(Не)полное зачатие

Глава 41. Оксана

Сколько раз я сдерживала себя, чтобы не позвонить шефу и не сказать, что я очень хочу ему верить! Это было равносильно тому, чтобы не сорваться с диеты, когда грызешь огурец, а хочется кусок торта. Чем больше времени проходило с нашего последнего разговора, тем сильнее я скучала по Терлецкому.

Постоянно крутила в голове события той ночи и понимала, что все это подстава со стороны Аллы. Точнее, мне очень хотелось думать именно так.

Встав утром на весы, увидела цифру семьдесят пять и уныло вздохнула. Потеряв покой, сон и аппетит, я стала таять на глазах. Но надо было брать себя в руки и возвращаться к нормальному и здоровому образу жизни. Если не для себя, так для сына. Потому что такое быстрое похудение было только во вред. Доказательством этому стал пульс, который по утрам зашкаливал, и головокружение.

— Оксаночка, я тут брокколи отварила, — со слезами на глазах сказала бабушка, когда я собиралась идти гулять с Ромой. — Может, поешь хоть немного?

— Поем, бабуль. Но только когда вернусь, хорошо?

Выкатив коляску из квартиры, я закрыла за собой дверь. Меня мучила совесть, но сил на то, чтобы обсуждать с бабушкой мое отсутствие аппетита, не имелось. Возможно, после прогулки уговорю себя съесть хоть немного.

— Оксана! Беляшкина! Да куда ты так быстро?

Я не сразу поняла, что зовут именно меня. Который круг вышагивала по парку с коляской бодрой рысью, а когда обернулась, с удивлением обнаружила… Кристину. И мгновенно подобралась. Может, это тот самый источник информации Аллы, благодаря которому и происходит утечка того, что утекать было не должно? Тогда зачем она здесь?

— Кристина? — прищурилась я, не зная, чего и ждать, лишь только крепче вцепилась в ручку.

— А я тебе звоню-звоню и никак не могу дозвониться, — выдохнула Крис и попыталась заглянуть в коляску. Пришлось заслонить сына собой.

— В чем дело? — потребовала я ответа. Мысленно стала прикидывать, куда мне бежать, если что. Доставать ли ребенка и улепетывать или мчаться к выходу из парка прямо с коляской?

— Дело в том, что шефа обвиняют в изнасиловании! И говорят, что вы из-за этого расстались. Я тебе звоню, а ты трубку не берешь. Ну я ноги в руки, отпросилась на пару часов и к тебе!

Чтоооооо?

Я даже покачнулась от таких известий. Что за ерунда такая?

— Кто обвиняет? — потребовала я ответа у Кристины.

— Невеста его бывшая, кто же еще?

Ну конечно! И спрашивать о таком было глупо.

— Что еще ты об этом знаешь?

— Что Терлецкий якобы заманил ее к себе в квартиру, где и попытался изнасиловать.

— Это неправда! Я там тоже была в этот момент.

Кристина посмотрела на меня так, как будто я призналась в том, что мы с шефом любим разнообразить свою сексуальную жизнь групповыми приключениями.

— Долго объяснять, — отмахнулась я. — Терлецкий сейчас в офисе?

— Да.

— Хорошо. Я Рому бабушке отдам и приеду, — пообещала я и снова почти бегом устремилась к дому.

— Давай брокколи! — объявила я бабуле, покормив и уложив сына в кроватку. — И мясо есть? Желательно с кровью!

Во мне проснулся зверский аппетит. Потому что я вдруг поняла совершенно точно — никакой измены со стороны шефа не было, это действительно была попытка его подставить. Наверно перед подписанием того самого важного контракта.

— Ой! — всплеснула бабушка руками и, пока я умывалась и приводила себя в порядок, успела навалить мне капусты, а сама бросилась жарить мясо. — Что-то случилось? Это прогулка на тебя так подействовала?

— Не совсем.

Я принялась закидывать в себя брокколи. Во-первых, и взаправду очень хотелось есть, во-вторых, я торопилась, чтобы ехать в офис.

— Осторожнее, подавишься! — ужаснулась бабушка, наливая мне стакан воды. — Запей хоть.

— Оао и а! — Я все же запила капусту и пояснила: — Нормально и так! Представляешь, на прогулке я встретила Кристину. Ну, ту селедку, я тебе о ней рассказывала.

— Да? И что она тебе такое поведала?

— Поведала, что на шефа подали заявление в полицию! Его обвиняют в изнасиловании.

— Батюшки мои! Кто?

— Алла, конечно!

— Но Димочка не такой! Мы должны его защитить!

Именно этим я и собиралась заняться. Ну, не защищать, конечно, бросаясь грудью, а выступить свидетелем, если (точнее, когда) это понадобится.

— Да, и если мясо готово — давай. Я перекушу и бегу к шефу!

Офис был похож на растревоженный улей. Еще больше он растревожился, когда появилась я. Пройдя мимо Вики, на лице которой появилось облегченное выражение, я поинтересовалась кивком головы, мол, Терлецкий у себя? И, когда она кивнула в ответ, без стука вошла к нему в кабинет.

Шеф стоял у окна спиной ко входу. Резко обернулся, на лице мелькнуло недовольное выражение. Видимо, злился, что к нему вошли без спросу. Но оно тут же сменилось другим, описать которое парой слов было невозможно. Радости, неверия и чего-то еще.

— Что-то с Ромой? — спросил он, делая шаг ко мне.

И я выдохнула скороговоркой:

— Нет. Я пришла сказать, что знаю про заявление. И буду свидетелем, если тебе это нужно. А еще, что будущий муж Марины — отличный адвокат. И вообще, я хотела сказать… что я тебе верю. — Запнувшись, набрала в грудь побольше воздуха и выпалила то, что скрывать никакого смысла больше не было: — И я тебя люблю…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍