(Не)нужная истинная, или Хозяйка боевой академии

Глава 7

Мы отправились в ректорат, и всю дорогу, пока мы шли по коридорам и лестницам, меня не покидало неприятное ощущение чужого взгляда на спине. Наконец, мы вошли в кабинет Мартина, и здесь, в ярко освещенном месте, мне наконец-то сделалось спокойнее. В зеркале на стене мелькнуло отражение, и я не сразу узнала взволнованную девушку рядом с ректором.

– Не переживай, – Мартин ободряюще сжал мою руку. – Все будет хорошо.

– Знаю, – откликнулась я. – Мы же истинные.

Мартин кивнул.

– Сам волнуюсь, как не знаю, кто, – негромко признался он.

Волноваться это слишком простое слово. Оно не описывало того, что мы с ним сейчас чувствовали. Я только вчера приехала в Дандевар! И уже выхожу замуж за ректора, он моя истинная пара, и нам на головы свалилось столько приключений и проблем, что успевай поворачиваться!

– Я тоже, я тоже хочу тут! – в ректорат прянула рыжая молния, и важный Вигвард запрыгнул прямо на стол Мартина и с чинным видом сел там, накрыв передние лапки пышным хвостом. – Я старший по кухне, и без кота вообще никуда нельзя, ничего нельзя!

– Конечно, – я погладила домового по голове, и тот довольно заурчал. – Куда же мы без тебя.

– Готовы? – хмуро поинтересовался регистратор. – Давайте тогда делом займемся, ночь на дворе.

В зеркале за нами что-то шевельнулось. Я обернулась – никого и ничего. Обычное отражение.

Может, Ульрих придумывает, во что переодеть нас следующим утром?

– Итак, мы собрались здесь, чтобы я, властью, данной мне его величеством Эрихом и королевством Гиндеар, соединил брачными узами этого мужчину и эту женщину, – пробубнил регистратор. Видно, он думал не о нас, а о том, как бы поскорее получить деньги и отправиться домой.

Правда что, ночь на дворе. А тут его вызывают в академию, там ректор нашел истинную пару. И первым же делом бедолага регистратор влипает в какое-то невидимое желе.

– Эмма Аутенберг, скажите перед достойными людьми: ваше желание выйти замуж добровольно, вы даете его в здравом уме и твердой памяти и понимаете, какой будет ваша жизнь после заключения этого союза?

Мы с Норбертом обвенчались в главном столичном соборе: гостей было две тысячи, и колокола звонили так весело, так ярко, что мое сердце просто улетало в бесконечную вышину за их звоном. А на молодоженов сыпались рисинки и цветочные лепестки, и счастье тогда было безумным, бескрайним.

Сейчас я была счастлива совсем по-другому. Это было счастье, лишенное примесей боли и сомнений.

Мы нашли друг друга, чтобы больше никогда не расставаться.

– Да, – ответила я. – Добровольно, в здравом уме, все понимаю.

Рука Мартина сделалась горячей. Над его головой снова расцвели огненные лепестки: дракон был взволнован и не мог унять волнение.

– Мартин Грюнвальд, скажите перед достойными людьми: ваше желание взять в жены эту женщину добровольно, вы даете его в здравом уме и твердой памяти и понимаете, какой будет ваша жизнь после заключения этого союза?

– Конечно, – с нескрываемой радостью откликнулся Мартин. – Добровольно, в здравом уме, все понимаю.

– Хорошо, тогда дайте мне ваши руки, – произнес регистратор.

Мы послушно протянули ему наши руки, он извлек серебряную государственную печать и дотронулся до кожи. От драконов и единорогов на печати потянулись сверкающие нити чар и впитались в наши руки. Теперь, когда понадобится свидетельство о браке, мы просто протянем руки к считывающему артефакту.

Очень удобно, и не надо таскать с собой тьму бумажек.

– Властью, данной мне его величеством Эрихом и королевством Гиндеар, объявляю вас мужем и женой, семьей Грюнвальд, – произнес регистратор. – Любите друг друга, будьте счастливы. Госпожа Грюнвальд, пройдите со мной к столу, я оформлю новые документы на ваше имя.

Джеррит, который все это время вел себя удивительно тихо, похлопал в ладоши, а Вайдфогель, который стоял с невероятно важным видом, извлек из отнорка в пространстве большую золотистую бутылку шипучего вина.

– В карманах не помещается, – признался завхоз. – Ну что за свадьба без хорошего вина, правда?

Вигвард спрыгнул со стола и понесся к выходу: у дверей притормозил и сообщил:

– Я за куреночком! Там на кухне куреночек в печи, нас по ночам иногда на поесть пробивает!

– Студенческая свадьба! – рассмеялся Мартин. – И выпьем, и закусим!

Он выглядел сейчас удивительно юным, словно свадьба, такая простая и сердечная, сбросила с него добрый десяток лет. Регистратор заполнял чистый бланк свидетельства о личности, вписывая туда мое имя уже с фамилией Грюнвальд, и у меня голова кружилась от радости.

Теперь все будет хорошо. Что бы там ни затевал Норберт, у него ничего не выйдет.

– Ну, вот! – регистратор протянул мне свидетельство. – Прежнее считается аннулированным. Счастья вам, господин и госпожа Грюнвальд.

– Поужинайте с нами, – предложил Мартин, но регистратор только рукой махнул.

– Жена мной поужинает, если к полуночи не вернусь.

Мартин расплатился с ним, и регистратор чуть ли не бегом покинул ректорат. Джеррит поднял бокал, ослепительно улыбнулся и произнес:

– Хорошо, что мы теперь без посторонних. У меня к вам очень важный разговор.

***

Мартин покосился на него неприятным колючим взглядом. Вспомнил, наверно, дуэль и то, как Джеррит едва не снял с него голову своими чарами.

Вайдфогель вздохнул.

– Я останусь, – сказал он. – Как-никак, помогал и соучаствовал. Да и дело опасное, государственное дело.

Я почти упала в кресло для посетителей. Когда таким тоном говорят о государственных делах, то ясно: предстоит что-то скверное.

– До утра это не потерпит? – поинтересовался Мартин. Джеррит усмехнулся.

– Нет. Я хочу разобраться с этим делом сейчас.

И сказано это было так, что никто не стал спорить. Мы выпили по бокалу шипучего, и я не почувствовала вкуса.

– Так вот, – продолжал Джеррит. – Ты знаешь, Мартин, зачем я на самом деле сюда отправлен. Присматривать за регионом. Его величество знает, что измена часто вызревает там, где ее не ждешь. И надо наблюдать не только за столицей, но и за окраинами.

В мягком сиденье вдруг обнаружились какие-то вмятины и бугры, и я приказала себе сидеть спокойно и не ерзать. Мартин понимающе кивнул.

– Рассказывай, – приказал он. – И можешь не сомневаться в моей верности короне.

Джеррит вздохнул. Покрутил в руках бокал.

– Некоторое время назад королевские предвидцы будущего увидели вариант, который их испугал, – произнес он. – Это был огромный пласт сбывшейся реальности. В ней дом короля Эриха пал, столица и крупные города лежали в руинах, а на развалинах воцарился новый владыка. Его вознесли так высоко редкие чары. Предвидцы не знали таких, они были созданы на заказ мастером своего дела.

По спине потекла капля пота. Я перевела взгляд за окно: ночь там была непроницаемо густой и черной, и девушка в отражении казалась испуганной птицей, готовой взлететь.

– Этот пласт реальности очень резко отличался от того, что провидцы видели раньше, – продолжал Джеррит. – Он был просто не вариантом будущего, он был сбывшимся будущим, которое потом почему-то отменили. Исправили. Пласт полностью исчез через несколько часов наблюдения, но взволновал всех. Служба королевской безопасности по личному указу его величества взяла в разработку всех магов, которые могли творить собственные чары. Так мы нашли тебя, Эмма.

Я схватила Мартина за руку. Джеррит говорил спокойно и выглядел так, словно не желал мне зла, но я понимала: он способен отправить меня гнить в самую страшную тюрьму королевства, если потребуется. Балагур, весельчак и бабник исчез без следа – перед нами был очень важный государственный чиновник.

– Если ты попытаешься как-то причинить ей вред… – начал было Мартин, и Джеррит беспечно махнул рукой.

– Не собираюсь, не волнуйся. Я здесь не за этим. Итак, мои коллеги нашли тебя – были, кстати, потрясены, что такая сильная и талантливая волшебница сидит дома и просто готовится выйти замуж.

Не знаю, каким чудом я сумела улыбнуться. По телу плыли горячие волны, но меня не бросало в жар, а знобило. Хотелось лишь одного: пусть все кончится побыстрее. Регистратор был прав, ночь на дворе.

– Я не сделала ничего плохого, – выдавила я, и Джеррит улыбнулся.

– Тебя никто ни в чем не обвиняет, – дружеским тоном сказал он. – Так вот, ты сбежала за несколько часов до того, как мои коллеги пришли бы в твой дом. Объявили всекоролевский розыск, внутренние силы были приведены в полную готовность… и представь, как я удивился, когда увидел тебя в Дандеваре!

Над головой Мартина расцвел настоящий пламенный нимб. Дракон готов был сражаться за меня, и от этого невольно становилось легче. Я была не одна.

– Надо было проверить, ты ли это на самом деле или кто-то другой, посмотреть твои чары в деле. Я приказал Сильверу подсыпать приворотное зелье, и он попался. Да, чары были того же мастера, что и в растаявшем пласте реальности. Оставалось просто забрать тебя и привезти в столицу, но тут я заметил нотки истинности в магии господина ректора. И это тоже надо было проверить.

Мартин посмотрел так, словно готов был снять с зельевара голову собственноручно.

– То есть, все эти твои попытки ухаживания, вздорное поведение, дуэль – это была проверка?! – обманчиво мягким голосом уточнил он. Джеррит кивнул.

– Да. Я, конечно, веду жизнь насмешливую, но не такую дурацкую, как в эти два дня.

– Дурацкую это мягко сказано, – пробормотала я. – Что теперь будет?

– Когда в дело вмешивается дракон, нужно быть осторожным, – нравоучительным педагогическим тоном промолвил Джеррит. – Я напишу королю о том, что ты нашлась, и оставлю тебя в семейном счастье под моим приглядом в Дандеваре. А ты за это расскажешь мне во всех подробностях: что планирует твой несостоявшийся муж? И как именно он заставил тебя работать на него?

– Угрожал, что убьет мою семью, – едва слышно откликнулась я. – Когда я попыталась освободиться, он подстроил столкновение экипажа моего брата с перевозчиком масел… рвануло сильно, Фред едва выжил.

Не хотелось вспоминать. Не хотелось снова поднимать в памяти те беспомощные, какие-то ненастоящие дни, когда я была марионеткой в чужих руках, без возможности вырваться на свободу.

– Потом они все равно погибли, когда штурмовали столицу, – продолжала я. Хотелось заплакать – пусть бы глаза наполнились слезами, от этого стало бы легче. Но все слезы я выплакала в несостоявшемся будущем. – Я была уже не нужна Норберту… и у меня появились силы на новое заклинание.

Я сделала паузу и добавила:

– И у меня получилось все отменить.

***

Мартин вздохнул. Опустил руку на мое плечо – тяжелая, сильная, она легла, словно доспех. Надо же, я столько лет прожила с Норбертом, но так и не узнала, что это такое: чувствовать себя защищенной, когда рядом мужчина.

Теперь вот узнала, и как же спокойно стало на душе от этого знания! Когда Мартин был рядом, все, что случилось в несостоявшемся прошлом, исцелялось, и раны затягивались.

– Если не хочешь рассказывать, не рассказывай, – произнес он. – Никто не будет тебя заставлять.

Я покосилась на Джеррита: если понадобится, веселый родственник короля разложит пыточные инструменты прямо здесь, и Мартин не сумеет ему помешать. Но это и не потребуется.

– Ты и так понимаешь, что он планирует, – вздохнула я. – Если вы видели тот пласт реальности.

В том мире, который я успела исправить, королевские провидцы будущего тоже увидели, какая участь постигнет королевство. Но было уже поздно. Они, конечно, пытались все изменить, но не успели. Норберт действовал быстро и нагло, и верные королю войска накрыло чарами негасимого огня.

А неверные поддержали нового владыку.

“Меня никто не остановит, – смеялся Норберт. – Я всегда на несколько шагов впереди!”

– Видели и благодарны тебе за то, что он отменен, – серьезно ответил Джеррит. – Но я хочу услышать все от тебя.

– Я тоже, – поддакнул Вайдфогель. – Я завхоз, мне надо знать, какие тут у нас могут быть проблемы.

Я бросила взгляд в его сторону.

– Вот почему у вас был камень Жельдра, да? Все это тоже была часть проверки.

Вайдфогель улыбнулся и довольно кивнул.

– Конечно! И я рад, что сейчас все в порядке.

– Норберт хочет занять трон, – ответила я. – По материнской линии он в родне с королем Эрихом… конечно, его права призрачны, но когда истреблены все остальные претенденты…

Снова вспомнилось несостоявшееся будущее – то, что осталось от юных принцесс после того, как на дворец рухнуло пламя, в десять раз сильнее драконьего. Как же хорошо, что я сумела освободиться и отменить все это! И как же плохо, что Норберт на свободе и может быть сейчас, где угодно.

– У него есть сподвижники, – продолжала я. – Ты же понимаешь, одной только магии недостаточно, нужны еще и люди, и деньги. Семьи Нойманн, Ланге, Шеффер – все они уже на стороне Норберта.

Мартин покачал головой и пробормотал что-то удивленно-неразборчивое. Семья Нойманн владела большей частью верфей в королевстве и плотно заняла морские перевозки, дом Ланге был занят строительством по всей стране, а Шефферы сидели на торговле чаем. Солидные люди с солидными деньгами и властью, которым постоянно хотелось подниматься все выше и выше.

И Норберт избавился от них сразу же, как только столица пала. Несчастные случаи, отдача от боевых чар, которая разрушила их защиту. Новому владыке не нужны были те, кто помнил его прежним – не государем, а обычным драконом, одним из многих.

Так часто бывает. Если ты забрался на гору, столкни тех, кто карабкается за тобой. На вершине должен стоять только один.

– Он так атакует меня потому, что без моих заклинаний у него ничего не выйдет, – продолжала я. – Да, он всем заявил, что я его истинная, что он любит меня всем сердцем, до безумия…

– И солгал, – произнес Мартин. – Истинная любовь это не безумие. И не чувственный удар.

Я кивнула. Теперь-то знала правду – истинная любовь это готовность идти по одной дороге до конца, рядом с единственным человеком. Другие просто не существуют.

– Норберт взял меня в жены, я влюбилась в него до беспамятства, – об этом тоже нужно было рассказать, чтобы меня поняли правильно. Чтобы знали, почему я соткала первое заклинание. – Но очень быстро я поняла, что меня обманули. Не сразу поверила, решила, что это со мной что-то не так. И когда Норберт попросил составить первое боевое заклинание, я пошла на это… потому что снова хотела увидеть, как он улыбается, когда смотрит на меня. Услышать, как называет любимой.

Мартин отчетливо скрежетнул зубами. Джеррит понимающе качнул головой.

– Было бы странно обвинять тебя в том, чего не случилось, Эмма, – сказал он. – И ты среди друзей, не забывай. А твоя самоотверженность и желание все исправить достойны только уважения. Думаю, дальше все будет так: ты останешься в академии вместе с мужем, никто не станет разлучать настоящую истинную пару.

– Ну спасибо! – пробормотал Мартин, но Джеррит посмотрел так, что он осекся.

– И все силы мы с вами должны бросить на поиски Брикенхорфа и защиту академии, – продолжал Джеррит. – Он обязательно попробует прорваться сюда и забрать Эмму.

– Без моих чар у него ничего не получится, – согласилась я. – А он не из тех, кто отказывается от своих планов.

Краем глаза снова заметила, как в зеркале что-то шевельнулось. Повернулась посмотреть – снова обычное отражение. Ничего особенного, но неприятное ощущение тревоги так и не покидало. Что-то хрупнуло, мы все обернулись на звук и увидели Вигварда. Домовой сидел у дверей и энергично расправлялся с жареным куреночком, негромко урча и подвывая.

Он лопал так, словно был самым голодным существом на свете и никогда ничего не ел. Поняв, что на него смотрят, Вигвард придвинул к себе лапами остатки курицы и произнес:

– Ну а что? Вы тут разговоры важные разговариваете, а куренок остывает! Никак такое нельзя допускать!

И домовой склонил голову к трапезе и продолжил есть.

***

Утром в конце лета всегда сумрачно и тоскливо. Солнце поднимается лениво, будто устало за лето, и ты лежишь, смотришь на темный прямоугольник окна и грустишь.

Даже если рядом с тобой твоя истинная пара, тебе все равно не хочется расставаться с летом.

За окном птица прочистила горлышко, выплеснула первые трели в темноте, и Мартин шевельнулся рядом со мной и признался:

– Никогда не думал, что у меня будет такое утро.

Я потянулась, удобнее устраиваясь в его объятиях. Мы заснули где-то час назад, и вот уже пора подниматься. Завтрак ждать не будет.

– Какое именно? – уточнила я. Мартин усмехнулся, поцеловал меня в висок.

– Рядом с истинной. Об этом все мечтают, видишь ли, но редко кто находит. А я нашел и до сих пор не могу в это поверить.

Я улыбнулась. На душе было спокойно и светло. Пусть приходит осень и стучит по окнам долгими дождями – мы разожжем огонь в печах и испечем яблочные пироги, мы встретим ее улыбками и смехом, потому что если в душе царит лето, не имеет значения, что там сейчас за окном.

Мелькнула мысль, что я уникальное существо – женщина, которая дважды лишилась невинности с законными мужьями. И то, что было между мной и Мартином этой ночью, сейчас казалось не сказкой, не мечтой о любви, не сбывшейся радостью – все слова теряли смысл, когда я вспоминала о прикосновениях Мартина и об огне, который окутывал нас, соединяя в одно существо.

Мы истинные.

Мы нашли друг друга.

И все новые дни и ночи будут принадлежать нам навсегда.

– Я тоже не верю, – призналась я. – Подумать не могла, что истинность – это вот так.

Счастье было не лесным пожаром и не извержением вулкана, а ровным огнем, который дарует жизнь и тепло.

– Прости, я ведь даже цветов тебе не подарил, – произнес Мартин, и я приподнялась на локте.

– Еще подаришь. Завтра начало учебного года, цветов будет много.

У него были сухие губы, и он целовал так, словно прикасался к чему-то бесконечно дорогому и поцелуй был для него способом рассказать о себе и о своей любви. С Норбертом все было иначе. Властный и жестокий, он присваивал и клеймил – и когда-то я думала, что так и должно быть, и когда-то считала, что это правильно.

Хорошо, что я сбежала из дома и приехала на окраину королевства.

Теперь я знаю, что такое любовь…

Когда я вошла на кухню, то домовые высыпали навстречу и вынесли большой поднос с россыпью шоколадных сердечек. Вигмар так и приплясывал от нетерпения, став похожим на огромный серый шар.

– Пробуй! – воскликнул он. – Пробуй скорее! Я сам формочки заливал, вот этими лапками!

Я отправила шоколадное сердечко в рот – внутри обнаружилась клубничная начинка – и домовые закричали хором:

– Поздравляем! Поздравляем!

Вигвард, который приколол к своему колпачку серебристый значок, показывая, что он теперь первый главный после меня, важно заявил:

– Ну а как не поздравить? Мы старались, спать не ложились.

– Шоколад чудесный! – заверила я, и несколько минут у нас ушли на обнимашки: домовые льнули ко мне, радостно поздравляя со свадьбой и желая котяток, то есть, ребяток побольше.

Потом мы взялись за дело. Часть домовых я отрядила на приготовление завтрака: сегодня овсяную кашу должны были сопровождать блинчики с разными начинками, и Вигбер с товарищами загремел сковородами. А остальные домовые вместе со мной приступили к подготовке праздничного обеда.

Я решила соединить его со свадебным пиром. По академии уже поползли разговоры, к завтраку все будут знать, что ректор женился, и это надо будет отметить, как следует. И раз уж в академии уважают картофель, то на стол мы поставим еще картофельную запеканку со свининой и луком – блюдо сытное, аппетитное, мясо под сырной корочкой будет сочным, а овощи нежными. А еще мы приготовим курятину с грибами в сметане – не знаю того, кому бы не понравился сметанный соус с пряной кислинкой. А еще салаты, закуски, пирожки… одним словом, я сегодня не присяду.

– Так, команда! – я похлопала в ладоши, привлекая внимание. – Сейчас мы с вами займемся уткой и медом. Если загустел, растопим на водяной бане. Уток – вымываем и обсушиваем. За дело!

Мед не загустел. Пока домовые возились с утиными тушками, я взялась за маринад: соединила мед с горчицей, выдавила лимонного сока. К смеси присоединился выдавленный чеснок, розмарин и перец. Последним пришло подсолнечное масло, и я принялась за перемешивание.

Уточка выйдет на славу. Не самая популярная птица, но какая же вкусная!

По спине снова прошел холодок. Я обернулась к окну – никого и ничего. Небо светлело, утро уверенно шло по холмам и лесам, солнце обещало долгое и сухое бабье лето. Что не так?

Перед тем, как мы расстались, Мартин сказал, что вместе с Джерритом займется дополнительным укреплением академии. Кухню я обработала так, что посторонним сюда не войти – домовые даже повесили плакатик с советом не шастать. Почему тогда мне так неуютно и холодно?

В оконном стекле что-то скользнуло, сгущаясь и темнея. Вигвард, который проверял, как пекутся блинчики, застыл, едва не выронив лопатку.

– Ой, котья моя мать… – пролепетал он. – Смотрите!

В стекле медленно проступало человеческое лицо. Глаза выкатились из орбит, язык свесился на сторону, невыразимое страдание исказило все черты.

– Ульрих… – выдохнул Вигбар. – Ульриха убили!

***

Весть о том, что кто-то расправился с замковым привидением, облетела академию быстрее южного ветра. В каждом зеркале и оконном стекле отразилось лицо Ульриха и растаяло.

– Вот и нет в академии своего привидения, – вздохнула госпожа Патриция, укладывая на свою тарелку блинчик с лососем и творожным сыром. – Не скажу, что стану скучать по его проделкам, но без Ульриха в замке теперь все будет иначе.

Мартин угрюмо кивнул. Я сидела рядом с ним, не зная, куда деваться от пугающего ощущения наступающей беды.

Привидение – это посмертный разумный оттиск чьей-то души. Они бывают спокойные, вроде нашего пьяницы-монаха, бывают шутниками, как Ульрих, а бывают и злобными мстительными тварями.

– Привидение можно развеять мощным направленным заклинанием, – угрюмо произнес Мартин. – Но я не думаю, что кто-то из преподавателей или студентов хотел бы расправиться с Ульрихом.

– Зато я знаю, – пробормотала я. – Это Норберт. Он уже в замке.

Госпожа Патриция от неожиданности слишком резко провела ножом по блинчику, и лезвие заскрежетало по тарелке. Мартин ободряюще накрыл мою руку своей.

– Мы с Джерритом обошли весь замок, – сообщил он. – Никого из посторонних не обнаружили. Добавили новые защитные чары. Если Норберт сунется сюда, его просто испепелит.

Он говорил уверенно и спокойно, я хотела ему верить, но знобящее предчувствие беды отказывалось покидать душу.

– Кто так поступил с Ульрихом, если не он? – спросила я. – Это знак нам всем. “Я приду, и вам не поздоровится”.

Госпожа Патриция пожала плечами.

– Призрак может рассеяться и сам по себе, – сказала она. – Возможно, душа Ульриха наконец-то дождалась небесного суда, и все ее отпечатки развеялись.

– Судя по выражению его лица, он попал в ад, – пробормотал Мартин. – Ничего себе поздравление с бракосочетанием.

Домовые расстарались: блинчики были хороши. Тонкие, нежные, они так и таяли во рту, а мне кусок в горло не лез. Не верила я в то, что Ульрих растаял сам по себе. Много веков с ним все было в порядке, и вот именно теперь наступил конец.

Странно. А ко всем странностям надо относиться очень осторожно. Особенно если рядом шастает тот, кто готов на все ради своих целей.

– Что касается бракосочетания, – сказала госпожа Патриция, – то у меня для вас подарок.

Она извлекла из сумочки два маленьких бархатных мешочка и протянула нам. Я растянула завязки, и на ладонь выскользнул гладкий цитрин – желтый, яркий, солнечный. Камень поймал луч солнца из окна, и в глубине проступили руны.

– Артефакты на семейное благополучие и здоровое потомство, – объяснила проректор. – В моей семье всегда делают и дарят такие. Пусть ваша совместная жизнь будет долгой, легкой и счастливой, а ваши дети и внуки вас радуют.

Мы искренне поблагодарили ее, и Мартин поинтересовался:

– Как, кстати, ваши внуки? Я слышал, Эгберт делает карьеру в министерстве иностранных дел?

Госпожа Патриция кивнула.

– Это не мальчик, это счастье родителей и бабушки. А вот Эгмунд шалопай! Мы все хотели, чтобы он пошел по военной линии, а он поступил в академию художеств. Рисует сейчас батальные полотна и портреты генералов в образе великих полководцев.

– Ну, он все равно связан с армией, – заметил Мартин, и в это время в столовой появилась Анна.

Выглядела она угрюмой, будто всю ночь провела без сна, ворочаясь в постели и пытаясь прогнать тяжелые думы. От вчерашнего впечатляющего наряда и следа не осталось: Анна надела закрытое темно-синее платье с высоким воротником и нитью жемчуга в качестве единственного украшения. Если бы не этот жемчуг, наряд мог бы сойти за траурный.

Что ж, ты всеми силами окучивала ректора, пытаясь произвести на него впечатление и пуская в ход все женские чары, а он взял и женился на своей истинной. Будешь тут в трауре.

Джеррит, который сопровождал Анну, словно преданный рыцарь, казался спокойным и уверенным. Анна держала его под руку, а он что-то негромко говорил ей, будто утешал. Они подошли к нам, и Анна, придав лицу доброжелательное выражение, сказала:

– Мартин, Эмма, я хочу поздравить вас с бракосочетанием. Обретение истинной пары это чудо, и я рада, что оно случилось с вами. У меня есть для вас маленький подарок.

На стол перед нами встала нефритовая статуэтка: дракон кусал себя за хвост. На Востоке нефрит считается камнем, который приносит благословение небес.

– Говорят, нефритовый дракон приносит семейное счастье и укрепляет его, – продолжала Анна. – Не знаю, так ли это, по-моему, он просто красив. Там внутри руны процветания, так что… пусть у вас все будет.

Джеррит, который понимающе кивал, слушая ее, стоял так, словно готовился схватить Анну, если она вдруг захочет выцарапать мне глаза. Мы поблагодарили ее за подарок, и я решила убрать его куда-нибудь в самый дальний угол чердака.

Не верится мне в такие дары от той, которая хотела стать женой моего мужа – и Мартин, кажется, разделял мое мнение. Джеррит и Анна сели за соседний стол, Мартин убрал дракона в карман, и я услышала едва уловимый треск: нефрит окутало защитными чарами.

Вот и правильно. Лучше бы его вообще расколоть на части.