(не)порочное отмщение

Часть 55. Анна

Я не помнила, как добралась до дома. Слова Горского звучали в ушах, как смертельный приговор. Он был моим личным палачом, фразой за фразой выбивая из меня частичку жизни. Каждое его слово, каждый звук, слетающий с губ, каждый взгляд… Всё это было плевком яда на нежную разорванную мелкими кусочками плоть. И самое ужасное в этой ситуации было вот что: он наивно верил, что я приму его слова за чистую монету.

Я ведь никогда не была дурой! Я слышала по интонации его голоса, видела по дёргающимся желвакам на лице, что он врал. Он нагло врал, глядя мне в глаза. Убивал нас обоих, потому что это он так решил.

С чего он взял, что с кем-то другим мне будет лучше?

Он дополнял меня и делал немного иной. Он показал мне другой мир и научил быть сильнее. Он подарил мне крылья, а потом с корнем вырвал их, оставляя куски рваной плоти по краям раны.

Смогу ли я жить дальше без него?

Жить нет… Существовать если только… Даже нет — влачить жалкое существование.

Найду ли в себе силы бороться?

Бороться против Горского практически нереально. Он слишком упёртый. И если он вдолбил себе в голову, что мне будет лучше без него, его сложно будет переубедить в обратном. Только наглядным примером… Показать, что я умираю без него…

Я знала, что он продолжит следить за мной. У него не получится не делать этого. Думал, что я не замечу пристроенного ко мне охранника?

А я заметила…

И плевать, что там пытался доказать мне Горский, я была уверена в том, что не безразлична ему. Вот только как бороться, если он не хочет сдаваться? Он просто взял и отказался от меня. Вёл себя так, словно я вещь какая-то… Моё мнение его ничуть не интересовало. Горский решил, что он главный и может поступать, как ему захочется.

Рыдания потихонечку стали отпускать меня, превращаясь в редкие всхлипывания. Я обхватила себя руками и стала раскачиваться вперёд и назад.

Когда я успела забраться на кровать и согнуть ноги по-турецки?

Да неважно всё это было…

В замочной скважине провернулся ключ. Я знала, что пришёл Данька, но не собиралась бежать и запирать дверь в комнату, чтобы он не видел моих слёз. Мне надоело врать. Хватит.

— Мелкая, я думал, что ты у своего… — брат прикрыл рот и посмотрел на меня.

Он прошёл в комнату и сел рядом. Совсем как раньше, он обнял меня за плечи. И мне снова захотелось реветь. Внутри таилось сильнейшее желание поделиться с родным человеком грузом, который не отпускал, но я не могла никому говорить о случившемся.

— А теперь расскажи, что случилось? Этот гад тебе изменил?

Я отрицательно помотала головой и шмыгнула носом.

— Тогда что случилось? Почему ты заплаканная вся? Ань?

— Он меня люби-и-ит! — протянула я, сама не до конца уверенная в том, что говорю.

Хотя нет, почему же не до конца?

Я была уверена в этом на все сто процентов, потому что, если бы Горский не любил меня… Господи! Если бы он не любил меня, то не стал отталкивать. Он пользовался бы моей поддержкой, когда так сильно нуждался в человеке, с которым можно поговорить об этом убийстве, а потом мог бросить… Но он любил. Потому и отталкивал меня от себя. Теперь я точно знала это.

— Тогда почему ревёшь, дурёха?

— Он меня бросил… — ответила я.

— Бросил? Как это случилось? Я должен поговорить с ним…

— Нет! — я схватила брата за руку и принялась отрицательно мотать головой. — Пожалуйста, не надо с ним говорить. Оскар переживает сейчас не лучшие времена. Дань, просто поверь мне. Не вмешивайся в наши отношения, ладно?

— Почему он тебя бросил? — повторил свой вопрос брат и пристально посмотрел на меня.

Даже затуманенный слезами взгляд позволил заметить, что брат в эту секунду больше напоминал филина, выслеживающего мышь. Он пытался выцепить какую-то сильную эмоцию, чтобы самому домыслить, что именно случилось.

— Потому что любит! — выдохнула я и отвела взгляд в сторону.

— Я ничего не понимаю! — вспылил Данька.

— Ну, а что тут непонятного? Оскар посчитал, что я слишком хороша для него. Он отпустил меня к другому, чтобы нашла себе принца на белом коне и жила с ним долго и счастливо, вот только я не хочу принца… Я давно уже его люблю, Оскара. Ещё когда он своей первой девушкой перед тобой хвастался, я хотела ей глаза выцарапать…

Не ожидала, что из меня выльется столько признаний. Хорошо, что я умело фильтровала информацию и не проболталась бы об убийстве Сабурова и о договоре с Оскаром, который тот сегодня уничтожил, даже под угрозой смертельной пытки.

— Я ничего не понимаю! Он любит тебя, а ты любишь его! Стой, а он знает, что ты его любишь?

Я отрицательно помотала головой.

Не смогла ему сказать о чувствах, когда он говорил такие ужасные вещи. Я ведь тогда только слова слышала, а обдумать их не успевала. Надо было броситься ему на шею и поцеловать… Следовало сказать, что я его люблю, но теперь уже поздно. Я не рискнула бы явиться к нему сейчас и признаться в любви.

— Слушай, Ань, ты подожди несколько дней. Если Оскар сам к тебе не приползёт, я заставлю его сделать это и поговорю с ним обо всём. Ладно? Мне позвонить надо… Свидание с девочкой, с работы назначил, но теперь я не пойду, не могу оставить тебя тут одну.

— Нет! — крикнула я и вздохнула. — Не вздумай отменять свидание из-за меня. Пойди и встреться с девушкой. А вдруг это твоя любовь? Я справлюсь со всем. Я сильная. Я тебе обещаю.

— Уверена?

Я кивнула.

Данька ещё немного постоял на пороге и посомневался, а затем пошёл в душ. Я улыбнулась уголками губ, надеясь, что, возможно, хотя бы у брата всё наладится. А по щекам всё равно потекли слёзы. Я посмотрела на экран телефона и только убедила себя в том, что менять своё решение Горский не думал: он хотел, чтобы я возненавидела его, но у него не получится добиться этого.

Потому что моя любовь сильнее.