(не)порочное отмщение

Часть 56. Оскар

С момента нашего расставания с Бестией прошло несколько дней. Я не считал их, хотя поначалу хотел тупо вычёркивать из календаря, как галочку, что я больше не жил. Я был не целостным человеком, а куском дерьма, разрушившего жизнь собственными руками.

О Сабурове я практически не думал… Эта тварь вылетела из головы, как кошмарный сон. Я даже не пошёл на его похороны, хоть и получил приглашение от Даны.

Телефон начал вибрировать. Звук испугал меня, потому что отдавался о столешницу и громко рычал, будто бы задыхающийся зверь.

— Слушаю!

— Ну слава великому Диору! Оскар! Дозвонилась! — Это была Лайла. У меня так и не хватило сил забрать заявление из ЗАГСа и объявить о разрыве помолвки. Я ничего не отменил, и подготовка шла полным ходом. И я понятия не имел, как взять и отменить всё. У меня язык не поворачивался, закостенел словно после обидных слов, которые я говорил Бестии. — Не могу дозвониться тебе или Анне. Её платье готово, но хотелось бы сделать финальную примерку. Или она уже передумала и нашла наряд лучше?

— Не передумала. Запакуй, пожалуйста, платье, Лайла… Я заберу его на днях.

— А как же примерка?

— Примерки не будет. Невеста слишком занята.

— Ну как скажешь! В общем-то, я всё сделала строго по меркам, но хотела проверить… Мало ли.

— Не нужно проверять, Лайла. Спасибо.

Я отключил телефон и с горечью ухмыльнулся. Хотелось хотя бы посмотреть, что за платье выбрала Бестия и представить, как бы она выглядела, стоя рядом со мной у алтаря.

Ненависть к самому себе снова начала разливаться по венам. Мне так сильно не хватало её близости. И я понимал, что между нами был совсем не просто секс, как казалось изначально. Я любил и люблю её… И сейчас мне было бы достаточно просто услышать её голос.

Открыв её фотографию в телефоне, я провёл пальцем по волнистым рыжим локонам и залип на улыбке. Какая же она красивая… Как яркое солнышко в пасмурный день. И она больше никогда не улыбнётся так мне…

Я зарычал и хотел кинуть телефон в стену, но вовремя одумался, ведь только в нём хранились все фотографии и сообщения Ани, и я не желал потерять их.

— Простите, Оскар Альфредович! К вам пришли, и не стали слушать, что вы… — услышал я голос секретарш в динамиках и поднял взгляд.

Сердце стало трепыхаться, в надежде, что это Бестия. Быть может, она решила наплевать на мои слова и пришла? Быть может, не поверила и уловила ложь в моей интонации?

Но порог переступила Дана, уверенно двигаясь вперёд. Её волосы цвета спелой пшеницы были собраны в пучок на затылке, а чёрный деловой костюм был единственным, что намекало на траур. В целом на губах играла улыбка, и если бы я не знал, что её мужа больше нет, посчитал бы, что она счастлива. Или она на самом деле радовалась жизни, в которой её половинки больше нет и не будет?

— Здравствуй, Оскар! — произнесла нараспев Дана и села на стул, напротив меня. — Я знаю, что это ты приложил руку к смерти моего мужа, но я пришла сюда не для того, чтобы угрожать тебе или еще что-то. Я пришла поблагодарить. Ты избавил мир от Тирана, безумного маньяка… Он погубил столько жизней, ты даже представить себе не можешь. Я знала о каждой его жертве. Не удивляйся! Я знала о твоих родителях… И о том, что следующим должен стать ты. Зависть твоему отцу не отпускала Сабурова… Он ненавидел все ваше семейство и хотел избавиться от вас. Я знала, что он хотел взять твою невесту… И даже в каком-то смысле пособничала ему, покрывала его… Ненависть внутри него была настолько сильной, что он готов был даже умереть ради её свершения.

— Ты что-то путаешь, Дана! Я не убивал твоего мужа! — твёрдым голосом произнёс я.

— Да ладно, Горский! У тебя же весь кабинет снабжён глушителями сигналов. Я бы не пришла сюда с диктофоном… А если бы пришла, они ничего не уловили бы… Впрочем, считай как знаешь, но я действительно благодарна тебе. Наверное, сложно поверить в то, что я радуюсь гибели Олега… Но он действительно заслужил.

Дана поднялась на ноги и принялась снимать пиджак.

— Эй! Постой-ка! Ты не в себе! Тебе лучше поехать домой, Дана. Я не собираюсь трахаться с тобой.

— Я с тобой тоже, — хихикнула она, сняла пиджак, оставаясь в чёрной маечке на тонких лямках и повернулась ко мне спиной. Дана медленно подняла майку, обнажая кожу.

Меня тут же начало тошнить, и я даже не понял, отчего сильнее: от свежих, едва начавших рубцеваться глубоких ударов от плети или от мысли о том, как скотину Сабурова земля терпела столько времени.

— Теперь ты видишь то, что я скрывала долгое время. Это… — Дана негромко шикнула, надевая пиджак на свои плечи. — Это лишь малая часть. Больше всего на руках, ногах и животе… У этого ублюдка был больной мозг. Я бы убила его сама однажды… Но ты сделал это раньше. Спасибо, Оскар!

— Я не делал этого, — помотал головой я.

Понятия не имел, зачем именно явилась Дана, но выкладывать ей чистосердечное на блюдечке или подтверждать её домыслы я не собирался.

— Как знать… Может, это сделал и не ты, хотя все карты ведут к тебе… Но я в любом случае благодарна тебе или какому-то другому таинственному рыцарю, сделавшему это, — вздохнула она. — Я уезжаю из города сегодня ночью, поэтому зашла попрощаться. Прости, но на твоей свадьбе оказаться мне не удастся. Ты береги свою невесту. Надеюсь, Сабуров не успел изнасиловать её?

— Аню никто не насиловал и не собирался этого делать, — процедил я.

Меня начала бесить эта игра. Дана пусть и говорила сладко, но она была женой Сабурова, и под наркотой они прекрасно проводили время вместе, поэтому я не мог быть уверен на все сто, что она и вправду благодарна за избавление от тирана и деспота.

— Твоя Аня необыкновенная. И она именно та, кто тебе нужен, Горский! Она заполняет в тебе чёрную дыру, делая тебя другим… Жаль только, что я не смогла стать для Сабурова «той самой», как ни старалась. Я любила его. На самом деле любила. А потом начала бояться того, что он сделает если уйду. И вот теперь я свободна. Но ты совсем не такой, как он. Ты не допустишь, чтобы твоя любимая страдала. Ты, главное, помни, что боль можно причинить не только ударом, но и тяжёлым словом. Ладно. Будь счастлив и… Спасибо!

Дана поднялась на ноги и направилась к выходу. Она закрыла за собой дверь, оставляя меня один на одни с гнетущими мыслями. Дана была права в том, что причинить боль можно не только ударом. И я причинял боль Бестии, когда говорил все те слова… А теперь я не имел понятия, как жить дальше, ведь отпустить не получалось. Я нуждался в ней, и не мог прожить нормально и секунды, чтобы не одёрнуть себя от мысли позвонить или написать ей…

Вот и сейчас рука тянулась к телефону, а в груди медленно тлели остатки чувств, который я сжигал в себе, старательно превращая в пепел.