Не слушай море

Глава 10

Субботним утром меня разбудил звонок Кристины. Надо было ставить телефон на беззвучку, чтобы никто не смог дозвониться. Тогда, наверное, они бы поехали прыгать со скалы без меня: я все еще не горел желанием даже подниматься на нее, не говоря уже о том, чтобы лететь тушкой вниз без права выбора. Вчера Крис написала мне восторженное сообщение о предстоящей поездке, а Мишель уведомил, что выходим около девяти: в это время на скале никого нет, и мы сможем побыть там вчетвером, без лишних ушей и глаз. Лишние уши и глаза меня не смущали, я все равно не собирался прыгать. Посмотреть на них сверху, спуститься по ступенькам обратно, выпить горячего чаю с бутербродами – да. Прыгать – точно нет.

Кристина обозвала меня трусом.

Посмотрел бы я на нее, когда она полетит с десятиметровой высоты и шмякнется булыжником об воду. Я просто надеялся, что мы все останемся живы. Перед тем как уснуть я много читал про клифф-дайвинг, прыжки с экстремальных высот, и правильные входы в воду и мечтал, чтобы Крис делала то же самое.

– Просыпайся! – заорала она мне в трубку. – Почти девять, а ты наверняка дрыхнешь!

Она была права – я дрых, и просыпаться мне не хотелось. Но ее бойкий, звонкий голос кого угодно поднял бы с кровати.

– Встаю, встаю, – пробубнил я, услышав, как на том конце провода чиркнула зажигалка. – Ты возьмешь бутеры и чай?

– Бутеры с тебя, дома только хлеб заплесневелый, – посетовала Крис, но грусти в ее голосе я не услышал. – А чай, так и быть, соображу. Надеюсь, Эйдлены возьмут пожрать.

Я хмыкнул:

– Ладно, Крис, я зубы пошел чистить, – и отключился.

В ванной из зеркала на меня глазело заспанное чудовище с синяками под глазами, потрескавшимися от сухости губами и бледной, чуть шелушащейся кожей. Окатив лицо ледяной водой, я быстро сплюнул в раковину и выдавил пасту на щетку. Щеки у меня чуть зарумянились, судя по отражению в зеркале, и словно восставшим из царства мертвых я себя уже не чувствовал. Опять сплюнув, я услышал стук в дверь. Барабанил отец.

– Ты чего поднялся в такую рань? – поинтересовался он, когда я открыл дверь и вышел из ванной комнаты.

– Мы едем на природу с друзьями.

– С кем? – Батя зашел в ванную, встав у умывальника, но дверь закрывать не стал.

– Тебе есть дело? – хмыкнул я, но быстро сбавил обороты. – С Крис и Эйдленами. Вряд ли ты их знаешь.

– Ну, кто ж не знает? – усмехнулся он. – Вернетесь во сколько?

– Как пойдет.

– Пригляди за Крис, – попросил он. – Будет нехорошо, если что-то случится.

Я не понял, почему отец просил приглядеть за Кристиной, словно она имела для него какое-то особое значение. И я уже открыл было рот, чтобы поинтересоваться, что именно их связывает, как мой смартфон опять разорвался громкой трелью.

– Да иду я! – рявкнул я в трубку, идя на кухню за бутербродами. – Крис, не трезвонь!

Отец провожал меня тревожным взглядом, но я надеялся, что мне это только показалось. Сбегая по покатым подъездным ступенькам, я старался не оступиться. Наверняка они уже ждали меня внизу, если Кристина звонила мне опять. И я, задумавшись, чуть не полетел вниз, но вовремя зацепился за перила. Интересно, если бы я упал, это стало бы уважительной причиной для того, чтобы не идти?

Они и правда стояли возле подъезда. На плечах Мишеля висел тяжелый рюкзак, явно нагруженный продуктами. Алиса была совсем налегке, а Крис – с маленькой сумкой и бутылкой воды в руках. У меня на плече тоже висел рюкзак – конечно, не такой полный, как у Эйдлена, но я взял все самое необходимое: бутерброды, сменные шмотки, полотенце и зарядный аккумулятор для телефона. Прогулки на природу я не любил ни в каком виде: в Москве таким редко кто занимался – все считали себя жителями мегаполиса. Поэтому как настоящее дитя городской цивилизации всякие пикники, палаточную жизнь и прыжки со скалы я отрицал.

– Чего грустный такой? – легко подначил меня Мишель. – Какой там клич пионеров?

– Всегда будь готов, – нехотя ответил я. – Только мы не пионеры, и никогда ими не были.

– Не занудничай, – отмахнулась Крис, перекинув из руки в руку бутылку с водой. – Нам идти минут сорок.

В Морельске все было близко. Тогда мы с Алисой гуляли, и я не заметил того времени, которое незаметно пролетело в путешествии до скалы. Сорок минут пешего хода звучало внушительно, и я лениво потянулся. Но потом я обратил внимание на скромную улыбку Алисы, обращенную ко мне, и будто наполнился силами. Рядом с ней, рука об руку, сразу захотелось куда-то идти. И неважно куда: хоть в Жемчужную бухту, хоть прыгать со скалы.

Мишель шел чуть впереди, но все равно искоса поглядывал назад, пусть и старался делать это незаметно. Крис мельтешила перед глазами, без конца трещала и, поскользнувшись, чуть не шлепнулась задницей на асфальт. Мишель успел ее вовремя подхватить под локоть. Пусть Крис и смотрела на нас недовольно, но гнетущую обстановку ее почти падение разрядило – мы рассмеялись. За все то время, пока мы шли, я не сказал ни слова, но теперь и сон, и страх немного отступили, ослабив тиски.

В конце концов я не сомневался: это хорошая возможность провести время с новыми друзьями.

– Долго еще? – поинтересовался я, зевнув. Мы только вышли на набережную и теперь двигались в противоположном направлении от Жемчужной бухты. Ровно по тому пути, по которому мы с Алисой уже ходили однажды.

Мишель взглянул на наручные часы.

– Минут двадцать, к десяти дойдем. Суббота, там никого не должно быть так рано. По выходным обычно клифф-дайверы выползают только после обеда.

– А сколько высота скалы? – поинтересовалась Крис.

– Метров двадцать. – Он на мгновение задумался. – Может, чуть выше. Мы не измеряли.

– Вода же холодная, – подметил я. – Не околеем?

– Там около одиннадцати градусов, – ответил Мишель. Я хотел поспорить, но он не дал мне и слова вставить. – Как в любой горной речке летом, где ходят на рафтах. Выплыть можно.

– Обнадеживает, – хмыкнул я.

Крис метнула в меня насмешливый взгляд, а я исподтишка показал ей средний палец. Она знала, что я не собирался прыгать: у меня еще были мозги на месте, а интуиция кричала, что это опасно.

Я читал про клифф-дайвинг и теперь понимал, насколько там все зависит от случая и от подготовки. Важно правильно группироваться, отталкиваться посильнее. Нельзя прыгать просто так, потому что резко захотелось – я думал о последствиях. У Крис не было башки, чтобы о них размышлять, поэтому я пытался за двоих. Но из нее и монтировкой засевшую идею не выбьешь. Я быстро отчаялся ее отговорить.

Скала уже возвышалась перед нами. Мы подошли аккурат к той тропинке, по которой взбирались вместе с Алисой. Знала бы мать, во что ввязался ее Роденька, – никогда бы в жизни из Москвы не отпустила.

– Тут по одному надо, – решительно сказал Мишель. – Родь, ползи первым, а я за девчонками. Подстрахую, чтоб не навернулся никто.

Я тоже боялся грохнуться – камни здесь были скользкими, а подошвы моих кроссовок были явно не приспособлены для альпинизма. Ноги норовили то и дело соскользнуть, и тогда бы я протаранил носом землю. Я цеплялся за ветки деревьев вдоль тропинки и придерживался за камни. Мне в затылок дышала Алиса, а следом за ней ползла Крис – ее тихая ругань наверняка была слышна до самой вершины скалы.

Тропинка скоро стала пологая, и я даже выпрямился, не боясь упасть.

– Дальше налево! – оповестил Мишель, хотя я уже знал, куда поворачивать.

Мы вышли на ту же самую площадку. Здесь ничего не изменилось: по-прежнему каменную поляну окружали сухие деревья, на ветках которых еле держалась пожухлая листва. Желтой травы почти не было – только жалкие маленькие кустики у спуска, поросшего мхом. Все остальное – холодный камень.

Мишель сбросил рюкзак и подошел к краю. Я – за ним. Дух захватывало от того, как высоко над морем мы стояли. Волны опасно, грозно били по скале, превращаясь в морскую пену. От них было шумно, и тишины не хватало, несмотря на наше общее молчание. Крис тоже оставила сумку и подбежала к краю, завязывая волосы в хвост.

– Вау, – прошептала она. – Высоченно.

Я не мог с ней не согласиться – действительно, очень высоко. Поежившись, я незаметно отошел подальше от края. Мишель же стянул с себя кожаную куртку, потом – толстовку, обнажившись до пояса. Его светлая кожа в дневном пасмурном свете казалась чуть сероватой. Он был таким же бледным, как Алиска, только темные волосы создавали контраст между ними: она с почти белыми прядями выглядела совсем однотонной, нарисованной одной краской. Красивой жемчужной краской.

– Я первый, – оповестил Эйдлен, и никто не стал с ним спорить.

Под спортивными штанами у него оказались купальные шорты, и я удивился его предусмотрительности. Хотя правильнее всего было бы надеть гидрокостюм, чтобы точно не замерзнуть. Мишель отошел от края подальше, чтобы разбежаться как следует. Я затаил дыхание: мне все еще не верилось, что он сиганет.

На его шее по-прежнему висела жемчужная нить, и она переливалась даже при пасмурной погоде. Солнца не было, но жемчужины сверкали.

– Не боишься потерять?

– Да у меня дома еще есть, – отмахнулся он, приготовившись к разбегу. – Не страшно. Она снимается тяжело. Вдруг потом не смогу замочек закрутить?

Крис вскрикнула, когда Эйдлен сорвался со скалы. Алиса даже не повела бровью и тоже принялась раздеваться. Мне казалось, что она не будет прыгать, но, когда из-под теплого пушистого свитера показался плотный слитный купальник, я понял, что отступать Алиса не намерена. Она, раздевшись, начала набирать дистанцию, и я внимательно следил за ней взглядом. Крис тоже стала стягивать куртку.

Мне показалось, что девочки сошли с ума.

Когда Алиса ринулась со скалы, я невольно последовал за ней, к самому краю, и услышал только шумный удар ее тела о воду. В море уже плескался Мишель, которому, кажется, вообще не было холодно – он до сих пор не выбрался на берег. Алиса выплыла, ее светлая макушка показалась над водной гладью.

– Ты в порядке?! – заорал я, но крик сквозь шум воды и ветра вряд ли долетел до Алисы. Она так и не ответила.

Крис тоже разделась до купальника, пока я пытался докричаться в пустоту. Мишель выбрался из воды и уже протягивал Алисе, желавшей поскорее оказаться на берегу, руку. Мне было видно, как усиленно она гребла к берегу, преодолевая течение и огромные морские волны.

– Крис, может, не надо? – вяло предложил я еще раз, когда она приготовилась разбежаться. – Эти-то все время прыгают, а ты и не почитала ничего…

– Не гунди, – отмахнулась она.

Я взволнованно на нее посмотрел. Крис сорвалась с места и бесстрашно полетела вниз. Про себя я молился, чтобы она удачно вошла в воду. До меня сквозь шум доносился только ее визг, в котором слышались страх и восторг одновременно. Кристина была сумасшедшей, и иногда я ее побаивался.

Со скалы было видно, как Крис вынырнула. Темные короткие волосы выбились из маленького хвоста и теперь неопрятными мокрыми прядями спадали на лицо. Мишель протягивал ей руку с берега, и Крис пыталась зацепиться за его ладонь, но ее уносило прочь от берега. Тогда Эйдлен, свесившись с каменного выступа, помог ей забраться, подхватив под руки. Его самого чуть не захлестнуло волной.

Они синхронно подняли головы и помахали мне. Я кисло улыбнулся и махнул рукой им в ответ.

– Мы поднимаемся! – донесся до меня крик Мишеля, который я едва разобрал.

Они взбирались недолго, вышли все мокрые, но с улыбками. Крис тут же закуталась в пуховик, натянув его сразу на мокрое тело. Мишель достал из рюкзака два полотенца – одно для себя, второе для Алисы. Ее мокрые длинные пряди развевались на ветру, облепляя лицо и плечи. Она постоянно убирала их со щек, но они все равно назойливо лезли ей в глаза. Крис протянула ей резинку для волос, стянув с запястья, и Алиса благодарно улыбнулась.

– Спасибо.

И я понял: это едва ли не единственное, что малышка Эйдлен за сегодня сказала. Все остальное время она молчала.

Мишель достал из рюкзака большое одеяло с нарисованным тигром и кинул его прямо на каменную поляну. Я поднялся, ухватив его за два угла, и Мишель схватился за два противоположных. Встряхнув ткань, мы расстелили ее, и девчонки сразу уселись. От скалы все равно веяло холодом: мне даже в штанах и куртке было прохладно, и я удивлялся, каково сидеть Алисе на одеяле в одном мокром купальнике.

Я запоздало вспомнил, что у меня в сумке лежали бутерброды. Пошарив в ней, вытащил прочный полиэтиленовый пакет с хлебом, докторской колбасой и сыром. Кристина придвинула большой термос с чаем, и Алиса из большого рюкзака достала еще один.

– Как впечатления? – поинтересовался я у Кристины.

– Захватывает, – с набитым ртом проговорила она. – Надо тебе тоже прыгнуть. Ну, чтоб прочувствовать. Кайф.

– От свободного полета эмоции и правда непередаваемые, – протянул Мишель, наливая себе в жестяную кружку горячий чай. – Может, тебе тоже попробовать?

– Не хочу. – Я махнул головой. – Я так, за компанию пошел.

Меня больше не донимали, и на поляне, не считая шума ветра и волн, воцарилась тишина. Все увлеченно жевали бутерброды, запивая их чаем. Я, откусывая небольшими кусочками, наблюдал за не успевшими улететь птицами. Они кружили у другого скального выступа, размахивая крыльями и иногда громко крича.

– Буревестники, – улыбнулся Мишель. – Красивые птички. Скоро улетят на юг.

– Поздновато они, – хмыкнула Крис. – Обычно все птицы к таким холодам уже улетают.

– Это особенные птицы, – неожиданно встряла Алиса. – Они пророчат беду.

– Не неси ерунду. – Мишель цыкнул и закатил глаза. – Начиталась в детстве страшных сказок, а теперь всем небылицы рассказываешь.

Алиса понуро смолкла, опустив плечи. Мне стало ее жаль.

– Да ладно, я вот тоже читал, что буревестники потому так и называются, что летают перед штормом. Может, Алиса это имела в виду.

Мишель добродушно улыбнулся.

– Может. – Он не стал спорить и снова откусил бутерброд.

Крис внезапно подорвалась и скинула с себя пуховик.

– Я еще раз прыгну.

После первого прыжка ее чуть не унесло течением, поэтому второй меня беспокоил особенно сильно. В воде никого не было, Мишель с Алисой не собирались прыгать еще раз: они сидели на одеяле, допивая остатки чая из своего термоса. Крис пошла к скале, и я кинулся за ней.

– Да хватит, – процедил я. – Ты же видишь, опасно. Там течение, волны, камни. Ребят внизу нет.

– Я хочу, – уперлась она.

– Черт, Крис, один раз судьбу испытала, и хватит. – Я схватил ее за руку. – Прекрати!

– Ты мне не указ, – напомнила она. – Не брат, не отец, не парень…

– Да-да-да, просто друг, который за тебя беспокоится.

Крис смерила меня чуть насмешливым, недоверчивым взглядом, а потом сдула влажную прядь, упавшую ей на глаза.

– Я прыгну, – отмахнулась она, не вняв моим словам. – И выплыву там, на берегу. А ты можешь ссать сколько хочешь.

Но я стоял на месте, загораживая ей проход. К нам медленно подошли оба Эйдлена. Мишель, казалось, хотел нас разнять, но все еще стоял поодаль. Он чуть подался корпусом вперед, будто готовый в любой момент пресечь наш конфликт. Но Крис справилась сама.

– Отойди, Елизаров, – приказала она. – Я все равно прыгну.

Мы стояли почти на краю. Я действительно выпустил ее руку и чуть отошел вбок, давая ей путь. Останавливать Кристину было все равно что стоять против асфальтоукладчика – также бесполезно и небезопасно.

Повернувшись к обрыву, я хотел удостовериться, Крис возьмет достаточный разбег и прыгнет, и повернулся ко всем спиной. Но сзади послышалось только слабое шевеление, потом я почувствовал толчок между лопаток. Не удержавшись на скале, я поскользнулся и полетел вниз, едва не задевая головой скальные выступы, потому что не оттолкнулся со всей силы.

Дыхание в горле сперло. Я задыхался, пока летел, хотел за что-то схватиться, сердце практически выскочило из горла от ужаса. Но крик так и не сорвался с губ, застрял в грудной клетке. Вдохнуть я не мог. Закричать – тоже. И только зажмурился от того, как же стремительно приближалась водная гладь. Падение заняло несколько секунд, но за них я успел проститься с жизнью.

Удар о воду был болезненный, живот даже через пуховик обожгло болью. Я пытался выплыть, но даже не успел задержать дыхание. От падения с двадцати метров я нырнул, видимо, слишком глубоко – даже свет не пробивался сквозь бирюзовую воду. Руки и ноги сами по себе судорожно гребли, но тяжелая, вымокшая одежда тянула меня ко дну. Сил не хватало. В панике я открыл рот, подавился, вода попала в легкие. В груди катастрофически жгло от нехватки воздуха. От холода сводило ступни, а пальцы рук неприятно покалывало. Мне не хотелось верить в то, что это конец. Я из последних сил греб к поверхности, а море утягивало меня в свою пучину.

Сознание уступало место бессознательному. Мне мерещились сирены с болотно-золотистыми хвостами, они тянули перепончатые лапы и пытались ухватить меня за куртку. Я закрыл глаза, отдавая себя во власть стихии. Ноги околели. Грести я больше не мог.

– …Черт, только не это! Только! Не! Это! – слышал я на периферии сознания, чувствуя удары по грудной клетке, а потом чье-то дыхание на моих губах.

Легкие заполнил воздух. Я хотел откашляться, на ребра беспощадно давили чьи-то руки. Вода сама выходила изо рта, стекая тонкой струйкой из уголка губ к правому уху. Я приоткрыл глаза. Надо мной склонился Мишель, пытаясь сильными руками вернуть меня к жизни, реанимируя. Его лицо сначала было расплывчатым, но я узнал облик – темная влажная челка, четко очерченные квадратные скулы, большие темные глаза. Да и руки были слишком сильными для девчоночьих.

– Дыши! – приказал он, еще раз нажав на грудную клетку. И я, судорожно захрипев, наконец-то вдохнул.

Все стало проясняться. Я чувствовал под головой твердый камень, тело облепила мокрая, холодная одежда. Легкие сжимались и разжимались до боли с каждым новым вдохом. Попытки осознать, что произошло, ни к чему не приводили. Перед глазами расстилалось пасмурное, заволоченное тяжелыми серыми облаками небо, а в ушах слышался крик буревестника, смешивающийся с причитаниями девчонок. Мишель жестом велел им умолкнуть. Я сглотнул и попытался сесть, но тут же рухнул обратно.

– Как ты себя чувствуешь? – взволнованно спросил он. – Я еле тебя нашел! Прыгнул сразу же, как только ты грохнулся!

– Я почувствовал толчок, – еле слышно выдавил я из себя. – И упал.

С трудом сев, я огляделся. Крис была такая белая, словно ее измазали мелом. Алиса, наоборот, зарумянилась, и с ее губ срывалось тяжелое, рваное дыхание. Она сначала потянулась ко мне, но потом отдернула руку, сжав пальцы в кулак.

– Классно, Крис, молодец, – неожиданно громко выдала она, толкнув рядом сидевшую Кристину в плечо. – Чуть его не угробила!

Кристина смотрела на нее возмущенно.

– Извини?! – рявкнула она. – Я чуть не угробила?! Я вообще стояла спиной к нему, я отошла, чтобы разбежаться!

Она перевела дыхание, а Алиса недоверчиво сморщилась.

– Конечно, как же…

– Это вы рядом терлись! – закричала она так, что у меня в ушах зазвенело. – Точно кто-то из вас, и на меня пытаетесь скинуть!

– Я видела, как ты подходила, – ровным тоном возразила Алиса, хотя мне показалось, что она была готова вот-вот впасть в истерику. – Это ты сделала.

– А может, ты? Точно, и теперь пытаешься выставить меня виноватой…

– Заткнитесь! – не выдержал я. – Вообще плевать. Просто как у вас мозгов хватило это сделать? А если я плавать не умею?

Плавал я и вправду отвратительно. Первые десять лет жизни у моря не принесли плодов: отец был вечно занят, чтобы меня учить, а мать и сама никогда не умела. Поэтому водоемов я остерегался, умея плавать разве что по-собачьи, а этого было мало, чтобы справиться с такой пучиной.

Крис подняла на меня взгляд карих глаз, и в них мелькнула обида.

– Ты веришь ей?

Я, посмотрев на Алису, опустил голову. Мне вообще хотелось думать, что этого толчка не было: он мне померещился, а упал я из-за скользкой подошвы кроссовок.

– Я не видел, кто меня толкал. И не могу верить или не верить кому-то из вас, – пожал я плечами, вздохнув. В одежде становилось все холоднее, и у меня уже клацали зубы. – Давай забудем? Просто не надо так больше шутить. Я не собираюсь искать виноватых.

– Значит, веришь, – процедила Крис, а потом резко поднялась. – Ясно. Окей, пошли бы вы все к черту.

Она развернулась резко и, подхватив свой термос с земли, пошла прочь.

– Крис! – окликнул ее я. – Не обижайся, я тебе верю!

Но Кристина уже не слышала, стремительно отдаляясь от нас. Я поджал губы, посмотрев на Эйдленов. Мишель выглядел совсем растерянным. Взяв с земли полотенце, он кинул его мне в руки. Я стянул мокрую куртку и свитер, быстро вытерся, и, показалось, стало даже немного теплее. Хотя ветер все равно неприятно трепал мокрые волосы, и в штанах было холодно.

Я закутался в теплую сухую куртку Эйдлена, а он остался в одной толстовке. Алиска замотала мне голову полотенцем.

– Замерзнешь, – ласково протянула она, мимолетно погладив меня по щеке. – Пойдем, мы тебя проводим.

– Хорошо, что все обошлось, – облегченно выдохнул Мишель.