религиями, церквями и их основателями. Но зачем приписывать атеистам логику веры, характерную именно христианским конфессиям? Что, неужели вера так глубоко въедается в разум, что верующий человек не может допустить никакого другого способа постижения окружающего мира, кроме веры в нелепое?

Такое положение вещей и не даёт понять верующим, в том числе и автору Слова об атеизме, «атеизм, как внутренне состояние человека». Проясним ситуацию исключительно для верующих.

Если Тертуллиан исключительно успешно выразил сущность веры и внутреннее состояние верующих всего в четырёх словах, то может быть, верующие поймут смысл атеизма, если его выразить столь же кратко и ёмко: Не верую, ибо это лепо.

Слово «лепо», следует понимать здесь или в его исконном, старорусском значении или просто как антоним слова «нелепо».

Вот это и есть «атеизм, как внутренне состояние человека».

Тем временем, Фещенко продолжает: Наукообразный атеизм — антипод богословия. Попытка наукообразно обосновать веру в способность человека выбирать свободно свое будущее. А если следствие не определено первопричиной, то значит, человек сам может быть причиной и свободно выбрать следствие. То есть, человек — центр вселенной, он делает богов, и сам бог. Отметим вывод, содержащийся в последнем предложении. К нему мы ещё вернёмся.

Поэтому главной задачей атеизма является доказательство отсутствия первопричины, что само по себе не легко. Ведь достаточно просто представить бесконечную в обоих направлениях причинно следственную связь, а вот доказать возможность без причины появившейся в определенный момент времени причинно следственной связи трудно, так же как решить, что было первым: курица или яйцо.

Поскольку главный догмат атеизма — отсутствие определенной первопричины, то атеисты относятся враждебно к религиям, исповедующим единого Бога — Создателя.

Итак, нехитрая философская конструкция Ильи сводится к тому, что он определяет атеистов, как людей, полагающих отсутствие некоторой общей причины и считающих себя способными осознанно влиять на своё будущее.

Верующие же — наоборот, твёрдо уверены в существовании абсолютной первопричины и лишены возможности всякого выбора — они обречены делать то, что непосредственно вытекает из первопричины.

Или, если ещё короче — верующие верят в первопричину (бога), атеисты — нет.

Верующие обречены делать то, что за них уже давно решил бог их воля несвободна, выбора у них нет; атеисты — обладают свободой выбора и свободой воли.

Что касается первой части — «аргумента первопричины», то этот, кажущийся Илье Фещенко неоспоримым, затасканный теологический аргумент давно уже разобран и опровергнут. Чтобы не останавливаться на нём (сколько можно?!), представим читателю небольшое рассуждение на эту тему известного философа Б. Рассела…

Добавим к рассуждениям Рассела ещё одно соображение. Назовём его «Бесконечно далёкий бог». Многочисленные теологические системы пытались и пытаются разрешить возникающие с «причинным аргументом» противоречия различными приёмами. Так, древнегреческая космогония выводила первичного бога (Крона или, точнее, Хроноса) из понятия времени.

Гностическая космогония пользовалась понятием аутогении, сводя таким образом на нет обязательность первопричины, или же вводила иерархию причин — т. е. иерархию богов (творцов, архонтов, эонов).

Гораздо более примитивная иудео-христианская космогония пыталась даже не разрешить проблему, а отдалить её решение в глубь времени. Утверждая существование своего бога вечным и даже «пред(?!)вечным»!

(Помните, как для Ильи Фещенко «достаточно просто представить бесконечную в обоих направлениях причинно следственную связь»?)

Даже если отбросить то, что существование чего-то вечного само по себе сводит на нет необходимость первопричины и разрушает исходящую от неё аргументацию, уже само использование понятия «бесконечно удалённой во времени причины» делает бога бесконечно удалённым от человека. А если ещё вспомнить, что христианская теология под напором фактов вынуждена была «уводить» своего бога, изначально гнездившегося в очагах вулканической активности Синайского полуострова, всё дальше и дальше в физическом пространстве нашего Мира, то окажется, что эта «бесконечно далёкая во времени причина» становится ещё и бесконечно удалённой в пространстве. Перекочевав из вулканических разломов горы Синай сначала на небо, затем в «импереи», за «мир неподвижных звёзд», благодаря попыткам старушки теологии угнаться за научными достижениями современности, бог оказался удалённым за пределы физической Вселенной и стал настолько бесконечно далёким, что практически исчез, растворившись в бесконечности. Такое положение вещей вынуждает теологов и иже с ними в эту теологию верующих, находить новые возможности для размещения бога.

Порой, такие попытки влекут за собой странные, а порой вообще пугающие системы «богоустройства».

Новая теология. (ТМП.)

У меня и моего мочевого пузыря есть один хозяин — Бог. Для Бога человек выше всех других творений, в том числе органов. Значит в Боге я хозяин своего пузыря. Без Бога я был бы его рабом, как и ты. (Илья Фещенко, Дебатня № 332/306)

Мне повезло. Я лично присутствовал при рождении новой теологии — Теологии Мочевого Пузыря. Я лично наблюдал, как она рождается Ильёй в императивных позывах перманентного спора с атеистами. Эти боговдухновлённые позывы, надо полагать, и оформились в то самое «Слово об атеизме», которое мы сегодня анализируем.

Если вам кажется, что я не только анализирую, но и немного иронизирую над некоторыми рассуждениями Ильи Фещенко — не смогу с вами не согласиться. Но согласитесь и вы, что к некоторым положениям, высказываемым Ильёй, нельзя относится без иронии. Однако это не значит, что такие положения можно оставлять без внимания. Они как раз и интересны тем, что в них, возможно, содержаться те самые элементы, кардинально отличающие мистическое сознание верующих от научного сознания атеистов.

Само язычество возникло в первых цивилизациях Древнего Востока, как средство усиления царской власти. Для этого обожествлялся царь, и приуменьшалась божественность Бога-Создателя. Секты атеистов-жрецов проникли даже в Центральную и Южную Америку, неся с собой не только цивилизацию, геометрию и астрономию, но и абсурдные жестокие обряды, массовые человекоубийства. Интересное свидетельство о такой секте атеистов дает греческая мифология. В ней отражается не только борьба секты олимпийцев с древними верованиями, но и борьба местного ассимилированного населения против этой секты. Греческая, а также индийская и индейская мифология свидетельствует, что эти секты рано или поздно изгонялись местным населением, однако их политику продолжала местная знать.

Что за «секта олимпийцев», боровшаяся с древнейшими верованиями? Уж не те самые ли это Зевс и его команда, боровшаяся с Кроном — другой «секты олимпийцев» я что-то не припомню (ведь не Международный же Олимпийский Комитет имеет в виду Илья Фещенко?). Да и вообще — о чём это наш знаток индийской и индейской мифологии ведёт речь? Пусть он сошлётся хотя бы на один индейский или греческий миф, где есть свидетельство существование изгнанной «секты атеистов, политику которой продолжала бы местная знать».

Одним росчерком пера Илья Фещенко не только язычников, жрецов, но и древнегреческих богов уже записал в атеисты. Впрочем, в этом нет ничего удивительно. Если уж существуют секты атеистов, если есть жрецы атеисты, то почему бы и богам тоже не быть атеистами?

Парадокс Дулумана.

Рассуждение, известное современным атеистам как «парадокс Дулумана», заключается в следующем: Если допустить что бог представляет собой верховное, высшее существо, отличное от мира и являющееся его единственным творцом (минимальный набор признаков) то, прежде всего, сам бог является убеждённым атеистом.

Действительно если это самое высшее существо — бог, то над богом не существует другого высшего существа, сотворившего его. Значит, сам бог не верит в иных богов и не допускает существование высшего над ним существа. Коротко говоря, бог является убеждённым атеистом.

Из этого парадокса есть интересные следствия. Конечно, утверждать, что парадокс имеет (так же как, скажем, теорема) следствия — не совсем корректно. Правильнее говорить о том, что существование этого парадокса в парадигме теологии, позволяет сделать ряд выводов и предположений. Но, поскольку мы далеки от того, чтобы вести с важным видом отвлечённые разговоры о сущности гносеологии, будем говорить о них, как о следствиях.

Следствие № 1. Богоравность атеистов. В рамках рассуждений верующего человека, пользующегося «аргументом причинности», основной чертой бога становится отсутствие над ним высших, сотворивших его существ. Но той же чертой наделены для них и атеисты — для атеистов не существует никаких высших, сотворивших человека существ. (Разумеется, верующие добавляют что это «ошибочное представление атеистов»; но это не более убедительное положение, чем аналогичное в отношении христианского бога.)

Пользуясь паттернами религиозного мышления для того, чтобы понять атеизм, верующие приходят к неожиданному для них самих же выводу. Вот как формулирует его Илья Фещенко: «То есть, человек — центр вселенной, он делает богов, и сам бог».

Или, если кратко, это следствие в формулировке Фещено выглядит так: «Человек — есть бог».

Следствие № 2 Бог создал людей атеистами.

Заметим, что в скрытом виде желание «обожествить» человека не только присутствует в самой Библии, но и составляет самую привлекательную для верующих идей иудео-христианского вероучения. Так, скажем, в книге Бытие утверждается что бог, создавая человека, копировал (или, говоря современным языком, клонировал) его с себя.

Быт. 1.27 И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их.

Так, парадокс Дулумана позволяет сделать один интересный /следствие № 2/ вывод — бог создал людей атеистами!

Да и цель действий евангельского бога-сына явственно видна в самых драматических новозаветных эпизодах. Так, Иисус предлагает всем стать равным себе, правда, несколько странным с точки зрения современного человека способом:

Иоан. 6.56 Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем.

Да и обещание «вечной жизни» (главной черты «божественности») и места рядом с ним на «небесном престоле», щедро раздаваемое Иисусом своим ученикам, не оставляет никакого сомнения в том, что именно он предлагает верующим.

Разумеется, в атеистической парадигме мышления такой парадокс не возникает. Ведь для атеистов бога не существует. Более того, для части атеистов, уподоблению их одному из библейских богов, является просто оскорбительным. И в этом случае — не важно, что библейский бог реально не существует. Уже одно сравнение с кровожадным и человеконенавистническим существом, известным в Библии как бог, оскорбляет атеистическое сознание.

А вот с тем, что все «боги» и религии — лишь порождение человеческого разума, атеист, пожалуй, может и согласится.

Атеисты, женщины и инвалиды.

Однако трудно найти атеистов среди инвалидов, чья судьба строго определена, а также среди женщин, которым в нашем обществе намного меньше возможностей для выбора. — пишет Илья. Конечно, среди умственных инвалидов и глупых баб атеистов значительно меньше — указанные категории граждан в основном верующие. Как явствует из приведённой в начале этой главы цитаты, вера в бога вообще удел лишь «нищих духом».

Но Вы заметили, «в нашем обществе» — пишет Илья Ф. Надо полагать, он имеет ввиду традиционное, религиозное общество, в котором женщины традиционно притесняются на основе библейских и отеческих писаний («да убоится жена мужа своего»), а к инвалидам относятся как к убогим.

В нашем, атеистическом обществе всё не так. Женщина, и это одно из достижений секуляризации и борьбы против поповского домостроя, имеет ровно столько же возможностей для выбора, как и мужчина.

Что примечательно, общество «Американских атеистов» вообще создано и долгое время возглавлялось именно женщиной — Мадалин О'Хайэр, да и сейчас возглавляется женщиной — Элен Джонсон.

А великолепный пример инвалида атеиста — Стивен Хоукинг. Страдая тяжелейшим физическим расстройством, практически полностью парализованный, лишённый даже возможности говорить, не имея «по Фещенко» вообще никакого выбора, кроме как валяться в кровати и неустанно молить бога о скорой смерти, сделал свой выбор, став одним из умнейших и уважаемых людей 20 века, учёным с мировым именем. Вот и сравнивайте — каким бы был этот человек, поверь он в бога, и каким стал, выбрав атеистическое, научное мировоззрение.

Но вот, кажется, и обещанные доказательства ложности атеизма.

Старость — не радость (развитие идей ТМП)

Их, эти самые доказательства, Илья Фещенко выкладывает в самом конце статьи, как самый сильный свой козырь, надеясь окончательно сразить им атеистов.

Чтобы атеисту понять ложность своих умозаключений, можно представить себя на месте инвалида или старого одинокого человека. И попытаться повторить свои атеистические рассуждения и фразы. Если атеист действительно войдет в образ человека, лишенного выбора, он заметит, что его собственные лозунги голословны, рассуждения неубедительны. Все его красивое мировоззрение превращается в напыщенное кудахтанье.

Если вы ещё помните, Илья Фещенко различал верующих и атеистов именно на том основании, что верующие лишены выбора, а атеисты — нет. Теперь, посмотрим, что предлагает нам Илья, в качестве финального аргумента.

Он предлагает атеистам стать на место лишённых выбора людей, т. е., по его же собственному определению — верующих. Разумеется, если атеист станет верующим, он престанет быть атеистом.

Но если Илья Фещенко ещё не дряхлый, одинокий, больной инвалид, то откуда он знает, что для старого дряхлого, одинокого, больного инвалида убедительно, а что нет?

В конце концов, в этом даже есть что-то аморальное — приводить «аргументом от собственного лица» чужие болезнь и старость. Вот когда Илья состарится и одиноко одряхлеет — тогда (и только тогда) его рассуждения если уж и не обретут смысл, то будут аргументом. Но дело даже не в этом.

Если вы следили за рассуждениями Фещенко, вы сами можете понять, что Илья не довёл их до логического конца. Он сознательно привёл в пример человека, находящегося почти на пороге смерти, чтобы показать, что человек не имеет выбора.

Но выбора не имеет только мёртвый человек! Иными словам, если следовать логике Фещенко, не инвалид, не старик, но мёртвый — вот идеальный верующий! И здесь с Фещенко нельзя не согласиться. Добавим лишь, что его идеи можно развить и дальше.

Так, например, атеист в отличие от верующего обладающий свободным выбором, в полном смысле живой — в противоположность верующему. И чем больше свободы выбора у человека — тем он живее.

Ограничивая себя в выборе, человек убивает себя, стремясь к идеальному состоянию — состоянию без выбора, состоянию смерти.

В принципе, если человек преуспеет в такой вере, то он может умереть ещё при жизни. Т. е. при вроде бы живом теле стать мёртвым. Такому человеку смерть уже не страшна — ведь фактически, он уже мёртв.

Последнее слово атеиста.

Но оставим Фещенко с его идеями. Вернёмся к его обещаниям. Помнится, в самом начале он обещал ответить на вопрос «почему старые атеисты легко рвут с атеистическим прошлым?» и «привести доводы, которые помогут молодым атеистам понять субъективность и ложность атеистического мировоззрения».

И если он и попугал молодых атеистов старостью и одиночеством, то на вопрос о том, «почему старые атеисты так легко рвут со своим атеистическим прошлым». он так и не ответил. Да и не мог ответить, Не только потому, что в постановке этого вопроса уже скрывается ложь — пресуппозиция, что старые атеисты легко рвут со своим атеистическим прошлым, но и потому, что Илья Фещенко не только никогда не был старым атеистом, но и, скорее всего, никогда не видел их — старых атеистов, легко рвущих со своим атеистическим прошлым.

Поэтому, не только ему, Илье Фещенко, но всем дочитавшим до этого места, заканчивая свой анализ «Слова об атеизме», я предлагаю ознакомиться с последним словом настоящего «старого атеиста», сказанным им в той самой безвыходной ситуации, о которой так легко рассуждал Илья.

Я, Никитин Владимир Николаевич, доцент кафедры религиоведения, кандидат исторических наук, заболел и попал сначала в Александровскую больницу. Там намечалась резекция желудка и кишки, но потом выяснилось, что болезнь значительно серьёзнее, что у меня целый букет болезней и в принципе я не подлежу операции. И меня решили передать в так называемый хоспис. Это — специальное медицинское учреждение для умирающих, где пытаются снять последнюю боль и сделать так, чтобы человек ушел из жизни без боли.

Но хоспис, где я сейчас нахожусь, необычный. Он содержится благодаря благотворительности православной церкви Финляндии. Поэтому после того, как меня сюда привезли, я подвергся мощному моральному давлению медперсонала во главе с главврачом, склонявших меня подвергнуться обряду христианского причастия, чтобы заслужить после смерти прощение бога. Я противился этому, объясняя, что у меня другое мировоззрение, что я — последовательный учёный-материалист и атеист. Но эти доводы не действовали, и мучительная обработка продолжалась.

Положение осложнилось тем, что один из двух моих сыновей — пьяница. Никакие мои уговоры прекратить пьянство не приносили результата. Чтобы помочь сыну преодолеть болезнь алкоголизма, я устраивал его на работу в религиозную секту саентологии, деятельность которой была предметом моего изучения как ученого-религиоведа. Там он какое-то время продержался, но окончательно избавиться от пьянства не смог, и его выгнали. Сейчас его берут под свою опеку христианская церковь и невеста — кандидат психологических наук и православная верующая. И я подумал, что если подчинюсь давлению и приму причастие, то мое мировоззрение от этого не изменится, зато мой шаг, может быть, благотворно подействует на сына и поможет ему найти в себе силы бросить пьянство. Это моя последняя надежда и последнее желание.

И вот вчера, 18 июля, этот обряд состоялся (а крещен я был еще младенцем).

Но, дорогие мои друзья, на пороге смерти я клятвенно заверяю, что как был, так и остался убежденным атеистом и ни на одну секунду не склонился к вере в бога. Больше всего я боюсь, что после моей смерти станут говорить, что Никитин испугался божьей кары и стал верующим. Нет и нет, я принял причастие только ради сына. Я многим жертвовал для него при жизни и теперь сделал эту формальную уступку церкви, коли это так важно для неё и будущего моего сына.

Друзья, у меня уже совсем не осталось физических сил, но мозг еще работает. И, продолжая мыслить, я всё больше прихожу к убеждению, что у людей не было и нет лучшего мировоззрения, чем гуманизм, уважение к человеку как таковому, защита его права на жизнь и свободу. Поэтому ни атеисты не должны осуждать простых верующих, ни верующие — атеистов. И те, и другие должны совместно противостоять как религиозному, так и атеистическому фанатизму и поддерживать добрые отношения между собой для общей деятельности по устройству справедливой и счастливой жизни на нашей с вами Земле.

Всё, прощайте, люди добрые. Я любил вас.

Санкт-Петербург, 19 июля 2001 г.

(А — Константин) «Это достойно веры, ибо нелепо» — когда-то произнес Тертуллиан. Правда, он не уточнил, во все ли нелепицы он верит или только в одну. А если в одну, то чем, собственно, нелепицы отличаются друг от друга, чтобы отдать одной отдельно взятой глупости вдруг такое предпочтение. И потом, толковое дело нелепицей не назовут. А может, он имел в виду, что наличном опыте понял, что в ином абсурде разбираться себе дороже будет, проще с энергетической точки зрения просто поверить. И тучными стадами зашагать в этот безбрежный клуб по интересам для кормления и стрижки. Хрустят челюсти. Клацают ножницы. Звенит монета. Жизнь идет. Мол, надо верить и поэтому жить не вопросами, а ответами, готовыми к употреблению как форшмак в закусочной. Все чинно, благородно.

Но на беду шеф-повару в закусочной появляется капризный клиент, явный потомок доисторических обезьян, который, принюхавшись к форшмаку, не хочет есть и задает вопросы, почему вместо растительного масла добавили машинное, почему вместо рыбы — куски поролона, почему, почему, почему. Тут уже и остальные посетители подняли головы на шум скандала. Большинство, как вы сами понимаете, ополчится на пришельца, не желая признавать, что они и их предки столько времени питались отравой. Что ж, и яд бывает сладок, особенно когда с детства к нему привык. Тем более, что позади них стоит шеф-повар и гневно потрясая руками, вопиет о трудовых мозолях во имя Великого Аппетита и здоровья желудков окормляющихся. Те, что в аромате тавота способны учуять запах тушеной осетрины, без труда увидят трудовые язвы и рубцы на розовых девичьих ладонях кормильца. А от группы таких едоков капризничающему будет туго, и избежать печного пекла на кухне будет нелегко. Правда, из оставшихся кое-кто явственно уже ощутил благоухание солидола от своей тарелки и бросился в соседнюю закусочную, где им подадут консоме из ковролина с соусом из керосина. И лишь небольшая толика навсегда оставит подобные заведения и присоединится к тем, кто не доверяет свой желудок жуликам из подобного общепита.

Интересен мир, построенный на вере. В нем даже бог наивный и доверчивый. Посадил дерево и говорит человеку: «Не ешь плодов — козлёночком стать не станешь, но подохнешь». Поверил, что ему поверили. На ту беду ребро у человека так зачесалось, что с досады не заметил он, как тот плод съел. Подохнуть не подох, но козлом, похоже, себя почувствовал и за дерево спрятался, боясь спроса. Видимо, верил, что Всевидящий его не увидит. И что спрашивает Всевидящий? «Ты где, человек?!!» Хвать, а дерево-то объели. Не знал Всезнающий, что первый же человек веру нарушит. Видать, Всемогущий настолько же Всезнающий, насколько и Всевидящий. Такая вот история. Все действующие лица в ней иногда верят, иногда нет, но никто ничего не знает. Чего бы стоило Создателю сперва разломить тот плод и показать в назидание человеку внутри червяка, прячущегося за семечки и красного от стыда за свою наготу. Человек обрел бы знание и не сотворил бы грех. А из зудящего ребра сделал бы копченую грудинку.

Взял я эту книгу чудес, что Тертуллианом прозвана нелепицей, открыл, прочитал. И посыпались из дурной головы проклятые вопросы. Слова в общем-то хорошие: почему, отчего, зачем. Но в ином обществе вместо них лучше что-нибудь матерное, простите, сказать — более к месту будет. Заповедано ведь: «не то, что входит в уста, оскверняет человека, но то, что выходит из уст, оскверняет человека» (Матф. 15:11). А вопрос-то вполне разумный — если то, что входит в уста, не оскверняет человека, иначе говоря, что бы ни съел — все одно не грех, то почему же тогда Адама за хороший аппетит из рая изгнали? Получается, что первородного греха не было вовсе? Задает этот вопрос сын божий опешившему пастырю и слышит неуместный романс о благодати, божьей славе и неисповедимости его путей. Но поскольку сын божий воспитан — мы помним — отвратительно, то окормляющий прерывает свой бред довольно разумной фразой: «Пошел бы ты отсюда, дружище».

А вот атеизм для чего придумали? С какой целью? По Леониду Каночкину, «для отрицания всего того, что было достигнуто прежде». Получается атеист — это идиот, который явился для борьбы, к примеру, с каменным зодчеством в пользу пещерного бытия. Да нет, не похоже. Для атеизма неприемлема иррациональность, поскольку суть его по определению — в проверке логикой и здравым смыслом всего достигнутого прежде. Именно поэтому атеизм настолько же далек от моды, насколько далеко от моды желание людей лечиться от болезней. Да и с объективным восприятием атеистических идей все иначе. Доводилось ли вам слышать о национальном китайском атеизме, или атеизме французском, испанском или эфиопском? Вряд ли. Что ж получается, атеизм как мировоззрение не рядится в модные одежды отдельных народностей мира и не зависит от языка, формы глаз и состава атмосферы? Значит, он объективен.

С элементарной научной эрудицией у Леонида всегда было туго. Критикуя, к примеру, теорию эволюции, он, как и все ее критики, утверждает отсутствие переходных форм. И когда знатоки видового разнообразия живых существ приводят ему множество самых разнообразных примеров, он замолкает, поскольку сам не знает, что ответить, а у апологетов, которых он цитирует, выдавая их мысли за свои, об этом не сказано ни слова. Так и с концом света, в который атеисты конечно же верят, поскольку знают и предвидят. А приводить в качестве атеистической теории поэтические мечты Циолковского о переселении на другие планеты — это мракобесие чистой воды. Это не теория, это мечты. Но вот один интересный факт. В середине позапрошлого века в одном из номеров газеты «Московские ведомости» есть заметка о том, что мещанина Никифора Никитина должны сослать в ссылку в дальнее селение за крамольные речи о полете человека на Луну. И сослали куда бы вы думали? В Байконур! Теперь мы все — и атеисты, и христиане — вместе смеемся над дураками, вынесшими такой приговор, после того как человек уже потоптался в лунной пыли. Есть о чем задуматься.

Считаю нужным немного просветить Леонида в вопросе о том, научен ли атеизм. Дело в том, что есть просто атеизм — жизнь без бога. Ну например, не нашлось никого рядом вовремя почитать Апокалипсис. А есть атеизм научный — это системный подход к вопросу об отсутствии духов, базирующийся на научных знаниях, отвергающих чудеса. Атеист — человек, не верящий в бога, сторонник научного атеизма — человек, знающий, что бога быть не может. Атеизм существует давно. Как искорки вспыхнули прозрения в умозрительных заключениях мудрецов и угасли в более скромных умах учеников. Пусть иной чуткий еретик интуитивно чувствовал липкую ложь святого греховодника, мусолящего святое писание — на костер его вел собственный ревностный до дебилизма сын. И только наука постепенно стала тем безупречным способом передачи атеизма от поколения к поколению, который останется у человечества на веки вечные. Не знаю, как насчет сверхблагополучных стран, но в активно развивающихся странах массовый атеизм становится объективной реальностью. И в повышении религиозности в какой-либо стране я лично вижу индикатор не то что бы неблагополучия, а регресса общества, отсутствия его экономического и образовательного развития. Когда я был в Гонконге и особенно в Китае, для меня был очевидным бешеный интерес молодежи к наукам, образованию и применению знаний на деле. На корректный вопрос, а что, собственно, с религией, молодой китаец, сверкая на меня очками, ответил, что остались некоторые социальные традиции, но культа, как религиозного, так и культа личности, уже давно нет. Напомню: Китай сейчас — самая развивающаяся в экономическом отношении страна мира.

Да, атеизм не стал способом мышления широких масс во всемирной оценке, это правда. Об этом феномене писали многие, и Эпикур в частности. Его цитату именно об этом я и привел в начале своей статьи. Широкие массы предпочитают верить в «бога толпы». Но в этом нет ничего страшного. Не все способны постигнуть математику жизни. Это только у лягушек — чем их больше, тем красивее их кваканье на болоте. Но атеизм стал потенциальным достоянием каждого человека. Сентенция Леонида о том, что атеисты грустно сидят на завалинке и ждут второго шанса для распространения своей идеологии повергает в восторженное изумление. Оставим в стороне вопрос о том, является ли атеизм идеологией. Пусть является, для простоты. Но откуда мысль о втором шансе? Леонид, похоже, спутал атеистов с российскими коммунистами, надеющимися победить к каждых выборах, где участвуют? Атеисты ничего не распространяют, поскольку атеизм — это не джинсы и не облигации. И ждать ничего не ждут. Достаточно было и одного шанса, который не атеисты — история не упустила. Атеизм будет огромной силой пока человечество занимается наукой, пока живет в поиске ответов на вопросы, а не берет готовыми из книг, которые были написаны в те времена, когда и занозу из пальца изгоняли зашептыванием.

Сколько злобы влил сочинитель в описание мук ада, сколько ненависти к людям и всему живому воплотил в каждой строчке своего откровения, родившегося в сумерках рассудка. Его разнузданное черное воображение не лишено изобретательности, его изуверская фантазия создает образы неизвестных доселе чудовищ, ужасов и катаклизмов, поскольку он ясно понимает своим злобным нутром, что страшнее всего для детей непонятное и что ужаснее всего неизведанный ужас.

Но обладая лишь ненавистью, автор не знает любви и сострадания, и в его голову не могут прийти никакие доселе неизвестные блага, что достанутся в раю на долю горстки праведников. Нищая в области доброты фантазия подсказывает создателям измышленного рая в монотеистических религиях — чтобы рай был привлекательным, под его сенью нужно просто частично разрешить то, что запрещено на этом свете. Семь смертных грехов.

Ешьте яства райские, ешьте вдоволь, без постов — вот вам Чревоугодие.

Помните с ухмылкой о тех мириадах вечно мучающихся в аду — вот вам и Злоба.

Вот вам волоокие полногрудые гурии — райские красавицы — пойте гимн своему Сладострастию.

Делиться со страждущими в аду толикой воды и прохлады вам не гоже — богу угодна ваша Жадность.

Сядьте одесную самого господа бога — тешьте свою Гордыню.

Вечное однообразие рая не породит ли Зависть к ангелам, что могут свободно покидать его пределы, чтобы слетать на развлекательную экскурсию в ад.

И во всей этой слащавой тюрьме властвует Лень.

И тем удивительнее, что авторы сих книг, видевшие блага лишь в возможности безнаказанно совершать смертные грехи, объявлены «боговдохновенными»!

Христиане, к примеру оставили тому же Авиценне, мусульманину, лишь надежду, что за все искания, за все чаяния ради людей, за все труды тяжкие его не сожгут в аду. Надейся, дурашка! А мы, бесцельно прожившие свою жизнь, сына за одну ночь сотворившие, дерево за день посадившие, дом за месяц построившие — для себя, любимого, — будем у бога одесную. Потому как песни нужные знаем, книжку нужную почитываем. Жесты, опять же. Поклоны. Раболепие, смирение, туды-сюды. И оп! — вечное блаженство. Полноте, а будет ли вам вечное блаженство, давайте подумаем и разберемся.

Интересен факт, почему Откровение Иоанна так долго не канонизировалось христианскими церквами, считалось простым апокрифом и не включалось в список священных книг. Ответ до предельного прост. Несмотря на невероятное свойство околдовывать людей, для которых великим наслаждением является мелькание калейдоскопически подобранных слов перед глазами, создающих мерный шум поэтизированных бессмыслиц в голове, людей, не привыкших думать, осторожные отцы церкви находили для этого вескую причину — упоминание слишком малого количества спасенных после Страшного Суда.

К примеру, тому же Леониду я в свое время задавал вопрос: если христианскому сердцу так дорог Апокалипсис, почему его так плохо читают, а если читают, то почему так плохо задумываются над прочитанным? Сейчас на Планете живет пять миллиардов человек, а спасенных будет только 144 тысячи. Это три тысячных процента. Как раз столько архи- и протоиереев в одной только России, даже рядовые священники сюда не попадают. На что же тогда рассчитывать простым верующим? А кроме того, там ясным по белому написано, что спасутся девственники, не познавшие женщин. На что тогда могут рассчитывать даже не блудники, а благопристойные отцы семейств? И наконец, на какое спасение могут рассчитывать женщины?!!

Ответ на вопрос, почему же святые отцы все же включили Апокалипсис в Писание, можно найти в стихе 7:9. Этот стих и все последующие в этой главе странно отличаются от предыдущих стихов по стилю. Святым отцам приходит на ум вполне логичное заключение — чтобы канонизировать столь желанный Апокалипсис, нужно увеличить количество спасенных. В каком веке появилась эта вставка: «После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках» — я судить не берусь, но то, что это явная коррекция авторского текста, более чем очевидно. Число 144 тысячи и производное от него число 12 (12х12000=144000) упоминается в Откровении многократно (7:4, 7:5–8, 14:1, 14:3, 21:12–16, 21:17, 21:21, 22:12). А «великое множество» — лишь единожды. Кроме того, это самое «великое множество» буквально отрицается в дальнейшем также неоднократно. Читаем стих 14:3: «никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли», 9:4: «И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих», 7:4: «И я слышал число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре тысячи из всех колен сынов Израилевых». Так что верьте, господа спасаемые, фанатичные женщины и их фанатичные мужья, что среди этих ста сорока четырех тысяч совершенно случайно и по ошибке заказан и вам билет.

Тем, кто несмотря на все логические доводы, будет по-прежнему трепетать, беря в руки эту книгу, я скажу только: на том свете, в раю, не стоит забывать земных заповедей и искать особых блаженств. Не ровен час, рай — это тоже приготовление к еще более страшному Страшному Суду.

Присоединяться к этому эпосу другим нациям — это все равно, что упразднять национальные языки и заставлять народы мира говорить исключительно на иврите.

Давайте пожалеем верующих — существовать с вечным чувством тотального контроля со стороны небесной прокуратуры нелегко. И совесть — столь необходимый нам орган чувств, — за неимением оной замещена банальным гадким страхом.

В порыве черной неблагодарности к своей планете люди придумали себе космических внеземных богов. И с благоговением поднимая взоры к звездам, как дремучие слепцы, не замечают истинной святыни, лежащей под их собственными ногами.

Наверное, читатель заметил, что по моей статье рефреном проходит слово «думать». Именно в этом и корень проблемы. Замечали ли вы, что некоторые люди всегда разговаривают и пишут так, как будто постоянно повторяют чужие слова, чужие мысли, как будто живут чужой жизнью, поскольку, живя своей жизнью, нельзя не создавать своего, нельзя не вынести из каждого мгновения своей жизни своего слова, своей мысли, чуда своего собственного мировоззрения. И тем отличается свое, выношенное и рожденное в муках мировоззрение, что оно не пестрит, как собранное из разноцветных лоскутков и местами дырявое одеяло. Большинство искренно верующих предпочитает или не умеет ДУМАТЬ. Ну а там, где нет живой мысли, там не может быть и логики.

И только знание строится словно великое здание — кирпичик к кирпичику, этаж на этаже — и это все на прочном фундаменте, который в надлежащее время сомкнется с крышей этого величественного дворца.

Долог этот процесс, но уже сейчас с высоты его верхних этажей кажутся игрушечными ютящиеся внизу землянки, шалаши и хижины, в которых эти веры, религии, секты, конфессии ждут своего ветра, чтобы развалиться, или пожара, чтобы превратиться в пепел.

Религию оставим. Она не поможет, Когда челн захлестнет волной, кое-кто по привычке будет молиться богу. Но скажите мне на милость, чего стоит такой человек, которого нужно умолять сделать добро или не делать зла? Чего стоит такой человек, который нехотя откликается на мольбы и на слезы? Презрения и забвения. А чего стоит подобный бог? Молитв? Восславлений? Если бог глух, он не всесилен. Если бог не всесилен, он не бог. А если бог — не бог?

Оставим религию. Там, на другом берегу Потопа лишь одна вера будет созидающей — вера в себя и свои силы, в свой ум и Знания. И бог будет один — ароматная Планета, что дала нам приют на нашем пути от рождения до кончины, чудесная земля, что даст жизнь новым всходам нашего хлеба.

Вопрос: если ты равнодушна к религии, то зачем ты про нее пишешь, какое тебе дело?

Ответ: я-то к ней равнодушна, а вот она-то ко мне, почему-то, нет. Так и лезет ко мне с разных сторон. По телевизору какие-то криминальные личности в поповской униформе призывают к погромам и геноциду иноверцев. По моему городу регулярно шляются толпы каких-то православных отморозков с монархическими флагами, иконами и обрезками металлической арматуры (угадайте, для каких религиозных целей служат обрезки арматуры). В карман ко мне лезут (на фиг не нужные мне храмы строят за счет городского бюджета, в который я плачу налоги). ОПК ребенку пытаются навязать. Потому и пишу про религию.

Вопрос: почему ты так необъективна, всегда пишешь против библейских религий и никогда — против язычников?

Ответ: почему человек обычно с симпатией относится к бабочкам и терпеть не может комаров? Элементарно: бабочки не пьют человеческую кровь, а комары — пьют, и живут этим. Никто никогда не слышал про языческий клерикализм и языческий фанатизм и языческие религиозные войны, потому что таких явлений не существует. Посмотрите, что в бывшей Югославии творится из-за этих библейских религий. Оно нам надо?

Вопрос: за что ты так ненавидишь именно православие, а не ислам или католицизм?

Ответ: что такое «православие» я не знаю, и вообще никто не знает. А вот православную церковь в московско-киевском исполнении я действительно ненавижу. По очень простой причине: именно из-за нее (а не из-за Исламской Конференции и не из-за Папы Римского) наша страна превращается в загаженный клерикально-монархический зверинец. Например, на окончание учебного года детям подарили «Православные Патриотические Книжки» нацистского содержания. Книжку я у ребенка забрала, в сентябре намерена разобраться, кто конкретно из т. н. «Русских Людей» подсунул эту пакость школьникам. Как любой человек, я ненавижу тех, кто хочет загадить жизнь мне и моим близким.

Вопрос: если ты — сторонник «твердой руки», то почему ты против фашизма?

Ответ: фашизм — это не «твердая рука», фашизм — это дрожащая рука трусливого негодяя, в которой, по недосмотру общества, оказалось боевое оружие. Фашизм плох не тем, что легко прибегает к насилию, а тем, в чьих целях применяется насилие. Фашизм строится вокруг «интересов нации», персонифицируемых в лице «идеала нации» — конкретном человеке или конкретной группе людей. Эти люди становятся идеалом нации потому, что сами себя им провозгласили и убедили в этом плебс. Ясно, что идеалом нации может объявить себя только самовлюбленный подонок или законченный псих. Суммируем сказанное и получаем вывод: фашизм — это строй, при котором подонки и психи бесконтрольно осуществляют насилие в собственных целях, прикрываясь «интересами нации». Вся история подтверждает этот вывод. Вот почему я против фашизма.

Вопрос: Ты против традиционных политических идеалов, но ведь общество не может жить вообще без идеала? У тебя есть другой идеал?

Ответ: мой политический идеал похож на скандинавского полицейского, который вооружен пистолетом, наручниками, стетоскопом и набором для оказания первой помощи. Этот полицейский не разбирается в политических тонкостях, они ему по фигу. Он знает только, чего не должно происходить в обществе: люди не должны подвергаться насилию, люди не должны оставаться без элементарной помощи, людям не должно быть страшно дома и на улице, люди не должны бояться отпускать детей одних в школу. Если кому-то стало плохо на улице — полицейский оказывает ему первую помощь. А если на улице кто-то делает плохо другим — полицейский применяет к нему оружие. Все остальное полицейского вообще не касается. Он выполняет программу serve & protect, и только. Если это делается изо дня в день, происходит естественный отбор, и полицейский прибегает к пистолету в сто раз реже, чем к стетоскопу. Получается гуманное общество.

Вопрос: если ты против терроризма, то почему ты не пишешь про исламскую угрозу, опасность тоталитарных сект, израильский и американский государственный терроризм, и призрак коммунистической реставрации в Восточной Европе?

Ответ: я пишу про террористическую угрозу со стороны любой библейской религии. Есть четкая закономерность: как только в стране с сильной конфессией библейского толка появляются шальные деньги, так сразу начинается клерикальная автократия, милитаризм, геноцид иноверцев. А потом — религиозно-мотивированная война с кем-нибудь. Общество должно жестко контролировать политическую деятельность мистических идеологий, прежде всего — сильных конфессий и идеалистических партий (это касается и коммунизма в большевистском или маоистском вариантах). Тоталитарные секты — это страшная сказка для взрослых, рекламный трюк придуманный крупными агрессивными конфессиями. К государственному терроризму в контексте «экспорта демократии» у меня неоднозначное отношение. С одной стороны, я за физическую ликвидацию религиозных фанатиков и за силовой демонтаж режимов, построенных на фанатизме. С другой стороны, «экспорт демократии» содержит угрозу произвола. Я пока не знаю, как искать здесь баланс.

Вопрос: если ты принципиально против терроризма, то почему поддерживаешь террор в отношении верующих?

Ответ: я поддерживаю террор против тех групп верующих, которые требуют, чтобы их вера играла роль общеобязательного закона. Не важно, почему они так считают, с какими религиозными представлениями это связано. Важно, что они — преступники, т. к. вопреки принципам права стремятся подчинить своим целям все общество. Их криминальная цель направлена против большого числа людей и против основ общественного благосостояния. Институты социальной самозащиты обязаны применить против подобных групп все имеющиеся средства насилия, чтобы гарантировано устранить угрозу обществу.

Вопрос: а тебе не кажется, что твоя позиция похожа на позицию большевиков, которые отвечали на «плохой» белый террор «хорошим» красным террором?

Ответ: а вам не кажется, что вы похожи на Геббельса? Он тоже любил свою семью и чистил зубы по утрам? Аналогия частностей — не аргумент. Любое общество вынуждено применять организованное насилие (т. е. террор) в отношении агрессивных людей, не способных к разумному компромиссу с окружающими. Оратор, выходящий на трибуну с лозунгом «православие или смерть!» — тот же уличный грабитель, предлагающий жертве хрестоматийную дилемму «кошелек или жизнь!». Они оба требуют, чтобы общество безоговорочно капитулировало перед ними и признало власть их банды. Единственный адекватный ответ общества на такие лозунги — выстрел в голову тому, кто это произнес.

Вопрос: Невозможно научно доказать, что бога нет. Если так, почему ты выступаешь за запрет на профессии учителя и преподавателя в школе и вузе для тех, кто верит в бога?

Ответ: Запрет на профессию должен распространяться не на любых «верующих», а на тех, кто публично распространяет ортодоксальные библейские учения (или их аналоги). Такой человек не может быть учителем, поскольку библейская картина мира несовместима ни с какой естественной или точной наукой. А вера в какого-нибудь неортодоксального бога или даже в сотню таких богов — это пожалуйста. Но при условии, что учитель признает за своим богам лишь такие свойства, которые не идут в разрез с принципами рационализма.

Вопрос: Почему ты против «основ православной культуры» в школе? Чем плохо, если дети будут изучать в школе свою, русскую культуру?

Ответ: Из-за проблемы в определении слов «своя» и «русская». Пушкин, Лермонтов, Ломоносов, Толстой, Куприн — это, допустим, понятно. А Монферран, Растрелли, Росси — это русская культура или итальянская? Питерские сфинксы — это русская культура или египетская? Не знаю, как с национальной принадлежностью, но точно знаю: моя культура. И француз Дюма — тоже моя культура. Тем более, он жил в Питере некоторое время. С другой стороны, философ Соловьев, граф Уваров и Иоанн Кронштадстский — это, наверное, формально русская культура, но точно не моя. И эти классические иконы XVIII–XIX в. с плоскими лицами трупного цвета тоже, формально русская культура, но не моя. Инициаторы преподавания т. н. «своей русской культуры» почему-то ориентируются не на бесспорных Пушкина и Ломоносова, а на Соловьева, и на классические иконы. И курс называется «основы православной культуры». Какая же она моя? Это их, инициаторов, культура, а мне она до лампочки. Пусть своих детей всему этому учат. Частным порядком.

Вопрос: ты постоянно применяешь к деятелям культуры, к творческой интеллигенции фразу Ленина: «интеллигенция — это не мозг нации, а ее г.». Ты считаешь, что все писатели, художники, поэты — г.? А как же Пушкин, Толстой…

Ответ: Ленина надо читать внимательно. «Г.» он назвал не Пушкина, не Толстого и не абы какую творческую интеллигенцию, а конкретно ту, которая себя считает мозгом нации. Не литерАторов, а литерБтеров, т. е. амбициозных недоумков, вроде тех, которые сидят в правлении союза писателей РФ и сочиняют резолюции о возрождении православной духовности. При советской власти они сочиняли аналогичные резолюции о развитии коммунистической духовности. Ну и кто они после этого? Правильно, г.

Вопрос: почему ты так ненавидишь Россию и патриотов России?

Ответ: как я могу ненавидеть Россию, если я здесь живу? Мне очень хочется, чтобы у нас была свободная, богатая, безопасная и экологически чистая страна. Ну, хотя бы, как у наших соседей — Финляндии и Норвегии. Так что я самый, что ни на есть, патриот России.

Но придурков, которые становятся под черно-желто-белые знамена позорной династии Романовых, называют себя «Патриотами» и «Русскими Людьми», и кричат про Великую Русскую Православную Империю, я действительно ненавижу. Их идеал: Россия, как Евразийский Православный Талибан. Какие, они, к чертям свинячим, патриоты?

Вопрос: тебе не кажется, что тебе было бы проще жить, если бы ты поверила в бога?

Ответ: Безусловно. А еще проще мне было бы жить, если бы я перешла с кофе на героин. Никаких проблем в жизни. Вечером тюкнул какого-нибудь раззяву по башке, вытащил бумажник, купил дозу, пустил по вене — и жизнь уже удалась. Но я, наверное, идеалистка, и поэтому уход в «высшую реальность» (вера, бог, героин и т. п.) не по мне.

Вопрос: если ты не веришь в загробную жизнь, то почему не живешь, как нормальный гедонист, для себя и близких, забив на остальных? Ведь по твоей вере, все равно в конце только дым из трубы крематория.

Ответ: я могла бы выдать стереотипно, что кроме дыма после меня останется еще и потомство. Но по-хорошему, дело в другом. Мне не безразлично, каким я оставлю этот мир. Мне это сегодня не безразлично. И делать что-то, чтобы будущее оказалось похоже на мой, так сказать, идеал — это для меня естественный мотив. Такой же естественный, как желание нырнуть в речку, а потом полежать на солнышке.

(А — Nail Lowe) Ваша проблема в том, что Вам требуется гордиться хоть чем-то. А человек, которому больше нечем гордиться, гордится своим происхождением. Расизм и национализм — это лишь частности. Более общая формулировка этого принципа предусматривает гордость человека своим неприродным происхождением.

Потребность в гордости по-детски наивна, просто до умиления… Это инфантилизм в самом основании самосознания. Иными словами, человек, осознавая свою ничтожность (в прямом смысле ничтожность, то есть неспособность произвести что-либо стоящее), чувствует явный дискомфорт, который стремится преодолеть, выстраивая себе иллюзию своего божественного происхождения. А поскольку оно не может быть доказано никакими фактическими данными, приходится ссылаться на то, что доказательства будут предъявлены после смерти. Для этого есть все необходимое, благо «с того света» еще никто не возвращался и не свидетельствовал.

Отсюда (из осознания собственной ничтожности и компенсации иллюзией высокого происхождения) прямо вытекает совершенно естественная для таких людей реакция — нервное и совершенно иррациональное отрицание эволюционной теории как монстра, покушающегося на святая святых, — божественное происхождение человека.

Так вот, в религиозном и научном подходе к происхождению есть принципиальная разница — верующие, лихорадочно убегая от своей ничтожности (которая на самом деле существует только у них в головах), говорят о том, что «сотворенность богом» — звучит гордо. Но атеист не говорит, что «естественное происхождение» звучит гордо. Это просто реалии, от которых, как ни оправдывайся, сколько богов себе ни придумывай, никуда не денешься. Если осознать, что человек — часть природы, ее производное и ее средство, все становится на свои места (кстати, люди, которым требуется чем-то гордиться, в естественном происхождении могли бы найти поводов для этого больше, чем где бы то ни было). Но верующим трудно это понять — слишком сильны комплексы, рождающие эти иллюзии.

8.2. А что, если бог существует?

А что, если он существует? Ведь, хотя наука опровергает наличие бога сейчас, то нет гарантии, что она не найдет его в будущем. А если найдет, то что тогда? Может, на всякий случай надо молиться и посещать церковь? Паскаль-то предупреждал (врезка 8.5)!

Паскаль в свое время предложил следующее: если бог есть, и ты веришь в него, то тебе будет хорошо, если не веришь — то будет плохо. Если же бога нет, то веришь или не веришь — одинаково не будет хорошо и не будет плохо. Тогда получается, что на всякий случай лучше верить, т. к. будет гарантировано «не плохо» (в противном случае будет гарантировано «не хорошо»).

Возражения очень просты. Если бог и существует, то какой именно? В частности, зачем посещать наркопритоны РПЦ, если богом окажется совсем не Саваоф, а, допустим, Ктулху. И покарает тех, кто посещал эти богопротивные заведения Сатаны. Удовлетворять всем требованиям всех богов невозможны. Хотя бы потому, что они противоречат друг другу. И что выполнять наказы миллионов богов одновременно невозможно. А если это бог, которого человечество еще не придумало? А если это вообще не Он, а Она?

Кроме того, Паскаль считает само собой разумеющимся утверждение, что бог добр. А если это не так? А что, если богом является Демон Гирина?

Но это не самое принципиальное возражение. Вообще, прислуживать якобы богу и выполнять его бессовестные указания лишь из-за того, что в противном случае он может тебя наказать, — это низко. Так прислуживали власовцы боговдохновленным фашистам, расправляясь с гражданским населением в Югославии.

Принимая, в частности, христианского бога, мы все-таки теряем. Например, достоинство, с которым надлежит расстаться, если ты стал рабом божьим. У рабов, как известно, человеческого достоинства нет, также как нет его у другой собственности — недвижимости, автомобиля, акций.

Настоящий атеист должен руководствоваться совестью, а не наказами бога. И ему должно быть без разницы, совпадают они с «догмами» или нет. Если вдруг совпадают — получим небольшой бонус, но это не главное, главное для атеиста — быть человечным с человеком. Если не совпадают — то какая низость прислуживать богу, догмы которого бессовестны? Тем более тому многократному убийце и садисту, как Саваоф. Лучше уж гореть в аду.

60 лет назад у наших сверстников была похожая ситуация. Фашисты с божьей помощью пытали попавших плен, но многие атеисты вытерпели все (даже сжигание живьем), но не стали с ними сотрудничать. Глядя на все мерзости, насилие и геноцид, которые творил Саваоф (Яхве, Аллах) согласно вдохновенной им книге, стоит ли ему прислуживать? Гитлер по сравнению с авраамитским богом выглядит просто невинным младенцем.

(А — А. Барнетт, перевод из английского с разрешения автора — Е. К. Дулуман): Казалось, что полоска пространства, заполненного людьми, тянется из бесконечности: в очереди перед Престолом Бога сотни миллионов душ ожидают для себя окончательного приговора на вечность. Наступила дата, которой заканчиваются все календари. Для находящихся в очереди календарного времени вообще уже нет. Это время Судного Дня для каждого человека.

Преодолевая огромную вогнутую ложбину, полоска очереди людских душ плавно переходит на выпуклый подъем — к пребывающему на вершине горы Всевышнему. Сотни миллионов человеческих душ терпеливо ждут в очереди наступления своего часа перед Престолом Всевышнего. После завершения Суда над очередным человеком вся очередь одновременно пододвигается к Богу на пару шагов. К Богу: ответить на вопросы о содеянном, возразить, оправдаться, услышать и принять Вечный Приговор. С расстояния сотен миль каждый в очереди совершенно ясно видит и очень четко слышит все происходящее между Богом и душой человека в процессе Окончательного Суда.

… Вот, с выражением благоговейного страха и неподдельной радости впереди всей очереди оказался молодой христианин. За ним — с видом некоторого удивления атеистка, рассматривающая листочек, сорванной ею из рядом растущего куста. Она пытается определить: является ли этот лист действительно листом или это только кажущийся лист, фантасмагория, какая-то несусветная мистика? «Небеса, — размышляет она, — должны бы быть более светлыми, с достаточным количеством сухого льда для охлаждения воздуха; обстановка не должна бы напоминать склоны Уэльских гор в жаркий полдень…»

Христианин выступает вперед, готовый к покорному принятию определения Суда Божьего, и слышит:

— Привет, Мартин! — Бог говорит спокойным и нежным голосом.

— Э-э-э… Привет, Господь и Бог мой! — Голос Мартина возбужден, В его душе забурлил комок словами невыразимых чувств

— Успокойся. Ведь сейчас происходит то, что и должно произойти; к чему ты готовился всей свою жизнью. Вот я и определяю то, чего ты заслужил, Мартин. Ты — христианин! — Это был не вопрос, а констатация действительного положения вещей.

— Да, я был христианином… Я и сейчас — христианин. Я всего себя посвятил служению Тебе (служению Богу).

— Скажи мне, Мартин, почему ты служил Мне? Почему ты верил в Меня? Почему ты верил в Господа Бога?

— Почему?.. Как это «Почему»?.. Потому, что Ты Бог! Я всегда верил в Тебя, Боже.

— Мартин. Это вовсе не то, что я хочу узнать от тебя. Послушай внимательно и скажи мне: «Почему ты верил в Бога?»

— Я верил потому, что это было святой правдой. Ты, Боже, всегда был со мной в земной жизни. Ты помогал мне пережить тяжелые времена. Ты откликался на мои молитвы. Ты посылал мне силы и мужество, что бы пройти через все испытания жизни. Я чувствовал, Боже, что ты всегда находился рядом со мной.

— Нет. Ничего из сказанного тобой не было.

— Извини, Боже, — не понял?

— Мартин, я повторяю: ничего из сказанного тобой обо Мне не было. Я никогда не был с тобою рядом. Я никогда не помогал тебе. Все твои правильные поступки и все твои добрые дела совершались только тобой самим. Как Бог, я всегда слышал твои молитвы, но на твои молитвы, как и на молитвы всех других верующих, я ни разу не откликнулся. Твоя вера в Меня, как и вера других верующих, в тех или иных конкретных случаях определенно помогала тебе. Было бы несправедливо отрицать это. Но лично я никогда и ни при каких условиях в вашу жизнь не вмешивался: не препятствовал делать зло, не помогал делать добро. Конечно, вы, христиане, заслуги в своих добрых делах относили на мой счет, но, повторяю, я никогда своими действиями не вмешивался в вашу жизни. Вы при этом выполняли свои предначертания, а не мои. Вы заблуждаетесь в отношении того, что Вы якобы чувствовали мое присутствие. Мое присутствие нельзя чувствовать. Как ты мог чувствовать мое присутствие, если я определенно при этом не присутствую? Единственное фактическое доказательство моего существования заключается в том, что я вообще существую здесь и теперь. Если ты понял сказанное, то скажи мне: почему ты верил в Меня, в Господа Бога?

— Я. Я. Я всю жизнь был глубоко верующим человеком. С самого детства я постоянно ходил в церковь; молился и воздавал хвалу Тебе, Боже. В своей вере я ни разу и ни в чем не сомневался. Даже когда умерла моя мать, я верил, что это была Твоя воля, что это Ты благословил ее на мирное упокоение. Моя вера в Тебя возрастала и мужала по мере чтения Библии. Мою веру согревали твои библейские чудеса, подвиги святых и мучеников, добрые дела во имя Твое. Я читал книги выдающихся богословов и верующих философов, произведения которых усиливали мою веру. Я знаю, что моя вера — это Истина.

— Нет, Мартин, ты совершенно не то говоришь. Твоя мать умерла не по моей воле, а по причине естественной смерти. А от тяжелых предсмертных мук избавил ее не Я, а врачи. Тебе следовало бы помнить, что твоя мать умирала в больнице. Все это Я наблюдал со стороны и видел, а больше никакого Моего участия в смерти твоей матери не было. Что же касается всего остального: святых, мучеников и почитаемых тобою философов, то они имели столько же оснований верить в меня, сколько этих оснований имеется у диктаторов, мучителей и совершенно неграмотных людей. Люди совершали много величественных дел и мрачных преступлений во имя своей веры в Меня, как и во имя веры в тысячи мнимых богов. А Библия написана не Мною, а только обо Мне, и она была написана людьми, которые имели же столько же оснований верить в меня, сколько этих оснований у тебя, — то есть у них не было никаких реальных оснований писать обо Мне. Библия и богословские сочинения обо мне пишутся на тех же основаниях, на основании которых написаны Священные Книги о ложных богах всех других религий. И для постороннего человека Библия ничем не лучше и ничем не хуже буддийской Трипитаки, мусульманского Корана, зороастрийской Зенд-Авесты и так далее… Я в последний раз спрашиваю тебя: «Почему ты в своей земной жизни верил в Меня?»

Мартин был потрясен и стал серым, как пепел. Он собрал свой разум, свои чувства и свою волю в кулак: ведь сейчас его испытывает (искушает) сам Господь Бог. В этот момент Мартин всем своим существом принадлежал Богу — весь и только Богу:

— Я верил… Я всем своим сердцем верил, что это правда. Ты, Боже, послал Сына своего умереть за нас, и я принял Твоего Сына как своего спасителя. Я, я, я только знаю, что это правда. Знаю — и больше ничего! А сейчас я вижу Тебя, мой Бог, и моя вера получила подтверждение. Я больше не нуждаюсь в вере — я сам вижу правду и величие моей религии!

Наступила пауза, после которой заговорил Бог:

— Мартин! Ты произвел на меня благоприятное впечатление. — Бог умолк и после некоторого раздумья заговорил опять. — Но этого впечатления недостаточно. Я хотел, чтобы ты сам разобрался в причине своих верований. А теперь за тебя доскажу я. Ты поверил в меня потому, что тебя другие воспитали и научили так верить. Ты продолжал верить в Меня потому, что ты ошибочно приписывал Мне все то, хорошее, что случалось в твоей жизни, и исключал меня со всего того плохого, что случалось в твоей жизни. Ты верил потому, что тебе было уютно с верой в Меня и тебя пугали неприятности, которые якобы свалились бы на тебя лично, если бы вдруг оказалось, что Я не существую. Ты, Мартин, верил, потому что безосновательно верил. В тебе самом вера в Меня не имела никаких достаточных оснований. К сожалению, Мартин, в моем раю для тебя места нет.

Бог почти незаметно пошевелил в направление Мартина пальцем, и тот начал как бы опустошаться. Вскоре от Мартина на его месте осталась только тень, которая тоже растаяла, Верующий христианин Мартин исчез в небытии.

Наступила очередь атеистки. Потрясенная увиденным, она решительно ступила вперед.

— Привет, Ева! Мне нравится твое имя.

— А!.. Привет, Бог. Благодарю за комплимент, — проговорила Ева, не будучи совсем уверенной в том, как ей следует обращаться с тем существом, которое она до сих пор считала пустым вымыслом.

— Да, да. Вы можете называть меня Богом. Я и есть Бог. Ева! А ведь в своей земной жизни Вы были атеисткой. Вы отрицали мое существование, Вам неприемлемой была сама концепция Бога. — Бог опять не спрашивал, а говорил то, что соответствовало действительности, чего никак не мог отрицать Его очередной собеседник.

— Да, Вы говорите правду. Теперь для меня очевидно, что я ошиблась.

— Скажите мне, Ева, Вы и сейчас продолжаешь быть атеисткой?

— Думаю, что нет. Сейчас я все же не христианка, не иудейка и не верующая какой-нибудь другой религии. Я думаю, что меня сейчас можно было бы назвать, подневольным теистом, что ли? Ах! Ха-ха-ха, — зашлась раскатистым смехом Ева. Она посчитала, что несомненное наличие божества — достаточный повод для юмора.

— М-м-м, Вот как, — проговорил сам для себе Господь Бог. — А теперь, Ева, скажите, почему же Вы не верили в мое существование? — Голос Бога стал еще более мягким и еще более ласковым.

— Нет, я не всегда была атеисткой. Свою сознательную жизнь, с детства, я начинала верующей. Меня регулярно водили в церковь, где я от души молилась. Каждый вечер перед отходом ко сну я также молилась. Уже в юношестве, когда я чувствовала ослабление своей веры в Твое существование, я читала Библию. Это восстанавливало мою веру и несколько успокаивало. Хотя, откровенно говоря, не все слова и не все содержание в Библии я тогда понимала, а потом вообще отложила ее в сторону. Я, по-видимому, как и Мартин, верила в Бога потому, что верила, Позже, будучи уже атеисткой, я опять начала читать Библию и находила в ней ряд твердых оснований для своего неверия в Бога.

— И каким же это образом Вы потеряли свою религиозную веру? Вы решили, что меня нет и что Вы лучше своего окружения разбираетесь в вопросах о Боге? Неужели Вы лучше знаете о Боге, чем ваш пастор или ваши родители? — В тембре голоса Бога помаленьку начали пропадать бывшие мягкие и ласковые нотки.

— С определенной точки зрения это так. В вопросах о Вас, то есть в вопросах о Боге, я должна была разбираться сама. У пастора, моих родителей и окружающих меня верующих свои понятия о Боге и свои взаимоотношения с Богом, а у меня должны быть свои понятия и свои отношения. «Бог», «вера», «религия» — все это очень и очень серьезно. Эти проблемы каждый должен решать для себя сам, а не следовать тем понятиям, которые слепо восприняты со слов пастора или унаследованы от родителей. Пастор, родители и другие верующие сами по себе, а я сама по себе. То, во что я в детстве верила, решительно опровергалось теми знаниями, которые я приобретала. Для меня стало совершенно очевидно, что написанное в Библии не может быть буквально, слово в слово, правдой. Из биологии и палеонтологии я достоверно знаю, что человек, как и все живое на земле, образовалось в результате эволюции, а не божественного творения. Я еще не знаю, как возникла сама жизнь или как возникла Вселенная. Но при этом незнании я не могу принять на веру объяснение, что все это якобы создал Господь Бог. Я познакомилась с вероучениями других религий. Оказалось, что все религии, каждое вероисповедание, церковь и секта, которых в мире свыше двадцати тысяч, объявляют, что только каждая из них в отдельности обладают единственной и полной истиной в учении о Боге, о спасении и прочем сверхъестественном. Все они предлагают человечеству «единственную истинную мораль» и «единственное правильное решение проблем смысла жизни человека». Я увидела, сколько добрых дел совершается в мире во имя Ваше, то есть во имя Бога. Но я увидела тоже, сколь много зла (геноцид, преследования, войны — только часть этого зла) творится тоже во имя Ваше, то есть во имя Бога. Я увидела, что если люди попадают в беду, то они должны не возлагать надежды на потусторонние силы, а своими силами справится с ней, с бедой.

Ева почувствовала, что уж слишком расхрабрилась и с беспокойством стала ждать традиционного для Бога в случаях подобного богохульства взрыва грома и молний. Стоящая позади нее очередь в страхе молча отступила назад, чтобы нечаянно не привлечь к себе внимания и гнева Господа Бога.

— Ева! Вы совершенно забыли, что в сию минуту предстоите перед сами Господом Богом, на заключительном для Вас этапе Судного Дня. Почему это я должен позволять Вам — еретику, неверующему и атеисту! — вольности по отношению ко мне, в то время как вашего предшественника — набожного, преданного мне и любящего меня — я без всякого колебания отправил в небытие?! Объясните мне, пожалуйста, причину Вашего нынешнего поведения. Осознайте, над какой бездонной пропастью Вы сейчас стоите. Докажите, что Вы достойны войти в Царство Небесное, вечно жить в раю.

Ева пристально посмотрела Богу в глаза:

— «Почему я должна войти в Царство Небесное и вечно жить в раю?!» — спрашиваете Вы. Да хотя бы потому, что я, пожалуй, гораздо лучшее существо, чем Вы!

Если бы Ева оглянулась, то увидела бы, что все человеческие души в бесконечной очереди вошли в ступор и замерли в коматозном состоянии.

— Что ты сказала?! — произнес Бог. От его дрожащего от возмущения голоса затряслась гора.

У Евы пересохло в горле. Сама удивляясь, что осталась жива, она с яростью продолжила:

— Я сказала, что я лучшее существо, чем ты! Ведь ты на этом месте уже показал себя «во всей своей красе»! Мартину ты говорил, что только «наблюдал», как болела и умирала его мать. Тоже мне, нашелся «наблюдатель»! Существо такого ранга, как ты, должен помогать, спасать, а не наблюдать. А вот здесь, на этом месте ты уничтожил Мартина только за то, что у него не имелось «достаточных оснований» для веры в тебя. Но ведь вере в Господа Бога он подчинил всю свою жизнь. Мартин жил ради тебя и фактически отдал свою жизнь за тебя. Ты сам не дал Мартину, как и всем другим людям, достаточных оснований, чтобы верить в тебя, а когда люди по своему разумению находят для себя причины верить в тебя, — эти причины тебя почему-то не удовлетворяют! Ты слышишь молитвы верующих, но никогда не отвечаешь на них. Вместо помощи, ты оставляешь верующих решать проблемы по их собственному усмотрению и разумению. Ты безучастно смотришь на то, как люди унижают, порабощают и убивают друг друга по малейшим признакам расхождения в вопросах веры в Бога. В храмах, монастырях и молитвенных домах, воздвигнутых во славу Бога, дети физически и духовно растлеваются. И это все в так называемых Домах Божьих. Во всем мире на протяжении всей истории люди мучили и мучат друг друга за ложные верования в богов, за верования не в того бога, за верования в любого бога. Наиболее бедное и беспомощное население копит и отрывает от себя последние копейки для того, чтобы оплатить ими обещанное им после земной жизни вечное счастье в Царстве Небесном.

Ева остановилась, чтобы передохнуть, и продолжила:

— А ты?! Чем занят ты, эдакой Всемогущий, Вселюбящий, Всеведающий, Всеправедный, Вездесущий? Ты только сидишь здесь и умудряешься за всем на земле только «наблюдать», Да каждый на твоем месте, да с твоими способностями проявил бы гораздо и гораздо больше порядочности и сочувствия к людям, — твоим же творениям. Ты, возможно, и Бог, но ты существо, Безбожное.

Бог улыбнулся:

— Ты окончила свою речь? Хорошо. Ева, ты производишь сильное впечатление.

Бог замолчал. Ева едва сдерживала свое порывистое, дыхание.

— Ты потрясла меня своим мужеством и содержанием своей речи, — продолжил после некоторого раздумья Бог. — Ты могла поверить в меня в силу разных ложных оснований, но ты стала атеисткой в силу ряда разумных оснований. Ты вела достойный образ жизни и правильно использовала разум, которым я одарил каждого человека. Хотя ты и пришла к безнадежно ложным заключениям в отношении моего существования, но ты пришла к этим заключения путем, который не подлежит осуждению. По моему благословению ты, Ева, можешь проходить в рай.

Но Ева не сделала ни шагу по направлению к раю. Вместо этого она твердо произнесла:

— Нет! Я не хочу в рай!

— Не хочешь?! Ты отказываешься от рая? Ты противишься моей воле? — Улыбка опять оставила вид лица Господа Бога.

— Неужели ты думаешь, что я захочу провести хотя бы минуту, не говоря уже о вечности, в компании с тобой? Ты без всяких поводов обрекаешь людей на страдания, нередко — на страдания на протяжении всей их земной жизни, а потом за возмущение своими страданиями осуждаешь на вечное небытие. Ты устранился от мира и тем самым позволяешь своим творениям по различным поводам преследовать друг друга из-за недостатка свидетельств существования Бога, — существования именно такого Бога, каким ты сейчас сидишь передо мной. Ты видишь все муки и заблуждения во имя твое и сиднем сидишь здесь по мере увеличения перед тобой очереди мертвых душ. И при всем при этом у тебя хватает нахальства наказывать прекрасных людей только за то, что у них, видите ли, «недостаточно причин» для веры вот в такого Бога!

— Ева! Ну, хватит, Смотри, ворота рая уже открыты для тебя. Успокойся и ступай в Царство Небесное.

— Нет! Нет!! Если у меня сейчас есть выбор между исчезновением на веки и вечностью в присутствии такого чудовища, каким являешься ты, то я с радостью избираю уничтожение. Я только попрошу об одном, прежде чем ты меня уничтожишь…

— И о чем же ты просишь? — спросил Бог, теряя терпение.

— Я хочу, если у тебя хватит на то духу, смотреть мне в глаза, когда ты будешь меня уничтожать.

…Немного погодя следующее существо из очереди человеческих душ взошло на вершину горы. Наступил Судный День над земной жизнью следующего человека.

Вопросы и задания для самостоятельного изучения

1. Чем отличается верующий от атеиста?

2. В чем сходство верующих и атеистов?

3. Как бы Вы поступили на месте героини рассказа А. Барнетта (Врезка 8.6)?