(Не)нужная истинная, или Хозяйка боевой академии

Глава 2

– Да ну как же вы так… – я посмотрела на Джеррита и даже всплеснула руками от негодования. – Почему вы мне сразу не сказали?

Развернулась к домовым, которые тотчас же поджали уши.

– А вы? Все делали вместе со мной и молчали! Хотите сказать, вы не знали об этом?

В первый рабочий день на новом месте мне очень сильно хотелось проявить себя. Показать лучшие стороны своей стряпни. Сделать так, чтобы Мартин Грюнвальд не пожалел о том, что нанял меня.

И вот я возьму и поставлю перед ним тарелку с рыбой, которую он не ест.

– Мы знали, – муркнул Вигвард. – Но мы очень любим рыбку. И госпожа Патриция тоже.

Я вопросительно подняла бровь, и Вигвард торопливо объяснил:

– Госпожа проректор, Патриция Винкельман.

Понятно, хоть кто-то на моей стороне. Джеррит отошел от мойки, вытирая руки, и приобнял меня за плечи.

– Конечно, он не любит рыбу. Он же не какой-нибудь морской змей. Он горный дракон, настоящая огненная бестия. Обожатель мяса.

За время брака с Норбертом я успела познакомиться с несколькими морскими змеями из Министерства обороны: темнокожие, стройные, гибкие, они двигались так, словно танцевали. А в драконьем облике они извивались и скользили среди волн, и тонкие усы, которые украшали их тяжелые головы, издавали мелодичный перезвон.

– Я не успею приготовить ему мяса, – вздохнула я. – Уже пора подавать ужин.

Объятие Джеррита стало крепче, и я дернула плечом, сбрасывая его руку.

– У вас тут и без мяса найдутся и поклонники, и защитники, – заверил он. – Ужин получится на славу!

Вскоре в столовой начали собираться студенты, которые уже приехали в академию к началу учебного года. Рассаживались за длинные столы, обменивались шуточками и прибауточками; командуя нарезанием овощного салата, я поглядывала на них через приоткрытую дверь кухни.

Ребята были чем-то похожи на братьев: высокие и низкорослые, все они были одинаково крепкими, с одинаковым упрямым взглядом. Были среди студентов и девушки: некрасивые, с коротко остриженными волосами вместо провинциально длинных кос, и у каждой на носу я заметила следы переломов. Им приходилось стоять за себя до приезда в академию. Но все они смотрели мечтательно, и в их глазах светилась доброта и ум.

Когда на часах было без четверти шесть, начали собираться и преподаватели. Джеррит быстрым шагом покинул столовую и сел за отдельный стол для наставников, где сразу же принялся рассказывать темноволосому любителю голубцов о своей работе на кухне. Пришли и дамы: госпожа Винкельман и две барышни в воздушных платьях почти по столичной моде. Выглядели они настоящими принцессами, нежными и легкими, но я решила не обольщаться.

Мотыльки не преподают в академиях боевой магии.

Пришел и ректор, читая какие-то бумаги на ходу. Когда он сел, то домовые энергично растерли лапки и бросились подавать еду.

Я смотрела во все глаза. Мартин раскрыл бумажный конверт с едой, задумчиво посмотрел на рыбу: хоть бы он не решил, что я как-то собралась подгадить ему!

Но ректор взял вилку и принялся за еду. Отламывал нежные кусочки рыбы, ел неторопливо и спокойно, но ничем не показывал, что терпеть не может рыбу!

Может, это как раз Джеррит решил меня как-то поддеть? Но домовые бы не стали врать.

Кажется, ректор почувствовал, что на него смотрят: он оторвался от ужина, поймал мой взгляд и кивнул на свободное место рядом с ним, приглашая присесть.

Я бросила дополнительное заклинание, чтобы моя одежда окончательно стала идеальной, послушно прошла в столовую и опустилась за стол рядом с Мартином. Студенты и преподаватели смотрели на меня с доброжелательным интересом, и поклонник голубцов одобрительно произнес:

– Рыбка сегодня просто огонь.

Я сдержанно кивнула: спасибо. Мартин отправил в рот очередной кусок рыбы, прожевал и спросил:

– Как вам первый день на рабочем месте?

Я улыбнулась.

– Благодарю вас, господин ректор. Все в порядке.

Он понимающе кивнул. Съел еще один кусок рыбы и поинтересовался:

– Ваш несостоявшийся супруг изменял вам, я правильно понял?

Ладони сделались мокрыми. Перед глазами всплыли картинки из будущего, которое я сумела покинуть: Норберт в нашей супружеской постели с какими-то хохочущими девками, и я стою в дверях и надеюсь лишь, что не упаду в обморок прямо сейчас.

– Да, – откликнулась я, стараясь говорить как можно спокойнее. Не хотелось выглядеть жалкой и слабой.

– Но он сказал, что вы его истинная. А истинность это абсолютная магическая связь, – Мартин отправил в рот последний кусочек рыбы и добавил: – Измена истинной невозможна чисто физически.

– Схема Тельяни, – сказала я. – Истинная пара в некотором смысле единый организм, но если запустить заклинание Лезвия так, как советует Тельяни, то истинных можно разделить. Я только потом узнала, что Норберт это сделал сразу после свадьбы. Успела влюбиться в него по уши, как дура.

Мартин понимающе кивнул. Доел картофель, домовой поставил перед ним фарфоровый чайник и чашку.

– Я тут слишком поздно узнала, что вы не любите рыбу, – сказала я. Лучше говорить о таких безобидных вещах, чем о том, что пришлось пережить.

– Рыбу-то? Ненавижу, – спокойно признался Мартин.

Я изумленно посмотрела на него.

– То есть… Но вы же ее съели!

Мартин посмотрел на опустевший бумажный конверт и с прежним спокойствием произнес:

– Ну да. Съел.

– Спасибо, – негромко сказала я. – Завтра будет мясо.

***

Мне всегда было трудно засыпать на новом месте.

Все звуки и запахи были другими, не такими, как в родительском доме или дворце моего мужа. Семья Брикенхорф была намного богаче и знатнее нашей, и когда-то я с восторгом вошла во дворец Норберта, любуясь каждой деталью его изысканной роскоши – а потом только и мечтала, как сбегу оттуда.

Дандевар был наполнен другой жизнью: веселой, энергичной, бьющей, как родник. Вот я лежу на кровати, свернувшись под одеялом, и слышу, как где-то далеко играет гитара – даже мотив узнала, эту шуточную песенку распевают студенты по всей стране.

И я тоже пела, когда училась в столичной академии.

Завтра и послезавтра сюда съедутся все студенты, а потом начнется новый учебный год. Я буду готовить завтрак, обед и ужин три раза в день до конца своих дней – и это не цена за мою свободу и сохранение мира. Для ректора буду стряпать отдельно, отличные стейки каждый день, раз он огненная бестия и так сердечно поддержал меня.

Даже виду не подал, что терпеть не может рыбу. А все остальные смотрели на него и понимали: да, новая повариха отлично стряпает. Кулинария всегда была моим главным увлечением. Любой может бросить на сковороду кусок мяса, но не каждому дано превратить этот кусок в произведение искусства. Во что-то такое, что окутает душу восторгом и даст ей сил, а не просто набьет живот.

Мысли снова вернулись к ректору Грюнвальду. Хорошо, что он не обиделся за голубец, что прилетел в его белоснежный сюртук. И белый цвет очень ему идет, делает одновременно солидным и строгим, но еще и тем, к кому хочется прикоснуться.

Я сердито села на кровати. Ну что за глупости, с чего бы мне вдруг хотеть к нему прикасаться? Да, Мартин Грюнвальд хороший человек, он сразу мне поверил, взял на работу и поддержал на первом ужине. Но я-то думаю о нем не как о начальнике.

Почему-то мне было неспокойно. Примерно как в дни подготовки к свадьбе, когда мы с Норбертом встречались в доме моих родителей, гуляли в парке и беспечно болтали обо всем на свете. Тогда душа так и танцевала в груди, в ней царила весна, и мир казался огромным, светлым, принадлежащим только нам двоим.

И чем все кончилось? Я поняла правду о своем браке через несколько дней после венчания, когда Норберт разорвал связь с истинной.

Конечно, я обо всем рассказала родителям. Конечно, они мне не поверили. Решили, что у меня в голове какие-то глупости, и я сама не понимаю, что несу.

– Не сметь срамить семью! – сказал тогда отец. – Не появляйся здесь с этими дурацкими выдумками! Твой муж оказал нам великую честь, мы намного ниже Брикенхорфов по рождению, так что даже не думай о том, чтобы все испортить!

Я и не думала. Потом, когда Норберт надел долгожданную корону, я нашла способ вернуться в прошлое. Опасный, отчаянный способ! Заклинание могло бы просто рассеять меня по миру.

Но все получилось. Я сбежала из родительского дома за два дня до того, как Норберт придет к моему отцу со своим бесценным предложением. Сбежала, на последние деньги купила билет на самую окраину королевства и приехала в Дандевар.

Теперь это мой дом и тюрьма. До конца моих дней.

Но Норберт не сможет забрать меня отсюда. А больше никто в королевстве не способен создавать заклинания так, как я.

Мир устоит. Никакой войны не будет.

Шуточную песенку сменила романтическая мелодия, послышался заливистый девичий смех. Я поднялась с кровати, выглянула в окно: внизу расстилалась зеленая шкура сада, подсвеченная фонарями, среди деревьев текли человеческие тени. Студенты гуляли по дорожкам, наслаждаясь последними вечерами лета. Может, и Мартин сейчас где-то там, внизу – сидит на скамейке, беседует с кем-нибудь.

А я после ужина привела кухню в порядок, написала меню на завтра и ушла в свою комнату. Сижу теперь тут, как сова в дупле.

Интересно, есть ли у Мартина подруга? Невеста?

Я резко осадила себя: не моего ума это дело. Ректор Грюнвальд видный мужчина, конечно, он не одинок – и это тоже меня не касается.

Но почему-то я вдруг прошла к шкафу, вынула из него одно из самых лучших своих платьев, темно-синее с вирнейским кружевом, и стала переодеваться.

Ладно. Если уж решила выглядеть дурой, то действуй до конца.

В зеркале отразилась светловолосая девушка с растерянным выражением миловидного лица. Я торопливо привела в порядок прическу и выскользнула за дверь.

Коридоры и лестницы академии были ярко освещены, и я даже ни разу не заблудилась: спустилась по лестнице, прошла по коридору, свернула в другой, оказалась на другой лестнице и вышла в большой зал, который в таких местах называли приветственным. Сюда входили те, кто приезжал в академию: слуги встречали их, с поклоном принимали вещи, и в больших зеркалах…

Что это там, кстати, мелькнуло?

Я приблизилась к зеркалу, по пути создавая защитное заклинание. Конечно, никто не нападет на меня в Дандеваре, но осторожность никогда не помешает.

Отражение качнулось, как только я подошла ближе. За зеркальной мной проступил женский силуэт в черных развевающихся лохмотьях и провалом на месте лица. От него веяло такой жутью, что я с трудом удержалась на ногах.

– Проваливай отсюда! – раскатился хриплый каркающий голос по приветственному залу. – Убирайся! Тебе здесь нет места!

***

Не помню, как я вышла из замка, прошла через внутренний дворик и оказалась в саду. Просто вдруг поняла, что уже не стою перед зеркалом, а неторопливо бреду по дорожке, засыпанной красной кирпичной крошкой, и перезвон гитары становится все ближе.

Проваливай и убирайся. Неужели кому-то настолько не понравилась моя рыба?

Я вышла к маленькому фонтану: он бойко выбрасывал воду в мраморную чашу, золотистая подсветка придавала ему теплый и уютный вид. По другой дорожке за кустами прошла целая компания с гитарой, парни обменивались шуточками, девицы заливисто смеялись.

Как, кому я успела насолить настолько, что на меня напустили призрак?

– А, это вы! – воскликнул мелодичный женский голос. – Наша новая повариха!

Девушка, которая вышла к фонтану, была одета так, что любая принцесса умерла бы от зависти. Каштановые волосы были уложены в изящную прическу, пряди перевиты жемчужными нитями, плотный зеленоватый шелк платья стоил целое состояние, а туфельки, судя по расшитым бисером носкам, были сделаны на заказ в столичной мастерской Фаганти.

Как такая райская птица залетела в эти дремучие края? Тоже от кого-то скрывается?

– Совершенно верно, – ответила я. – С кем имею честь?

Тонкая улыбка незнакомки была, словно лезвие. Нежное личико с аккуратно вылепленными чертами было почти кукольным – вот только в нем чувствовалась сила и энергия, каких не бывает у кукол. Девушка опустилась на скамейку рядом и ответила:

– Анна Шрайбер, боевая магия у первого и второго курсов.

Я удивленно уставилась на нее.

– Вы преподаете боевую магию? Вот уж никогда бы не подумала!

В нашей академии был обязательный курс боевой магии, его преподавал отставной полковник, и про него шутили, говоря, что он обладает всего одной извилиной, да и та – след от фуражки. Роста он был громадного, кулачищи были чуть ли не с голову, и было ясно: не сработает магия, он будет просто драться.

Анна улыбнулась.

– Почему же?

– Вы очень изысканно выглядите, – призналась я. Улыбка моей новой знакомой сделалась мягче.

– Благодарю вас. Если хотите, я помогу вам подобрать приличные платья. Вирнейское кружево почти вышло из моды.

Я машинально дотронулась до кружевных завитков на вырезе платья. Сразу же почувствовала себя неловкой и нелепой. Да, рядом с такой красавицей любая девушка станет жабой…

– Мои родители поставщики элитных тканей из Хорна и Браганта, – сообщила Анна. – Пришли в ужас, когда во мне проснулась боевая магия.

– Да уж, – улыбнулась я. – Юная леди должна быть принцессой, а не рыцарем. Не бросать шары Вурнта, а примерять новые платья.

Анна рассмеялась.

– Точно! “Ты же барышня!” – так всегда говорила матушка. Одним словом, если нужны последние новинки – вы знаете, к кому обратиться.

– Спасибо, – ответила я, стараясь говорить как можно теплее и сердечнее. – И вы знаете, к кому прийти, если захотите какой-нибудь особый десерт.

– Кстати, замечательная мысль! – воскликнула Анна, и ее глаза энергично сверкнули. – Вы умеете делать бисквитные торты? Я иногда, кажется, душу готова за них продать.

И ведь не толстеет из-за тортиков. Ведьма.

– Умею, конечно, – ответила я. Когда-то Норберт сказал, что я только и гожусь, что на приготовление тортов – и будто бы в пику ему, я довела свое мастерство до совершенства.

– Отлично, сможете приготовить такой завтра к вечеру? С какими-нибудь нежными фруктами? Мы с Мартином собирались посидеть в беседке, а что может быть лучше сладостей на свидании?

С Мартином. Посидеть в беседке. Конечно, в академии может быть несколько Мартинов, но чутье подсказывало, что я разговариваю с возлюбленной ректора.

Я овладела лицом прежде, чем показалась досада.

– Это будет лучший в мире торт, – заверила я. – Как раз сегодня видела в кладовой отличные киви, очень сладкие. Добавить немного лайма, и будет просто восторг. Кстати, я, кажется, не видела вас на ужине.

Анна вздохнула.

– Есть такой страшный зверь, называется календарно-тематическое планирование. Я должна была срочно его доделать, иначе Гинкель меня бы просто съел без масла.

– Гинкель это..?

– Рейнхард Гинкель, декан военно-экономического отделения. Создает армейских финансистов, – объяснила Анна. – Так во сколько мне подойти за тортом?

Ответить я не успела. К фонтану вышел Мартин – и я готова была поклясться, что он едва заметно споткнулся, когда увидел меня. Не ожидал встретить здесь.

Взгляд его был сосредоточенным и темным, как в тот момент, когда голубец украсил сюртук – но просветлел и смягчился. Ректор улыбнулся и сказал:

– Добрый вечер, дамы. Решили прогуляться?

Анна поднялась, уверенно взяла его под руку и развернула в сторону от фонтана. Я осталась сидеть на скамье, словно бедная родственница.

– Да, как раз хотела заглянуть с тобой в ту беседку, там, говорят, безумно сладкий дикий виноград, – пропела Анна и повлекла ректора прочь.

В беседку за виноградом. На ночь глядя. Ну-ну.

Его голова дрогнула, словно он хотел обернуться в мою сторону. Но не обернулся.

Они ушли, я осталась сидеть. Обида и злость поднимались во мне, и я понятия не имела, откуда они взялись. Мне не на что обижаться и уж тем более не на кого злиться. Ректор дал мне работу и приют, я в безопасности – вот и все.

Тогда почему я никак не могу перестать думать о нем? Что вообще происходит?

– Ладно, – негромко сказала я. – Хотите торт? Будет вам торт.

***

Уходить в комнату все равно не хотелось. Вечер был теплым и ясным, на небе высыпали звезды и пролегла жирная колея Драконовой дороги, огромного звездного скопления. Грех сидеть дома в такую погоду, так всегда говорил Фред, отправляясь на свидания.

Теперь, наверно, отец отправит его на мои поиски. Норберт в гневе. Семья в ярости. Как я смела куда-то сбежать, опозорив всех? А если меня похитили?

В любом случае, надо бежать, искать и водворять беглянку на место…

– Мурк! – из живой изгороди прянула пушистая тень, Винвард запрыгнул на скамью и боднул меня лбом в плечо. – Вечер добрый!

Я почесала рыжую башку, и домовой довольно замурлыкал.

– Вот ты чеши, чеши, – проурчал он. – А я тебе чего-то расскажу. Госпожа Патриция две добавки рыбки взяла. А Вигмар в кладовой крысу завалил вот такущую. А Сильвер, гад, меня по тылу пнул. Иди, говорит, отсюда, толстый, а я не толстый, у меня шерсть мягкая и кость пушистая.

От мурчания кота на душе невольно становилось спокойнее. Да, у ректора есть подруга, ну и прекрасно. Я тоже найду здесь друзей. Еще и замуж выйду. Норберт приедет – а подать сюда мою невесту Эмму Аутенберг! А все такие хором: а она уже замужем!

Вот, господин Брикенхорф, извольте кукиш получить. Родители меня, конечно, проклянут – но это можно пережить.

Домовой забрался ко мне на колени, завалился кверху пузом и раскинул лапы.

– Чеши меня да гладь, – приказал он, – чеши меня полностью! Я говорю: ты, Сильвер, гад, я все твоему барину расскажу, что ты пинаешься! А он еще поддал, я так с кухни и вылетел!

– А тут все вот так запросто заходят на кухню? – поинтересовалась я. – Проходной двор какой-то.

– Что делать, – вздохнул Вигвард. – Вот захочется преподавателю среди ночи закусить чем-нибудь или стаканчик пропустить, он спускается на кухню и шасть в морозильный ларь! Мы уж спим себе на лавочках, а они топочут по голове.

– Джерриту тоже захотелось стаканчик пропустить? – спросила я. Этот кудрявый любитель веселинок в чужих напитках настораживал. Не нравятся мне такие весельчаки за чужой счет.

– Кто его знает, – Вигвард спрыгнул с моих коленей. – Сильвер меня пнул, я и улетел.

– А если хозяин приказал ему что-то испортить? – вдруг испугалась я. – Подсыпать какую-нибудь дрянь в еду.

Вигвард замер, уставившись на меня широко распахнутыми глазищами.

– А ведь верно! – воскликнул домовой. – Всех просквозит, например, а повариха виновата!

Я вздохнула и поднялась со скамьи.

– Пойдем-ка проверим. Не нравится мне все это.

Мне вообще не нравилось, что на кухне и в кладовых отирался, кто ни попадя. Да, конечно, ночью хочется перекусить, а держать еду в комнатах запрещают уставы всех академий: потом тараканов не вытравишь.

Что, если установить на этажах специальные ящички с закусками и напитками? Открываешь, берешь шоколад, яблоко или печенье, наливаешь себе чаю и снова все запираешь.

Отличная мысль! Я решила завтра же предложить ее ректору. Еще лучше будет, если получится поймать этого Сильвера с поличным.

– Вообще я установила отторгающие заклинания, – сообщила я, когда мы с Вигвардом вошли в замок и направились к кухне. – Если Сильверу и приказано что-то подсыпать, у него ничего не… Здравствуйте!

Кухня была озарена ярким светом, все лампы были включены, и молодой парень с энергичным, но туповатым лицом, который висел в паутине под потолком, был виден во всех деталях. Он дергался, пытаясь освободиться, но от моего паутинного заклинания просто так не избавишься.

– Вот он! – заголосили домовые. Они прыгали внизу, пытаясь зацепить парня швабрами и вениками. – Вот он, Сильвер, гад!

– Пнул! – заорал Вигвард, показывая на парня лапкой. – Пнул меня в самый в тыл! Хозяйка, свешай ему горячих, я даже сковородку разогрею в радость такого случая!

– Снимите меня! – воскликнул парень, умоляюще глядя вниз. – Спасите, госпожа повариха!

Но спасать я не спешила. Села на стул, сцепила руки в замок на коленях, уставилась на него, как крестьянин на вошь. Сильвер даже замер: испугался.

– Что вы хотели подмешать в еду? – поинтересовалась я.

– Свят Бог видит, ничего не хотел! Мой хозяин послал меня на кухню за крекерами с луком! Он их целыми коробками ест. Я запустил руку в шкаф, а тут паутина со всех сторон полетела. Спасите!

– Врет! – снова закричали притихшие было домовые и снова замахали щетками и метлами. – Крекеры в другом шкафу! Врет, зараза!

Конечно, врет: заклинание срабатывало, только если кто-то пытался портить продукты, а не брать их. Я покосилась на шкафы: судя по ходу нитей в заклинании, Сильвер полез в шкафчик с сахаром и приправами. А сахар отлично впитывает чары, это знают все.

– Повторяю вопрос. Что вы хотели подмешать в еду? – ледяным тоном отчеканила я. Сильвер дернулся в паутине в напрасной попытке освободиться, и я добавила: – Либо говорите правду, либо я зову ректора. И он выкинет вас с хозяином из Дандевара.

При мысли о том, что придется нарушить сладкое свидание Мартина и Анны среди винограда, я испытала мстительную радость. Сильвер дернулся еще раз и признался:

– Приворотное зелье, госпожа повариха.

***

Ага. Еще интереснее.

Похоже, ректору Грюнвальду сегодня придется воздержаться… от долгих прогулок по саду и прийти сюда.

– Вредитель! – закричали домовые и снова принялись прыгать и размахивать вениками. – Вот мы тебя сейчас! Вредитель!

Я хищно улыбнулась.

– Прекрасно, просто прекрасно. Вигвард! Быстро за ректором!

Кот помчался так, что только пятки засверкали.

Мартин, угрюмый и недовольный, явился через четверть часа, застегнутый на все пуговицы. Анны с ним не было, и я вновь ощутила прилив радости.

Странно. Странно и неправильно. Я вообще не должна испытывать хоть какие-то чувства к человеку, которого знаю несколько часов.

– Что случилось? – мрачно осведомился ректор. – Почему он в паутине?

– Это мое заклинание, – объяснила я. – Всегда окутываю им продукты, чтобы кто-нибудь особо одаренный ничего в них не подсыпал. Как видите, оно сработало.

Домовые притихли, замерли маленьким войском с вениками и швабрами. Мартин оценивающим взглядом посмотрел на Сильвера и спросил:

– И что ты хотел подсыпать?

Сильвер не успел ответить: на кухне появился Джеррит, и сразу стало ясно, кто заказчик. Он устало посмотрел на меня и попросил:

– Освободите моего слугу, пожалуйста.

Мартин кивнул, соглашаясь. Я вздохнула, бросила заклинание, рассыпающее чары, и еще одно, которое мягко опустило Сильвера на пол. Ректор обернулся к Джерриту и посмотрел так, что стало ясно: лучше убежать подальше и закопаться поглубже.

– Объяснись, – приказал он, и от его голоса по стенам чуть было не пополз иней.

– Хорошо, – кивнул Джеррит. – Да, Сильвер выполнял мой приказ. Да, я действительно приготовил приворотное зелье. Госпожа Аутенберг сразу же пришлась мне по сердцу, но я видел, что не вызываю у нее взаимности. Поэтому решил призвать на помощь алхимию.

Я не вытерпела. Схватила то, что пришлось под руку – мельницу для перцев – и швырнула в него. Попала: Джеррит охнул и с болезненной миной потер лоб.

– Заслужил, – вздохнул он. – Признаю.

– Идиот! – прорычала я. – Придурок!

Вторая мельница, теперь уже для крупной соли, отправилась прежним маршрутом. Мимо.

– И что ты планировал? Что я буду за тобой бегать с задранной юбкой? – сейчас мне больше всего хотелось аккуратно взять зельевара за шею и придушить, как следует.

Приворотные зелья одни из самых опасных. Если их приготовить правильно, они вызывают легкое влечение, нежную влюбленность и развеиваются через сутки после приема. Но если переборщить с ингредиентами, то примерно на неделю человек может лишиться рассудка. Им будет владеть только похоть – и несчастный будет думать лишь о том, как ее утолить. Забудет о еде, не обратит внимания на жажду – ему нужно будет только одно.

– Лишь слегка расположить к себе, вот и все, – Джеррит стал осторожно отступать за столы, опасаясь, что я на него брошусь. – Клянусь честью, только это.

– Честью? – я даже остановилась, дыхание перехватило от возмущения. – Хочешь сказать, она у тебя есть? Бесстыжий!

– В голове не укладывается, – потрясенно признался Мартин. Он старался держать себя в руках, но я видела в его глазах огоньки гнева. Он злился по-настоящему.

Вот и первый огненный лепесток появился над головой.

– Просто не укладывается в голове, – повторил Мартин. – Джеррит, ты преподаватель. Я поверить не могу, что ты пытался так поступить. Приворожить коллегу! Сломать добрую волю и здравый рассудок другого человека! Я тебя из академии выкину за такие фокусы! Потребую королевского суда!

И над его головой вспыхнули сразу три лепестка.

Мне снова сделалось неуютно. Ну не злятся так драконы из-за нарушения правил, тут было примешано что-то еще.

Очень похожее на ревность, кстати говоря. Я понравилась другому мужчине, он захотел меня приворожить, и ректора это выбесило.

Но с чего? Раз он встречается с Анной и гуляет с ней вечером в беседке, какое ему дело вообще?

– Чисто технически господа Аутенберг мне не совсем коллега… – пробормотал Джеррит, нервно прищелкивая пальцами: то ли пытался оживить какие-то чары, то ли у него начался тик.

– Идиот! – повторила я и вдруг ощутила какое-то чуть ли не детское желание проверить ситуацию. – Если я тебе понравилась, мог бы просто пригласить на прогулку. Здесь, насколько я успела понять, это принято.

И Мартин, и Джеррит посмотрели на меня с одинаковым ошарашенным выражением. “А что, так можно было?” Потом вопрос в глазах ректора сменился на возмущенное “Ты что такое несешь!”

– А ты даже не попробовал… – продолжала было я, и один из домовых напомнил:

– Он картошку чистил и потом ножи и столы мыл…

– Это что, засчитывается, как ухаживание? – поинтересовался Вигвард, и домовой ответил:

– Это кухня, тут любая попытка засчитывается.

Над головой ректора расцвел настоящий пламенный нимб, а ноздри дрогнули так, словно из них готов был повалить пар. Он помолчал, а потом невозмутимо произнес:

– Госпожа Аутенберг, мне нужно побеседовать с вами наедине.