Не имея звезды

Глава 21

1 августа 1993г Египет, пляж Ка-арим Наам

Вот уже две недели Герберт делал то, что и должен был делать — лежал на пляже. Убрав все учебники, тетради, свитки, перо и волшебную счетную машинку как можно дальше, юноша отдыхал на полную катушку. Его расписание было простым и незатейливым. Утром, в девять часов, Геб отправлялся в местную тренажерку, в которой каждый нечетный день проводил тяжелую тренировку, а каждый четный лишь легкую разминку. После этого, приняв душ, Ланс шел к шведскому столу, на котором наворачивал себе полное брюхо.

Чуть полежав в номере после обильного завтрака, Геб шел на пляж, где нежился в солнечных ваннах до полудня. В этом время с береговой линии сваливали даже самые стояки, так как солнце в зените палило нещадно. И именно в это время, Герберт отправлялся в море, так как никого другого там уже почти и не было и можно было плавать не боясь столкнуться с кем-либо.

После часового заплыва Проныра успевал добежать до отеля, где его ждал почти завершившийся обед. Здесь Ланс вновь наворачивал себе полное брюхо, а потом опять шел полежать.

Где-то к двум часам, юноша шел к бассейну, где в тупую пялился на представительниц прекрасного пола. А в вопросах скрытности, ему здорово помогали темные очки, которые скрывали направление взгляда. Наслаждение эстетическими красотами длилось около часа, и к трем Ланс снова был на пляже.

Там он арендовал зонтик, брал фруктовый сок со льдом и ложился на пластмассовый гамак, продолжая принимать ванны, сдобренные прохладной тенью. Так Геб проводил все время до вечера — то бишь до семи часов. После чего следовал ужин, душ и короткий сон, после которого Геб переодевался и шел в клуб.

Клуб этот был отельный и находился на территории, но вот загвоздка — чтобы туда попасть, нужно быть шестнадцатилетним, а вот Проныра, как мы помним, лишь выглядел на такой возраст. Вот тут и проявлялась вся хитрость паренька, который за две недели испробовал ровно тринадцать способов, самый сложный из которых был — пролезть в окно в туалете, которое было уже юноши примерно в полтора раза. Но куда обычному окну состязаться с бывалым форточником.

В клубе юноша один раз наткнулся на Близнецов, но тем было так хорошо, что те не заметили слизеринца, после этого Ланс стал осторожнее. В клубе юноша обычно просто бездумно отрывался, порой чувствуя на своих губах чужие женские губы, а под рубашкой, чужие женские руки. Но дальше жарких обжиманий и затяжных поцелуев дело не заходило, что, впрочем, нисколько не разочаровывало Проныру. Эти две недели казались бывшему приютскому кусочком личного рая, наградой за все беды, которые он пережил за последние два года. Настоящий отдых от всего, что так или иначе связано с магией, и что еще хуже — с Золотым Трио и их тайнами, интригами и расследованиями.

Особых красок жизни придавало сожительство с Рональдом. Таких неряшливых людей Ланс еще не видел. У них в приюте вещи, не лежащие в личной тумбочке или на полке в шкафу, принадлежали всему приюту и, следовательно, взять их мог любой, поэтому в комнатах всегда было прибрано. Рон же разбрасывал вещи всюду, куда они могли долететь. Когда же они долетали до половины Геба, тот их сжигал взмахом палочки. Рон в первый раз чуть не озверел с такого поворота и бросился на кулаки. В прямом смысле этого слова, так как не успел он войти в клинч с Гебом, как уже валялся, хватая воздух ртом и прижимая руки к животу. Геб, обычно бьющий сразу в лицо, в этот раз решил не оставлять следов — во избежание так сказать.

На этом злоключения не закончились. Рональд перешел к своим пакостям, которые изрядно потрепали нервы Лансу, но все, на что был способен рыжий, было легко исправить бытовыми чарами. После этого этапа, долговязый стал сквернословить, но черту не переходил, так что Проныра просто пропускал его фразы мимо ушей. Когда же и это не помогло, гриффиндорец решил подставить соседа. Это была весьма скверная и грязная история, в результате которой Рональд на два дня спрятался в номере, так как весь отель стал свидетелем того как юная, шестнадцатилетняя девушка влепила звонкую оплеуху рыжему, покрыла того самой колкой бранью, а под конец назвала малолетним извращенцем. Но, как говорится — не рой другому яму, потому как чтобы подставить Ланса, надо быть либо Лансом, либо... ну тут даже фантазия пасует.

Геб перевернулся с живота на спину и одел темные очки — классические, стилизованные под очки американских летчиков. Закинув руки за голову, Проныра чуть грустно вздохнул. Сегодня заканчивался безупречно легкий отдых, и начинался отдых под пристальным взором Мистера и Миссис. Именно с первого августа, когда оставалась позади первая половина, были запланированы самые разнообразные экскурсии. Сегодня, к примеру, экскурсия в Мемфис, послезавтра — пирамиды Гизы, еще через два дня, Долину Царей, потом в Мемфискую Школу Шаманства. Что-то вроде Хогвартса, только для арабов и негров. Ну и если Хогвартс занимает в мировом рейтинге первое место, то Мемфиское училище — четырнадцатое. Даже в первую десятку не входит. Не говоря уже о первой шестерке. Именно шестерке, не пятёрке, не семерке, а шестерке. Чем это обусловлено? Что ж, Ланс это знал, но время для таких «тайн» еще не настало. Впрочем, по слухам, которые доносились до чуткого уха бывшего бандита, и знаков, которые он наблюдал, время этой тайны наступит через год, максимум два, но это уже совсем иная история.

— Regardez ce qui est un beau mec, — послышался девичий шепот, смешанный с томным хохотком.

— Si beau, — протянула другая, тоже хихикая.

Герберт открыл глаза и, не поворачивая головы, посмотрел в сторону. Буквально в паре гамаков от него лежали две девушки цветущего возраста. Им было максимум по восемнадцать. Не сказать, что они были безумно красивы, но милы и по-особому женственны, в таких сразу узнаешь француженок. Но ладно, не будем лукавить, просто Проныра плохонько знал этот язык, но и этого хватило, чтобы опознать соседей по Ла-Маншу.

— Dame, — улыбнулся им Герберт, чуточку приподнимая очки, будто салютую ими.

Девушки заулыбались и вновь захихикали, глаза их начали отчаянно блестеть. Одна была явной брюнеткой, с прекрасной, блестящей от влаги кожей. А другая — русой, с аккуратными грудями, которые притягивали взгляд Геба ничуть не слабее, чем бесплатный ужин. Герберт направил взгляд чуть ниже и буквально проехался по их длинным, стройным ножкам. Пришлось сглотнуть. Проныра был счастлив, что догадался купить плавательные шорты, имеющие свои преимущества перед плавками. Преимущества, которые по достоинству оценит каждый молодой мужской организм.

Русая кинула на Ланса быстрый взгляд и чуть изогнулась, юноша тут же понял намек и стал подниматься с гамака. Конечно, он знал французский настолько плохо, насколько это вообще возможно, но, возможно, разговаривать ему и не придется, а языковой барьер при тесном контакте самих языков попросту не важен.

— Йо, Геби, а мы...

— ... тебя искали!

Девушки с сожалением посмотрели на Ланса и отвернулись, все еще хихикая. Геб угрюмо вздохнул и собирался уже хлопнуть себя рукой по лицу, но вспомнил что на носу очки. Юноша повернулся и увидел Близнецов, которые оделись словно шахматные доски. То есть на Фреде была желтая майка и белые шорты. А на Джордже белая майка и желтые шорты. Причем на лицах братьев застыло такое выражение лиц, будто они вот-вот что-нибудь взорвут, подожгут, кого-то отравят или еще чего хуже. Так даже Ланс в лучшие свои времена не гримасничал.

— Вы просто невероятные обломщики, — процедил Геб.

— А может быть...

— ... нам завидно.

— Ага, как же... У вас вон Джонсон и Спиннет есть.

— Так то в Англии...

— ... а то в Египте.

Герберт чуть хищно, по-пиратски улыбнулся и ткнул Фреда в плечо.

— Я им передам.

Близнецы замерли, разинув рты, а потом взяли Геба в коробочку.

— С нас партия улучшенных...

— ... навозных бомб-распылителей.

— И блевательных батончиков, — добавил Ланс.

— Они еще в разработке, — покачал головой Джордж.

— Против Малфоя и Ко и такие сойдут, — пожал плечами слизеринец. — По рукам?

— По рукам, — кивнул Фред. — Чего только не сделаешь ради любимых девушек...

— Не знаю, что для них не надо делать, но что надо — держать язык за зубами, — усмехнулся Геб, который уже раздумывал, как использует случайное приобретение эксклюзивов от самих Близнецов. Возможно, у будущего третьего курса змей будет несколько очень веселых и занимательных дней. — Ну и зачем вы меня искали, а в итоге обломали с француженками?

— Так это француженки, — протянул Дред, заглянувший через плечо Гебу и чуть улыбнувшийся. Видимо леди все еще разглядывали статного брюнета.

— Экскурсия через полчаса, надо начинать собираться, — пояснил Фордж, ткнувший брата локтем под ребро.

— Ясно, — чуть грустно вздохнул Геб, а потом вдруг вскинулся и понизил голос до заговорщицкого шепота. — Хотите кое-что покажу?

— Валяй, — хором ответили Близнецы.

Брюнет развернулся и действительно поймал ласкающие взгляды девушек. Геб снял очки и подмигнул своим коронным подмигиванием.

— Aurevoir, — произнес Ланс каким-то завораживающим, бархатистым голосом.

Леди вдруг покраснели, распахнули глаза и стали часто-часто дышать, чуть приоткрыв рты. Ланс, довольно усмехнувшись, вернул очки на место и зашагал к отелю. Близнецы, присвистнув, поспешили следом, уже вскоре поравнявшись со слизеринцем.

Полчаса спустя, холл отеля

В холле уже собрались все, кроме Перси. Ботаник, как обычно, не дописал какое-то сочинение или быть может не закончил доклад, и теперь все были вынуждены его ждать. Ланс же, прислонившись к стене, сложил руки на груди и прикрыл глаза. Сегодня Геб оделся как и следовало туристу. Он напялил тонкие, почти прозрачные бриджи, просторную рубашку в расхлест, но что самое важное — одел на ноги тонкие носки и совсем легкие кеды. А это было очень важно.

Остальные Уизли, не изменяя пляжной привычке, сверкали своими шлепками, и лишь Аби бай так же напялил кеды. Куратор взглянул на обувку Ланса и чуть кивнул, выражая свое одобрение. Обувь при летней затяжной экскурсии очень важна. Попробуете одеть сандалии или шлепки, и все, уже через сорок минут, максимум через час, занимательное путешествие по чужой стране и культуре, превратиться для вас в личный ад с охочими до плоти чертями. Конечно, если вы отбитый на голову, то можете поддеть под сандалии носки, и тогда все будет в порядке. Но будьте готовы к тому, что каждый второй будет смотреть на вас как на больного, если не каждый первый. Так что легкие кеды и тонкие носки — самый оптимальный выбор.

Герберт хмыкнул. Порой полезно быть не домашним мальчиком, а уличной шпаной, знающей все о таких, казалось бы, мелочах. Самые бывалые старшие приютские, могли себе даже «из говна конфетку» сделать. Но это высший уровень мастерства, который не доступен Гебу по причине того, что тот свалил на середине пути и отправился в школу магии.

Наконец появился Перси, который одел, чтобы вы думали — правильно, сандалии и... Мерлин, черные носки. Герберт лишь покачал головой и спустил очки со лба на переносицу. Надо будет как-то сделать вид, что он не с этим семейством. Такой позор как прогулка в одной лодке с наглухо перекрытым ботаном, репутации нисколько не прибавляет.

— Раз все собрались, — кажется даже Аби Бай был не очень доволен. Но он человек подневольный. — То пройдемте, мы и так опаздываем.

Мистер и Миссис поравнялись с куратором, а остальные двинулись следом. Ланс, подождав пока все пройдут чуть вперед, пристроился в хвост рыжей процессии. Путь восьми гномов под предводительство Вождя Черное Копыто... в общем, народ шел к мерцающей алым светом стене, перекрывающей кишку с лифтами. Мерцала она, понятное дело, только для тех, кому не чуждо волшебство.

Бай, даже не замедляя шага, приблизился к стене, а потом и прошел сквозь нее, будто через пар, оставляя за собой лишь игривую тень. Герберт быстренько смекнул что это Высшая Магия, под названием — Иллюзии. Вообще Высшая Магия это вам не оглушителями бросаться, тут нужно и умение, и ловкость, и стиль, и сила, и мозг, короче не удивительно, что лишь каждый десятый и сороковой маг, овладевают данной отраслью волшебства. Например Дамблдор и МакГонагалл владели, а Флитвик нет — ему силы не хватало. Но даже это не показатель.

Как-то раз, на записи маговизора, плохонькой, древней, с помехами и черными полосками, треском и скрипом, уважаемый профессор показывал запись его четверть финальной схватки за звание Чемпиона Мира по дуэлям, а так же за Золотую Палочку, приз за звание. Несмотря на всю эпичность и масштабность тех заклятий, которыми разбрасывался Украинец, владеющий Высшей Магией, проиграл он из-за того что Флитвик сумел ослепить его обычными искрами, который и первокурсник выпустит. А потом, благодаря заминки короче, чем удар сердца, поверг его водными чарами. После этого видео Ланс окончательно расслабился и принял тот факт, что в магии Давид может победить и десяток Голиафов, если будет достаточно хорош и умен. Чтобы быть «достаточно хорошим», нужно было «всего лишь» тренироваться до кровавой рвоты и сотого пота, не щадя ни себя, ни что-либо еще. Ну а чтобы быть умным, нужно просто относиться к себе без всяких эгоцентричных восхвалений. Как вы понимаете, с обоими этими критериями, Ланс успешно справлялся вот уже в течении двух лет. Но вся фишка в том, что ему не нужна была Золотая Палочка и почет лучшего дуэлянта.

Музыка, вот что было для Ланса самым важным, самым сокровенным и желанным. А все остальное — все эти тренировки до потери сознания и чуть ли не пульса, обычная привычка. Привычка приютского паренька, привыкшего к тому, что тот, кто слабее всего будет «под», а тот, кто сильнее — «над». И что бы не быть «под», нужно вгрызаться в жизнь зубами и рвать до тех пор, пока во рту не останется самый жирный, сочный и сытный кусман. Привычки, даже такие, не подходящие, и не должные подходить ни одному ребенку на Земле, въедались в подкорку словно вплавленные раскаленным металлом. Но такова суровая, не прикрытая родительскими крыльями, реальность. Впрочем, мы немного отошли от темы.

Делегация, миновав иллюзорную стену остановилась перед десятком будок, выстроившихся в ряд. Ланс выглянул из-за плеча Перси и опять присвистнул. Каждая такая будка, схожая с телефонной, явно была магически расширена. Так как внешне в ней с трудом поместилось бы двое, но вот внутри спокойно умещалось до дюжины не самых маленьких людей.

Бай встал рядом с той, на которой была причудливая длинная вязь арабских слов, с фигуристой цифрой «9». Вождь щелкнул рычажком и стеклянная дверь сложилась, подражая автобусной.

— Проходим.

Первыми вошли Мистер и Миссис, следом за ними юркнули Близнецы, тут же анчавшие изучать мерцающую платформу, на которой они и стояли. Перси, будто демонстрируя что он все и обо всем знает, так же вошел в казалось бы миниатюрную будочку. Джинни разве что не влетела, а Рональд проплелся в таком темпе, словно ему на похороны друга надо идти. Ланс не был бы Лансом, если бы сперва не потыкал в будку кончиком ножа, а уже потом вошел внутрь. Здоровая паранойя, это лучше чем нездоровая мертвенная бледность.

Последним, понятное дело, вошел Аби Бай, все еще недовольно поглядывающий на Перси. И его можно было понять, ведь вы же тоже не будете рады, сидя в высококлассном ресторане, наблюдать какого-нибудь оборванца, попивающего пиво из бутылки. Если правила были созданы чтобы их нарушать, то приличия, чтобы не забывать о том, что ты человек, а не свинтус.

— Попрошу вас задержать дыхание, мы отправляемся в Мемфис.

— Ебнврт, — Ланс перекрестился и прикрыл глаза.

Герберт не увидел, как Аби дернул за рубильник, схожий с рычагом «Однорукого бандита», но он почувствовал новое для себя чувство. Если через обычный портал его проталкивали сквозь узкую дырочку, то сейчас его вздуло, взорвало на мельчайшие частицы, а потом вдруг сжало до состояния микрона, собрав частицы в сверхплотное ядро, а потом стало растягивать и расширять, до привычных размеров.

Герберт открыл глаза и тут же слоился в три погибели, чуть ли не коснувшись носом каменной кладки. Парень судорожно втягивал воздух через расширившиеся ноздри и пытался удержать вертящийся в безумной плясе мир. Рядом послышалось судорожное срыгивание и шуршание картонного пакета.

— Говорил же — дыхание задержать, — прозвенел далеким эхом голос куратора.

Когда мир пришел в норму, Ланс осмотрелся. Они стояли в небольшом помещении, которое было похоже на вокзальный жал ожидания, только в меньшей его копии. Рядом находились вполне нормально выглядящие взрослые, Близнецы и Перси. Блевал Рон, Джинни скрутило точно так же как и Ланса... Геб тут же все понял и взглянул на Дреда и Форджа. Те тоже все смекнули — Джордж приложил указательный палец к губам, а Фред сделал знакомое движение, будто деньги пересчитывал. Ланс кивнул, скорее всего, он сможет выторговать еще и прототипы канареечных помадок. А ведь в чем замес — Близнецы, закуси ими гипогриф, в тихую тренировали аппарацию, вот их, привычных, и не крутило. Мистер и Миссис же, как и Перси и Аби, в силу возраста, владели этой наукой, так что им тоже было вполне камильфо. А вот тем, кто не знаком с меж пространственными перемещениями приходилось туго.

Минут десять все приходили в себя, а Рональда еще и отослали в туалетную кабинку, видимо не он один не следовал инструкциям. После того как Ронни-бой прополоскал рот и отдышался, Аби повел туристов на выход. Скрипнуло дверь, на мгновение ослепило солнце, а когда Герберт открыл глаза, то у него сперло дыхание. Но в этот раз вовсе не из-за чудовищного порыва портала, а из-за невообразимого удивления, поражения и восхищения.

Герберт, шагнув за порог, оказался на платформе, которая стояла в центре площади, от которой лучами уходили длинный дороги, теряющиеся в хитросплетении переулков, тупичков и улочек. Среди трех и пяти этажных домиков, буквально летала сама магия. Слышалось ржание гипогрифов, которые служили здесь вместо такси и на которых можно было за пару монет добраться в нужную часть города.

Слушалось трубное зазывание слонов, которые словно дорогие автомобили, рассекали по отведенным для них трассам. Там и тут звенели заклинания, в воздухе рассекали на метлах и коврах-самолетов, то и дело слышалось завывания в самые разнообразные лавки. А маги... здесь их было так много, сколько не увидишь ни в Косом Переулке, ни в Хогвартсе, да вообще нигде, кроме как в Новом Салеме.

Здесь были и ортодоксы в тогах, выглядящие словно недавно вернувшиеся греки с Афинского форума. И люди, одевшие сюрреалистичного вида фэнтезийные холщовые одежды и платья, накинув поверх чудесные плащи на изящных заколках. В реках волшебников мелькали и уже привычные глазу мантии самых разнообразных оттенков, ну и конечно же здесь были те, кто отдавал свои симпатии магловскому стилю. Таких было, на вскидку, половина от общего числа.

Герберт сглотнул и так и не смог даже выматериться, настолько он был восхищен и поражен одновременно. Будто мгновение назад он все еще был в обычном мире, пускай и оттенённом магией, но вот лишь раз ударило сердце, и Ланс шагнул, нет не в сказку, а в одну из своих книг, написанных магловскими фантастами. Если Англия и Хогвартс были сказкой, то это было самое настоящее фэнтези, с кровавыми битвами, дружбой до последнего хрипа, с приключенцами, которым и сам черт не брат и, конечно же, магами, чьи битвы эхом звенят в легендах. Ланс коснулся рукояти своей бабочки и на мгновение представил что это тяжелый бастард, готовой взвиться в порыве молниеносного выпада. А палочка, резной дубовый посох, чей конец сверкает огненным шаром, жаждущим пробить латную броню и унести за грань душу врага. Ну а гитара за спиной, это, конечно же, ладная лютня, обязательно эльфийской работы со струнами из жил дракона и волос единорога. Лютня, которая выдаст самый удивительный звук и, возможно, даже сложит балладу о сумасшедшем подвиге. Герберт вновь прикрыл глаза и опять втянул воздух полной грудью, магия вливалась в него, подобно лесному аромату, заполняя каждую клеточку тела. Это было удивительное ощущение потаенного родства. Будто путник в пустыне, который по капли выцеживал воду из кактуса, а тут вдруг упал на колени в оазисе, полном холодной, чистой влаги.

— Нравиться? — пронесся рядом с ухом насмешливый голос вождя.

— Я в оху...

— Все в порядке? — спросил Мистер, заглушая Геба.

Послышался нестройный хор голосов. Герберт обернулся и чуть недоуменно приподнял бровь. Казалось что Уизли были если не испуганы, то явно шокированы. Причем в не самом позитивном оттенке этого слова. На их лицах застыло смятение и отражение растерянности, как у маленького человека, пред лицом только построенного Титаника, поражающего своей величественной, фантасмагоричностью и общим великолепием.

— Ничего страшного, — вдруг замахал руками бай. — Туристы всегда по началу неудобно себя чувствуют в нашем городе. Здесь особая атмосфера и с непривычки, она может сильно давить.

Уизли закивали, выражая свое полное согласие с данным заявлением. Вождь повернулся к Лансу, который вновь жадно пожирал глазами Мемфис, пытаясь слиться с местностью, раствориться в ощущении того что ожившие буквы книг, сейчас захватят его и погрузят в фантастичное приключение, не сравнимое с детской возней Золотого трио, когда все ответы на виду, а для решения проблем, достаточно проявить минимум сноровки и смекалки, когда смерть даже и не думает смотреть в нужную сторону — никакого риска.

— А ты наверно бывал в Новом Салеме?

Герберт не сразу понял что обращаются именно к нему, но все же отвлекся от своих пространных мечтаний.

— Не знаю, — пожал плечами Геб.

— Не знаешь? — удивился вождь.

Было видно что Миссис хотеть оборваться этот диалог, дабы не было сказано то, чего стараются не упоминать, но язык Ланса оказался быстрее.

— Меня в приют в год подкинули, а где я жил до этого — хрен его знает. Но родители вроде маглами были, так что Новый Салем весьма маловероятен.

— Оу, — протянул чуть стушевавшийся Аби и повернулся к старшим Уизли. — А вы...

— Мы опекуны.

Индеец кивнул каким-то своим мыслям.

— Это все объясняет, — сказал он.

— Простите, объясняет что? — с небольшим вызовом в голосе, поинтересовался Мистер.

— Ваши волосы, — пожал плечами Бай. — Я все думал, как в семье рыжих, родился брюнет, и даже был готов списать это на парадоксы магии. Но все оказалось чуточку прозаичнее.

— Вы тоже любите парадоксы? — вдруг воодушевился Герберт.

— Кто ж их не любит? — вопросом на вопрос ответил Бай.

— А хотите кое-что расскажу?

— Буду рад послушать английские байки...

Один перелет гипогрифа спустя.

Это было величественное здание. Сперва юноша решил что куратор привел их под сени древнего греческого театра, где им сейчас покажут одну из знаменитейших трагедий, но нет, все было не так. То, что видел Геб, никаким образом не соприкасалось с театром, несмотря на ровные ряды колоннад, расписные барельефы, поражающие своей живостью, словно те были готовы сорваться и спуститься из-под свода. Купольно-образного свода, что и вызывало сомнения у начитанного парня.

А народ все поднимался по высоким ступеням, ведущим под свод колоннады, к общему потоку примкнула и группа нашего волшебника их Скэри-сквера. С каждым шагом. С каждым движением, юноша ощущал как его окутывают вехи истории, стол древней, что её корни не найти даже в песенных былинах первых народов Междуречья.

Река из людей прошла через высокие створки мраморных дверей. Висящих на тяжеленых, массивных стальных скобах, сияющих Старшими рунами, от одного взгляда на которые, начинала легонько кружится голова.

Попав во внутренний холл, юноша тут же понял что это на самом деле музей, а ни какой не театр. Несмотря на движения общего потока, Аби отвел Уизли и Ланса в сторону, где они дожидались непонятно чего, но, скорее, все же — кого.

И вскоре этот некто явил себя. Как резонно предположил Ланс — появился их экскурсовод. Молодящаяся дамочка с вычерченными бровями, острым, но симпатичным подбородком. Ладно фигуркой, но морщинистой шеей и руками. Леди было лет сорок, может даже сорок пять.

— Добро пожаловать в Библиотеку Александрии, — сверкнула белизной зубов работница музея.

У Ланса чуть глаза из обрит не вылезли. Только самая безнадежная серость и тупость, не слышала об утерянной или сожжённой (по версии маглов) библиотеке, в которой хранились самые древние рукописи, летописи и хроники. По слухам, здесь были даже описания Древнейшей магии — громоздкой, безмерно топорной, никому уже не нужной, но все еще завораживающей ценителей.

— Библиотека Александрии? А что это? — спросил Рон.

Ланс сделал шаг в сторону, демонстрируя, что он не заодно с этим бабуином, а просто вынужден присутствовать рядом.

— Моя работа — вам это рассказать, — чуть натянуто улыбнулась женщина, в чьих глазах плескался легкий оттенок презрения, которое испытывает любитель к книг, к тому, кто в жизни прочел разве что азбуку, до и ту — не полностью.

И началось путешествие сквозь потоки легенд, водопады былин, завихрения баллад, дожди песен, и целые века истории. Путешествие, в течении которого Герберт боялся даже вздохнуть, лишь бы не заглушить рассказ арабки, боялся слишком «громко подумать», чтобы не спугнуть развернувшееся воображение, боялся даже стука своего сердца, столь громогласного и резкого, что казалось вот-вот, и оно разобьет атмосферу, разметав её осколки по самым отдаленным уголкам.

Ланс был похож на обезьянку, которую загипнотизировал питон, и Проныра даже не мог в этот момент заставить себя ненавидить зевающего Рона. Который всем своим видом демонстрировал презрение к экскурсиям в целом и ожившей легенде в частности. Не будь Ланс под властью чар арабки, он бы с превеликим наслаждением впечатал кулак в морду Ронни-боя, дабы смыть с него это усмешку. Геб все так же не терпел быдло, а рыжий сейчас являлся олицетворением серости, тупости, лени и быдловатости. Как же стыдно перед южными волшебниками, за такой позор Британии... Но экскурсия продолжалась.

Ланс видел свитки волшебников, глиняные дощечки маглов, слушал истории и предания, и все не мог поверить что все это происходит с ним — с обычным, ничем не примечательным пареньком из приюта «св. Фредерика». Наверно, наверху, за облаками, что-то напутали, раз столь счастливый билет за нулевые заслуги упал в руки малолетнему бандиту. Впрочем — грех жаловаться.

Одна экскурсия и сотни грез спустя

Прошло три часа экскурсии, пролетевших как щелчок секундной стрелке, упавшей с вертикали на горизонт, и Ланс понял, что влюбился в это. Влюбился в то, что называется «экскурсия», да, это было лишь его первое посещение такого заведения как музей — но юноша раз и навсегда понял для себя, что при посещении новой страны или города(а ведь Король Рока обязан гастроилровать) Геб будет обязательно посещать как можно больше выставок и музеев. Создавалось такое впечатление. Что кто-то поднял Проныру, вынимая его из бутылки Англичйской культуры, и вдруг погрузил в другую культуру, погрузил с макушкой, заворачивая словно фасоль в бурито. Это было потрясающе — приоткрыть завесу над чем-то новым, непознанным, таким чуждым, но чертовски интересным. Герберт даже позволил себе покорить себя за то, что был растроен тому, что время праздного валяния на пляже миновало. В конце концов, поваляться можно в любой момент, а вот такое приключение — оно стоит многого.

— Как вам экскурсия? — улбынулся Аби, ждавший на выходе. Рядом с ним стояла и экскурсовод.

— Очень познавательно, — кивнули Мистер и Миссис, которые явно устали.

Близнецы, Рональд и Джинни лишь натянуто улыбнулись, им это было явно не интересно. Перси уже собирался открыть рот, но...

— Потрясающе! — воскликнул Ланс. — Это как машина времени. А свитки Имхотепа? Или труды Гиппократа, кто бы мог подумать, что он был лучшим учителем, будучи обычным челвоеком! А дневники Александра Великого, да ведь он победил Темного Лорда, хотя в руках держал обычный меч, а по венам у него струилась отнюдь не волшебная кровь! А первое изобретение механического артефакта? И это-то в пятом веке нашей эры! А уж записи современников тех или иных эпох. Кто же мог подумать что Фавны вполне реальные существа? Как и нимфы! Даже в Древнейших Летописях о них лишь вскользь упоминается! А сколько здесь всего и на каких язык, Александр собрал не просто Библиотеку, да он целый мир книг открыл!

Несмотря на то Герберт буквально захлёбывался словами, несмотря на его волнение(удивительно как до нецензрущины не дошло) экскурсовод при каждом возгласе, при каждом жесте, выражающим крайнюю степень восхищения, все больше расцветала. Для неё такая экспрессия была лучшей похвалой и комплиментом одновременно.

— Я очень рада, что вам понравилось, — улыбнулась арабка.

— Я...я...я в полном ох... восхищении, — быстренько поправился Геб.

Экскурсовод улыбнулась еще раз, а Абай подозвал взрослых, им надо было что-то обсудить вместе с арабкой. Видимо составить дальнейшее расписание или еще чего-то. Ланс все это время смотрел в зеркало и понимал что бандана не подходит этому музею. Это было столь же неряшливо, столь же неопрятно, как и сандалии в носках на ногах Перси. Будто Геб на какой-то момент опустился до быдлоты по имени Рональд.

«Прощай Роджер» — подумал юноша и стянул повязку, раскидывая по голове волнистые волосы, смоляного-черного цвета. Настолько черного, что ночью их можно было и не заметить.

— Может тебе на Грейнджер жениться, — с заявквой на язвительность, прошептал Рональд. — Две заучки — отличная пара.

Ланс повернулся и взглянул на самодовольного тупицу, который был на седьмом небе от счастья. Ведь по его(Рону) мнению, он так удачного подколол поганого слизня. Это было жалкое зрелище. Не менее жалкое, чем дефиле Малфоя и его вечное расчесывание своих прилизанных волос. Два сапога пара, банальные и не интересные личности, не видящие дальше своих комплексов и беспричинно раздутого эго.

— Знаешь, гриф, если в тебя и влюбиться какая-нибудь леди, то сделает это исключительно из жалости, — отмочил Ланс, но Рон был слишком увлечен мысленным восхвалением самого себя, чтобы потратить пару секунд на обдумывание того, как его унизили. А на Лансе уже расцвела его пиратская ухмылочка, которая не потеряла в своем пиратстве, даже при отсутствии бананы. — Но если ты женишься на Грейнджер, мое слово, она тебе изменит со мной.

— Ага, нужны мне эти девчонки.

И с видом абсолютного самодостоинства, Рон отошел к своим родственникам. А Геб понял что по глупости и горячности отдал свое слово. Ведь если Рон жениться на Грейнджер, то не исключена вероятность (хоть и бесконечно маленькая), что к этому моменту и Геб будет женат. А изменять жене — нет, это не путь волшебника из Скэри-сквера. Впрочем, сейчас парится об этом бесполезно и глупо, проблемы надо решать по мере их поступления.

Ланс в последний раз окинул взглядом уцелевшее здание величайшей из Древних столиц. Кто бы мог подумать, что маги спасли эту мекку и перенесли её в свой город. Даже Бинс не рассказывал об этом, хотя древность они прошли еще на первом курсе. Поразительные вещи порой скрывается под светом свечи, ожидая когда ты соизволишь наклониться и внимательно вглядеться.

И тут Геб вдруг споткнулся взглядом. Он вдруг обнаружил то, чего и не думал найти здесь. Там, у входа в залы, стояла группа других экскурсантов, которые только-только готовились погрузиться в море легенд. И там, среди них, стояла девушка. С виду её было лет шестнадцать, но Геб каким-то дцатым чувством, понял что ей как и ему — четырнадцать, может чуть меньше. Не сказать что леди была красива, скорее мила и симпатична, но невероятно женственна. Поставь такую в ряд с первыми красотками, и взгляд все равно будет сам искать эту бронзовую кожу, черные, жгучие волосы, и ярко-карие глаза. Этот точеный носик, тонкие брови в разлет, высокие, резные скулы и чувственные губы. Взгляд будет скользить по скульптурной фигурке, лаская аккуратные груди, плавные линии бедер и длинные ноги. Нет, она не была красавицей, но в ней было что-то такое, будто магнит тянущий и манящий, заставляющий забываться в грезах. И Ланс ждал, ждал что их взгляды столкнуться и он сможет ей подмигнуть, подмигнуть и сбросить мимолетное наваждение, удовольствовавшись краснением и сбитым ритмом дыхания.

Вот она чуть повернулась, но...

— Izabel, — окликнул девушку чудной мужчина средних лет, одетый, словно археолог начала девятнадцатого века. — Ir beleza, passeio começa.

— Sim, papai, — откликнулась леди, и улыбнувшись, поспешила за седеющим человеком.

Группа скрылась в тени зала. Ланс все всматривался во тьму провала, надеясь увидеть отсвет карих глаз.

— Герберт, пойдем, — нежно окликнула его Миссис.

Юноша еще чуть постоял, потом махнул рукой и пожал плечами. Он развернулся и поспешил к рыжим, которые собирались на выход. Через полчаса он уже и не помнил о леди, с бронзовой кожей и карими глазами.

Некоторое время спустя

Ланс бродил по торговому району Мемфиса, поражаясь тому, чего здесь нельзя было купить. Аименно — нельзя здесь было купить только счастье, и, как скажут все романтики — любовь, потому как все остальное здесь продавалось в полном ассортименте. От ингредиентов для зелий, до обогащенного урана, от метел, до личных джетов, от котов, и до грифонов, по семьсот галеонов за детеныша, от строго фрака, до бального наряда в стиле лучших приемов у Людовика XIII, от палочек и до волшебных мечей сделанных изо льда или даже из пламени. Здесь было такое количество лавок и магазинчиков, что вам не хватило бы и бессмертной жизни, чтобы посетить их все и посмотреть на весь товар.

Спасибо Абаю, после экскурсии было выделено свободное время, и получившие карты местности, все разошлись по своим предпочтениям. Вернее разошлись Перси и Близнецы, так как Рона и Джин Мистер и Миссис не решились отпускать. Как «отпустился» Ланс? Ну это же Ланс, он всегда найдет способ извернуться.

Впрочем, Геб искал нечто определенное, а именно — замену своей бандане, верно служившей ему почти два года. Сколько девушек они вместе заставили краснеть или смеяться, сколько раз Сальноволосый обламывался со своей телепатией, да и в принципе выглядело стильно. Но времена разбойного пирата Геба-Проныры прошли и надо было чуточку подправить образ.

Герберт блуждал взглядам по витринам, на которых ни один товар не стоял спокойно. Книги летали, а не которые даже пытались укусить продавца, колбы и пробирки звенели, словно «ангельское фортепиано» (п.а. кто не знает — это такая стойка с хрустальными бокалами, наполненными водой, держащейся на разном уровне.), картины обсуждали что-то, бюсты декламировали пафосные речи, и все двигалось, ничто не замирало.

— А вот и вы, — улыбнулся Геб

Наконец-то он нашел что искал. Юноша остановился перед небольшой лавкой, терявшейся среди гигантом-соседей. Здесь была единственная витрина, на которой все замерло, будто застыв в испорченном желе. Впрочем, над входом скрипела механическая фигура джентльмена, снимающего шляпу. Рука его немного дрожала (видно механизм был несмазан) поэтому казалось. Что он хочет шляпой себе голову пробить.

— «Шляпы от Шляпника» — прочел Герберт.

Что удивительно, надпись дублировалась еще на двадцати других языках. Тут даже какие-то совсем непонятные иероглифы были.

Ланс, ничуть не тушуясь, зашел внутрь и тут же чахнул от тканевой пыли, осевшей тут и там. Это было небольшое заведение, предлагающее только мужские шляпы, но самые разнообразные, от широкополых с плюмажем, до котелков и, что важно — фетровых. Тут и там, на безликих манекенах, красовались самые причудливые, и самые банальные уборы, было даже несколько бейсболок, уж точно не вписывающихся в местный антураж.

Проныра, крутя головой, подошел к прилавку и ударил по колокольчику, напоминающему тому, какие стоят на стойках отелей. Раздалось кряхтение, и на свет вышел старичок, почему-то чуть смахивающий на кролика, но это скорее всего разыгравшееся воображение.

— Англичанин, — сходу произнес продавец с легким, но непонятным акцентом.

— Да, сэр.

— О, я так рад, так рад, — старичок перегнулся через прилавок и стал бешено трясти руку опешившего Ланса. — Последний раз англичанин заходил ко мне как раз в то время, когда я забыл о том, что он ко мне заходил. Впрочем, если он все же заходил, а я все же забыл, то это не значит, что я не подобрал ему лучшей шляпы, достойной головы английского джентльмена. А вы ведь джентльмен? Впрочем, зачем я спрашиваю, ведь вы англичанин.

Герберт подумал, что даже здесь большинство магов немного сумасшедшие, хотя этот — скорее «много» сумасшедший.

— Что предпочитаете? — продолжал продавец, чуть смахивающий на кролика. — Бейсболки? Кепки восьмиклинки? Кепки кадетки? Кепки, как сейчас говорят — рэпперские? Кепки уточки? Панамы? Шапки? Шапки с козырьком? Шапки ушанки, из самой Сибири между прочим?! Может быть соломенные шляпы из Кентуки? Или шляпы хомбург? Шляпы фетровые? Или шляпы федора?

Ланс, под конец речи, понял что сейчас либо сбежит, либо грохнется в обморок, так как этот поток сознания, причудливым образом заставлял его голову кружиться, как после лучшей гонки на «Ночном рыцаре».

— Ах, да зачем я спрашиваю — конечно фетровые, — сделал контрольный выстрел продавец. — Я подберу вам лучшую, в которой ваша голова будет себя чувствовать, словно лежащей на коленях любимой жены. Один момент, мистер английский джентльмен.

Продавец, хлопнув скрытой дверью, скрылся в глубине магазина, оставив недоумевающего Ланса недоумевать и дальше. Что самое удивительное, вернулся старичок уже через пару мгновений. Сперва Лансу показалось, что тот держит в руках черный барабан, но потом понял что это такая коробка.

Старик поставил её на прилавок и одним легким, но сноровистым движением руки, сдернул бант. Вместе с бантом в воздух театрально взлетела и крышка, явив миру содержимое коробки. Там, на дне, лежала короткополая черная фетровая шляпа. Она была столь черной, что даже могла поспорить в насыщенности цвета с волосами Геба. Причем, что не характерно для фетровых шляп, у её основания, там где основная часть примыкает к полям, не шло ни тканевой ленты, ни ремешка, из того же материала что и шляпа.

— Прошу, — улыбнулся продавец.

Герберт аккуратно вынул шляпу и тут же одел её на голову. Что-то ему не понравилось и он чуть сдвинул её на глаза.

— Великолепно! — воскликнул продавец, протягивая юноше зеркало.

Ланс взял его в руки и...понял что это его. Да, просто его. Складывалось такое впечатление, что эта шляпа и сам парень были созданы друг для. Проныра приложил к полям большой, указательный и безымянный пальцы, а потом подмигнул. Дьявол, да он чуть сам дыхание не потерял.

— Беру.

— Конечно берете, — кивнул продавец и по простому выкинул коробку в угол. Он будто знал, что эта черная леди больше никогда не вернется в свою темницу. — С вас что-нибудь из денег.

— Что-нибудь?

— Ну я же не знаю, какой валютой вы располагаете. Но, по-честному, души я не принимаю.

Ланс порылся в кармане и выудил кожаный мешочек с галеонами. Там было десять, четверть от всего капитала парня, сколько он был готов выложить за такое чудо? Герберт выкатил всю десятку. Продавец улыбнулся и забрал только одну монету.

— Кое-что скажу, — подманил продавец убравшего деньги в кошель юношу.

Ланс нагнулся, а старик жарко зашептал ему на ухо.

— Многие любят чужие разумы, но это шляпа убережет вас от этого.

— В ней подшивка из изолирующей магию ткани?

— Кто знает — кто знает. Может быть она попросту влюбилась в вас и готова оберегать?

Герберт все же остановился на варианте с изолирующей магией тканью, но в слух он сказал другое.

— Спасибо сэр...

— Если вы не знаете моего имени, то вы были невнимательны, впрочем, этого не меняет того, что меня зовут именно так, как и должно звать продавца шляп. Прощайте, мистер английский джентльмен, другой шляпы я вам не продам, так что вряд ли мы встретимся еще раз, а если и встретимся, то я уже вас не вспомню, потому что я уже забыл кто вы.

Ланс покидал этот магазин со стойким ощущением того, что он только что разговаривал с настоящим сумасшедшим. Хотя — весьма занимательным сумасшедшим, который продает самые потрясные шляпы на свете. Герберт провел по полям своего нового убора, понимая, что у него осталось всего одно дело в этом месте.

И еще немного времени спустя

«Тату салон Джинкс» вот куда зашел Герберт. Он оказался в светлом помещении, смахивающим на уличную, маленькую парикмахерскую. Здесь тоже были зеркала, ростовые кресла на раздвижных ножках, который стояли рядом с со стойками, заполненными разными флакончиками и всяким другим непонятным стафом. Вот только в воздухе здесь пахло совсем не краской для волос, а совсем другой краской и еще немного железноватым оттенком крови.

— Малец, а тебе шестнадцать-то есть? — спросила девушка лет двадцати пяти, чье тело было полностью в тату. Даже шея и веки и мели свои рисунки. Выглядело это внушающе, но нисколько не притягательно. Впрочем — у каждого товара всегда находиться свой покупатель.

— А ты как думаешь? — подмигнул Ланс.

— Ну тогда задвигай нафига зашел.

— Пивка попить я в тату-салон заявился.

— Эскиз то есть, юморист, или мне за карандаши садится?

Ланс вытащил из кармана сложенный несколько раз бумажный квадрат. Джинкс фыркнула и взяв лист, развернула рисунок. Она некоторое время его рассматривала, а потом кивнула.

— Просто, но с идеей. Музыкант?

— Да, — кивнул Геб.

Гитару он оставил в специальной камере хранения в здании, стоящем перед входом в торговый район. Видимо это сделано для того, чтобы не нервировать продавцов, но может и другие причины были.

— Ну снимай майку рубашку и садись.

Ни секунды не раздумывая, Геб кинул одежду на вешалку и уселся на кресло. Взмахом палочки, Джинкс сделал так, что бы кресло задвигалось, распрямилось и Ланс принял полулежачее положение.

— Тебе в каком цвете?

— Давай черном.

— Черный — бессмертная классика, — хмыкнула татуировщица.

Она взяла баночку с краской, какую-то палку и вторую палку буквой «Г» с зубчиками на конце. Она обмакнула зубчики в краску и поднесла к плечу юношу. Девушка примерилась, приложила зубчики к плечу и замахнулась второй палочкой. По замыслу, рисунок был таков. От плеча до предплечья идут черные линии, запутывающиеся в спираль, а на тыльной стороне предплечья, ближе к запястью, они сливаются, образуя самую красивую ноту, которая идет в начале каждой мажорной партии. Собственно, для многих именно эта нота и была письменным обозначением музыки.

— Будет больно, — честно предупредила Джинкс. — Слезы не сдерживай.

— Да я ж не ба... девушка, — возмутился Геб.

— Не девушка, — кивнула мастер, все еще не совершая первого удара. — А дурак. У меня тут такие кабаны заливались...

— Пф, — фыркнул Ланс.

И Джинкс не предупреждая, ударила, раздался стук палки о палку, а в плечо впились иголки, занося под кожу краску. Гебы стало неприятно, но не сильнее, нежели бы его просто случайно укололи. Девушка откинулась и стала ждать. Она так сидела около десяти секунд.

— Что, действительно не больно? — удивленно спросила она.

— Да нет, неприятно только.

— Ну ты даешь, уважуха музыкант, — протянула девушка и принялась резво постукивать. Чуть прикусывая язык от усердия.

Некоторое время в зале звучал лишь мерный стук дерева и редкие шаркающие звуки трения марли о кожу.

— Слушай, а почему болеть то должно?

— В школе учишься?

— Да.

— Саламандра лизала когда-нибудь?

— Нет, — покачал головой Геб.

— Повезло, — хихикнула леди. — Меня вот лизала — боль жуткая. А краска для тату делается на основе слюны саламандр, там разбавлено все, чар куча, других ингредиентов, но основа — слюна саламандры. Раньше, кстати, только их и использовали, в чистом виде. Боль адская, но татушка получалась мощная, синяя такая, мерцающая. Правда потом выяснилось что такие украшения легко смыть кровью. Вот и стали думать, но не суть. Так вот, когда слюна попадает на кожу — уже не смеешься, а когда под неё — туши свет.

— Значит мне повезло, — улыбнулся Ланс.

— И не поспоришь. Может тебе еще чего забабахать?

— Пока нет, но...

— Но если надумаешь, то сразу ко мне, я тебе такое наколю... все взгляды твои будут.

— Заметано. Кстати, мне всегда было интересно, как...

Четыре часа спустя

— Не все, — Джинкс замотала руку бинтом и закрепила специальным пластырем. — Слушай меня внимательно, тебе...

— Нельзя чесать, нельзя держать на солнце, нельзя мочить и теребить, держать под повязкой три-пять дней, и почаще смазывать специальной мазью, которую ты мне сейчас выдашь.

Девушка посмотрела на парня, потом улыбнулась и щелкнула его по носу.

— Я тебе не маглвоский мастер, — шутливо шикнула она. — Если бы обычными красками — тогда да, а тут волшебство парниша. К ночи уже сможешь шиковать украшением.

— Тогда чего ты хотела? — удивился юноша.

— А вот перебивать не надо было, — фыркнула мастер, складывая палочки на поднос. — Я тебе вот что скажу, ты если кому проболтаешься что это я тебе набила — убью.

— Э...

— Ты думаешь, я поверила что тебе шестнадцать? Тело тянет, глаза детские. Так что проваливай, малолетний преступник, выдающий себя за старшего.

Все это было сказано без злобы, так что Геб встал, оставил монеты, поблагодарил, оделся и вышел на улицу. В спину ему донеслось.

— Если надумаешь — заглядывай!

— Окей! — крикнул в ответ слизеринец и поспешил к камере хранения.

Сегодня был чудесный день, который уверенно подходил к концу. Многие скажут, что тату — глупая прихоть, но какой Король Рока без татуировки? Правильно — никакой.