Не спеши с ответом (СИ)

Глава 17

Я продиктовала адрес и стала ждать. Я прошлась по комнате. Рис обиженно скулил около двери, но я ничего не могла сделать. Оставалось только ждать. Взгляд упал на фотографии со свадьбы. Мы не стали пока ставить их в рамке. Они лежали в конверте на полке. Я открыла конверт. Достала фотографии. На них мы с Тимом были в загсе. Я в белом платье. Как и хотела. Он в рубашке и брюках. С дьявольским огоньком в глазах и улыбкой отъявленного паршивца. Мы с ним смотрелись. Я похорошела, когда вернулась из больницы. Прям другая жизнь началась. Без всех этих многочисленных болей и крови. Я стала легче и выглядела на порядок лучше. Только на душе было плохо и мрачно. И на фотографиях не было блеска в глазах.

Звонок от Игната заставил вздрогнуть. Я убрала фотографии в конверт и ответила на звонок.

— Дверь придется взломать.

— Ломай, раз так нужно, — сказала я.

— Хорошо.

Со стороны двери послышался шум. Я поставила чайник. Успокоила Риса, который недовольно рычал. Пока Игнат ломал дверь, я подумала, что немного побаивалась встречи с ним. Мы с ним толком не были знакомы. Возможно, он меня и не вспомнит. Но я боялась, что он узнает, что я сделала не тот выбор. Глупо. Но вся моя жизнь была одной большой глупостью.

Он меня вспомнил. Когда открыл дверь и зашел в дом. Я увидела это по его взгляду и нахмуренным бровям, когда он увидел мою разбитую губу.

— Надо крыльцо переделывать. И терраска ремонта требует.

— Знаю, но пока… — я развела руками. — Сколько я должна?

— Чаю налей, — велел он, снимая ботинку и куртку. Рис рыкнул на него, но ему было не до гостей. Он сразу выскочил за дверь, чтоб сделать свои дела.

— У меня нет ничего к чаю. Тим уехал. Пока он не вернется… — я несла какой-то бред. И чем больше он хмурился, тем страшнее становилось мне.

— Я не люблю лезть в чужую жизнь. Но мне интересно только одно: зачем?

— Не знаю, — ответила я. Села на стул. Заметила, что у меня стали тонкие руки. Слишком худые и слишком тонкие. — Но мне это нужно.

— Разбитое лицо?

— Нет. Мне нужен он. А лицо…

Я замолчала. За окном была весна. На улице радостно лаял Рис. Зашипел чайник. Игнат сам налил кипяток по кружкам, в которые я положила чайные пакетики.

— Хочешь я ему в рожу дам?

— Не хочу.

— А что ты хочешь?

— Я хочу остаться в городе. Он хочет уехать. Я знаю, что виновата, но я не хочу уезжать.

— Так и не уезжай, — ответил Игнат.

— Жалкое зрелище. Правда?

— Я так не считаю, — ответил Игнат.

— А что же тогда жалкое зрелище?

— Нет такого понятия. Любой человек имеет право жить так, как ему нравится. А тебе это нравится.

— Думаешь? — спросила я, понимая, что несу несвязанный бред, но мне было сложно говорить о том, что меня волнует.

— Да, — ответил Игнат. Он вынул пакетик с чаем. — Когда дочери не стало, я недели две пил. Думал, что сдохну. Но потом решил, что не стоит.

— Решил, что смерть ничего не изменит?

— Решил, что не стоит оно того. Смерть дочери — это не повод умирать, — ответил Игнат. — Ее смерть не стоит моей смерти. Жестоко и эгоистично. Правда?

— Не знаю, — ответила я. — Но это ничего не изменит.

— А жена так не решила. Предпочла сойти с ума. И это я ей не простил.

— И что ты сделал?

— Развелся. Бросил ее.

— И продолжил жить дальше.

— Существовать, — ответил Игнат.

— Но ты ездишь на кладбище.

— Чувство вины и тоски никто не отменял, — он почему-то улыбнулся. — Маш, наша жизнь зависит от нас. Не от других людей, а от нас. От того внутреннего состояния комфорта. А комфорт может приносить совсем разные вещи.

— Считаешь, что если человеку нравится убивать, то это нормально, потому что ему комфортно находиться в таком состоянии? — спросила я.

— Для него это нормально. Для других нет, но мы же говорим о конкретном человеке. Если тебе нравится, что тебя бьет муж и тебе от этого комфортно, то в чем вопрос? Детей у вас нет. Никто не страдает от ваших игр, которые происходят за закрытыми дверями. Если тебе это не нравится, то я не понимаю, почему ты терпишь.

— Мне нравится этот человек, но не его поведение.

— А он об этом знает? — спросил Игнат.

— Тим? Я ему говорила.

— Ставь ультиматум, если не хочешь, чтоб все это повторялось. Или все же хочешь?

— Сколько я тебе должна за дверь?

— Когда твой вернется, то позовете меня на ремонт вашей террасы, — ответил Игнат.

— Думаешь, что стоит?

— Не думаю. Знаю. Вам надо ее чинить, пока вам крыша на голову не упадет.

— Если… Я могу еще позвонить?

— Звони. Но из пустого впорожне я не буду переливать. Каждый раз говорить об одном и том же я не буду, — сказал Игнат.

— Я поняла.

И ведь не соврала. Я многое поняла. Слишком многое из такого простого разговора. Он меня словно встряхнул. Заставил почувствовать себя прежней. Когда Игнат ушел, то я набрала Тиму.

— Как раз тебе хотел позвонить, — сказал Тим. По голосу он был мрачным и злым.

— Ты когда вернешься?

— Завтра. Или сегодня. Пока еще не знаю.

— Это как понять?

— Я все уладил. И с мальчишкой, и с алиментами, — перевел он тему.

— И чего это значит?

— Хочет он усыновить его, так пусть. Я доказал, что парень не мой, — ответил Тим. — Паршиво как-то.

— Ты все же хотел, чтоб он был за тобой?

— Не знаю. Скорее уж игрался, — ответил Тим. — Всего лишь игрался. Вначале было как-то обидно, а теперь думаю, что мне все это выгодно. Быстрее с кредитом расплачусь. Я по тебе скучаю. А ты?

— Тоже скучаю.

— Гуляешь там? — мягко спросил Тим.

— Не начинай. Я отдыхаю от тебя.

— Но скучаешь, — ответил Тим.

— А это как в детском стишке, когда вместе тесно, а врозь скучно.

— Ладно, я постараюсь купить билет на самолет. Не хочу тащиться в поезде, — ответил Тим.

— Буду тебя ждать. Я уже замучилась воду таскать и печку топить. Еще и дверь перекосило, — ответила я. — Она теперь не закрывается. И одной страшно в доме. Страшнее, чем в то время, когда ты в ночную смену уходил. А еще дорожки обледенели. Я поскользнулась. Ведро с водой разлила.

— У тебя прям бытовой апокалипсис, — хмыкнул Тим.

— Ага. И продукты заканчиваются. А у меня давно денег нет, — сказала я. — А денег нет, потому что ты на работу не пускаешь. И… Я устала от всего этого.

— Знаю, — ответил Тим. — Я приеду и мы вместе чего-нибудь придумаем.

— Будешь опять меня уговаривать уехать?

— Что-нибудь придумаем, — повторил Тим. Я так и увидела, что он улыбнулся. — Ладно, я пойду билет покупать. Постараюсь поскорее вернуться. Не скучай.

Он повесил трубку. В этот момент вернулся Рис, таща в зубах что-то черное и грязное. Он выплюнул комок мне на колени. Черный котенок. Маленький, едва открывший глазки, котенок пополз по моим коленям, жалобно пища. Рис его лизнул. Посмотрел на меня.

— Нам только черного котенка не хватало, — сказала я. Рис гавкнул. Он явно решил, что я говорю всерьез и котенка нам не хватает.

Маленький черный комок почти не мяукал. Он ползал на тоненьких лапках, ища мамку, но не находя ее. Оставшуюся часть дня мы с Рисом выхаживали котенка. Рита нам привезла смесь, которой мы и выкармливали котенка. Я положила котенка в шапку, где он и уснул. Рис от котенка не отходил. Все следил за ним. Отошел только, чтоб поесть и выскочить на улицу, чтоб погулять ненадолго. Я наблюдала за ними с улыбкой.

Печка отказывалась топиться. Каша пригорела. Закончились сухофрукты. Но меня ничего из этого не беспокоило. Вокруг меня кипела жизнь. И этому хотелось радоваться.

Тим вернулся около полуночи. Я уже думала ложиться спать, но тут появился Тим с двумя сумками в руках и спортивной за плечом.

— Я не слышала, как подъехала машина, — сказала я.

— Не поверишь, но ее угнали, — сказал Тим.

— Кому-то понадобилась твое корыто?

— Угу, — сказал Тим, ставя сумки на стол. — Я поэтому и полетел на самолете.

— А я еще подумала, при чем тут самолет, если ты туда на машине поехал.

— Да кой с ней с этой машиной, — отмахнулся Тим.

— Рис котенка притащил, — сказала я.

— В нашем семье пополнение? — сказал Тим, даже не посмотрев в сторону котенка.

— Можно сказать так, — ответила я. — Будем оставлять или пристроим?

— Посмотрим. Мне сейчас не до котят, — сказал Тим. Он провел рукой по лицу. — Сейчас слишком много всего навалилось.

— Ты же сказал, что вроде все уладил.

— Брата из очередной квартиры выгоняют вместе с детьми. Отец в аварию попал.

— Я ничего не знаю.

— А чего тут знать? Они сейчас как взъерошенный улей. Все жужжат, лают. К тому же я сказал, чтоб они тебе по пустякам не звонили, — ответил Тим. — Не хочу, чтоб ты лишний раз волновалась из-за проблем моей семьи.

— Пытаешься меня отгородить от волнений или от жизни? — спросила я. Тим косо посмотрел на меня. Усмехнулся.

— Все тебе только меня в чем-то заподозрить, — сказал он.

— Я серьезно.

— А ты как думаешь? — он стал разбирать сумки с продуктами.

— Не знаю. Поэтому и кажется, что ты меня отгораживаешь от мира.

— Я хочу, чтоб ты перестала волноваться. У нас с тобой год начался довольно тяжело. Было много волнений. И зачем тебе добавлять новых? Я со всем разберусь.

— И с дверью разберешься?

— Со всем, — повторил Тим.

Пока я вновь ставила чайник и готовила ужин для Тима, он разобрался с печкой. Принес воды. А потом завалился на кровать рядом с котенком и стал лазить по моему телефону.

— А это кому ты звонила? — спросил Тим.

— Игнату. Надо было дверь открыть. Говорю же, что ее заело, — ответила я. — И что за привычка, проверять мои звонки?

— Надо же мне знать, с кем ты общалась без меня.

— Тим, а тебе не казалось, что если бы я хотела чего-то скрыть, то удалила бы историю звонков.

— Да. Так бы ты и сделала. Или бы…

— Тим!

— Не кричи. Котенка испугаешь, — сказал Тим. — Ты могла и не удалять историю. Посчитала бы, что это неважно. Все самое тайное надо держать на виду.

Я думала, что будет скандал, но Тим не стал лезть в бутылку. Он поужинал и решил лечь спать. Возражать по этому поводу я не стала. Пока мы ложились спать, я рассказывала ему про Игната, расспрашивала его про поездку. Тим отвечал неохотно. Односложно. А потом и вовсе сказал, что ему все надоело и надо спать.

— Ты не стал снимать футболку, — сказала я.

— В комнате холодно, — сказал Тим.

— Чего скрываешь? — спросила я, подперев голову рукой.

— Не надо включать паранойю, — отмахнулся Тим.

— Ты чего-то скрываешь. Футболку снимай.

— Прекрати дурить. Давай спать, — сказал Тим. Он точно чего-то скрывал, но говорить не стал. Сделал вид, что уснул. Я усмехнулась, решив, что отыграюсь на нем завтра.

Рис разбудил меня рано, чтоб я покормила Уголька. Пришлось подниматься. А после кормежки котенка уже ложиться совсем не хотелось. Я занялась привычными делами. Нагрела воды, чтоб умыться. Тут и Тим проснулся. Утром он любил ополаскиваться после зарядки, но сегодня только умылся. Я не выдержала. Подошла к нему сзади и задрала футболку. Тим резко обернулся. Хотел мне залепить с кулака, но я успела увернуться и кинулась к столу. Он побежал за мной. Следующий его удар пришелся по сковороде, которую я подставила под его удар.

— Эй! Совсем сдурела⁈

— А ты не сдурел? На меня без причины кидаться?

Тим схватился за отшибленную руку. Я же поудобнее перехватила сковороду.

— Значит, ты там нагулялся! Все меня караулил, а как за порог, так изменять⁈ Я тебе сейчас сковородой проучу. Вся спина располосована. А я еще думаю, чего это ты футболку не снимаешь⁈ А у тебя рыльце в пушку!

— Никакого у меня рыльца нет. Ты…

— Что я? Неправа?

Я замахнулась на него сковородой. Но Тим не стал уворачиваться. Он смотрел на меня с улыбкой и задором в глазах.

— Чего замерла? Не ударишь?

— Нет, — ответила я.

— Какая же ты, тетя Маша…

— Перестань меня так называть, — попросила я, отдавая ему сковороду. Тим поставил ее на стол. Сам коснулся моей щеке.

— Как хочу, так и буду тебя называть, — сказал он, притягивая меня к себе. — Оттолкнешь?

— Нет. Но надо было бы, — ответила я, обнимая его.

— Знаю, что дурак. Было всего лишь интересно.

— Если ты будешь продолжать так себя вести, то рано или поздно все потеряешь.

— Я почти все потерял, Марусь. У меня почти ничего нет. Знаю, что не оправдание, но…

— Тебя уволили с работы?

— Да.

— Все наладится, Тим.

Он подхватил меня на руки. Потащил меня в сторону кровати.

— Подожди. Мы с тобой еще не выяснили отношения.

— А чего их выяснять? Я накосячил, а ты меня не хочешь простить. Но как же я по тебе соскучился! Марусь, как же мне тебя там не хватало!

— Чего не хватало? Ты там развлекался!

— Надо тебя было брать с собой. И зачем только оставил?

— Чтоб дом сторожила, вместо собаки, — ответила я. — Котенок!

— Я его перенес. Что-то подсказывало, что придется нам с тобой мириться.

— Не буду я с тобой мириться!

— Ты уже смеешься, Марусь, — ответил Тим.

Я смеялась из-за того, что он щекотал шею своим дыханием. Смеялась, потому что сегодня у нас не было драки. Что на улице была весна, а у дома ступеньки провалились. И котенок в шапке спал. А еще я была глупой и безрассудной. Меня не интересовало, что он спал с другой девкой. Мне было важно, что он вернулся ко мне. Должно было быть противно, но мне было именно приятно. Я была зависима от этих отношений, от его губ и рук, от нежности и ласки. Он меня целовал, как в последний раз, а я ему отвечала, стараясь утолить ту жажду и желание, которое разрывало душу на куски. Я его любила и ненавидела. Но все же больше любила.

— Ты мной пользуешься, — прошептала я.

— Отыгрываюсь за твою ворожбу. Не могу тебя забыть. И вырвать не могу из сердца, — ответил Тим, заваливаясь на меня и прижимая к кровати. — Только и думал о тебе.

— Но это не мешало…

Он сжал меня, причиняя почти физическую боль и заставляя получать дикую разрядку, от которой сводило губы. В чем-то Игнат был прав. Мне нравилась эта больная жизнь. Безумная страсть и дурость. Он меня так разозлил, что я укусила его за губу. На миг вся сжалась, ожидая удара, но его не последовало.

— Что-то вас всех меня покусать тянет, — сказал Тим, переворачивая меня наверх.

— Ты…

— Очень плохой человек. Под стать тебе, — ответил он. Зажимая мои бедра руками.

— Я…

— Любишь ты меня. А я тебя, — ответил Тим, ловя меня. Тело сотрясала разрядка. Меня трясло. Эмоции душили, вырываясь слезами и заставляя отключиться.

Он лежал на моей груди, используя сиську вместо подушки. Водил пальцем по моему животу, чертя по нему витиеватые узоры. Я украдкой вытирала слезы после эмоционального взрыва.

— Она мне всегда нравилась. Симпатичная девчонка. Но дальше трепа у нас не было ничего. А когда ее вновь увидел… Почему-то она на меня внимание обратила.

— Решил мне все в подробностях рассказать?

— Нет. Проверить хотел смогу ли с кем-то вместо тебя. Она мне всю спину расцарапала.

Он это сказал таким обиженным тоном, что невольно его стало жаль.

— Ну, не все же тебе кулаки распускать. У женщин когти могут причинить вреда не хуже ваших кулаков, — ответила я.

— Заметил. Марусь, я…

— Что? Виноват?

— Не хотел, чтоб все так получилось.

— Ты все время говоришь, что не хотел, чтоб так было. А сегодня опять драться полез. Ведешь себя, как мальчишка, а не мужик. Скоро тридцатник, а у тебя все детство играет в одном месте. Это, конечно, интересно, но утомляет.

— Утомляет?

— Да. У меня нервы на пределе. Понимаю тебя, понимаю твои мысли. Но я устала.

— Брат предлагает у меня дом купить. Я покрою кредит. Останется немного денег на новую машину. Давай начнем все сначала? — спросил Тим.

— Уедем из дома?

— Да. Хочешь в другой дом, хочешь в квартиру. Мне уже без разницы. Детей у нас не будет. А что нам надо с тобой вдвоем?

— Немного, — ответила я.

— Вот и я думаю, что немного.

— Ты хочешь картошку сажать?

— Не знаю. Раньше думал, если семья большая будет, чтоб на голове друг у друга не сидели.

— Тим, а зачем тебе я? Найди себе девушку. Создай с ней семью. Нарожай с ней кучу детишек.

— Только нужна-то ты, а не другая девка, — ответил Тим. — Все равно к тебе возвращаюсь, пусть этого и не хочу.

— Уверен?

— Да.

— Может, разойдемся? Чтоб я тебя не ревновала к каждой юбке.

— Так ревнуй. Я не против, Марусь. Будем с тобой вместе в этом котле вариться.

Вариться в котле ревности и любви, с примесью страсти. Хорошее сравнение. Интересное. Я рассеянно перебирала его волосы. Дурость, а не жизнь. Но почему же мне было так сладко? Вряд ли я когда-то найду ответа на этот вопрос.

Я его простила. Не стала пользоваться ситуацией, чтоб расстаться. Вначале думала, что сделала это ради себя, а потом подумала, что его-то я понимаю. Понимаю все мотивы и поступки. А вот другая сможет ли его понять и принять? Вряд ли. Тим был очень сложным парнем, который часто становился неадекватным. Но с его неадекватностью можно было бороться.

Вначале я боялась ему возражать. Но после случая со сковородой стало понятно, что я могу ему противостоять. Он мог замахнуться, но если я начинала ему отвечать, то он отказывался от своих намерений и лез целоваться. Все это была игра. Одна большая жестокая игра, где мы сами устанавливали правила. И теперь эти правила изменились.

Все было против нашего переезда. Отец Тима сильно поломался и ему теперь требовался уход. В начале Тим хотел сам за ним ухаживать, потом повесить это на маму, но я остановила Тима. Это были не его проблемы. Отец должен был сам разобраться в женщинах. Тим же должен был перестать лезть в их отношения. Да и его брату негде было жить.

В итоге мы отдали его брату дом, а сами уехали, забрав Риса и котенка. Уехали за сто километров от нашего, чтоб в любой момент была возможность приехать и кому-то помочь. Там нам удалось снять квартиру. Через несколько дней нашли работу. Тим устроился торговым представителем. Я ушла администратором в салон красоты. Жизнь начала налаживаться. Только ревность никуда не делась. Но я теперь подключилась к этой игре.

Рита приехала меня навестить в июне. Мы с ней часто созванивались. Иногда и по видео связи. Я знала о ее достижениях. О том, что она начала встречаться с кем-то из института, но пока говорила, что все это несерьезно. Я была рада, что Рита забыла Игоря, как страшный сон. Он исчез из нашей жизни и больше не появлялся. О чем никто из нас не жалел.

— Мам, ты прям расцвела, — сказала она, после того как мы обменялись последними новостями.

— Думаешь?

— Помолодела. Глаза блестят. Я думала, что ты с ним разойдешься.

— Куда уж расходиться? Раз мы с ним так хорошо сошлись? — спросила я. — Ты мне лучше расскажи про своего парня.

— Ну, это пока так, — отмахнулась Рита, а сама улыбалась. Хитрая, как лиса.

— Хорошо, расскажи несерьезные отношения. На каком он курсе?

— Он преподает, — ответила Рита.

— Хм. Про преподавательский состав я не подумала. Почему-то показалось, что это студент.

— Ну, то…

— Все просто так, — сказала я. — Он хоть старше или младше Игоря?

— Младше. Учится в аспирантуре, — ответила Рита. И сразу после этого захотелось выдохнуть. Я уже готова была согласиться видеть зятем мужика, который был моим ровесником. Главное, чтоб он не годился мне в отцы или деды.

— А какое направление?

Разговор свернул в сторону Бориса, который жил с родителями. Помогал собачьему приюту и ездил в дома престарелых. Еще он побывал в шести столицах и хотел продолжить ставить флажки на карте, которая висела у него в комнате. Чем больше про него рассказывала Рита, тем все больше загорались ее глаза. Он ей нравился. И за Риту я могла только порадоваться.

Тим задерживался на десять минут. Теперь можно было начинать ему названивать и трепать нервы. Это уже стало каким-то ритуалом. Если я задерживалась, а он был уже дома, то начинал издеваться надо мной. Когда же он задерживался, то приходилось звонить ему, чтоб узнать, где его носит. Он ругался. Я ругалась в ответ. Но это были всего лишь правила игры, которыми мы оба следовали.

— Мам, а вы всегда так разговариваете? Чего ты его третируешь. Опаздывает всего ничего. Зачем так мозг выносить? — осторожно спросила Рита.

— А с ним иначе нельзя. Ты только как пример отношений не бери, — ответила я, переводя дух. — В каждой семье свои погремушки. Доверие — это не про нас.

— Тогда зачем так жить?

— Кто-то по горам лазает, кто-то с парашютом прыгает. Мы вместе живем. Ты еще не слышала, чего он мне говорит, пока я с работы домой бегу! Или как мы по магазинам ходим! Я не вижу кто как на меня смотрит, а он все подмечает. Отелло, ему второе имя.

— А не боишься так жить?

— Одно время боялась, а теперь нормально. Так вы с аспирантом на море собрались? — вернулась я к планам Риты.

— Он приглашает, а я не знаю, что лучше: отдохнуть или поработать.

— Поработать всегда успеешь. Я бы отдохнула, — ответила я.

— Неожиданно. Думала, что ты скажешь, чтоб я работала.

— Успеешь еще наработаться. Если тебя приглашает симпатичный парень, то можно и рискнуть.

— Но целый месяц заработка…

— За чей счет поедете? Каждый сам по себе? Или он платит?

— Обещал оплатить половину путешествия. Поедем на месяц.

— Тогда невыгодно, — ответила я.

— Хватит носиться под моими ногами! — рявкнул Тим на Риса и Уголька, которые прибежали его встречать. Он вошел в квартиру так тихо, что было неслышно, как открылась дверь. Если бы не животные, то он застал бы меня врасплох. Тим быстро вошел на кухню. Быстро поцеловал в щеку и протянул розочку. — Говорил же, что в пробку попал.

— Меня не волнуют твои пробки, — сказала я, изображая недовольство. Но розочку взяла, чтоб поставить ее в вазу. Тим кинул привет Рите и состроил рожу за моей спиной. Игра. Всего лишь игра. Только Рита на нашу игру смотрела с непониманием.

— О чем разговор? Что выгодно, а что нет? — спросил Тим.

— Да вот, думаем тут должен ли молодой человек оплачивать месяц на море во время совместной поездки или нет, — ответила я.

— Мы такую поездку Рите оплатить не сможем. Это никаких денег не хватит, — ответил Тим, потрепав пса по голове. — Подкинуть, когда прижмет — это святое, а поездки оплачивать нет денег.

— Я и не хотела. Так просто, еще думаю, стоит ли соглашаться, — запнулась Рита.

— Соглашайся, но при условии, что он эту поездку оплатит. Я так понимаю, что он богаче тебя. Если будешь брать кредиты, то потом придется учебу бросить и работать только на них. С этим осторожнее, — сказала я. — А так, дерзай.

— В ловушку только отношений не попади. Не стоит ставить все на туманные отношения. У тебя еще столько парней будет, что не стоит на одном-единственном зацикливаться, — сказал Тим.

— И кто это говорит? Человек, который готов…

— У нас с тобой другая история, — сказал Тим.

— Тогда как мы можем с тобой давать советы? — спросила я.

— Так опыта у нас завались. Значит, можем, — ответил Тим.

Рита на нас смотрела с непониманием. Потом рассмеялась.

— Я не понимаю, как вы уживаетесь, но вы друг друга явно стоите, — сказала она.

Тут сложно было поспорить. Мы друг друга стоили. Придумали себе жизнь, решили ее воплотить в реальность. Два сумасшедших человека. Вокруг нас крутилось столько проблем. Постоянно что-то случалось: чаще неприятности, реже хорошее. Мы переживали за близких людей. Цапались с ним и так же ярко мирились. Порой доходило до слез и эмоционального выгорания, но мы так и не могли расстаться. Странно, но факт.

Потом я пошла выгуливать Риса и провожать Риту. Когда я вернулась домой, то услышала, как Тим что-то напевал себе под нос, коверкая слова песни. Медовый месяц, хрупкое равновесие — его все же удалось достичь. Возможно, потом оно разрушится. Возможно, Тим найдет себе другую, а, может, я устану и уеду от него. Возможно, в жизни будет еще много всего, а мы все это переживем вместе под наши нестабильные отношения. Все может быть. Но пока мне хотелось слушать его мурлыканье, спать с ним в одной кровати и ходить по тонкому лезвию его настроения, которое менялось так, как ему хотелось. Смотреть, как он играет мимикой и понимать, что никогда ничего нельзя предугадать. А нужно ли нам знать, что будет дальше? Нужно ли это нам? Может достаточно рискнуть и жить настоящим? Без завышенных ожиданий, надежд и попыток переделать человека? Я решила принять Тима таким, какой он есть. Он научился меня не гнуть под себя, пусть иногда все же делал попытки надавить морально, а я эти попытки пресекала. Может, так и было правильно? В любом случае каждый сам выбирает, как ему жить. Тут нет правильного ответа. А я свой выбор давно сделала, пусть и долго не могла смириться с ответом.