Не оставляйте нас

Глава 13

Виктор

Виктор водрузил коробку с образцами марсианской породы на рабочий стол. Надо же, его запрос выполнили всего за шесть дней до вылета! Исследовать материал надо сейчас, а в полете уже только обрабатывать данные — не тащить же марсианское камни обратно на Марс. Впрочем, Саймон просил подготовить хотя бы предварительный отчет. И вот именно теперь, когда дорог каждый час и лишние руки не помешали бы, Индира не вышла на работу! По-хорошему, надо подать на нее жалобу и запросить новую лаборантку… но неловко после того, как они целовались. Рабочая этика, конечно, штука угнетающая, однако, следует признать, смысл в ней есть.

Воспоминание о поцелуе отзывалось приятным волнующим теплом, но со временем к нему примешалась смутная тревога. Индире нужна была помощь, она поцеловала Виктора, он помог… Она действовала под влиянием порыва или по расчету? Что там говорил Саймон — «женщины тянутся к мужчинам, облеченным властью… такова их природа». Неужели корп оказался прав? Но Виктор и так выручил бы свою лаборантку, безо всяких дополнительных условий!

Безо всяких условий, да? Но ведь нуждающиеся и несправедливо обиженные были вокруг него всегда, и часто ли он спешил им на помощь? Привилегированный по рождению мальчик, сын пусть и трагически погибших, но оставивших приличный трастовый фонд ученых, вступался ли он за тех, кому в жизни повезло меньше? Конечно, юная девушка с огромными глазами и мягкими линиями груди — совсем другое дело. Ей он помог, не рассчитывая, разумеется, на благодарность… но при этом зная в глубине души, что благодарность непременно воспоследует. Хотя бы потому, что однажды ей снова что-то потребуется от влиятельного начальника.

Это были неприятные мысли, Виктор постарался отбросить их. Он планирует освоение природных богатств Марса и так помогает всему человечеству. Это важнее судеб отдельных людей. Даже людей с очень красивой грудью.

От работы Виктора отвлекло очередное уведомление о необходимости пройти стерилизацию. Сам не зная, почему, он затягивал с этим вопросом. Операция безболезненная, занимает четверть часа, и это необходимо, так что нет никаких причин откладывать. Он обязательно пройдет ее, просто не сейчас.

Открывая контейнеры с образцами, Виктор одновременно просматривал выведенный на голоэкран отчет о месторождениях, откуда их извлекли. В этот раз документация была составлена грамотно, потому Виктор впал в ступор, когда три часа спустя наткнулся на грубую ошибку. Может, это у него уже что-то не так с восприятием? Сделал перерыв, размялся, попил воды. Вернулся к работе: ошибка никуда не исчезла. Образец породы был описан как крупный геологический объект. Второпях вставили кусок текста не в тот раздел отчета? Нет, это не похоже на случайность, данные разного плана вписаны в соседние ячейки таблицы. Иисус, да даже второкурсники так не косячат… Тем более странно, что в остальном отчет составлен безупречно. Такое ощущение, что ошибка допущена специально. Но кто станет портить документацию по серьезному проекту? И, главное, зачем?

Виктор взял в руки образец, в описании которого был такой откровенный ляп. Обыкновенный кусок руды, таких в этой партии десяток. Виктор навел на него увеличивающую оптику и рассмотрел едва заметную тонкую линию — словно кто-то разрезал камень, а потом тщательно соединил половинки. По правилам образцы должны были прибывать на Землю без повреждений…

Виктор решил вскрыть образец по обнаруженной линии. Подготовил стенд, активировал лазерный резак. Да где эта Индира, когда так нужна помощь? Уже взяв в руки образец, Виктор задумался. Кто и с какой целью загадал ему эту загадку? Надо быть экспертом, чтобы заметить несуразицу в отчете, и без специальной аппаратуры разрез не рассмотреть… Похоже, некто пытался скрыть нечто от обязательного корпоративного досмотра.

Виктор отнес образец и резак в химический отсек — подальше от камер. Аккуратно, миллиметр за миллиметром принялся вскрывать образец по линии разреза. Минуту спустя камень распался на две части. В небольшой полости внутри хранилась миниатюрная карта памяти. Виктор дрожащими пальцами достал ее и прочитал через оболочку своего браслета. Там был с десяток файлов с данными и аугзапись, которую Виктор немедленно активировал.

Открылась плохого качества голограмма. На Виктора смотрел старик… нет, вряд ли мужчина был так уж стар, но из-за отечных складок на лице вид у него был нездоровый. И все-таки он показался Виктору смутно знакомым…

— Мое имя — Пол Грэхем, — старик откашлялся. — Я надеюсь, что эту запись увидит Виктор, сын моих покойных друзей Дианы и Фрэнка. Либо другой человек науки, которому небезразлична судьба марсианской колонии. Потому что если карта памяти попадет не в те руки… что же, я знаю, на что иду. Но не могу больше молча смотреть на то, во что «Дети человечества» превращают марсианскую колонию, которая создавалась как надежда на новое будущее.

Запись была скверного качества, голограмма дрожала и местами расплывалась. Неужели это действительно дядя Пол? Виктор помнил его молодым, веселым, энергичным. Он качал маленького Виктора на коленях и рассказывал о дивном новом мире, который они построят на Марсе. «Когда вырастешь и прилетишь к нам в гости, Марс будет краше старушки Земли, вот увидишь», – обещал тогда молодой дядя Пол.

— Все-таки я надеюсь, что запись попадет к тебе, Виктор, — старик слабо улыбнулся. — Я и решился передать это сообщение, когда запросы о состоянии горной разведки стали приходить от тебя. Поверь, мне невероятно стыдно было отправлять поддельные данные, но корпорация держит нас за горло, все здесь происходит по ее приказам. Судя по твоим ответам, ты понял, что с отчетами что-то не так. Потому и я рискнул сообщить тебе прямо: Виктор, горная разведка на Марсе в последние пять лет заморожена. Мы не отправляли автоматику на кратер Гейл. Гора Шарп разведана, но ее разработка так и не началась. Из старых шахт худо-бедно до сих пор действует одна. Во второй три года назад случился обвал, и у нас теперь нет техники, чтобы его разобрать. И это только малая доля того, что здесь происходит.

Где-то на заднем плане раздался шум, едва слышимый в записи. Пол вздрогнул и резко обернулся, и Виктор вздрогнул вместе с ним — хотя знал, что ученый успел не только закончить запись, но даже и передать ее на Землю.

— Начну лучше с самого начала, — что бы Пол ни увидел у себя за спиной, это явно не вызвало у него тревоги. — Рабочая группа Дианы и Фрэнка закладывала в колонию огромный потенциал для роста. Ведь предполагалась, что развитие Марса и земную экономику выведет из стагнации, создаст образованные кадры, рабочие места… мечту, к которой можно стремиться, с которой можно преодолевать невзгоды. Но после гибели Дианы и Фрэнка управление марсианским проектом перешло к штабу «Детей человечества». И я не открою тебе Америку, Виктор, если скажу: все, что волнует корпорации — это прибыль. И, к сожалению, прибыль быстрая, а не долгосрочные вложения.

Пол придвинулся ближе к записывающему устройству.

— В течение какой-то пары лет «Дети человечества» урезали практически все перспективные исследования. С каждым следующим кораблем мы получали все меньше техники, энергоносителей, материалов. По плану здесь должно было выситься уже семь куполов — реально действуют два, третий так и брошен недостроенным. Пять лет назад у агротехников было пятнадцать полигонов, на половине из них росли адаптированные культуры; сейчас осталось только четыре полигона, и лишь на одном еще всходит соя. Без оборудования и материалов для развития мы полностью зависимы от поставок с Земли. Специалисты продолжают прибывать, вот только работы для них нет: ни один гений не в силах создать купола, фабрики и цветущие поля без материалов и инструментов. Мы отправляем на Землю запрос за запросом, но они остаются без ответа — видимо, оседают в недрах корпоративных канцелярий. Люди мечтали создавать новую цивилизацию, шли к этому всю свою жизнь — а теперь заперты под душным куполом без всякой возможности действовать. Среди ученых и инженеров распространяется пьянство, а недавно кто-то начал употреблять и синт… Но и это еще не худшее.

Пол отвел взгляд от камеры. Рассматривал что-то, не попавшее в объектив, или просто стыдился смотреть в глаза пусть даже сколь угодно гипотетическому зрителю?

— Хуже всего — эти несчастные женщины. Участницы материнской программы — единственный ресурс, который завозят в избытке. Все больше и больше с каждым кораблем. Их уже десятки тысяч, и все ютятся в ужасающей тесноте под вторым куполом. Условия там намного хуже, чем в убогих трущобах, из которых они так стремились вырваться. И дети, которых их заставляют рожать... они никому не нужны, у них здесь нет будущего. Многие из них уже достаточно взрослые для того, чтобы это понимать… — руки Пола сжались в кулаки. — Единственное их жизненное назначение — съемки на икс-пленку, чтобы корпорация могла привлекать новые и новые инвестиции! Они и их матери — источник быстрых денег, больше корпов ничего не волнует! А когда эти несчастные женщины не могут больше рожать или отказываются... многие отказываются, хотя знают о последствиях... на работах по обслуживанию энергосистемы мало кто живет больше двух лет. Мы даже не можем изготовить радиозащитные костюмы, просто не из чего! Ученые настаивают, что жизненное пространство и опасные работы должны делиться между всеми колонистами поровну, но корпы на это не соглашаются, а охранная система под их контролем. Я забрал к себе одну из этих женщин в качестве наложницы — другого способа помочь ей выжить у меня не было. Вот до какого варварства докатились мы — авангард человечества, новая ступень эволюции!

Складка на лбу Пола стала еще глубже.

— Виктор… я надеюсь, что запись увидишь именно ты… Это не имеет ничего общего с тем, что мы с твоими родителями задумывали, ничего! Не знаю, вправе ли я нагружать тебя такой ответственностью... но другого способа достучаться до Земли у меня нет. Материнская программа должна быть немедленно свернута! Марсу нужны материалы и оборудование для завершения третьего купола, для возобновления разработки найденных месторождений и разведки новых, для очистки воды и синтеза пищи, для изготовления защиты от радиации, в конце концов! Мы подготовили списки того, что требуется в первую очередь. Нужно всего-то двенадцать-пятнадцать рейсов с действительно необходимым грузом — и колония сможет перейти на самообеспечение, продолжит развиваться! Я все бы отдал за то, чтобы оказаться на Земле и лично разоблачить корпорацию, которая губит величайший проект человечества ради сиюминутной выгоды! Но придется мне переложить это бремя на тебя, — Пол посмотрел Виктору прямо в глаза, словно их не разделяли время и расстояние. — Непреклонность, Виктор. Родители говорили тебе, как это важно — непреклонность? Прости… и не оставляй нас.

Запись закончилась. Одеревеневшими пальцами Виктор спрятал карту памяти за едва заметно отошедшую обшивку лабораторного стеллажа. Он тяжело дышал, словно не сидел только что в кресле, а бежал стометровку.

Хотелось бы верить, что дядя Пол зло пошутил или тронулся умом… Или это вовсе хитрая корпоративная проверка лояльности? Если бы, помимо аугзаписи, ничего не было… Но увы, слишком уж она укладывалась в картину, которую Виктор до этой минуты не позволял себе, не хотел увидеть. Он как ученый так высоко ценил рациональность, умение видеть истинное положение дел — и так позорно игнорировал факты, которые были у него под самым носом! Явные фальсификации в отчетах, слишком редкие и подозрительно гладкие письма от колонистов, снятые на Земле рекламные ролики… А главное — людоедская сущность корпораций, которые по самой своей природе не умеют ставить других целей, кроме прибыли.

Виктор потер виски, потом и вовсе спрятал лицо в ладонях, раздавленный свалившейся на него ответственностью. Так вот почему Саймон спешно изолировал его в этом учебном центре… Слишком уж настойчиво Виктор задавал вопросы о нестыковках в отчетах. Теперь он лишен доступа к Сети, а значит, связи с внешним миром. Объявить, что он передумал насчет Марса, выйти из программы? В теории у него есть такое право, и корп с ними, со счетами за обследования и неустойкой, которые придется оплачивать после расторжения контракта. Вот только… выпустят ли его? Не проще ли корпам тихо избавиться от чересчур настырного ученого, а потом включить его в списки отправленных на Марс? Даже письма от имени Виктора отправлять не придется — ведь близких на Земле у него нет. Кому какое дело, на этой он планете, на другой… Коллеги по Университету поудивляются, что блестящий молодой марсолог не издает больше научные труды, но решат, что слишком уж он увлекся практической работой. Разве что пожилой профессор что-то заподозрит и будет, вздыхая, делиться своими догадками с очередным мечтающем о Марсе молодым ученым, но тот не послушает его, как не послушал в свое время Виктор.

И даже если удастся каким-то образом вырваться из учебного центра и открыть миру правду — кто поверит в нее? В Сети полно страшилок про ад в марсианской колонии и конспирологических теорий, будто никакой колонии не существует вовсе. Автописатели каждый день генерируют потоки контента: корпорации сами разрабатывают вирусы, человечеством тайно правят генетически модифицированные рептилии, проект «Последний берег» до сих пор ждет того, кто его активирует... Любое реальное разоблачение неизбежно потонет в этом мутном потоке. Кого убедит скверного качества аугзапись, даже если удастся залить ее в Сеть? Там полно куда как более убедительных свидетельств чего угодно, на любой вкус.

Надо по крайней мере предупредить девушек, которые сейчас рядом, в соседних отсеках. Виктор каждый день встречал их в коридорах центра — сосредоточенных, гордых собой, счастливых… Многие даже на ходу беседовали с голопортретом Дианы — ни минуты подготовки к своей великой миссии терять не хотели. Поверят ли они незнакомцу, который перескажет им слова другого незнакомца? Марс — их мечта, а как отнять у человека мечту? Поверит ли хотя бы Индира?

С другой стороны… Никогда Виктор не был борцом с системой. Пол же не сказал, что с самими учеными происходит что-то ужасное… Да, добиться результата без ресурсов сложно, но на Земле-то и вовсе нечего добиваться, с ресурсами или без оных, это планета-тупик… Почему-то же корпы держат ученых в приличных условиях, значит, когда-нибудь какая-нибудь работа для них будет. Пол наверняка драматизирует, у него и у родителей были поистине наполеоновские планы, вот реальность его и разочаровывает. Ну не может все быть настолько бесперспективно. А девушки… грустно, конечно, но что поделать — бедняки всегда были расходным ресурсом.

Отчего-то вспомнилась женщина с плакатом. «Не оставляйте нас». Виктор тряхнул головой, отгоняя некстати всплывшее воспоминание. Это подлая, нечестная просьба — он ведь ничего не может изменить, так зачем ему это навязанное чувство вины?

— Ты должен меня выслушать!

Виктор вздрогнул — он не заметил, как Индира вошла в химический отсек.

Вид у нее был заплаканный, но при том весьма решительный.

— Тут происходит что-то неправильное! Совсем не то, к чему нас готовили! Есть что-то, о чем нам не рассказывают!

Виктор вздохнул. Опять, наверно, поссорились с подругами… Индира хорошая девушка, умненькая, старательная… красивая. Но ему сейчас не до этих девчачьих глупостей.

И пусть всех девушек он не может уберечь от печальной судьбы, хотя бы Индира на Марс не попадет. Пусть лучше она переживет разочарование сейчас, чем будет переживать его всю оставшуюся жизнь.

— Ты подводишь меня, — жестко сказал Виктор. — Не исполняешь обязанностей лаборантки. Сегодня не вышла на работу, да и до этого едва справлялась. Ты отстранена от работы в лаборатории. Я написал рапорт о твоей безответственности и профессиональной непригодности. Иди попрощайся с подружками. Сегодня тебя исключат из программы.

— Ты не понимаешь, — взволнованно зачастила Индира. — Ада… моя подруга Ада… она что-то такое знает, о чем не может сказать, но это все, все меняет! Что-то по-настоящему нехорошее тут происходит! Быть может, все мы в опасности!

— Мне нет дела до ваших глупых детских ссор, — отрезал Виктор. — Уходи.

— Не прогоняй меня! Прости, что не вышла на работу… и за прочее тоже прости. Я не хотела ничего дурного. Но надо разобраться в том, что тут творится, мне нужна твоя помощь!

Губы Индиры дрожали. Возможно, она догадывается, что с Марсом дело нечисто? Но безопаснее ей не знать подробностей, это для ее же блага. Надо просто убрать ее отсюда. Виктор собрался с духом и попытался придать своим словам как можно больше бессердечности:

— Ты что-то путаешь. Это была твоя работа — помогать мне. Но ты ею пренебрегаешь. Ты меня разочаровала. Наука не терпит такого отношения.

— Виктор, пожалуйста, выслушай меня…

— Сама уйдешь или мне охрану вызвать?

Индира развернулась и убежала. Когда дверные створки смыкались, она оглянулась, и Виктору стоило огромного усилия не попросить ее вернуться.