(не)порочное отмщение

Часть 32. Анна

Поверить не могу — мы сделали это. Мы с Горским подали заявление в ЗАГС, и теперь я была его невестой. Он даже кольцо купил, усыпанное бриллиантами, чтобы я лишний раз подразнила Даньку. И я понятия не имела, как брат воспримет новость о свадьбе, ведь не могла сказать, что всё это не по-настоящему. Я не могла рассказать ему о Сабурове, потому что боялась, что брат попадёт в беду, если решит заступиться за мою честь. А он непременно сделает это. Обязательно…

Так плохо было оттого, что в последнее время мы с ним почти не говорим по душам. После случая с Лилиан брат отдалился от меня, а теперь я двигалась ещё дальше, путаясь в собственной лжи.

Горский подвёз меня до подъезда и вышел из машины следом за мной.

— Ты теперь будешь ходить за мной как телохранитель? — спросила я.

— Не всегда, — огрызнулся он. — Иногда это будут делать мои люди. Тебе лучше не высовываться одной. Не удивлюсь, если за нами и сейчас следят.

Я с опаской огляделась по сторонам, но слежки не заметила. Стало жутко не по себе от предположения Горского.

Мы поднялись на наш этаж и остановились около дверей в квартиру. Горский пронзил меня взглядом, от которого внутренности сжались в тугой узел. Порой я боялась его, не понимала совсем, но рядом с ним чувствовала себя защищённой. Он был каменной стеной — неприступный и в то же время надёжно оберегающий меня.

Я потянулась за ключами в сумочку в тот момент, когда его рука перехватила моё запястье. Наши взгляды снова встретились, и я прочла в его глазах горечь. Почему-то мне казалось, что доказательства у него всё-таки были. Возможно, тень сомнения, тронувшая мою душу, проникла глубоко внутрь и теперь развивала различные теории касаемо того, что всё-таки случилось на той вечеринке… Я верила в невиновность брата, оправдывала его, даже когда он говорил, что мало чего запомнил, и верила, что он бы никогда так не поступил. А если у Горского действительно были доказательства? Могли же ведь? Почему тогда он не показал мне их?

Он потянул меня на себя, заставляя уткнуться носом в его плечо. Приподняв свободной рукой мою голову за подбородок, он склонился и поцеловал меня. Солоноватый привкус горечи на его губах неожиданно быстро довёл меня до состояния безумия, и я стала отвечать на поцелуй. Тело вспоминало его прикосновения, дарящие неожиданное тепло… И я потеряла над собой контроль.

Пришлось напомнить себе, что это месть. Горский снова увидел где-то Даньку? Или брат уже должен был вернуться? Да нет же… Он написал, что приедет после семи, а сейчас только около двух было. Мысли отключились, когда Горский протолкнул свой язык мне в рот, делая поцелуй более интимным, углубляя его и тем самым сильнее распаляя пожар в организме, предающем меня. Его руки начали скользить по моему телу, пальцы теребили ткань платья, словно готовились разорвать его прямо здесь, в этом подъезде…

Дрожащими руками я всё-таки нащупала в сумочке ключ и оторвалась от губ Оскара. Я открыла дверь в квартиру и посмотрела на него. Его и без того тёмные глаза заволокло непроглядной тьмой, которая будоражила и предупреждала, что лучше не выпускать всех демонов наружу.

— Бестия, — выдохнул Горский.

Он хотел меня. Совсем не как орудие мести. Он хотел меня по-настоящему. В этот момент были только мы, и не было ничего вокруг: ни желания отомстить, ни желания защититься.

Я первой сделала шаг вперёд, встала на носочки и прильнула к его губам, с которых в ту же секунду сорвался рык.

— Ты понимаешь, что я разорву всю твою одежду и буду трахать тебя, пока ты не вырубишься от усталости? — спросил Горский, проталкивая меня в квартиру и закрывая за нами дверь. — Зачем ты играешь с огнём, Бестия? Чего ты хочешь?

— Сгореть, — не думая, прошептала я.

Горский снова зарычал и прижал меня к себе, жадно впиваясь в губы, целуя с такой страстью, что на секунду сложилось впечатление, будто я умерла и попала в состояние вечной эйфории.

Как слетела обувь с ног, и мы оказались в моей комнате, я не помнила. В памяти отпечатывалось только каждое движение его губ и рук, от которых земля улетала из-под ног. Наше с Горским дыхание становилось всё чаще, жарче…

Резким движением он разорвал на мне платье и принялся смотреть на бюстгальтер, скрывающий грудь. Я вытащила руки из лямок, и остатки платья упали к нашим ногам. Желваки на лице Горского дёргались, вены на шее вздулись. Он не мог больше сдерживаться. Я понимала, что наступил тот самый момент, но не боялась его. Даже если буду снова ненавидеть себя за слабость, за то, что получила удовольствие с этим пропащим человеком… В эту секунду он был моим личным Демоном.

Я расстегнула бюстгальтер и сняла его, глядя в глаза Горскому. Его ноздри начали раздуваться чаще. Он напоминал быка на арене, готового броситься на алую тряпку и разорвать её. Он разорвёт мою душу так же, но это будет потом… Позже…

Я спустила трусики. От смущения вдруг не осталось и следа. Всё как-то перемешалось в голове, и желание победило разум. После того, что я испытала в его руках один раз, я желала большего… И то, как он смотрел на меня, лишало стыда.

— Зря ты это сделала, потому что теперь хрен я тебя отпущу, пока не трахну, — выдохнул он, подталкивая меня к кровати, заставляя сначала сесть, а потом лечь.

Горский раздвинул мои ноги, согнутые в коленях, но не спешил избавляться от своей одежды. Он принялся ласкать мою грудь, отчего тело изгибалось, поддаваясь ему, как глина мастеру. Опустил руку ниже и стал ласкать клитор большим пальцем. С моих губ слетел стон, слившийся с рыком Горского.

— Влажная. Какая же ты охренительно влажная и готовая. Видит бог, я не планировал делать это так скоро!

Горский расстегнул ширинку и спустил джинсы. Он не носил трусы? От осознания того, что он ходил рядом со мной фактически без трусов всё это время, возбуждение стянуло тугой узел ещё сильнее, и я немного поёрзала на кровати. Я впервые увидела мужской член не на картинке и немного испугалась, потому что он легко мог разорвать меня.

— Расслабься ладно? — сказал Оскар. — Я постараюсь не сделать тебе больно, но ничего не могу обещать, потому что меня сейчас самого порвёт от желания трахать тебя!

Он признался что хочет меня, что не мести ради делает это, и я расслабилась. Окончательно.

Прикосновение члена заставило вздрогнуть. Как это делали в первый раз герои книг и фильмов? Медленно, потихонечку, нежно… Я приготовилась к тому, что какое-то время будет больно, но Горский не спешил входить в меня. Он наклонился к моему лицу, опаляя жаром своего дыхания.

— Что бы ни случилось, ты должна знать, что это было не по договору… не из мести. Я просто хочу тебя! — произнёс Горский, и от резкой боли в глазах помутнело, а его губы накрыли мои, не позволяя закричать и перепугать соседей. — Блядь! Какая ты узкая! Ты такая…. — принялся шептать Горский и двигаться во мне. Вскоре от этой резкой боли не осталось и следа. Я получала удовольствие от каждого его движения. Это наслаждение нельзя было сравнить ни с каким другим. Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного.

Волна оргазма накрыла быстро, как безумие, ураган эмоций и ощущений. Сминая пальцами рук и ног простынь под собой, я громко стонала от удовольствия, ощущая себя героиней какого-то порнофильма, а когда тёплая жидкость брызнула мне на живот, я поняла, что и Горский остался удовлетворённым в этот раз.

— Как только немного заживёт, я возьму тебя во всех немыслимых позах и окуну с головой в самый настоящий рай.

Слова прозвучали, как приговор, пробуждая улыбку на лице. Я растеклась по кровати, и даже не думала о том, что следует прикрыться или сделать ещё что-то… Тело расслабилось, а мозг отключился. Горский прилёг рядом. Мы едва умещались на моей кровати, но он обнял меня, и вдруг стало так тепло и волшебно в это мгновение. Жаль, что так не будет всегда…