(Не)нужная истинная, или Хозяйка боевой академии

Глава 10

Мне было холодно. Просто невыносимо холодно.

– Эмма, держись, – голос Мартина летел ко мне из невообразимой высоты. Я чувствовала, что он держит меня на руках, но не видела его – перед глазами все плыло.

Я выбралась из зазеркалья. Я в своем мире. А холод отступит и зрение вернется. Мне, в конце концов, сегодня еще готовить ужин.

– На счет три: раз… два…

А это уже голос Джейн. Надо будет обязательно показать им монеты – конечно, если я их еще не потеряла. Надо же, в зазеркалье есть клады.

– Не получается…

Холод проникал в каждую клеточку тела. Струился по венам, заполняя меня до самого краешка. Еще немного, и я сделаюсь стеклянной, хрупкой, и рассыплюсь от неосторожного прикосновения.

– Ты должен обратиться. Драконий огонь способен разрушить…

“Не надо!” – закричало в моей голове. Если Мартин обратится, держа меня на руках, тут только пепел останется. А мне еще рано становиться пеплом. Я хочу жить. Готовить еду, родить парочку детей, стать настоящей хозяйкой академии…

Не надо огня, пожалуйста…

Сумрак отступил, и я увидела лицо Мартина. Он смотрел с тревогой и ужасом – вернее, чувства, которые исказили его, были намного сильнее и горше любых слов.

– Я нашла там клад, – сумела выдохнуть я и увидела, как от моих губ текут струйки ледяного пара.

– Молчи! – приказала Джейн откуда-то издалека. – Мартин, обращайся. Если сейчас пойдут трещины, мы ее уже не спасем.

– И там кто-то был, – все-таки сказала я, и Мартин кивнул и откликнулся:

– Эмма, прости меня.

По его плечам побежали язычки огня: потекли на волосы, скользнули по лицу. На щеках и шее проступили очертания драконьей чешуи, черно-золотые мазки.

Руки, которые держали меня, отяжелели. И я сама в них сделалась тяжелой, словно обрубок дерева.

Мартин менялся. Весь его облик дрожал и плыл. Господи, если он и правда сейчас обратится в дракона, мне конец.

Как только я подумала об этом, то поняла, что по телу ползет пламя. Оно щекотало и дразнило, оно было осторожным и ласковым, и совсем не пугало. Наоборот – драконий огонь пришел, чтобы исцелить меня и спасти.

Когда-то давным-давно нянюшка читала нам с Фредом старую сказку. И там была строчка: драконий огонь исцеляет миры и создает новые.

Вот бы это и правда было так.

Облик Мартина растаял за потоками огня. Огонь был всюду: падал сверху, струился снизу, он грохотал и шептал, он показывал бесконечный мрак и солнечный день. Вот в его переливах проступила картинка: весенний сад, я сижу на скамейке с маленькой девочкой в голубом платье, а рядом с нами целая компания кукол. Мы оборачиваемся и видим Мартина. Он спешит к нам и, судя по его лицу, хочет рассказать какую-то очень хорошую новость.

Огонь взревел, поднимаясь на невообразимую высоту. Он наполнял меня, изгоняя холод, он сокрушал лед и излечивал душу. Огонь нес жизнь, и я теперь точно знала, что не умру.

У нас с Мартином все будет хорошо. Мы разберемся с тем, кто бродит по развалинам замка в зазеркалье. И с академией все будет в порядке. Мартин никогда не допустит, чтобы Дандевар стал мрачной грудой камней, заросших мертвыми деревьями.

А я буду с ним рядом. Всегда и во всем.

Я сама не поняла, когда пламя начало стихать и смиряться. Последний осколок льда с хрустом вывалился из груди – я поймала его взглядом, и увидела в нем отраженное лицо, не мужское и не женское, искаженное криком и болью.

Это был обитатель зазеркалья, и он нуждался в помощи. Он бродил по развалинам, пытаясь найти выход.

Он почти нашел его, когда я упала в зеркало возле библиотеки, он бросился за мной, но не успел выбраться.

Может, и хорошо, что не успел. Он пытался притвориться несчастным бедолагой, но я чувствовала: что-то с ним не так. И лучше воздержаться от лопоухой доверчивости, если хочешь, чтобы “долго и счастливо” было не просто словами.

Сквозь тающее пламя проступало лицо Мартина – такое любимое, такое дорогое. Истинность прирастила нас друг к другу, мы стали единым существом, и это было не просто словами, а смыслом и делом. Последние язычки пламени угасли, и мир наполнился красками, запахами и звуками.

Я увидела, что мы стоим возле библиотеки. Чуть поодаль собралась целая толпа студентов: первокурсники сзади, старшекурсники впереди. У каждого в руке крутился артефакт на цепочке: голубой осколок льда, противопожарная система.

– Ну вот и хорошо, – услышала я голос Вайдфогеля: завхоз вздохнул с видимым облегчением. – Конечно, когда ректор – дракон, то в замке все пропитано смесью от воспламенения. Но мало ли… Люди-то не пропитаны.

И он осторожно поставил на пол здоровенное ведро воды, которое готовился выплеснуть на Мартина в случае чего.

– Эмма, скажи что-нибудь, – устало попросил Мартин. Я улыбнулась и сказала единственные слова, которые имели значение:

– Я тебя люблю.

– Жива! – Джейн стояла рядом с Вайдфогелем, держась за сердце. – Жива, слава Богу.

– Я тоже тебя люблю, – негромко произнес Мартин. – Пойдем, тебе нужно отдохнуть.

И, развернувшись, он пошел вперед по коридору, неся меня, как невесту. Студенты расступились, зааплодировали, и Вайдфогель громко сказал:

– А ну, хватит голосить! Десять часов, давно отбой пробит! Кто завтра на первой паре будет, как вареная муха? Уж точно не я!

***

Когда Мартин принес меня в спальню и положил на кровать, я поняла, что Вигвард будет завтра готовить завтрак сам, без меня. Тут к обеду бы подняться.

Голова кружилась. Тело казалось набитым песком. Но я была в своем мире, Мартин держал меня за руку, и я знала, что все это пройдет.

Я побывала в зазеркалье! Смогла соткать там чары! Поверить не могу…

– Как ты? – спросил Мартин. – Просто скажи, как ты, Эмма.

– Все хорошо, – ответила я и попробовала улыбнуться, надеясь, что улыбка не выглядит, как оскал. – Ты меня спас.

– Что ты там видела? – Джейн стояла у дверей, словно привидение. Джеррит был рядом и, судя по его лицу, готовился писать отчет для венценосного родственника.

– Там развалины академии, – ответила я и, запустив негнущиеся пальцы в карман, извлекла монеты. – Вот что я там нашла.

Золото тускло блеснуло в свете осеннего дня, и только тогда я окончательно поверила в то, что нашла клад. Три кроны Веревельта говорили, что все это не было сном.

Некоторое время все завороженно рассматривали монеты. Потом Мартин взял их, положил на стол и с нескрываемым уважением произнес:

– Еще никто не смог вынести материальный предмет из зазеркалья. Ты настоящая героиня, Эмма.

– Как только ты окончательно придешь в себя, начнем работу, – заявила Джейн. – Это однозначно диссертация в магические мастера! А там и до министра дорастешь!

Мартин обернулся и посмотрел на мать так, словно она говорила какие-то невозможные глупости.

– А что не так? – развела руками Джейн. – Эмма проникла в зазеркалье. Сумела творить там чары. Вынесла эти монеты, а я четко вижу, что это не морок, а материальные предметы. И самое главное, она вернулась живой и здоровой! Это потрясающий опыт, у нашей девочки серьезный уровень в магии, и скрывать все это – совершать преступление.

Я кашлянула, попробовала сесть. Мартин придержал было меня под руку, но потом понял, что лежать я не хочу, и устроил за спиной несколько подушек.

– Давайте начнем сначала, – сказала я. – Как работает методика Бруно Грюнвальда?

Джейн нахмурилась, словно я в чем-то обвинила ее, и теперь она должна была оправдаться.

– Она притягивает обитателей зазеркалья к зеркалу, – сказала свекровь. – К самой поверхности. Потом ассистирующие нити совершают захват и вытаскивают существо в наш мир. Методика отработана на глубозеркальных призраках, за десять лет работы не было ни одного сбоя.

– Но сейчас все это выглядело так, словно принцип Грюнвальда запустили с другой стороны! – сообщил Джеррит. – И у меня такое ощущение, что это сделали, чтобы захватить тебя!

Мартин нахмурился.

– Получается, обитатель зазеркалья знаком с магическими достижениями нашего мира, – произнес он. – И умеет их использовать. Эмма, скажи еще раз, как ты себя чувствуешь?

– Намного лучше, – ободряюще улыбнулась я. Так приятно было это искреннее переживание – за меня очень давно никто так не волновался. – Завтрак, конечно, приготовить не смогу, но надеюсь, к обеду уже буду в строю.

– Не геройствуй, – посоветовала Джейн и обернулась на Джеррита. – А ведь и верно! Это как раз и был захват. Усиленный нашими чарами. Джейн, ты видела его? Того, кто там?

Я покосилась в сторону зеркала, которое висело на стене, и Мартин правильно понял намек. Поднялся, вынул из шкафа тонкое покрывало и набросил его на зеркало.

– Я слышала его шаги. И голос показался мне знакомым. Он сказал лишь одно слово, “Помоги”, – ответила я. – Может быть, это кто-то из нашего мира? Он попал в зазеркалье и не может выбраться?

– Вряд ли не может, – пробормотала Джейн. – Если он работает с методикой Бруно, то у него хватит сил и на то, чтобы выбраться. Вопрос в другом, кто это может быть? Никто из сильных и опытных магов не пропадал, я бы об этом знала.

– Какой-то давний обитатель зазеркалья? Который пропал лет сто назад? – предположил Джеррит.

– Или мой отец? – поинтересовался Мартин. – Мама, ты ведь не знаешь точно, где он сейчас!

Джейн недовольно нахмурилась.

– Да ну хватит тебе! Твой отец, конечно, остолоп, каких белый свет не видывал, но у него хватило бы сил и опыта, чтобы во-первых, не соваться в зазеркалье, а во-вторых, чтобы выбраться оттуда. Так что это точно не он.

– Вижу, твои чувства не остывают со временем, – усмехнулся Мартин, и свекровь показала ему кулак. А за дверью вдруг тихонько заскреблись, и я услышала тихое мяуканье.

Джеррит открыл дверь, и все замковые домовые вбежали в спальню. Вигвард возглавлял компанию: запрыгнув на кровать, он принялся ласкаться, бодаться и урчать, как самый обычный котик. Я погладила его, и Вигвард сообщил:

– Какого ж мы страху-то натерпелись! Хоть не живи! Кто там в зеркалах завелся? Вот мы поймаем его и вот так ему, вот так!

И он решительно махнул лапой, показывая, как будет ловить, когтить и лупить любое чудовище. Остальные поддержали, свирепо шипя и мурча, а Вигмар и Вигберт вынесли большой пирог с курицей, сыром и грибами. Он источал просто неправдоподобный аромат, и я поняла, что проголодалась и хочу есть.

А если хочется есть, значит, все будет хорошо. Это я знала точно.

– Сами готовили, вот этими своими лапками! – сообщил Вигвард. – А то вам все приключения на пустой живот, а подзаправиться? Ну-ка, хватайте вилки!

***

Утром мне стало намного лучше. Настолько, что я пришла на кухню и, к огромной радости домовых, сказала, что снова возглавляю кулинарию в академии.

Если ты хозяйка, то хозяйничай.

За ночь слуги закрыли все зеркала в Дандеваре. Джейн просчитала, что отражения в начищенном до блеска светильнике недостаточно, чтобы затянуть человека в зазеркалье, а вот собственно зеркало вполне может стать воротами. Что, если тот, кто просил о помощи, решит похитить кого-нибудь? Или взять в заложники?

Но я чувствовала: тут дело именно во мне. Ведь пленник зазеркалья затянул к себе не кого-то еще, в ректорате было полно народу.

Он взял меня. И обязательно повторит попытку.

Я его ограбила, в конце концов.

Кстати, монеты оказались подлинными. Я отдала их Мартину для нужд академии, хотя он и настаивал: оставь себе, это твоя законная добыча.

– Как там, внутри? – Вигвард взял половник и с хитрым прищуром принялся всматриваться в свое отражение, будто планировал тоже забраться в зазеркалье.

– Там очень противно и гадко, – ответила я и домовые дружно зашипели, вздыбив шерсть. – Сумрак, развалины… отвратительное место.

Сегодня я более-менее успокоилась и решила последовать совету Джейн и засесть за написание книги о своем путешествии. В конце концов, почему бы не пойти в науку? Особенно учитывая, что я сделала то, что недоступно остальным.

Хорошо быть поварихой на кухне академии. Но я всегда хотела добиться большего. И не моя вина, что после выпускного мне это не позволили сделать.

Вот и наверстаю.

– Б-р-р, какая ж дрянь, – сказал Вигвард, глядя на свое отражение. – Нет уж. Не надо нам зеркал. Мы, котики, языком умываемся и всегда красивые без всякого там этого.

Остальные домовые дружно с ним согласились.

После завтрака, когда я пришла в кладовую и принялась инспектировать заказы, с кухни выглянул Вигбер и сказал:

– Там слуга говорит, что госпожа Анна просит, чтоб вы к ней заглянули.

Я оторвалась от коробок с крупами. А ведь Анны сегодня не было на завтраке. И вчера вечером я ее тоже не видела. Конечно, она расстроена после того, как Мартин нашел свою истинную. Но было в Анне и что-то еще, то, что настораживало.

Платье чуть ли не монашеского вида после выреза фасона “сердце во двор” не нравилось мне больше всего. И Анна прятала под тканью не какую-то там глупую сыпь, а что-то намного опаснее.

– Что случилось? – спросила я.

– Не знаю, – ответил домовой. – Я передал, а слуга ушел.

Я понимающе кивнула. Ладно, зайду.

Собрав в коробку несколько сэндвичей и кексов с изюмом, я пошла к тем комнатам, которые занимала Анна. Может, она заболела? Не может подняться с кровати?

Вот и проверим. Я добавила заклинание колокольчиков безопасности, но они молчали. Все было в порядке.

В принципе, нам с Анной не о чем говорить. Не будет же она обсуждать со мной моего мужа… И чем дольше я шла в ту часть замка, в которой жили преподаватели, тем сильнее становилась моя тревога.

Но колокольчики молчали.

Когда Анна открыла, я увидела, что платье на ней стало еще темнее и закрытее, хотя, казалось бы, куда уж больше. Бледное безжизненное лицо, тусклые глаза… ох, она, кажется, и правда заболела. Я невольно почувствовала жалость.

– Что случилось? – спросила я. Анна открыла дверь шире и отступила в сторону.

– Заходи. У меня есть к тебе одно дело. Надо поговорить.

Я прошла в небольшую гостиную и увидела, что зеркало возле стола не занавешено. Анна заперла дверь, прошла за мной и я заметила, что она прихрамывает.

Упала?

– Занавесь зеркало, – посоветовала я, поставив коробку с закусками на стол. – Ты не слышала, что вчера случилось?

– Нет. А что случилось?

– Эксперимент с зазеркальем пошел не так, – ответила я, не желая вдаваться в подробности. – Там есть какая-то тварь, Мартин приказал…

Анна усмехнулась.

– Тварь. Как невежливо! А это коллега, между прочим.

Я обернулась к зеркалу и увидела свое отражение. А вот рядом со мной…

Я вскрикнула и зажала рот рукой. Обернулась, чтобы проверить.

Да, рядом была Анна. А вот в отражении был Норберт. Стоял, язвительно ухмыляясь. Торжествовал.

И мои колокольчики безопасности даже не звякнули.

– Как это? – спросила я. Хотелось закричать, но меня будто приморозило. На меня смотрела Анна – и Норберт был здесь. Я знала этот презрительный взгляд с примесью насмешки.

Двойник? Призрак?

– Давно не виделись, дорогая невеста, я успел соскучиться, – сообщил Норберт. Я узнала его интонации в голосе Анны – те самые, с которыми он говорил, когда каждый новый день приближал его к желанной короне.

А потом я не успела ни закричать, ни бросить заклинание – пол качнулся, мир полетел в сторону, и свежий воздух сменился затхлостью давно заброшенного места. Пол ударил в ступни, и я увидела, что стою уже среди развалин зазеркального Дандевара.

Передо мной висели тусклые очертания зеркала. Норберт ухмыльнулся, помахал рукой и произнес:

– Посиди пока там. Скоро я тебя заберу.

Зеркало качнулось и начало таять. Я завороженно смотрела на Норберта, не в силах пошевелиться.

– Привет, – сказал кто-то за спиной. – Вот и ты здесь.

***

По телу разлился холод. Невидимые паучьи лапки страха пробежали по затылку.

Стараясь не делать резких движений, я обернулась и увидела Анну. Она стояла рядом, смотрела на меня с нескрываемой печалью, и я как-то вдруг все поняла.

– Привет, – ответила я таким же негромким шепотом. – Он тебя изгнал, да? Выбросил из твоего тела?

Анна усмехнулась.

– Я сама себя изгнала. Не надо было устраивать ту штуку с глубозеркальным призраком.

Я подозревала, что это именно ее рук дело, но сейчас мне стало так жаль Анну, что не было бы сил ее обвинять или ругать.

– Я просто хотела пугнуть тебя, – призналась она. – Ты бы струсила, уехала, а я бы снова осталась с Мартином. Живут ведь люди и просто так, без истинных пар.

– Живут, – согласилась я.

Мы неторопливо побрели по коридору. На стенах висели призрачные очертания рам, и я поняла, что это музейная часть замка. Там на стенах как раз были портреты прежних ректоров…

Значит, зазеркальный мир не во всем соответствует нашему. От комнат Анны до музейной части было далеко.

– Джеррит уничтожил призрака, а чары пали на меня, – продолжала Анна. – Я тяжело заболела и…

Она помедлила, собираясь с духом, а потом все-таки сказала:

– Умерла. Вернее, я даже не знаю точно, как все произошло, но… одним словом, душа твоего мужа заняла мое тело. И отправила меня сюда. Прости.

Я остановилась, пронзенная пониманием. Вот, значит, как все было. Норберт погрузился в сон, его душа покинула тело, которое он спрятал в зарослях, и захватила новое убежище. Он проник в академию и…

– Откуда взялись бомбы в киви? – спросила я.

– Ниоткуда, – ответила Анна. – Не было там никаких бомб. Он просто проверял тебя. Хотел увидеть, как ты создаешь боевые чары.

“Норберт Брикенхорф другое дело. Кто не захочет за него замуж?” – вспомнились мне слова Анны на кухне.

– Да, боевых чар я при нем еще не показывала. А я ведь подумала тогда, что это ты притащила те киви, – призналась я. – Хотела понять, кто я на самом деле, увидеть в работе, посмотреть на мои чары… А это был Норберт. Видно, почувствовал, что со мной что-то не так и решил убедиться, что я умею создавать сложные чары.

Мне сделалось обидно, как ребенку, которого обманули взрослые.

– Ну вот, он убедился, – ответила Анна. – Теперь он скажет всем, что тяжело болен, Мартин отпустит мое тело на лечение, и Норберт сбросит его где-нибудь.

Я погладила ее по плечу, пытаясь утешить – с такой всепроникающей тоской прозвучали эти слова.

– Не сбросит. Его собственное тело теперь в столице, у службы королевской безопасности. Поди доберись.

– Доберется, – хмуро ответила Анна. – Там снова займет свое тело, закопает мое, а мы с тобой останемся сидеть тут. А он будет вытаскивать нас, когда понадобимся. Вернее, тебя.

– Хреново, – вздохнула я. Ситуация и правда была дрянь.

Ловко же Норберт все продумал! Нет, с его настойчивостью и упорством он обязательно добьется своего.

И заставит меня подчиняться. Всегда заставлял.

В носу защипало, и я поняла, что готова расплакаться от обиды. Так пыталась изменить ужасное будущее и в итоге ничего не смогла.

Мир рухнет. Норберт будет царствовать на развалинах.

– А Ульрих? – спросила я. Анна усмехнулась.

– Пытался кусаться, я защищалась. Кстати, тот дракончик, которого подарил вам Норберт, самый обычный. Он просто счел, что я поступила бы именно так.

– Что, если ты выберешься отсюда? – поинтересовалась я.

Анна неопределенно пожала плечами.

– Возможно, буду призраком. Не хотелось бы скитаться так до скончания времен.

Я нахмурилась. Кажется, у Хатчинсона в “Изучении привидений и воздушного мира” было что-то… мысль крутилась рядом, как пушинка на ветру, и я никак не могла ее ухватить.

– Призрак не может занять свое тело, потому что оно уже мертво, – задумчиво проговорила я. – Но твое-то пока не умерло.

– Я не понимаю, что с ним, – ответила Анна. – Оно все в каких-то пятнах. Думаешь, почему он носит такие ужасные платья?

– Хреново, – повторила я. – Ладно, если мы отсюда выберемся, я создам чары, которые запустят обратный процесс. Все с твоим телом будет хорошо.

Я подняла ветку и начала выстраивать схему в пыли на полу. Она была большая и очень сложная, просто так, без зрительной опоры, не удержать в голове.

– Смотри-ка, – сказала я, когда более-менее набросала план. – По принципу Бруно Грюнвальда мы выходим из зазеркалья. Ты занимаешь свое тело, и чары останавливают его разрушение. А Норберт тогда станет призраком, потому что собственное тело очень далеко и он не сможет его занять!

Некоторое время Анна заинтересованно изучала мои записи, и я видела, как разглаживается ее усталое лицо. Потом она забрала у меня ветку и добавила в схему еще несколько элементов.

– Сделаем-ка мы тогда вот как, – сказала Анна. – Забросим в зазеркалье этого гада. Пусть сам тут сидит, сволота такая. А ты поставишь чары, которые блокируют для Норберта принцип Грюнвальда. Он никогда отсюда не выберется.

Я довольно улыбнулась. Видит бог, разгневанные женщины способны сотворить любое чудо, особенно если будут работать вместе.

– Отличный план! – ответила я. – Тогда давай не уходить далеко, твое зеркало единственное в замке, которое не занавешено.

– Нет, мы все-таки отойдем, – сказала Анна и кивнула вправо. – Там дальше по коридору отнорок, а в нем сундук. Незачем оставлять тут золото Веревельта.

***

Сундук был здоровенный. Доверху набитый золотыми монетами.

Я скептически оценила его размер и сказала:

– Нет. Мы с тобой просто так его не дотащим. Сейчас сочиню облегчающее заклинание.

Такие чары не убирали массу, они создавали воздушную подушку под тяжелым предметом, а она плавно и мягко доставляла его туда, куда следовало. Вот и сейчас я запустила заклинание, и сундук медленно поднялся в воздух и, едва заметно качнувшись, поплыл туда, где растаяли очертания зеркала Анны.

– Впечатляет, – сказала Анна. – Тебе точно надо уходить с кухни и заниматься наукой.

– Вместе займемся, когда выберемся отсюда, – пообещала я. – У тебя тоже потрясающий опыт! Несколько дней в зазеркалье! Кто еще такое переживал?

Анна печально улыбнулась.

– Нет уж. Хватит с меня науки, ректоров и академий. Возьму пару монет и уеду куда-нибудь подальше.

Я ничего не сказала, но эта мысль мне понравилась. Подружиться мы вряд ли сможем, а быть рядом с человеком, который когда-то напустил на меня глубозеркального призрака, стоило мне только появиться в академии, тоже не особенно хотелось.

Мы все пойдем своими дорогами. В разные стороны.

– Ну вот, мы на месте, – сказала Анна. – Я походила тут по округе… замок стоит на пустоши. Заросли мертвой травы до горизонта и никого.

– Кто же тут спрятал клад? – поинтересовалась я.

Анна неопределенно пожала плечами.

– Наверно, какой-нибудь министр магии припрятал взятку там, где ее не найдут. А потом не сумел забрать.

Некоторое время мы молчали, а потом я поинтересовалась:

– Как думаешь, что сейчас делает Норберт?

– Сейчас у меня пара на третьем курсе, – ответила Анна. – Потом большая перемена, и он наверняка придет в комнату. Просто убедиться, что ты сидишь там, где посажена.

– Тогда давай готовиться к встрече, – сказала я. – Нам нужно будет действовать очень быстро.

Первым делом я приготовила блокирующие чары. Сразу же, как только мы освободимся, а Норберт попадет в зазеркалье, его опутает ими так, что он не сможет освободиться. И применить магию тоже не сможет. Так и будет блуждать в зазеркалье призраком до скончания времен.

Раз уж взялась исправлять прошлое, то иди до конца.

Анна смотрела, как я работаю, и чем дальше, тем сильнее мне становилось жаль ее. Мартин ей нравился, это чувство было искренним, и за свои дела она уже расплатилась.

– У тебя все будет хорошо, – пообещала я, когда блокирующие чары сорвались с моих ладоней и окутали зеркало так, что их не было видно с другой стороны. – Ты обязательно встретишь человека, который тебя полюбит.

Анна только рукой махнула.

– Вот не надо меня утешать. Меньше всего я хочу слышать такие вещи от тебя, уж извини. Давай работать дальше.

– Я создам чары, которые помогут тебе выздороветь, – пообещала я. – Надо только вернуться.

Освобождающее заклинание по принципу Грюнвальда мы сделали вместе. Я вычерчивала золотые руны, которые, вспыхнув огоньками на кончиках пальцев, поднимались и растворялись в воздухе. Анна прокладывала усиливающие заклинания. Вскоре все было готово и оставалось только ждать Норберта.

– Ловко же он все придумал, – покачала головой я. – Конечно, то, что его тело нашли, немного спутало планы… но он решил, что потом до него доберется.

– Хоть бы не сбежал, гадина такая, – пробормотала Анна. – Может, уже упаковал вещи, да и был таков.

Ох, лучше об этом не думать.

– Нет еще, – сказала я и подняла руку, указывая вперед. – Смотри!

В воздухе перед нами проступали очертания зеркала. Норберт вернулся в комнату Анны и захотел убедиться, что со мной все в порядке. Вскоре зеркало полностью соткалось из тумана, и мы увидели гостиную Анны и саму Анну.

Отражение дрогнуло, и вместо Анны перед нами возник Норберт.

– Дорогуша, я должен все объяснить, – он улыбнулся той улыбкой, от которой у меня, его невесты, когда-то подкашивались ноги. Как хорошо, что сейчас она не имела надо мной власти! – Тебе лучше побыть в зеркале какое-то время. Обещаю, скоро я тебя оттуда извлеку. Нам нужно поработать над одним очень важным делом.

– Забалтывает, – пробормотала Анна. – Знаем мы его важные дела.

Принцип Грюнвальда сработал через несколько мгновений, выбрасывая меня и Анну из зазеркалья. На этот раз я не лишилась чувств и запомнила все, что случилось, до малейших деталей.

Нас и наш сундук подхватила невидимая волна и протащила через невыразимый холод. По коже резанули морозные лезвия, и мы с Анной покатились по полу уже в нашем мире.

Тело Анны качнулось и мелко затряслось, принимая душу-хозяйку и исторгая Норберта. Замок содрогнулся от ревущего воя, и Норберта потянуло в зеркало.

Он сопротивлялся. Призрачные губы дергались – Норберт пытался творить заклинания, но для магии все-таки нужно тело. Волна, которая освободила нас, подхватила его и с неспешной величавостью потянула в зеркало.

Зеркальная гладь сделалась болотом. Норберт вяз в ней – кричать он уже не мог, лицо исказилось от невыразимой боли.

Потом послышался хлопок, и мой бывший будущий муж погрузился в зеркало. Оно отвердело, качнулось и рассыпалось фонтаном осколков.

Все кончено.

Я обмякла на полу, утопая в холоде. Анна стояла, слепо прикасаясь к лицу кончиками пальцев, не в силах поверить, что наконец-то свободна.

– Ты обещала меня вылечить, – прошептала она, и по ее щеке пробежала слеза. – Помнишь?

И все утонуло во мраке.

***

Я пришла в себя только на следующее утро.

Сначала было очень темно. Потом сквозь тьму проступило прикосновение: кто-то взял меня за руку. Пальцы были твердыми и сухими, под кожей тек огонь, и я поняла: это Мартин.

И тогда мне сделалось очень спокойно и легко.

Мы победили. Все наконец-то закончилось.

И я провалилась уже не в беспамятство, а в сон – а когда проснулась, то увидела, что лежу в нашей кровати, и Мартин обнимает меня. Стоило мне шевельнуться, как он встрепенулся и, увидев, что я уже не сплю, а смотрю на него, улыбнулся и спросил:

– Как ты?

Я улыбнулась в ответ.

– Готова вот так лежать с тобой весь день.

Мартин вздохнул. Обнял меня крепче; я слышала, как где-то далеко-далеко бьется его сердце, и это биение окутывало меня спокойствием.

Дальше у нас будет просто жизнь. Я напишу книгу. Сменю род занятий. У нас появятся дети. Все будет хорошо, просто и правильно.

– Ты мне должна все рассказать, – произнес Мартин. – Обязательно.

– Анна жива? – спросила я. Он кивнул.

– Да. Она сумела позвать на помощь. Джеррит, моя мать и госпожа Патриция сейчас с ней в медицинском крыле.

Меня пронзило жалостью. Но за ней пришла и надежда: если над Анной хлопочет госпожа Патриция и моя свекровь, значит, дела пойдут на лад.

– Норберт занял ее тело, когда по ней пришел удар. Джеррит уничтожил глубозеркального призрака, и отдача отправилась к Анне, – сказала я. – Потом он пригласил меня к себе и спрятал в зазеркалье. Там мы встретились с Анной и придумали, как избавиться от него навсегда. Его тело у службы королевской безопасности. А душа блуждает в зазеркалье и никогда оттуда не выберется, мы об этом позаботились.

– Как же я рад, что вы обе живы, – признался Мартин. – Мне никогда в жизни не было так страшно, Эмма. Правда.

Я улыбнулась.

– Ну теперь-то все в порядке. Мы живы и выздоровеем. У тебя теперь есть деньги на частную академию, если министерство будет настаивать на своих глупостях. Все хорошо.

Мне все-таки удалось отменить страшное будущее. Теперь уже точно, навсегда. Теперь никто и никогда не разрушит наш мир.

А мы будем строить его так, чтобы в нем было как можно больше радости. Для нас, для наших детей, для академии.

Для всех, кто рядом.

– Анна собирается уехать сразу же, как только поправится, – сообщил Мартин, и меня снова кольнуло жалостью. – Я попробовал убедить ее остаться, но…

– Не стоило, – вздохнула я. – Работать в академии, видеть нас с тобой счастливыми… нет, это для нее слишком больно.

Мартин вздохнул.

– Я тоже так подумал. Организовал ей перевод на Южные рубежи, в женскую боевую академию. Вот она выздоровеет, и в путь.

Прекрасно. От его слов мне стало легче.

– Не забудь выделить ей долю сокровищ, – напомнила я. – Это ведь Анна нашла сундук.

Мартин даже рассмеялся.

– Я чуть с ума не сошел от удивления, когда вас увидел! Вы лежите на полу, а рядом с вами разбитый сундук и груда золота!

– Министерские сморчки могут утереться, – довольно сказала я, устраиваясь в его объятиях поудобнее. – Если будут давить на тебя, если пришлют другого ректора, мы просто возьмем и переедем. И вот увидишь, все студенты отправятся за тобой.

– Не хочу я никуда переезжать, – признался Мартин. – Мне здесь нравится. Просто тогда возьму и выкуплю Дандевар у короны. После всего, что ты сделала для его величества, он не сможет мне отказать.

Я довольно улыбнулась. Конечно. Пусть только попробует упираться и не соглашаться, я мигом напомню о страшном пласте реальности и тех, благодаря кому он так и остался несбывшимся. Герои ведь заслуживают благодарность, правда?

За окном зашелестел дождь, а меня стало клонить в сон. Что бы такое приготовить на завтрак? Восточный омлет с овощами и беконом, например. Будет здорово.

Я не собиралась залеживаться в кровати. Раз уж я хозяйка боевой академии, то и буду хозяйничать.

Я ведь способна приготовить все, что угодно. В любой ситуации.