(Не)полное зачатие

Глава 3. Оксана

— И что, у вас даже месячных не было?

Я скукожилась на больничной койке и виновато посмотрела на врача. Переводить взгляд на прозрачную люльку рядом боялась. Вдруг ребенок мне не привиделся?

— Не было…

— Почему вы не пошли к гинекологу?

— Это со мной часто бывало!

— Отсутствие критических дней по девять месяцев?!

— Иногда даже по году…

— Так. Позовите сюда Светлану Ивановну. Она, кажется, в соседней родилке была.

Врачи ушли, оставив меня одну. Ну, как одну? Ребенок все же имелся. Подумать только! Мой ребенок, бог весть от кого…

Я все же повернулась и посмотрела на спящего сына. Маленький такой, что даже неудивительно, как я его не заметила за все это время. Что же вообще произошло? Я ведь была уверена, что до сих пор невинна!

В палату вошла полноватая деловая женщина, которая держала в руках документы. Быстро пролистала их и подошла ко мне.

— Я скоро специализироваться начну на странных беременностях и родах, но, Беляшкина, поздравляю, тебе удалось меня удивить.

— Мне и себя-то удалось удивить, — призналась я.

А уж как бабуля поразится, когда я ей сообщу эту веселую новость — даже представить невозможно. Как бы с сердечным приступом не слегла. Лучше уж пусть продолжает печь пирожки и крендельки, которыми будет потчевать нас с малышом. Я нахмурилась, потому что эта мысль мне не понравилась. Ребенок еще, чего доброго, станет похожим на меня… а это ведь такие проблемы с коммуникабельностью! И с самооценкой, которая так и норовит свалиться ниже плинтуса в самый неподходящий момент.

— Ты даже не чувствовала, как он толкается?

— Нет. Но у меня часто… метеоризм.

— Понятно. Ну тут хочешь-не хочешь, а придется сесть на диету. Метаболизм мы тебе наладим. С коляской побегаешь, станешь изящной ланью. Как я.

Она рассмеялась и я не удержалась от улыбки. Хотя, надо признаться, картина того, как я хожу или бегаю по парку с коляской, ввела меня в ступор.

— Папашка в коридоре ждет?

— Чтоооо?

— Ну, такой высокий, спортивный, темноглазый. С бородой. В общем, в моем вкусе. — Светлана Ивановна описала Терлецкого, который вызвался поехать со мной в роддом, с таким видом, как будто каждый день описывала красавчиков вроде шефа.

— Это не папашка, — помотала я головой.

— А отец где? Нужно будет дать ему задание, чтобы твои вещи привез.

И тут я разрыдалась. Свалившееся мне на голову «счастье», о котором я даже не подозревала, подкосило так, что все это время, оказывается, я сдерживала слезы. А я ведь никогда не была вечной депрессирующей меланхоличной дамочкой!

— Ну-ну, чего реветь? Если ушел, так и скатертью дорога. — Светлана Ивановна похлопала меня по плечу. — Бери того красавчика в оборот. Раз приехал с тобой, значит, хороший мужик. Внимательный.

— Вы нееее понимаааетееее, — пуще прежнего заревела я. — Я до родов считала себя невинной! Я не знаю, от кого этот ребееееенок.

— Вот те раз.

Врач присела рядом и посмотрела на меня с интересом.

— Слушай, Беляшкина, вообще в моей практике такое уже бывало. Одна девица залетела, вытеревшись полотенцем.

— Полотенцем?

— Да. Ты в баню не ходила, часом? Может, куда присела там, на лавку какую, на которую до этого кто-то пошалил?

— Нет. — Я припомнила наши походы в кино с Наташкой. Редкие и без бань. — Вообще не ходила.

— Хм. — Она снова мельком проглядела документы. — Ладно. Но в непорочное зачатие я уж точно не поверю. Так что давай вспоминай, кто счастливый обладатель новорожденного сына, а я пока пойду с красавчиком твоим поговорю. Он просил.

Она вышла, и я осталась наедине с ребенком. Опять посмотрела на малыша и прислушалась к себе. Никаких материнских чувств. Да и откуда им взяться? Я не ходила счастливая, увидев на тесте две полоски. Я не прибегала на узи, чтобы узнать пол ребенка. Я не покупала в магазинах кучу милых детских вещичек, при одном взгляде на которые на глазах бы появлялись слезы умиления. Я вообще не представляла еще утром, что сегодня стану матерью!

Но ведь сын тоже не был в этом виноват. Он рос и развивался у меня под сердцем. Может быть, он уже даже успел меня полюбить! И ему нужны были материнские тепло и ласка, даже если так получилось, что о его отце мы не знаем ни полсловечка.

Встав с койки (что мне разрешили сделать сразу, потому что роды прошли более чем благополучно), я склонилась над кроваткой. Какой же он был смешной, мой ребенок… Роман. Да! Вот именно Роман и никто другой! Морщится лежит, сопит потихонечку. И пахнет от него так славно, что хочется и дальше дышать этим ароматом.

Я склонилась еще ниже и сделала то, чего мне так хотелось — прикоснулась к мягкой и теплой щечке ребенка, на что он отреагировал, снова сморщившись.

Так-так… в общем, не так уж и страшно с ним возиться. Остальному уж как-нибудь научусь. А бабушке сообщу через пару часов, потому что врать о том, что я вернулась с работы точно не буду.

— Беляшкина… Оксана! — окликнули меня от двери, и я резко распрямилась и обернулась. Ну конечно! Кто же это может быть? Шеф собственной персоной. И от голоса его у меня мурашки табунами бегут. А я стою в старой потрепанной казенной ночнушке и не знаю, что ему сказать…

— Простите, шеф, — тихо шепнула я и добавила снова: — Я взаправду не знала, что беременна!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍