(Не)полное зачатие

Глава 43. Оксана

Если бы не тот чертов суд, который уже маячил перед нами, я была бы совершенно счастлива. Моя жизнь состояла из сплошь радостных событий, уютных домашних вечеров, разговоров о чем-то неважном (и о важном, конечно, тоже). И я бы многое отдала, чтобы все так и происходило и дальше. Но Алла была Аллой… пока мы с ней не разобрались, о спокойствии не могло быть и речи.

— Слушай, это же Наташа, я надеюсь? — спросил неожиданно Терлецкий, который стоял у окна с Ромой.

В последние дни это было излюбленное занятие моих мужчин. Дима брал сына на руки и они могли часами стоять и смотреть на проезжающие вдалеке машины. При этом Рома гулил так радостно и восторженно, что его папа успел наобещать ему целый автопарк.

— Где? — Я бросила гладить белье и подошла, чтобы выглянуть в окно. И тут же удивленно охнула. В нашем дворе припарковался Харлей Вовы, с которого ссаживалась девушка в фате и коротком белом платье. При этом на ногах у нее были довольно массивные ботинки, а на плечах — косуха.

— Кажется, Наташка… — растерянно произнесла я и посмотрела на Терлецкого. — И кажется, они с Вовой… поженились?

Дима подернул плечами, как будто говорил этим, что с Вовой возможно еще не такое, я — бросилась открывать дверь Наташе и ее новоиспеченному мужу. Подумать только, расписались! Если конечно это не какой-нибудь перфоманс, с которого они ехали в виде жениха и невесты.

— Ну! — потребовала я ответа, как только двери лифта разъехались и из него вышли светящаяся от счастья Наташа и немного смущенный Вова. — Только не говорите, что поженились!

— Если не надо говорить, то не скажем, — разулыбалась Наташа.

— Ну нет! А нам почему ничего не сказали? — потребовала я ответа.

— А мы чет решили так неожиданно. И вдвоем. Но на праздник к вам прикатили. Ща за шампанским сгоняю.

Вова развернулся и исчез, не успели мы ему и пары слов сказать, я же наконец впустила Наташу в квартиру и крепко обняла. Даже плакать захотелось от того счастья, которое меня сейчас переполняло.

— На! Тебе везла, — сказала подруга и, сняв с запястья крошечный букетик невесты, протянула его мне.

— Это пригодится, — кивнул Терлецкий и посмотрел на меня совершенно недвусмысленно. — А вообще я не удивлен.

— Зато удивлена я!

Пока Наташа разувалась, а Вова бегал за шампанским (которого потом принес целый ящик), мы с бабушкой и мужем успели решить, что праздновать такое событие будем не в ресторане, а дома. Во-первых, не хотелось привлекать к нам и без того повышенное внимание, во-вторых, дома было как-то уютнее и спокойнее.

Бабуля, окрыленная тем, что ей теперь можно было накрыть стол, умчалась готовить, взяв в помощники Диму, Наташка же взяла меня под локоть и отвела в комнату.

— Я пока никому не говорила… даже Вове. Тебе решила первой сказать.

— Ты беременна… — прошептала я, догадываясь о чем речь. Сегодня был самый настоящий день прекрасных новостей.

— Да! А как ты догадалась? — прищурилась Наташа.

— Ну а что ты еще могла мне сказать? А почему Вова не знает?

Наташа замялась, потом выдала то, чего я не ожидала:

— Я просто не хотела считать, что эта свадьба у меня, ну… по залету.

— Глупости какие! Ты же сама говорила, что Вова хочет ребенка.

— Да, хочет. Но мне тоже хочется, чтобы он женился на мне, потому что любит, а не потому что у нас с ним потомство должно появиться.

Наташа всхлипнула и вдруг повисла на моей шее и расплакалась. Как оказалось позже — от счастья. И я тоже всплакнула с ней дуэтом, правда, недолго, до того, как в комнату заглянули удивленные мужчины.

В общем же, это был один самых счастливых и запоминающихся дней для нашей семьи и наших друзей, который мы провели, забыв обо всех тревогах. Передышка перед тем, что ожидало нас уже через пару дней. Которые пролетели слишком быстро и мы отправились на судебное заседание…

Адвокат (будущий муж Марины) говорил все четко и по делу. Даже растерянной мне, которая испытывала желание сбежать куда глаза глядят, прихватив с собой Терлецкого, стало гораздо спокойнее на душе. Когда все зашли в зал для заседаний после приглашения, я осталась ждать за дверью. Пыталась прислушиваться, но в ушах так шумело, что я быстро бросила это занятие.

Арсений убедил нас, что это дело заведомо проигрышное для Аллы и тех, кто за ней стоял, но я все равно испытывала такое волнение, что даже зуб на зуб не попадал. А что если он ошибался и у Аллы был какой-то козырь в рукаве?

Когда меня вызвали в зал, где я представилась и приготовилась рассказывать все, что знаю, первое, на что обратила внимание — ненависть Аллы. Уж не знаю, что тут происходило без меня, но она была очень разозлена.

Мне дали слово и я начала свой рассказ. Сначала сбивчиво, потом все увереннее. На кону стояли не только честь и достоинство Терлецкого, но еще и безопасность нашего сына, о похищении которого я и поведала.

А потом перешла к событиям того вечера, когда, по убеждению Аллы, чуть не случилось изнасилование.

— Коршунова дала мне ключ от квартиры Терлецкого. Сказала, что Дима… то есть, Дмитрий Анатольевич все еще любит ее и назначил ей там свидание. И что она конечно же, на него пойдет. Странно было бы, если бы жертва осознанно шла на изнасилование, неправда ли?

— И что сделали вы?

— Я отправилась в квартиру Дмитрия Анатольевича, открыла дверь ключом и увидела, как Коршунова сидит на столе, обвив Терлецкого ногами, и стонет. Никаких криков, никаких взываний о помощи.

— Между Терлецким и Коршуновой был половой акт?

— Не было. Это я рассмотрела точно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Что было потом?

— Потом я убежала.

— Почему?

— Потому что… — я замялась, не зная, как ответить на этот крайне неудобный вопрос. — Потому что я решила, что Коршунова мне не соврала, и Терлецкий действительно пригласил ее к себе на свидание.

Судья промолчала, а вот адвокат Аллы — нет. Еще бы! Надо же было как-то отрабатывать наверняка большой гонорар.

— Вы сказали, что точно рассмотрели, что полового акта между сторонами не было. Это объяснимо, ведь, заслышав, что входная дверь открывается, Терлецкий мог просто испугаться. Опишите этот момент подробнее, пожалуйста.

— По-вашему, Дмитрий Анатольевич испугался и отпрянул, а Алла так и продолжала стонать и тереться об него своими прелестями? Мне нечего присовокупить к уже сказанному, но я могу повторить для вас. Коршунова обвила ногами Терлецкого, стонала и извивалась. Даже если бы половой акт имел место быть, чего я, как уже сказала выше, не видела, Коршунова, по моим наблюдениям, получала от процесса огромное удовольствие.

— Хорошо, больше вопросов у меня нет.

— Беляшкина, вы можете занять свое место в зале суда.

Я растерянно заморгала, не зная, что мне делать. Все ли сказала так, как нужно? Не натворила ли дел? Арсений кивнул мне, давая понять, что все в порядке, и я, выдохнув заняла одну из свободных скамей в зале.