Не твои наследники (СИ)

Глава 19. «Горько!»

Маша

В постели просыпаюсь одна. Половина матраса, где спал Руслан, давно остыла. Даже его подушка. Схватив её, накрываю лицо. Дышу его запахом, наполняя лёгкие до отказа, пока не начинают дрожать межрёберные мышцы. Резко выдыхаю. Кайф. Будто пьяная. Снова…

«Чертов трудоголик…» — думая о нём, растягиваю робкую улыбку. Приятно, что не стал будить. Потягиваюсь, осознавая, что такими темпами я превращусь рядом с ним в ленивую содержанку. А затем под рёбрами что-то лопается. Накатывает волна нехорошего предчувствия. Мыслями возвращаюсь во вчерашнюю ночь и сердце в груди разбивается.

«А если не сбегу?»

«Будешь жалеть всю жизнь. Останешься со мной — никогда не отпущу. Сделаю своей навечно. В могилу с собой заберу. Никому не отдам, Машенька. Ни Богу, ни Дьяволу…»

Сказал и впился в губы, как ненормальный. Остро, жёстко, с катастрофическим отчаянием. Словно откачивал себя с помощью поцелуя. Я лишь успевала отвечать и дозировано тянуть воздух носом, пока он возвращал себя к жизни. Высасывал из груди душу. Уверенно оттесняя меня за грань к своей тёмной стороне. Принимая его условия, уже знала, что буду гореть в аду. Там нам обоим место. С такой одержимой страстью на рай не рассчитывают. Рано или поздно она затянет на дно…

Проведя пальцами по губам, возбуждаюсь. Нестерпимо хочется секса. Вчера, дойдя до кровати, Исаев упал на неё без чувств. Раздевать пришлось спящего. Ещё какое-то время прислушивалась к его дыханию, пока не уснула на его груди. А утро встретило меня одиночеством.

Покидаю постель. На тумбочке нахожу свой мобильный и записку с украшением. То самое сердце на цепочке, которое Руслан подарил мне в день пожара. Я оставила его в ящике стола. Каким-то чудом оно вернулось к нему.

Поднимаю ювелирное изделие. Руки сами отправляют его на шею. Затем читаю записку:

«Доброе утро. Возвращаю тебе свой подарок. Жду в офисе. Руслан».

На часах почти полдень. Я давно должна была заниматься проектом Астафьева. Вместо этого бесстыдно дрыхла после бессонной ночи.

Душ принимаю со скоростью света. Выбираю сексуальное бельё. Надеваю брючный костюм кораллового оттенка. Наношу соответствующий макияж, чтобы выглядеть женственной и чуть-чуть дерзкой. Распускаю волосы. Руслан любит зарываться в них пальцами, играть с прядями.

Дана встречаю в гостиной. Он как будто меня ждал.

— Что вчера произошло? Почему он напился? — задаю вопрос, просовывая руки в рукава шубки. Поправив на плечах меховое изделие, Галецкий отмазывается стандартным ответом:

— Возникли непредвиденные проблемы на одном из строительных объектов.

— Настолько серьёзные, что ему пришлось влить в себя несчётное количество алкоголя?

— Всё решаемо, Мария. Не стоит волноваться по пустякам.

— Дан, вчера я выбрала его сторону. Приняла его условия. Разве этого мало, чтобы прекратить мне врать?

— Почему лично у него не спросишь?

— Думаешь, он мне скажет?

— Есть вещи, о которых женщинам лучше не знать, чтобы не волноваться лишний раз по пустякам. Ему нужна твоя поддержка. Дай ему то, что он хочет, и всё будет хорошо. Поехали?

— Поехали.

По дороге в город я всё время думаю о нас. Вспоминаю нашу первую встречу. Упорство Руслана. То, как настойчиво он меня добивался. Каким острым показался наш первый секс. Затем случай с вынужденной мерой против беременности. И снова крышесносная интимная связь.

Мы так резко сблизились с ним, что я до сих пор нахожусь под неизгладимым впечатлением. Не могу прийти в себя и нормально оценить обстановку.

Наши отношения — это какое-то невероятное, сжигающее дотла и воскрешающее редкостное явление. Чувства на грани. Сложно разобрать: любовь это или же слепая откровенная страсть. Всё настолько запутано и углублённо, что кажется, никому из нас не представится возможным найти выход и правильные ответы. Поэтому нет необходимости ломать голову. Пусть всё идёт своим чередом…

— Здравствуй, — говорю, как только закрываю за собой дверь его кабинета.

Руслан перестаёт изучать документы. Отрывает от них взгляд, устремляя на меня свои пронзительно-красивые глаза. Сегодня они кажутся холодными, мрачными и серьёзными. Как в тот день, когда я попала под колёса его тачки.

— Не ждал меня? — теряюсь, застывая на месте. По коже проносится озноб. Ближе подойти не решаюсь. Не могу понять, чего он хочет. Чтобы я осталась или развернулась и ушла.

— Проходи, Маша, — опустив ручку на стол, встаёт с директорского кресла. Обходит рабочее место и направляется ко мне. Позволяю заботливо снять с меня шубку, поцеловать в висок, приобнять за талию и направить к отодвинутому раннее офисному креслу. — Присаживайся. Я ждал твоего звонка.

— А меня?

Встречаемся взглядами. Его нечитаемый. Но с заметно потемневшими радужками.

— И тебя тоже. Садись. Нужно поговорить перед тем, как отправимся в ресторан. Ты очень голодная?

— Терпимо.

Присаживаюсь за стол. Исаев опускает передо мной папку.

— Открой.

— Что в ней? — интересуюсь, не отводя от него глаз.

— Свидетельство о расторжении брака с Авдеевым Петром Романовичем и его письменное заявление о согласии на оформление развода. А также наш брачный контракт, который ты обязана подписать прямо сейчас. Параграфы изменениям не подлежат.

— Руслан… — сглатываю, ощущая в груди невероятную тревогу. Воздух в кабинете становится густым и душным. Лёгкие с трудом принимают кислород.

— У тебя был шанс отказаться, ты не воспользовалась им вчера. Обсуждать мои требования не имеет смысла. Подписывай, — присев на край стола, протягивает мне ручку. — С сегодняшнего дня ты официально станешь частью моей семьи.

В ушах громко стучит пульс. Кожа покрывается ледяными мурашками. Я задыхаюсь, вспоминая вчерашнюю ночь, его горькую, произнесённую в пьяном угаре исповедь, и свою нерешительность.

Он стёр её поцелуем, как бешеные стихии сносят с лица земли целые города. Таким откровенно-завоевательным порывом, что просто не смогла ему отказать. Не было шанса на выбор. Он мне его не оставил.

«…официально станешь частью моей семьи», — твёрдой решительностью вибрирует в голове его голос.

Что это значит?

Фиктивные жёны не становятся частью семьи. Они, скорее, исполняют функцию временного приложения к статусу мужчины.

Мне становится страшно. Чувствую себя вещью, которую перебрасывают из одних рук в другие. Не успела вдохнуть свободу, как снова погрязла в неизвестности. Захлебнулась ею.

Чем обернётся для меня брак с Исаевым? И что это будет за брак?

Первым делом оцениваю бумаги о расторжении моего брака с Петром. Такого результата нельзя добиться за считанные дни. Люди месяцами разводятся. Обивают пороги здания суда. Но и фальсификацией этот документ не назовёшь. Он подлинный.

— Откуда у тебя подпись Петра? — Поднимаю на Руслана озадаченный взгляд. — Он согласился добровольно или за деньги?

— Что тебя не устраивает после всего, что он сделал? — холодный голос Исаева проходится по нервам предельным напряжением. По живому режет. Неприятно сводит мышцы живота.

Выдержав короткую паузу, пытаюсь добиться ясности.

— Хочу понять, за какую цену он так быстро от меня отказался.

— За высокую, Маша, — цедит Руслан, продолжая давить на меня тяжёлым взглядом. Разговор о бывшем муже его раздражает до такой степени, что на скулах начинают плясать желваки. В глазах не просто ураган разворачивается. В них нарастает настоящее цунами. Одно неверное слово — и захлестнёт с головой.

— Ты его заставил? — мой голос от волнения заметно садится.

— Мои люди умеют уговаривать.

— Боюсь даже представить, как именно они его уговаривали. Осталось дождаться звонка Нины Станиславовны и услышать очередные проклятия в мой адрес.

— Она этого не сделает, — заверив меня, Рус кладёт ручку на стол поверх брачного контракта.

— Почему ты так уверен в этом?

Бросив беглый взгляд на наручные часы, Исаев добавляет совершенно будничным тоном:

— Ещё хоть одно кривое слово в твою сторону вылетит из её чёрного рта, она сядет за непреднамеренное убийство новорождённого ребёнка.

— Какого ребёнка? — ошарашено распахиваю глаза. — Я впервые об этом слышу.

— Восемь лет назад Авдеева принимала роды у некой гражданки Зуевой Василисы Егоровны — женщины из малообеспеченной семьи. Младенец выскользнул у неё из рук и ударился об пол. Маша, тебе не стоит забивать голову негативными мыслями. Дело удачно замяли. Она откупилась. Придумали версию, что гематома образовалась при тяжёлых родах. Роженице сразу же ввели наркоз. Она почти ничего не помнит из того злосчастного дня. Только вот людям рот не заткнешь. Информация о случившемся просочилась очень быстро, но как я уже сказал, Авдеевой удалось выйти сухой из воды и опровергнуть факты.

Находясь под неизгладимым впечатлением от услышанного, не могу сосредоточиться на бумагах.

В брачном договоре, кажется, ничего не изменилось, кроме того, что он стал бессрочным.

Я по-прежнему не имею права рожать. И если в первый год нашего брака у меня случится неожиданный залёт, я должна буду избавиться от ребёнка немедленно!

По сути наш брак не предполагает создания полноценной семьи, а значит будет являться фиктивным.

А как его иначе расценивать?

Исаев женится на мне не по большой любви. Не ради рождения наследников. Это вынужденная мера. Всё давно озвучено. Брак ради бизнеса. Ему нужен семейный статус, а мне нужна любовь. Чистая, искренняя, самоотверженная, о существовании которой этот мужчина даже не подозревает. Чёрствый, холодный деспот. Эгоист. Одержимый идеей и ведомый животной страстью.

— Руслан, даже палка раз в году стреляет. Я не хочу делать аборт. И если однажды случится так, что…

— Не случится, Маша! — резкий тон прерывает меня на полуслове. — Это моё требование. В ближайший год никаких детей. А дальше время само покажет.

— Ты бездушная скотина! — из меня вырывается отчаянный крик души. Горечь затапливает с головой. Не знаю, что мной руководит. Какая сила управляет. Я просто, как кукла на верёвочках, тупо беру ручку и ставлю подпись в графе чертового брачного договора. Вбив последнюю точку в листок бумаги, мысленно даю себе клятву. Если этот мужчина не полюбит меня всем сердцем и душой в ближайшее время, я превращу его жизнь в ад, так же просто и целенаправленно, как он превращает мою. Медленно и уверенно затягивая на самое дно пекла, из которого выхода нет и в ближайшем будущем не предвидится.

Бросаю ручку на стол. Подрываюсь с кресла, но Руслан не даёт мне уйти. Ловит за руку. Останавливает, вставая со стола и притягивая к себе.

Вскипев от гнева, стремлюсь вырваться, но тщетно! Он будто наслаждается своей силой и властью надо мной. К себе прижимает. Оплетает обеими руками мою талию. Зарывается лицом в шею. Пытается поцеловать.

— А как же «горько», Машенька? — отрывисто выдыхает. Кожа под его губами покрывается мурашками. Горит… — Я должен поцеловать свою невесту. Хотя нет, жену.

— Отпусти! — упираясь руками в грудь, протестую. — С тобой можно свихнуться! Никогда не знаешь, чего от тебя ждать! То ты добрый, настолько, что можно лепить из тебя ангела, то злой, как дьявол, что хочется сжаться до размера букашки и спрятаться в ближайшую щель. Что ты за человек такой? Почему всё так? Не как у нормальных людей! Мы как два безумца, постоянно противоборствуем. Я устала, Руслан! Я хочу спокойной, нормальной жизни. Хочу взаимопонимания. Хочу правду, черт тебя подери!!! И раз уж ты не намерен меня отпускать, я хочу полноценную семью! Что тебе сказал Вадим? Что у меня ничего не выйдет? Да? Поэтому ты создал этот дурацкий пункт? Сколько лет ты намерен водить меня за нос? Какие ещё параграфы допишешь в контракте, чтобы отсрочить неизбежное?

— Тише, тише, Маша. Не ори. Горло береги, — тянется губами к моим. Уворачиваюсь. Не даю ему возможности давить на мои слабые точки. Понимаю, что долго не продержусь. Поцелуй с ним — это сладостный яд. Моя погибель. Он знает и прекрасно этим пользуется.

— И что с того? При чём здесь моё горло?

— Проблема не в тебе, — голос Руслана садится, становится сдавленным. Говорит так, словно ему трудно произносить слова. Да что за хрень с ним творится?

— Проблема во мне, — сообщает на выдохе в макушку. — Дай мне год. Затем подумаем о полноценной семье. Всего один год, Маша. Этого достаточно, чтобы я решился на важный шаг.

— Почему? — поймав его холодный отчуждённый взгляд, пытаюсь сфокусировать на нём мой собственный. В глазах сыплет искрами, так сильно на него злюсь! Нутро скручивает ноющим спазмом. Впору завыть. — Почему нельзя без контракта? Без этих жёстких обязательств? Мы взрослые люди. Можно же без любви. Достаточно уважения друг к другу.

— Потому что мне нужны гарантии, — выпускает меня из рук, будто надоело уламывать.

— Какие гарантии, Руслан? Думаешь, при разводе я начну требовать половину твоего состояния?

— Развода не будет! — рявкает так громко, что я покрываюсь очередной волной дрожи.

— Детей, видимо, тоже? — вылетает само собой.

— Маша, — сцепив зубы, сжимает на нервах кулаки.

— Что, Маша? Если ты не намерен меня никому отдавать, и сам не хочешь полноценной семьи, тогда как я по-твоему рожу? Ты понимаешь, что ты от меня требуешь? Я не сделаю аборт, если от тебя залечу. Я выберу ребёнка! Пойду вразрез с твоей больной реальностью. Даже если мне придётся тебя уничтожить. Я это сделаю, не задумываясь. К чему эти гребаные требования? — схватив подписанный мною контракт, едва не швыряю ему в лицо. — Зачем эта крайность? Ответь?! У тебя души нет?

— Хватит! Это моё условие, — отобрав документы, бросает их на стол. — Ты дала согласие на брак! Ты моя жена! Хочешь ты того или нет, ты будешь мне подчиняться!!!

— Ненавижу тебя! — срываюсь на крик. Напряжение, скопившееся в груди, молниеносно лопается. Взрыв такой силы происходит, что рассудок мутнеет. Врезаю ему по щеке ладонью, отвешивая звонкую и хлесткую пощечину. Страх тут же пронизывает с головы до ног мощным ледяным разрядом. Застываю. Взгляды скрещиваем. В глазах Исаева считываю неприкрытую ярость. Он её буквально транслирует. Пару секунд и размажет меня по стенке…