— Да.
Послушал ответ.
— Когда?
Вновь тишина.
— Понял. Буду.
Отключился.
— Поль, отец звонил. Мне надо к нему.
— Конечно. Я сейчас быстро оденусь. Домой поеду. Ты можешь мне такси вызвать?
— Нет, ты здесь останешься. Я не думаю, что надолго задержусь.
— Глеб, я поеду. Мне надо, в конце концов, цветы полить.
— Ну да, цветы, — задумчиво проговорил Глеб. — Тогда я сам тебя довезу.
— Ладно, — развернулась, открыла дверь и направилась в спальню.
— Но сегодня я за тобой заеду, — послышалось в спину. — Позвоню, как освобожусь. Пойдем, поужинаем куда-нибудь?
— Договорились, — не останавливаясь, на ходу бросила я.
Как же не хотелось уезжать самому и ее отпускать. Но отец сказал — дело срочное, а это значит, при любом раскладе нужно явиться.
Глеб довез Полину, поцеловал аккуратно на прощание, все еще беспокоясь о ее губе.
— До вечера, — тихо шепнул ей в губы.
— До вечера, — также тихо ответила она.
Подождал, пока она скроется в подъезде. Обвел глазами ее дом — обычная неновая многоэтажка. Орлов не был ханжой, но ему не хотелось, чтобы Поля жила в этом убогом доме. Да тут, наверное, о камерах видеонаблюдения и консьержах ничего не знают. И, в принципе, ушел недалеко от истины. Безопасность — не про это место.
Отъехал от подъезда и набрал Костю.
— Кость, приставь к Поле снова человечков, как всегда, бесшумно.
— И тебе добрый день, Глеб Аркадьевич! — усмехнулся тот. — Надолго?
— Когда надо снять — скажу.
— Понял. Будет сделано.
— Привет, сын!
— Приветствую! — поприветствовал отца, заходя в его кабинет. — Что за срочность?
— Я тебя отвлек от чего-то важного? — иронично поднял бровь отец.
— Нет. Слушаю.
— Ладно, — выдохнул батя, — к делу, так к делу. Я сегодня лечу в Нью-Йорк на встречу с Хасаном. Пока ты занят, без сомнения, важными делами, — делая на последней фразе язвительное ударение, продолжил отец, — я, кажется, нащупал, чего хочет господин Мурад Беджиков.
— Так. И что?
— Этому молодому засранцу стало наркоты мало. Он уже несколько лет занимался поставкой оружия небольшими партиями мелким бандитским группировкам в южной Африке. Решил позариться на больший кусок. Договор с Гарсиа заключил, хотят наши каналы отдавить. Передел хотят немаленький устроить, людей важных подключили. Надо убрать Мурада с пути, как можно скорее, он так просто без внимания не оставит январский товар. Тебе, надеюсь, не надо рассказывать, что произойдет, если партия не дойдет до адресата?
Глеб утвердительно кивнул.
— Что от меня требуется?
— Я лечу с Хасаном встречаться, чтобы тыл прикрыл на южном направлении, а ты, мой друг, летишь в Швейцарию, встречаешься с Кано. Я договорился. Пусть за Гарсией вдалеке присмотрит.
— Пап, Кано безбашенный. Ты уверен?
— Зато Гарсию люто ненавидит, тот как три года назад заложил его сомалийцам, так и воюют. И если есть хоть мизерный шанс убрать с пути Гарсию, Кано это сделает, уж поверь мне.
— Но он захочет что-то взамен.
— Наркота — категорически нет. А вот, думаю, некий вид товара мы у него готовы будем на переправку взять. Плюс не забывай, сын, если он Гарсию уберет, многие пути для Кано открываются.
— Понял. Вылетать когда?
— Я в четверг вернусь, а ты в пятницу туда к ужину должен прибыть. Так что после обеда отчаливаешь.
— И надолго? — спросил напряженно.
Отец задумчиво смотрел на сына, потом встал со своего кресла и подошел к окну, окинул взглядом печальную серую картину за стеклом: моросящий дождь со снегом, ветки деревьев, лишенные листвы, свинцовые облака. И не поворачиваясь к Глебу, несколько безразлично спросил:
— Ты так и не расстался со своей цветочницей?
— Тебя это не касается.
— Ошибаешься, милый мой, — сказал резко, отворачиваясь от окна. — Если мой сын в разгар назревающей войны задает такие вопросы, значит, очень даже касается! Слушай, а она знает, чем ты занимаешься? Знает, сколько на твоих руках крови? Знает, что ты не просто папочкин наследник, что ты по уши в этом во всем и никогда вылезти не сможешь? Она готова к этому?
Глеб, не мигая, смотрел, вдруг вспомнились ее слова «Отпусти меня. Ты не имеешь права меня втягивать в это».
— Глеб, оставь ее. У нее своя жизнь, у нее дочь. Ты простишь себе, если что-то с ней случится?
— Нет, пап, не прощу! Но… — он остановился, подбирая слова, — черт, — провел пятерней по волосам, — а если я не могу ее отпустить? Пытался, но не могу.
— Глеб, — сказал жестко. — По-моему, с детства я тебя учил, что не бывает «не могу», есть «надо».
Глеб вспылил.
— А, может, я сам разберусь со своей личной жизнью?
— Но ты этого не делаешь!
— Отец, я тебе уже говорил, не смей лезть в это!
Зная сына, Аркадий Иванович понимал, что лучше не доводить — таким путем ничего не добьешься. Тяжело вздохнув, сел в кресло.
— Как знаешь. Но давай договоримся, она не должна мешать делу. Хорошо?
— Не волнуйся. Не помешает, — раздраженно ответил Глеб.
Но парень не учел одного: яблочко от яблоньки недалеко падает. Развернулся и пошел на выход из кабинета. А потому не услышал, как отец тихо сказал:
— Не волнуйся, говоришь?
Взял мобильник, нашел нужный телефон и набрал.
Я зашла в свою квартиру. Когда-то я считала ее своим семейным гнездом. Когда-то я пыталась тут устроить уют. Когда-то я радовалась приобретению этой пусть не самой большой, но нашей квартирки. Когда-то, но не теперь. Прошла на кухню, уселась на табурет, пытаясь проанализировать, что же внутри меня изменилось по отношению хотя бы к этому дому? Что? Может, деньги и роскошь затмили разум и перевернули все во мне? Тут же горько усмехнулась, понимая, нет — это все он, он перевернул. Конечно, я осознаю, что богатство — это неотъемлемая часть Орлова, так же как резкость, самоуверенность и непримиримость. Но я вижу, что он готов уступать — нехотя, ему дается это тяжело, но Глеб готов наступить на горло собственным принципам.
Поднялась, прошла в комнату, переоделась и по привычке занялась уборкой. Так как жила одна уже неделю, то и убирать-то особо было нечего. Мне надо было занять себя до вечера, до его появления, и я быстро нашла и пыль, и мусор на полу, и еще добрую тройку дел. Лишь бы не потянуться к аппарату и не набрать его, или не написать плаксивое сообщение. А сделать хотелось и то, и другое и, причем, одновременно.
Прошло больше недели, как уехали Слава с Катей, а, кажется, минула эпоха. Еще немного и они вернутся. Я безумно соскучилась по своему Катенку. Но я понимала, что в связи с нынешней пока непонятной ситуацией, дочке лучше недолго пожить у бабушки в деревне.
Я сняла трубку и набрала маму. Минут пятнадцать пообщались о делах насущных, а потом я рассказала про новую работу, и попросила, чтобы Катюня побыла немного у нее, а как все войдет в свою колею, я ее заберу. Знаю, что обманывать нехорошо, но я ведь, действительно, собиралась найти новую работу. Мама обрадовалась и ответила согласием. Надо почаще навещать маму, она скучает по нам, одиноко ей, — отметила для себя. На вопрос, что делает Слава, родительница отмахнулась.
— Ой, Поль, да как всегда. Лежит вон. Что ему еще делать?
— Мам, так ты проси его помочь, он же не знает, что нужно, — по привычке попыталась я заступиться за мужа.
— Да, ладно уж, разберемся, доченька. Не переживай только. А насчет Катюни ты меня обрадовала. Ты этому, своему, не говорила? — пренебрежительно спросила мама. У нее всегда был такой тон, когда речь заходила о моем супруге. Интересно, а какой бы из Глеба супруг получился? Помогал бы он маме? Или нанял бы просто людей для этого дела? И каким бы тоном о нем говорила она? Тьфу, что за чушь в голову лезет, — отмахнулась я.
— Нет, не говорила, тебя пока решила спросить. Мало ли ты не сможешь.
— Насмешила. Можно подумать, у меня зимой дел много. Огорода-то нет.
— Мам, я как аванс получу, тебе вышлю.
— Не надо. Что я, внучку не прокормлю? Если твой дармоед уедет, то еды хватит, а то ни в коня корм. Поль, ты как его прокармливаешь?! Он же кастрюлями супы хлебает!
Я поняла, что надо закругляться. Минусы Славы — излюбленная тема мамы и ее она может перетирать часами.
— Мамуль, мне надо бежать! Катюня рядом? Дай мне ее на пару слов.
Поговорив немного с дочкой, я повесила трубку.
Так, теперь надо позвонить по поводу работы. У меня появилась идея попробовать устроиться в то самое агентство, для которого я оформляла зал по заказу Орлова — старшего. Мне очень понравился коллектив. А, вдруг, получится.
Я набрала Светлану — директора этого агентства. Мне наконец-то улыбнулась удача: они готовы рассмотреть мою кандидатуру, как сотрудника на постоянной основе. Единственное условие: помимо флористики я подключаюсь к другим оформительским делам компании. А я абсолютно не против. Зарплату было решено оговорить при встрече, в пятницу в офисе.
Все шло, как по маслу, и это придало такой недостающей уверенности.
Посмотрела на часы — пока я решала все вопросы, прошло немало времени, скоро Глеб приедет, надо собираться. Тут же, будто прочитав мои мысли, раздался звонок, взглянула на дисплей: «Не брать!». Надо поменять имя в телефонной книге, — подумала я и ответила.
— Поль, я через пару часов буду.
— Поняла, собираюсь.
И нажала «отбой».
Достала небольшую дорожную сумку и скидала самое необходимое. Я приняла решение — надоело оглядываться, надоело взвешивать, надо попробовать жить, как Аня: решать проблемы по мере их поступления. Сегодня понедельник, а, значит, до пятницы у нас с Глебом есть время, пока не приедет Слава. А дальше я буду уже думать и решать эту проблему, и знала — Глеб поддержит. А даже если нет, то….то, наверное, я уже и сама не смогу жить с мужем, даже ради дочки. Но все по мере поступления. А потому, когда Глеб вновь позвонил и сообщил, что он подъехал, я уверенно вышла из подъезда с сумкой на перевес. Парень ждал, стоя у авто, и что-то рассматривал в телефоне.
— Глеб, — позвала его.
— Ты уже? — улыбнулся, перевел взгляд на сумку.
— Что это?
— Сумка.
— Я вижу. Поль, что в ней?
— Какой же ты зануда, Орлов! Вещи. И прежде, чем ты задашь следующий глупый вопрос — я решила попробовать пожить у тебя.
Глеб секунд пять смотрел на меня, потом улыбнулся во все свои белоснежные тридцать два и захапал меня в объятия.
— Погоди, я не договорила.
— Я услышал все, что хотел.
— Глеб, это пока муж не приедет.
Повисла тишина. Он сделал шаг назад, опустив руки.
— Что, прости? Какого хрена? — начал заводиться.
— Помнишь? Глеб, ты должен доверять мне и обещал дать время.
Он, не прерывая зрительного контакта, медленно кивнул.
— И когда он приезжает?
— В пятницу. Утром в пятницу.
«Бл*ть как раз, когда я уезжаю! Шедеврально! Надо решить эту проблему и как можно скорее», — подумал про себя Глеб.
— Понял, значит у нас, — посмотрел на массивные часы на запястье, — трое суток и одиннадцать часов.
Поля нахмурилась.
— Почему одиннадцать часов?
— А потому, дорогая моя, что я тебя раньше утра пятницы не отпущу.
— Нет, я так не смогу. Вечером в четверг я уеду, — увидев, что он собирается спорить, выставила руку вперед, — не спорь, пожалуйста, Глеб.
— Бл*ть, как же меня достал этот аттракцион.
Я подбоченилась, сверкнув глазами, выдала раздраженное:
— А никто и не сказал, что будет легко. Не нравится, слазь с моей карусельки!
Парень усмехнулся, заправил выбившуюся прядь мне за ухо, наклонился к моим губам. Я замерла в предвкушении поцелуя, он же тихо сказал:
— С детства обожаю карусельки, — чмокнул меня в нос, повернулся к машине, открывая пассажирскую дверь.
Я постояла пару секунд, пытаясь унять досаду от несостоявшегося поцелуя, поджала губы и с видом императрицы села на сиденье. Он быстро оказался за рулем, повернулся ко мне.
— Не дуйся, тебе не идет.
Идея промелькнула быстро, как комета, не давая разуму ее одобрить. Я повернулась, провела языком по губам, откидывая полы пальто.
— Жарко у тебя тут что-то или мне кажется?
Он понятливо усмехнулся, ожидая окончания представления.
Я же сняла пальто, из-под ресниц наблюдая за его реакцией.
— Хм, может, у меня температура? У тебя же градусник есть дома?
— Предположим, — прищурив глаза, ответил, пытаясь понять куда я клоню.
Без дальнейших слов я сдернула с себя пуловер, оставшись в одном лифчике. Одно из тех творений чудо-дизайнеров, которые сегодня доставили. Он, скорее, подчеркивал, чем что-либо скрывал. Невесомая модель кристально-белого цвета, настолько же невинна, насколько и порочна, и это он еще трусики не видел!
Все это я проделывала, не сводя пристального взгляда с Орлова. А потому видела, как ироничная ухмылка смылась с его лица, как дернулся его кадык, как заблестели его глаза, как сжал челюсти в попытках удержать надвигающееся бесконтрольное возбуждение.
Я же и не думала останавливаться. Может, потому что хотела проучить этого самовлюбленного мальчика, а может, потому, что сама завелась от этой игры. Провела пальцами по плоскому животу, чуть заходя указательным пальцем под пояс.
— Может, мне доктору показаться, а то вдруг мы сами не сможем снизить температуру?
И легким движением пальцев расстегнула пуговицу на брюках.
— Хватит! — прорычал.
Сгреб меня, пытаясь поцеловать. И спросите меня, откуда я взяла силы? Я не отвечу, но я резко дернулась назад, поцеловала его в нос, как десятью минутами раньше он меня, оттолкнула его и самым спокойным тоном, на который только была способна в этот момент, несколько насмешливо вернула ему:
— Не дуйся, тебе не идет.
Кажется прошло не меньше полуминуты, пока он восстанавил самообладание, и ответил:
— Вы прекрасная ученица, Полина Викторовна. Смотрю, пытаетесь на практике применять знания? Но вы знаете закон бумеранга, госпожа Потапова? — усмехнулся, заводя двигатель и медленно отъезжая от моего дома.
— Он может работать для обоих, господин Орлов, и вы в этом только что убедились, — парировала.
Он тихонько засмеялся, покачивая головой. А еще через минуту я решилась:
— Глеб и еще новость: я с понедельника выхожу на работу.
Он на миг повернулся ко мне, бросая удивленный взгляд.
— Что за работа?
— Помнишь, компания, которая организовывала день рождения твоего папы?
Парень кивнул.
— Вот туда устроилась.
— Неплохо. Хотя, хоть убей не понимаю на кой тебе работать, если есть я. Но тем ни менее, компания должна быть хорошая, раз организовывала праздник отца, — и тут же внезапно, раздраженно. — Слушай, может ты накинешь хотя бы пальто?
А я и забыла, что еду в таком неподобающем виде. Плохо, очень плохо ты на меня влияешь, Глеб, — подумала натягивая обратно пуловер.
— Куда едем ужинать? — спросила, когда привела себя в более менее сносный вид.
Хотя, давайте будем откровенными, единственное блюдо, которое я бы сейчас предпочла, называется «Глеб Орлов». По-моему, я превратилась в секс-наркомана.
— Место буквально недавно открыли новое, «Бумеранг» называется, — улыбнулся своей особенной улыбочкой, которая странным образом могла в себе уместить тайну, озорство и некую долю угрозы.
Услышав название заведения «Бумеранг» я вздрогнула, начала копаться в своих воспоминаниях. Вспомнила, я была уже однажды в заведении с таким же названием, но это было в Индии, в той поездке. Совпадение? Скорее всего. Если бы была внимательней, то заметила бы, как весело блеснули его глаза, но я ушла мыслями вновь к хироманту и в те сны, проводя параллель, сравнивая предсказание и все происходящее.
— Поль, приехали, — его рука коснулась моей щеки, проведя большим пальцем от скулы к губам, приводя меня в чувство.
— Да? — я переключила внимание на ремень безопасности, пытаясь его расстегнуть.
— Ты о чем так задумалась?
— Да, ерунда.
Он повернул пальцами за подбородок мою голову к себе.
— Настолько ерунда, что ты даже не заметила куда я тебя привез?
Я повернула голову в бок — стена. Гараж? Обернулась. Это подземная парковка.
— Мы у тебя дома?
Засмеялся, покачал головой.
— Пошли.
Взял меня за руку, подхватил мою сумку.
— А как же ресторан?
— «Бумеранг»? Так это ты недавно открыла, вот пойдем сейчас и попробуем фирменные блюда. Ведь шеф-повар наверняка отвечает за каждое из них, ведь по счетам нужно платить, не так ли? — и это был не намек, а изложение фактов.