(Не)нужная истинная, или Хозяйка боевой академии

Глава 3

Я кивнула, и мы прошли в кладовую. Ректор закрыл за нами дверь, я опустилась на большой мешок с кофе и подумала: хоть бы он успокоился уже. Вспыхнем ведь всем замком.

И с чего ему так кипятиться? Из-за того, что преподаватель зельеварения решил отчудить шутку в своем репертуаре? В конце концов, да, это было явное нарушение границ, но все-таки не такое, чтобы ректор сейчас полыхал вовсю.

Ревность, как есть. Но с чего? Откуда вообще взялось столько странных и неожиданных чувств? Нахлынули, словно где-то прорвало плотину, и бурные воды свалились нам на головы. И мы барахтаемся в волнах и не знаем, что делать.

– Интересное заклинание, – произнес Мартин. Прошел в сторону морозильных ларей с мясом и рыбой, остановился. Постоял, вернулся. – Сами его изобрели?

– Сама, – кивнула я. – Всегда нравились пауки. Решила задействовать сети.

Мартин улыбнулся. Снова принялся ходить туда-сюда. За дверью неразборчиво и возмущенно переговаривались домовые, Джеррит что-то им отвечал: судя по тону, пытался призвать к спокойствию.

А если он и правда возьмет и пригласит меня на свидание? Ну и что, а я пойду. Потому что я свободная девушка и успела сбежать из дома до помолвки с Норбертом Брикенхорфом. Могу теперь встречаться, с кем угодно.

И если у нас все зайдет достаточно далеко, дракон из семьи Шульцев сумеет защитить меня от Норберта лучше стен академии. Мало ли…

– Кажется, я дал маху, – признался Мартин. – Надо было нанимать вас на преподавательскую должность. Сначала младший ассистент, потом ассистент…

– Ну, если понадобится, мы всегда можем переиграть, – я улыбнулась в ответ. – Главное, что вы дали мне вечную работу в академии. Что поверили мне.

– Поверил, конечно, – серьезно откликнулся Мартин. – Я увидел ваши воспоминания, и это был не морок и не выдумка. Вы в самом деле видели все те ужасы войны, они так вас впечатлили, что навсегда оттиснулись в вашей ауре…

– Так впечатлили, что я решила сбежать в свое прошлое, – ответила я. – Все исправить. Хочу написать королю, рассказать об одном его родственничке. Пусть присматривает за ним.

– Хорошая мысль, – согласился ректор. Он так и таскался туда-сюда по кладовой, это невольно начинало раздражать. Хотелось взять его за руку и усадить рядом. – У его величества много родственников, за которыми нужно бы присмотреть.

Так. Кажется, мы подходим к главному.

– Да, неприятная случилась история, – сказала я. – Меня еще никто не пробовал приворожить.

Мартин скривился, словно одновременно разжевал добрую дюжину лимонов.

– Это отвратительный поступок, который никак не согласуется с честью преподавателя и мужчины, – с нескрываемой злостью ответил он. – Обещаю, Эмма, такое больше не повторится. Я сегодня же подпишу приказ об увольнении господина Шульца. Он больше не потревожит вас своими глупостями.

Он так яростно смотрел, так тяжело ронял слова, что я вдруг подумала: а ведь да, это все-таки ревность. Драконы так себя ведут, когда кто-то тянет лапы к тому, что они считают своим.

Но с чего бы Мартин считал меня своей собственностью? Мы познакомились только сегодня, перебросились парой слов за ужином, вот и все. У него, в конце концов, есть Анна, с которой он гуляет вечером по беседкам. Откуда бы тут взяться ревности?

Но это была она. Однажды Норберт смотрел и говорил примерно так же, когда один из его товарищей остался на ужин и засыпал меня комплиментами. Он ни слова не сказал, пока гость был в доме, зато потом выплеснул на меня свой гнев, избил до трещины в ребре.

“Ничего этого не будет, – сказала я себе. – Я вернулась в свое прошлое и все исправлю”.

– Что случилось, Эмма? – спросил Мартин, и в его взгляде теперь была искренняя тревога. – Вы в лице изменились.

– Так… – ответила я. – Вспомнила несостоявшегося мужа. Однажды он был зол примерно так же, как вы сейчас.

Ректор вздохнул. Опустился на соседний мешок. Голоса домовых из-за двери стихли: кажется, Джеррит и Сильвер не стали дожидаться ректорского решения и удрали.

– Да, я правда разозлился, – признался Мартин, и огни над его головой начали угасать. – В академии так себя не ведут, еще никто не пробовал привораживать сотрудников.

– Не увольняйте господина Шульца, – попросила я, и огни снова начали крепнуть.

– Заступаетесь за него? – обманчиво мягким тоном осведомился Мартин. – Хотели бы сходить с ним на свидание?

Нет, это точно ревность. Осталось только понять, откуда она взялась и у Мартина, и у меня. Во мне ведь тоже все закипело, когда Анна повела его к беседке с виноградом.

Мы оба не имели никаких прав на ревность, прав друг на друга. Но ревновали.

– Вряд ли вы где-то найдете нового зельевара за два дня до учебного года, – вздохнула я. – И ведь его сослали сюда, верно? Незачем ссориться с теми, кто это сделал.

– Вы не ответили на мой вопрос, Эмма.

Голос ректора был спокойным, но за этой мягкостью чувствовалась железная рука, готовая лечь мне на горло и сжать.

– Я свободна, – ответила я. – И могу встречаться, с кем захочу. Вы ведь ходите на свидания с госпожой Шрайдер, правда? Календарно-тематическое планирование не обсуждают вечером в беседках.

– Это не то, о чем вы думаете, – произнес Мартин настолько горячо, словно искренне хотел убедить меня в том, что я не права на их счет.

– Но есть вещи, которые волнуют меня намного больше свиданий и приворотных зелий, – продолжала я. – В зеркалах приветственного зала появилось что-то вроде призрака. И он велел мне проваливать из академии. Хотелось бы узнать, кто успел меня так невзлюбить.

***

Мартин вопросительно поднял бровь.

– Призрак с угрозами? – уточнил он, и я кивнула. – Ну во-первых, я лично выбросил из зеркал всех призраков этой весной. Новые еще не успели туда проникнуть. Получается, вы кому-то не понравились в академии, Эмма.

– Стоило только приехать, и уже неприятности, – вздохнула я. – Вроде бы пока никто не жаловался на мою еду. Наоборот, брали добавку.

– Вы хорошо готовите, – похвалил Мартин, и это прозвучало, как комплимент, а не просто констатация факта. Я сдержанно улыбнулась.

– Кулинария всегда была моим любимым занятием. Отец говорил, что я напрасно трачу время, благородной девице нечего делать на кухне, когда есть служанки.

– Но вот ведь, ваши умения вам пригодились, – Мартин улыбнулся в ответ, огни над его головой погасли, и он добавил: – Впрочем, я и так взял бы вас на работу. Вы хороший человек, Эмма. Надо окружать себя как раз такими людьми.

– Госпожа Шрайбер тоже хорошая, – предположила я. – Иначе вы бы ее к себе не приблизили.

Дьявольщина! Ну вот о чем я только говорю и думаю! Зачем я постоянно вывожу Мартина на личный разговор! Ведь что-то так и подзуживает внутри, так и требует вставить шпильку в ровный тон беседы.

– Я ее не приближал, – ответил ректор, и я почувствовала, что он оправдывается. – Анне пришло время выйти замуж, она ищет достойную пару и решила, что я прекрасно подхожу для ее матримониальных планов.

– Вешается на вас.

– В каком-то смысле да.

– И вы не имеете ничего против. Иначе давно нашли бы способ развернуть настойчивую барышню в другую сторону.

Нет, я все-таки должна стукнуть себя по голове. Знаю человека несколько часов и говорю с ним настолько легко о таких вещах.

– Вы же дракон, – продолжала я. – Наверно, чувствуете в ней свою истинную пару.

Мартин сделался было серьезным, даже угрюмым, но тут рассмеялся и махнул рукой.

– Нет-нет, она не моя истинная, это совершенно точно. Я бы испытывал сейчас совсем другие чувства.

– Какие же? – поинтересовалась я. – Норберт пел соловьем, но я сейчас думаю, что он врал. Может, я и не была его истинной, а он просто сказал так, чтобы я потеряла голову от счастья. И все-все для него бы сделала.

Мартин посмотрел на меня с нескрываемым сочувствием.

– Он ведь может появиться в академии? – спросил он.

– Рано или поздно обязательно появится. Я ведь сбежала из дома, меня ищут.

Вспомнилось, как я побросала вещи в маленький саквояж и бесшумно выскользнула из дома ранним утром, когда даже слуги еще не поднимались. Перед этим заглянула к родителям, а потом к брату: все они спали, все они были живы, и укол счастья, который я испытала, почти остановил сердце.

Ничего. Я все исправила.

– Что ж, тогда мы устроим ему прекрасную встречу, – в глазах Мартина проплыли хищные огоньки, и я снова удивилась.

Почему он смотрел так, словно хотел снять с Норберта голову? Неужели его так впечатлили воспоминания о неслучившейся войне? Или он просто ненавидел всяких гадов…

– Так что же чувствует дракон, когда встречает истинную? – не отставала я.

Мартин мечтательно улыбнулся.

– Сначала становится тепло, – ответил он. – Тепло и очень легко, словно ты завершил очень сложное дело. Душу окутывает спокойствием, и ты не знаешь, откуда оно взялось. Потом на тебя падает целый поток чувств. И злость, и радость, и восторг… это нервная система приспосабливается к истинной. В магическом плане истинная пара это единый организм. А ты не понимаешь, что с тобой происходит и откуда все это вдруг свалилось тебе на голову. Ты творишь какую-то дичь и не знаешь, откуда это все в тебе.

“Поток чувств”, – повторила я. И внезапно ощутила себя растерянной, маленькой и очень слабой.

– Тебя бросает в жар, но ты не заболел, – продолжал Мартин. – Ты начинаешь злиться. На себя, на всех… А потом все это выравнивается, сглаживается, и ты смотришь на девушку и понимаешь: вот твоя истинная, и вы с ней теперь одно.

– Звучит, как настоящая мечта, – сказала я. Внутреннее неудобство все росло и росло. Надо было не болтать не пойми о чем, сидя на мешках в кладовой, а выйти уже отсюда и пойти спать. Поздний вечер, а завтра рано вставать. Все повара ранние пташки, они же должны всех накормить завтраком, а потом браться за обед…

– Это и есть мечта. Всякий дракон надеется однажды встретить свою истинную. Женщину, которую для него создали небеса.

Это прозвучало так, что я невольно поежилась. Кто-то будто бы положил руку мне на плечо и приказал: смотри.

– Простите Джеррита на первый раз, – попросила я и поднялась с мешка. Надо было заканчивать этот разговор, ни к чему хорошему это не приведет.

Особенно если Анна Шрайдер хочет выйти замуж и атакует ректора по всем фронтам. Она сметет меня, как крошку со скатерти, если решит, что я ей мешаю.

Да вот же дьявольщина! Почему я вообще могу ей как-то мешать!

– Простите его, – повторила я. – Поставлю новые защитные заклинания… ну и нам тут нужны не ссоры в начале учебного года.

Мартин тоже поднялся. Пристально посмотрел на меня, будто хотел прочитать мысли.

– Хорошо, – согласился он. – Но не ходите с ним на свидание. Он из тех, кто поиграет и бросит.

Я улыбнулась.

– Мной не так-то просто играть, господин Грюнвальд. Надеюсь, вы это уже заметили, – сказала я. – Доброй ночи!

***

Первым, кого я увидела утром, спустившись на кухню, был молочник из соседней деревни. Круглый, щекастый, улыбчивый, он затаскивал ящики с молоком и упаковки творога и масла: домовые помогали, а молочник приговаривал:

– Вот какое молочко, от хороших коровок! Я его не разбавляю, всякой дрянью не кормлю!

Я незаметно вбросила заклинание проверки: да, содержимое ящиков было идеально свежим. Что ж, на завтрак, кроме традиционной овсяной каши будет еще и запеканка.

– А вы новая повариха, да? – молочник выпрямился, протянул мне руку. – Клаус Брамс, к вашим услугам. Мой охламон тут на втором курсе, факультет военной медицины. Петер Брамс. Если что накосорезит, вы сразу мне говорите. Я уж оглоблей его в чувство приведу.

– Разумеется, – кивнула я и сунулась в мешочек на поясе: там был блокнот для записей и чеки академии для оплаты. – Сколько с меня за все это богатство?

– У меня с академией договор, – важно ответил Клаус. – Они учат моего охламона, а я за это поставляю молочные продукты со своей фермы.

Когда Клаус притащил сливки и ушел, я заглянула в упаковки творога. Отлично. Такой рассыпчатый творог самое то для приготовления домашней запеканки с изюмом.

Изюма в кладовой хватало. Когда одни домовые по моему приказу принялись тщательно промывать его теплой водой, а другие взялись за размягчение масла, появился Джеррит. Вот уж точно человек из тех, кого гонишь в дверь, а они лезут в окно.

Сегодня он принарядился, в руках держал букет мелких кустовых роз, и я вдруг вспомнила старую пословицу: кто нам мешает, тот нам поможет.

В конце концов, Мартин вчера ничего не объяснил толком по поводу призрака, а я не привыкла рассматривать чудовищ в зеркалах и выслушивать их угрозы. Придется брать дело в свои руки.

– А, вот и вы! – протянула я. – Как говорит господин Брамс, я иду встречать скотину, а Господь мне вас послал.

Джеррит кивнул с самым страдальческим видом.

– Я пришел загладить вину. И попробовать все начать заново. Давайте сделаем вид, что вчера ничего не случилось!

Я тщательно растирала творог с яйцами, солью и ванильным сахаром. А ведь сегодня еще и этот торт с фруктами готовить, чтоб его. Анна Шрайдер хочет выгодный брак, и все кругом обязаны ей помогать.

К творогу отправилось размягченное сливочное масло и сметана. Домовые смотрели на Джеррита, как на врага всего их пушистого народа. Вигвард даже шумовкой вооружился. Я добавила изюм и принялась старательно перемешивать получившуюся творожную массу. Домовые аккуратно повторяли мои движения: скоро мы все выльем в формы, смазанные маслом, и отправим в печи.

Это будет не просто запеканка, а песня! А для тех, кому мало запеканки и каши, будут биглики – круглые булочки с копченым мясом, красным луком и помидорами. Хлеб нужно обжарить, потом на каждый кусок выложить мелко нарезанные помидоры, сверху положить тонкий ломтик копченого мяса и украсить колечками лука. Просто и легко!

– Знаете, что? – сказала я. – Вы причиняете мне массу хлопот. Но я, так и быть, забуду вашу вчерашнюю дерзость.

– А мы не забудем, – проворчал Вигвард, отправляя свою форму с творожной массой в духовку. – Сильвер меня пнул! И толстым обзывается, а я не толстый.

Джеррит вздохнул, погладил Вигварда по голове и пообещал:

– Он больше никому дурного слова не скажет. Я за этим прослежу.

– Оба вы хороши, и хозяин, и слуга, – проворчал домовой и скользнул в сторону. Джеррит уставился на меня с самым невинным видом.

– И я с ним полностью согласна, – промолвила я. – Но если вы вытащите привидение из зеркала в приветственном зале, то я, так уж и быть, вас прощу.

Джеррит нахмурился. Весь романтический флер с него как ветром сдуло. Он посерьезнел, сразу став на несколько лет старше, и сказал:

– Там не должно быть призраков. Ректор их вытравил весной.

Я выразительно завела глаза к потолку.

– И тем не менее. Там было чудовище, которое мне угрожало.

Вертикальная складка на переносице зельевара сделалась еще глубже.

– Ты ведь только что приехала в академию, – произнес он, резко перейдя на “ты”. Ладно, пусть так.

– Вот именно. Кто тут может мне угрожать? Кому я перешла дорогу?

Джеррит рассмеялся.

– Анне, разумеется. Она очень хочет стать госпожой Грюнвальд, любая новая барышня в академии для нее конкурентка.

Я усмехнулась. Впрочем, это звучало вполне разумно. Особенно если вспомнить ее вчерашний подкол по поводу моего немодного кружева. И она сразу потащила Мартина в беседку, наглядно показывая, что мне тут нечего ловить, место занято, и я должна понимать весь расклад дел в академии.

И да, Мартин не имел ничего против. Всегда можно найти способ отбрыкаться от назойливой поклонницы, если уж она тебе не нравится. А ректор не отбрыкивался.

Впрочем, это не мое дело. А вот призрак в зеркале – уже мое.

– Одним словом, вытащи эту дрянь из зеркала, – сказала я. – Распыли, развей, сделай так, чтобы чары упали на того, кто направил призрака. А я за это, уж так и быть, пойду с тобой на свидание.

Джеррит улыбнулся.

– Договорились. Не планируй ничего на сегодняшний вечер.

***

Завтрак удался на славу. Биглики просто смели с подносов, и я сделала заметку: выбить из ректора деньги и купить новую печь, раз выпечка так хорошо тут заходит. И кстати, в шкафчики с закусками вполне можно закладывать и булочки. А против насекомых и прочей нечисти установить самообновляющееся заклинание.

Анна пришла на завтрак позже всех: видно, декан Гинкель снова не давал ей покоя с календарно-тематическим планированием. Выглядела она бледной и недовольной, зато нежно-сиреневое платье было пошито по той моде, которая даже в столице еще считалась отчаянной. Глубокое декольте впечатляло отсутствием корсета, и я отметила: прогрессивная девушка, не носит всю эту сбрую.

Ведьма.

Нежная туника свободного покроя сужалась к талии, а ниже, от широкого пояса, растекалась нежными складками. Кто-то из студентов даже восторженно ахнул. Я всматривалась в этот наряд на грани бесстыдства и думала: нет, не так все с ним просто. Там и лиф платья на косточках, поэтому ткань и не морщит, нежно обрисовывая тело. Сама туника сшита из кисеи, но под ней – нижнее платье из плотного атласа. Так что сбруи хватает.

Интересно, на лекции она точно так же ходит? Или сегодняшний выход просто ради того, чтобы окончательно забить конкурентку за плинтус?

Да ладно, какая я ей конкурентка. У нас с ректором Грюнвальдом просто рабочие отношения. Никаких личных и быть не может. Незачем госпоже Шрайбер запугивать меня привидениями в зеркалах.

Уверенным упругим шагом Анна прошла к столу, где завтракал Мартин – увидев ее, он дернул левой бровью и тотчас же поднялся. Они обменялись парой слов, причем девушка очень нежно дотронулась до его руки, а затем ректор двинулся к выходу из столовой так быстро, что это было похоже на побег.

Анна недовольно посмотрела ему вслед, опустилась за стол, и домовой поспешил к ней с подносом.

А я отправилась сварить кофе, переодеться и отдохнуть часок. До обеда еще было время – осталось только раздать распоряжения домовым по поводу заготовок.

Но переодеваться было не во что. Когда я вошла в свою комнату, то увидела открытые дверцы шкафа, а за ними сиротливую пустоту. Белье и пальто, туфельки и сапожки на холодную погоду никуда не делись, а вот платья, юбки и рубашки исчезли без следа.

Некоторое время я стояла, глядя на шкаф, как баран на новые ворота. Потом бросила по комнате несколько заклинаний: нет, никто сюда не входил – впрочем, опытный маг способен и обмануть такие чары, они простенькие.

В общем, мне не во что одеться. И если я, например, пойду в ванную, то и поварская одежда исчезнет.

Я пробормотала что-то невнятно-нецензурное. Шутники, вы только посмотрите на них. Юмористы-самоучки.

И вот я пойду к ректору и скажу: господин Грюнвальд, у меня украли всю одежду. Нет, это точно будет выглядеть, как нелепая попытка подката. Нелепая и глупая.

Ладно. Разберемся. Я закрыла шкаф и вышла из комнаты.

Джеррит обнаружился в приветственном зале. Большая группа студентов стояла возле зеркала, и зельевар, который сейчас был разодет, как на бал – идеально пошитый костюм, пышный галстук цвета фламинго, рубашка такой белизны, что глазам становится больно – крутил в пальцах маленькую палочку: иногда маги их используют для особо сильных чар.

– Итак, мои юные друзья, у нас с вами сейчас будет возможность поймать и изучить heatha prigeus. Глубозеркальный призрак – одно из тех темных существ, с которыми вам предстоит сражаться. Он не опасен, но способен доставить несколько неприятных минут. Ну же, уважаемый heatha, появитесь! Мы ждем.

Он постучал по зеркальной раме, и отражение вдруг потекло, размазываясь и наполняясь чернотой. Я на всякий случай встала чуть в стороне, чтобы не видеть призрак в деталях. Хватило и вчерашней встречи.

– Вот он, – негромко произнес Джеррит и вдруг погрузил руку в зеркальную гладь. Послышался такой визг, что все мы даже присели от неожиданности, закрывая уши.

Лицо Джеррита обрело свирепую ярость воина. Он выдернул руку с призраком из зеркала, и я с ужасом увидела, что дымная черная капля опалила его пальцы – мелькнули белые полоски костей, и кто-то из девушек охнул.

– Ага! Вот он, красавец! – довольно сказал Джеррит, показывая всем свою завывающую добычу. Один из студентов протянул большой хрустальный фиал: зельевар стряхнул в него призрака, ловко заткнул пробкой, и в приветственном зале воцарилась тишина.

Я поймала себя на том, что кусаю костяшку пальца от страха. Джеррит ослепительно улыбнулся, дунул на обгорелую руку и на ней начала нарастать свежая кожа и плоть.

– Итак, друзья, помним! – принц улыбнулся так беспечно, словно это не его пальцы сейчас прогорели до костей в зазеркалье. – Обязательно используем волшебную палочку. Heatha prigeus очень силен, и без нее вы просто не пробьетесь к нему. И заранее подготовьте необходимые чары, чтобы потом залечить свою рану.

Студенты восторженно зааплодировали. Джеррит шутовски поклонился во все стороны с ослепительной улыбкой, а потом заметил меня, подошел и поинтересовался:

– Что скажете, прекрасная повариха? Я заслужил свидание?

***

– Заслужил, конечно, – кивнула я. После такого подвига кто бы отказался от прогулки? – Рука сильно болит?

Джеррит посмотрел на свои пальцы так беспечно, словно хотел сказать, что все это полные пустяки.

– Такова работа зельевара и боевого мага, – заметил он с отменным равнодушием. – Тут ожог, там удар, здесь рана. Неприятно, конечно, но ничего смертельного. Ты очень бледная, Эмма. Испугалась?

– Нет, конечно, – я тоже решила выглядеть спокойной и равнодушной. Моя академия не была боевой, но там тоже было, на что посмотреть в плане монстров и следов от них. – Беда в другом.

Джеррит нахмурился.

– Что стряслось?

– Понимаю, что это звучит просто по-дурацки, – призналась я. – Но кто-то свистнул все мои платья.

Зельевар вдруг расхохотался так беспечно, что мне тоже стало намного спокойнее. Да, мои вещи украли, но ничего страшного. Хотя бы пальцы целы.

– А, это с тобой знакомится Ульрих, – объяснил Джеррит. – Наш замковый дух. Живет тут с десятого года новой эры, считает себя полновластным хозяином, но серьезно не вредит, скорее шутит. Сейчас он уже подбросил тебе что-то новенькое, и это обязательно надо надеть и носить несколько часов.

Я представила жуткую ветошь, которую Ульрих повесил на плечики в шкафу и невольно поежилась.

– И часто он так шутит?

– Вовсе нет. Это, как говорят студенты, прописка. Приветственная шутка. Если ты примешь ее с достоинством и уважением, то Ульрих больше не будет шутить. А если нет… Ну ты же не хочешь, чтобы вся мука превратилась в мышиный помет? А вместо изюма появились полные мешки углей?

Все это выглядело по-дурацки. Призраки в зеркалах, замковые духи… Впрочем, в моей академии тоже был призрак пьяного монаха, который всем подносил стаканчик из ректорских погребов. Выпьешь – и никаких проблем на сессии не будет. А не выпьешь, так пеняй на себя, минимум две пересдачи тебе гарантированы.

– И сколько я должна носить это платье? – поинтересовалась я.

– Сегодня в течение дня, – ответил Джеррит, водя пальцами по коже пострадавшей руки. – Я определенно хочу увидеть, что именно тебе приготовил старина Ульрих.

Я вздохнула, и мы пошли в мою комнату.

– Что он обычно готовит? – спросила я, поднимаясь по лестнице. Джеррит пожал плечами.

– Это неправильный вопрос. Правильный: где он все это берет? Анне, например, он приволок новенький наряд крестьянки из времен короля Трауба. Я удостоился рыцарских лат. А тебе…

Я открыла дверь и сразу же увидела алое платье, торжественно выложенное на кровать. Казалось, что в комнату влетела экзотическая птица и опустилась на покрывало, раскинув крылья.

Платье даже пахло. Почему-то липовым цветом с нотками арбуза.

– Ну это еще не так плохо! – весело сказал Джеррит. – Кажется, наш Ульрих забрался в костюмерную какого-то театра. Давай-ка надень скорее, нужно выразить уважение.

Зельевар остался за дверью, а я принялась переодеваться. Сняла поварскую форму, надела платье, затянула все крючки и шнурочки – будь благословенна та мода, которая позволяет одеваться самой, без помощи служанки. Повернулась к зеркалу и вздохнула.

Ярко. Свежо и смело. Плечи, грудь и шея открыты намного сильнее, чем позволяет мода, но некая недосказанность сохраняется – это не декольте чуть ли не до пояса в платье Анны.

Я представила ее, разодетую, словно крестьянка, и не сдержала усмешки. Открыла дверь, впуская Джеррита, и спросила:

– Ну как?

Зельевар нахмурился.

– Просто ужасно, – признался он совершенно похоронным тоном. – Ты выглядишь, как падшая женщина.

Я оторопело уставилась на него. Видно, у меня не было опыта встреч с падшими женщинами, чтобы я могла с лету понять, как именно они одеваются и выглядят. Но Джеррит выглядел очень серьезным, почти строгим, и я ему поверила.

Прекрасно, просто прекрасно! Спасибо на добром деле, господин Ульрих, теперь я вынуждена ходить по замку, словно шлюха!

Мартин увидит меня и как минимум будет смеяться. И Анна будет довольна: после такого выхода ректор точно перестанет обращать на меня внимание. Мне оно, конечно, не нужно, но все же…

– И что же делать? – спросила я. Джеррит кивнул так, словно давал понять, что я в надежных руках опытного человека, и заверил:

– Сейчас решим. Повернись-ка к окну.

Я послушно встала так, как было велено. Джеррит замер у меня за спиной и я еще подумала: он ведь не воспользуется случаем и не позволит себе лишнего. Ведь правда?

– Конечно, ты выглядишь просто сногсшибательно, – признался зельевар и едва уловимым движением дотронулся до моей открытой спины. – Но давай-ка сейчас немного поднимем все это, сократим простор для фантазии. Приделаем к нему рукава, потому что…

Послышались шаги, кто-то еще быстро вошел в мою комнату, и повеяло огнем и гарью. Я обернулась, увидела Мартина и едва не задохнулась от того гнева, который его окружал.

В следующий миг Джеррита уже отбросило на мою кровать славным ударом в лицо.

– Тварь какая, а… – прошипел Мартин, и я с ужасом увидела, как над его головой расцветает пылающий нимб, а по лбу и щекам бегут золотые чешуйки.

Он обращался в дракона! Он увидел, как Джеррит что-то делает с моим платьем – наверняка снимает, что ж еще тут можно было делать – и разъярился.

Но Джеррита было этим не пронять. Неуловимым движением он скользнул в сторону, поднял руку, и над ладонью вспыхнул алый лепесток.

– Хотите дуэли, господин Грюнвальд? – обманчиво ласковым тоном осведомился зельевар. – Прекрасно. Я вас вызываю.