Не бойтесь кобры

Взгляд в будущее

Зал был полон, шел расширенный пленум Чашминского райкома партии.

Начальник Кокдарьинской экспедиции Баскаков докладывал с трибуны о своем проекте. Голос у него мощный, какой может быть только у энергичного сорокалетнего мужчины, привыкшего к работе на воздухе, к реву воды и гулу взрывов. Он высок ростом, затянут броней крепких мускулов. Небольшая посеребренная бородка подчеркивает стойкий загар его крупного лица.

— Будем строить новым, прогрессивным методом, — гремел голос. — Что за новый метод, спросите? Отвечу: работы будут вестись одновременно — и закладка обводного туннеля, и засыпка плотины. Строить начнем осенью, как только в долине закончат последний полив хлопчатника…

В зале раздались аплодисменты. Баскаков нетерпеливо поднял руку.

— И еще должен вам сказать, товарищи. В зоне затопления — несколько кишлаков. Их переселим в долину, в благоустроенные поселки.

В зале притихли. Взгляды людей прикованы к Баскакову.

— Виктор Михайлович, сколько стоит проект? — прозвучал спокойный голос Абдуллаева, первого секретаря райкома партии.

Одногодок Баскакова, он был полной ему противоположностью: невысокого роста, смуглый, подвижный, — умел быть спокойным и рассудительным.

— В восемьдесят миллионов рублей оценила госкомиссия наш проект. — Баскаков смахнул пот с лица. — В восемьдесят, Талип Кадырович!

В зале будто ветер прошелестел. Белобородый Саттар-бобо из Коккишлака покрутил по сторонам головой на сухой морщинистой шее, затем проговорил уважительно:

— Спасибо партии. Разве эмиры и беки дали бы нам такие деньги? Никогда не давали, только брали.

Баскаков, слегка поклонившись, как артист, закончивший выступление, грузно выбрался из объятий трибуны и направился к своему месту за столом президиума. В зале вновь вспыхнули аплодисменты.

Баскаков положил перед собой на сукно тяжелые ладони — будто отмахал смену в забое. Ждал с интересом и волнением, что скажут люди.

Абдуллаев волновался еще больше, хотя и не показывал виду, ведь это была его идея — освоить предгорный массив, почти пять тысяч гектаров, обводнить их за счет строительства Кокдарьинского водохранилища.

Абдуллаев и Баскаков — однокашники по институту. Года два назад Абдуллаев пригласил Виктора Михайловича в Чашму, рассказал о своей задумке.

Каждую весну, когда выпадало много осадков, и летом в снеготаяние из тысяч маленьких ручейков, что бежали по горным склонам, собиралась большая река и проносила свои воды мимо Чашминского района. Если в реке воды было достаточно, то чашминцы разбирали ее на полив земель, что были внизу, в долине. Но в начале августа, а если год выдавался особенно жарким и снега таяли раньше обычного, то и в июле, река пересыхала. В такие годы нехватка влаги тяжело сказывалась на урожаях колхозных и совхозных полей. План заготовок сельхозпродуктов районом выполнялся туго. В областном центре, как правило, проявляли недовольство таким положением дел. Да и колхозники, рабочие совхоза не получали весомого заработка. И никто не делал скидку на маловодье. Всех интересовал конечный результат.

Вот и взялся за голову, испытав на себе последствия двух-трех таких лет, Талип Кадырович Абдуллаев, первый секретарь Чашминского райкома партии. Правда, маловодные годы ему не в новинку. Родом из этих мест, он работал в последние пять лет до секретарства директором совхоза, земли которого расположились в долине Кокдарьи, так что он хорошо знал и водный баланс и капризы горной реки. И поэтому пришла в голову дерзкая мысль строительства Кокдарьинского водохранилища, которое сохранило бы паводковые воды реки. По его просьбе в институте «Средазгидроводхлопок» сделали многолетний анализ стоков Кокдарьи. И получилось, что ежегодно по ее руслу проходит от 250 до 500 миллионов кубометров воды. Так что наполнить водохранилище емкостью в 80—100 миллионов кубометров воды, без ущерба для поливных земель, лежащих ниже в долине районов, не составило большого труда. О своих соображениях Абдуллаев доложил в обком партии.

В области в это время полным ходом шло освоение целинных земель. По этой программе предстояло пустить в оборот более миллиона гектаров. Государство на работу первой очереди уже выделило около двух миллиардов рублей. Так что в обкоме партии все усилия аппарата и областных специалистов были направлены на осуществление этой главной задачи. Поначалу в отделах отмахнулись от проекта чашминцев: «Нам не до вас. Разве вы не видите, какие масштабы здесь в степи — миллионы гектаров, а вы со своими пятью тысячами».

А один ответственный работник, посмотрев проект, сыронизировал:

— Вот освоим дармовой миллион здесь, в степи, тогда и за ваши дорогие горные гектары возьмемся.

И в этой иронии тоже была правда. Государству был нужен дешевый хлопок. А его могли дать только целинные земли степи. Дешевого хлопка и много. После того как был введен в строй магистральный канал, что каждую секунду поднимал 200 кубометров речной воды на высоту 130 метров осваиваемого степного плато в области ежегодно вводилось в сельхозоборот до 20 тысяч гектаров земель, что соответственно давало прибавку до 40–50 тысяч тонн хлопка-сырца… А тут всего лишь пять тысяч гектаров, да и то в рассрочку на целую пятилетку!

— Нет, нет и нет, — отрезали в отделе обкома партии. И такое мнение представили на секретариат. Но первый секретарь обкома партии поддержал не отдел, а районный комитет партии.

— Нам в одинаковой степени нужны и тысячи гектаров в степи, и те небольшие массивы, которые можно отвоевать у гор, — сказал он в заключение. — Здесь хлопок, а там фрукты и овощи, мясное скотоводство, молоко. Мы должны развивать многоотраслевое сельское хозяйство. Таково требование продовольственной программы партии.

Абдуллаев, присутствовавший на секретариате, такому неожиданному повороту возрадовался: «Если первый поддержал, то делу будет дан быстрый ход!»

С тех пор прошло почти два года, и вот решение вопроса вынесено на рассмотрение пленума районного комитета партии.

«Баскаков доложил хорошо. Не подвел бы только вопрос с затоплением кишлаков», — в голове Абдуллаева стучала тревожная мысль. И он, словно ища поддержку, посмотрел на Арипова. Первый секретарь обкома партии был спокоен. Его крупная фигура, словно литая, уверенно размещалась за столом президиума.

Арипов сам изъявил желание принять участие в работе пленума. Он ознакомился с документами, внимательно прослушал сообщение Баскакова. Делал какие-то пометки на небольших листах. Видимо, готовился к выступлению. Людям всегда нравились его выступления, убедительные и нестандартные. Да и вообще народ любил его как руководителя. Люди видели в нем мудрого наставника и беззаветно преданного народу и партии человека.

А что люди хотят прежде всего видеть в своих руководителях? Чтобы их избранник в малом видел большое, умел рисковать и брать на себя ответственность, когда это надо, чтобы умел ценить людей и время и знал бы цену созданному трудовыми руками. Чтобы не держал подле себя лицемеров, подхалимов, рвачей, лодырей…

Все эти качества в разной степени были присущи Арипову. Может быть поэтому он руководил такой сложной целинной областью вот уже второй десяток лет.

Тем временем попросил слова Хусаинов, агроном совхоза из Кокдарьи. Он поднялся на трибуну и некоторое время стоял, нервно теребя пухлыми пальцами бархатную обивку и низко опустив голову.

— Старики не разрешат затопить Кокдарьинскую котловину, — тихим глуховатым голосом заговорил он, — там есть святой мазар. И к тому же, еще должно пострадать восемь кишлаков… Да и овцы одного отделения совхоза круглый год там на подножном корму…

На этом он закончил свое выступление, незаметно выскользнул из-за трибуны и отправился на место, так и не подняв головы.

Зал загудел, послышались выкрики:

— Он сын ишана!

— Правильно говорит, нельзя трогать святое место!

— А это еще нужно доказать, святое ли оно!

Абдуллаев поднялся, и зал притих.

— Слово имеет первый секретарь обкома партии товарищ Арипов Мухаммед Арипович.

Зал словно взорвался, приветствуя Арипова. Абдуллаев, увидев первого секретаря за трибуной, успокоился. Баскаков наблюдал за первым секретарем с некоторым волнением. Он понимал, что от выступления этого человека во многом зависит судьба Кокдарьинского проекта.

— Интересный вы народ, — неожиданно начал Арипов. — Ходили, плакали, убеждали нас, — и посмотрел в сторону Абдуллаева, — а вот себя убедить до конца еще не смогли. — И он снова помолчал. Затем, перебрав бумаги и внимательно посмотрев в зал, тихо продолжил:

— Государство вам дало восемьдесят миллионов рублей. И не в долг, и не под ссуду. Дало эти деньги не потому, что они лишние, а потому, что вы просили их для дела. Для очень важного дела — увеличения производства продовольственной продукции, удовлетворения спроса населения на продукты питания, а это, как вы знаете, важнейшая программа нашей партии.

Переждав аплодисменты, Арипов вдруг тепло улыбнулся.

— Наша политика такая, чтобы курсак[1] был полный. Так, что ли, товарищ Абдуллаев? — обратился он в президиум.

— Правильно, Мухаммед Арипович, — ответил скороговоркой председательствующий и тоже улыбнулся.

В зале одобрительно засмеялись.

— Ну, а что касается уважаемых аксакалов долины Кокдарья, то поручите мне поговорить с ними от вашего имени.

И спокойной походкой, слегка сутулясь, пошел на свое место.

В зале никого не удивило намерение Арипова поехать по бездорожью в горы к аксакалам кишлаков. Для него это было характерно. Почти все в области знали, как первый секретарь обкома однажды ночью приехал в общежитие к студентам педагогического института и начал считать лампочки в коридоре, проверил, как работают санузлы, имеются ли кипятильники, как закрываются двери, тепло ли в помещении. На другой день состоялось бюро областного комитета партии. В институт сразу же повезли стекло, матрацы, кипятильники, чайники, газовые и электрические плитки… Студенты долго помнили его визит: все огрехи были исправлены, как по щучьему велению. А еще первый секретарь обкома партии как-то зашел в детский сад. И от этого посещения выиграли все детские сады области. Осенью прошлого года Арипов лично решил поговорить с трактористами и механизаторами области. И не просто поговорить, а и осмотреть технику. Так и сделал. Дал команду собрать все трактора района в определенных местах. На это мероприятие ушло около десяти дней. Устал секретарь, вымотался, но остался доволен. А перед хлопкоуборочной поговорил почти со всеми механизаторами. И люди тепло вспоминали встречи с первым секретарем обкома партии. Правда, кое-кому из механизаторов пришлось и посмущаться. Ведь Арипов в течение почти десяти лет директорствовал в МТС. Хорошую он там прошел школу общения с людьми, да и технику познал, что называется, до самых мелочей. А может эта любовь к технике и к людям, что управляют ею, осталась у него с тех самых военных лет, когда он на своей тридцатьчетверке, будучи командиром танка, исколесил многие дороги войны. В общем, как бы там ни было, Арипов был неугомонным и вездесущим человеком.