Не время почивать на лаврах

Часть 6. Глава 14.

Уже незнамо в какой раз я смотрел на красный потолок. Опять... Опять я вижу то, что видел много-много дней подряд, когда засыпал в карете. Я видел его, когда дважды проделал путь из Равенфира в Обертон. Видел, когда ехал из Обертона в Валензон. Видел, когда вёз Фабрицио к новым бабушке и дедушке.

И вот опять я лежу в карете...

Но почему?

Собраться с мыслями было очень сложно. Это сон, или что? Почему я в карете? Только вчера я ямы выкапывал. У меня под ногтями грязи больше, чем я когда-либо видел. Что я делаю в карете?

Я опёрся на локти и попытался приподняться. Получилось легко. Веки поднять получилось куда сложнее, но всё же и это удалось. Пытаясь сосредоточиться, я осмотрелся. Действительно карета. Борта изнутри обиты красной тканью, как и крыша. Но почему-то на мягких подушках по соседству кто-то спал.

Я склонил голову набок. Девушка. Девушка со знакомыми светлыми волосами. Даже модная причёска показалась мне знакомой. Такую причёску, перед этим знатно позавидовав Аларе, себе сделала...

Я отшатнулся. Я узнал Дейдру. Она лежала на горе подушек прямо в карете и спала. Она улыбалась во сне и мирно посапывала. А рядом с ней совсем не спал, а играл сам с собой крупный малыш. Он тоже лежал на подушках недалеко от носа своей матери, соединял крошечные пальчики и, казалось, пересчитывал их.

Но резко остановился и уставился прямо в мои глаза.

- Папа?

Незнакомый голосок пробудил всех мурашек на моей спине. Я опять отшатнулся и упёрся во что-то твёрдое. В дверь кареты, что ли.

Но малыш не испугался столь сильно, как я. Он перестал баловаться ручонками и продолжал смотреть на меня.

- Папа?

Я вспомнил, что подобное уже видел во сне ранее. Только тогда Дейдра спала в знакомых покоях, которые нам выделил принц Тангвин. А Элазор лежал в кроватке, предоставленный сам себе.

И я вспомнил тот страх, который меня накрыл, когда сын потянул мне навстречу пальчики. Потому что он проделал тоже самое сейчас.

Желание убежать накрыло меня целиком. Я не боялся ребёнка, я боялся потерять, что имею. Хоть это было глупо, я ничего не мог с собой поделать.

Но в этот раз я заставил себя сжать зубы. Заставил сопротивляться страху. Я не могу бояться того, кого создал сам. И он никогда не будет бояться меня. Это - мой сын. Моя плоть и кровь. И он зовёт меня...

Набравшись смелости, я потянулся к малышу. Протянул руку и коснулся крошечных пальчиков.

- Гы-гы, - маленький ротик превратился в одну сплошную улыбку. А затем вполне чётко выдал. - Здравствуй.

- Здравствуй, сынок, - я почувствовал, как и на моём лице появляется улыбка. В тот момент я был настолько счастлив, что даже не задумался о том, что Элазор слишком мал, чтобы уметь говорить. Что этого просто не может быть.

- Я тебя слышу, папа, - малыш продолжал улыбаться.

- А я тебя вижу, сынок, - с улыбкой, я потянул обе руки навстречу. - Иди ко мне.

Но взрыв яркого белого света не дал мне возможности обнять сына. Голосом Иберика он вырвал меня из сонного плена.

***

...- Милих! Милих, проснись! - Иберик безжалостно теребил меня за плечо. И это действительно он орал мне прямо в ухо.

Чувствовал я себя не очень хорошо. Нет, голова не болела так, как болит, когда тебя будят на рассвете. И, вроде бы, я выспался. Просто тупил спросонья.

- Да... Да... Чего орёшь, Иберик? - я принялся тереть глаза руками. - В кое-то веки поспать удалось.

- Они здесь! Они приближаются!

Эти слова несли гораздо больше смысла, чем предыдущие. Эти слова помогли разогнать остатки сна. А затем раздался намного более осмысленный, но всё ещё далёкий зов рога.

Я вскочил в ту же секунду. Вытряхнул из головы воспоминания о странном сне, отбросил простенькое одеяльце и выглянул из окопа. Но впереди не увидел ничего, кроме полосы препятствий, которую мы подготовили.

- Держи, - Иберик протянул мне мою собственную подзорную трубу.

Я принял трубу и примкнул к окуляру.

Даже при ярком солнечном свете невооружённым взглядом я не рассмотрел того, что увидел сейчас. По королевскому тракту, абсолютно не таясь, двигался обоз. Выступающие впереди крупные лошади несли на своих спинах бородатых всадников, несмотря на тёплое лето, одетых в плотные шкуры. Затем двигались практически доверху набитые телеги, запряжённые такими же крупными лошадями. Возле телег, придерживая лошадок за уздцы, шли возницы. Затем шли пешие воины со щитами на спинах и ножнами на поясах. Плотная толпа раздавалась вширь, вышла за обочину дороги и, практически, прижималась к опушке. По правой стороне, обогнав толпу, выскользнули пять всадников, подъехали к наконечнику колонны и о чём-то принялись судачить с предводителем, отчаянно жестикулируя.

- Они в лиге, приблизительно, - поспешил сообщить Трифин, пританцовывающий рядом. В том, что он раньше меня посмотрел в подзорную трубу, я не сомневался.

- На первый взгляд их куда больше нас, - высказался Сималион.

- Это ничего не меняет, - не отрывая глаз от окуляра, сказал я. - Мы это и так знали... По местам, смелые воины Астризии! - прокричал я. - Все всё знают. Феилин, веди лучников к опушке. Подам сигнал, накрывай залпами... Трифин...

- Нет, не пойду!

- Трифин!

- Нет, не пойду!

Наш яростный спор завязался ещё вчера. Для Трифина я наметил особое задание. Но он ни в какую не собирался его выполнять.

- Ваше Высочество!

- Ты можешь говорить, что угодно, аниран. Я ни за что не побегу на тот берег. И не буду стоять с факелом, ожидая конца сражения.

- Милих, дай парню себя проявить, - Сималион, стоявший рядом, зашептал в моё ухо. Ещё вчера он почему-то принял сторону принца. А я всего лишь хотел сберечь столь важную жизнь. - Для него такой приказ оскорбителен. Не унижай его им. Мост может поджечь кто угодно другой.

Я относился к приказу совершенно по-другому. Совсем не как к унижению.

Но времени на споры не оставалось. Враг приближался. Приближался уверенно и неторопливо, как бы намекая, что неизбежной стычки не боится.

- Хорошо, - я бросил быстрый взгляд на надвигающуюся колонну. - Некас, ты тогда действуешь в одиночку, - обратился я к рядовому солдату. - Следи внимательно, что здесь происходит. Если что, зажигай. Знаешь, в общем... А ты, - я посмотрел на Сималиона, а затем пальцем указал на принца. - Отвечаешь за него головой.

- Его Высочество не подведёт, - уверенно заявил Сималион.

Спор затих так же быстро, как и начался. План был разработан ещё вчера, а потому все быстро разошлись по своим местам. Задача оставалась неизменной: создать врагу максимальные проблемы и сдержать хотя бы до подхода сотни Вилибальда.

Мы с Ибериком прорвались по узкой полосе через заготовленный частокол и отдалились от моста метров на двести. Колонна продолжала движение и я вновь примкнул к окуляру.

В этот раз удалось получить чуть больше информации. Колонна сбавила ход и раздалась вширь. Прямо посреди дороги проходило непонятное собрание: крепкие мужики на лошадях спрессовались в центре и что-то обсуждали. Пешие воины разводили телеги по сторонам и припарковывали у кустов или деревьев. А потом я впервые рассмотрел тех, кого не заметил изначально - ту самую "добычу".

Со связанными руками едва переставляли ноги измученные долгой дорогой люди. Абсолютно разного возраста и пола. Я успел заметить и тучных женщин, и мужчин в летах, и седых стариков, и молодых парней и дев. Даже где-то в самом конце колонны мелькнула до боли знакомая клетка на колёсах. Я не смог рассмотреть, были ли в той клетке обитатели, но не сомневался, что главный скарб для каждого работорговца присутствует в этой колонне.

Рог зазвучал ещё раз. Бандюганское собрание завершилось. Мужики разъехались по сторонам, попутно раздавая торопливые указания.

Не отрывая глаз, я наблюдал, как враг приступил к сооружению временного лагеря. Кое-где замелькали хлысты, а руках несчастных рабов появились кирки и лопаты. К лесу побежали люди с топорами. В том месте, где недавно стоял главарь, приступили к выкапыванию рва. Из телег выгружали самые тяжёлые тяжести, разворачивали и выстраивали бортами лицом к нам. На одну из телег забрался бородатый мужик, приставил ладонь ко лбу и уставился прямо на меня.

Но ладонь никак не могла заменить подзорную трубу. Я видел его гораздо лучше, чем он меня.

- Зачем они это делают? - озадачено почесал лысину Иберик.

- На, посмотри, - я протянул ему подзорную трубу. - Окапываются, кажется. Или обессилили в пути, или реально готовятся к обороне.

- Но это же неразумно, - Иберик смотрел в окуляр. - Им прямо сейчас надо идти в атаку.

- Частокол их, несомненно, озадачил, - констатировал я факт. - Но ты прав: не вижу смысла готовить лагерь. Только если они действительно устали, или у них есть запасной план.

- Думаешь, могли послать сирея к тем, кто на кораблях, и позвать подмогу?

Я почесал подбородок: такая идея не приходила ко мне в голову.

- Не уверен, если честно, - всё же не согласился я. - Сомневаюсь, что на кораблях осталось достаточно народу. Они же пришли грабить. Забирать всё, что можно забрать, и охотиться конкретно на детей. Вы же сами рассказывали, что этим они промышляют много зим. Это жадные до наживы люди. Кто захочет всё пропустить? Кто откажется от барыша? Это нелогично.

- Тогда что? Самый эффективный удар - удар сходу, - поделился Иберик знаниями, которые успел почерпнуть в Сторожевом Лагере или которыми ранее с ним делился отец. - Навалиться и попробовать продавить.

Я забрал подзорную трубу и принялся наблюдать за подготовительными работами. И заметил одну любопытную деталь.

Передний ров рыли не рабы. Самая сложная работа досталась самым крепким бородатым мужикам. Баб отогнали и усадили ближе к телегам. Там уже развели огонь и установили котёл. Детишкам в клетке тоже пожрать дали, я увидел. А заложники-мужчины тащили из подлеска несколько поваленных стволов.

У тут до меня дошло, что я упустил один важный момент во время фортификационных работ. Вернее, я его просто не учёл.

А кто мешает этим выродкам использовать пленников как живой щит? Кто мешает выстроить в ряд, укрыть за их спинами лучников или самых резвых бойцов, и пустить на колья. Они видят, что мы здесь. Видят, что подготовились к встрече. И именно поэтому не спешат на прорыв. Даже потенциальные преследователи, которые должны вот-вот подойти, их не пугают.

Такое поведение может говорить об одном: они не сомневаются, что в запасе у них есть козырь.

- Твою мать! - зло прошипел себе под нос я. Похоже, все мои подготовительные процессы пошли по женскому половому органу. Никогда в жизни я не отдам приказ стрелять в тех, кого обязан спасти.

- Что? - испуганно покосил глазами Иберик.

- Мы не учли кое-что, Иберик, - мысли мои уже метались, пытаясь найти спасительное решение. - Идём к мосту. Надо подумать.

Моя крохотная армия оставалась на местах. Лишь Сималиона и Трифина я позвал, когда мы вернулись. Но прежде чем я начал делиться мыслями, решение уже сформировалось. Другого варианта задержать эти тварей, я не видел.

- Там очень много пленников, - доложил я обеспокоенному Сималиону. - Боюсь, сегодня в ночь или на рассвете, они погонят их на нас. Спрячутся за спинами и их жизнями протопчут дорогу к мосту.

- Вполне может быть, - Сималион помрачнел. - По большому счёту, лишь дети имеют значение. Лишь ими они не станут рисковать. Остальные - расходный материал.

- Можешь спрогнозировать, что тогда произойдёт?

- Солдаты не ослушаются приказа, милих. Но сражаться, когда у врага такое преимущество, крайне проблематично. В хаосе близкой сшибки, в хаосе едкого дыма от горящего масла никто не станет смотреть, кто враг, а кто лишь прикрытие. Убивать будут всех.

Я вздохнул. Этого я бы хотел избежать. Я планировал возвести здесь крепость, а не оставить после себя память, как о безжалостном аниране, которому плевать на неважные ни для кого жизни. Для меня все жизни важны. Именно для этого я здесь.

- Я пойду к ним один, - вслух я озвучил идею, к которой пришёл несколькими минутами ранее. - Попробую заговорить зубы. Попробую изучить. Попробую узнать, что они задумали...

- Ни за что! - с жаром заявил Иберик. - По крайней мере, без меня.

- Никем я рисковать не стану, - враз оборвал я любые возражения. - Я - аниран. Я - пришедший с небес посланник. На меня поднять руку могут и постесняться. Но даже если рискнут, я защищён гораздо лучше, чем любой из вас.

- Им плевать на посланников небес. Их интересует лишь выгода, - произнёс взволнованный Трифин. - Золото, которое они выручат, даст возможность прожить ещё одну-две зимы. Как раз до следующего раза...

- Именно, Ваше Высочество. И чтобы "следующего раза" не случилось, мы должны их остановить здесь и сейчас. Дальше нас они смогут пройти только на костях других. Я пойду один и попробую поговорить. Осмелятся поднять на анирана руку, умрут абсолютно все.

Моё бахвальство на людей, прошедших вместе со мной не одну лигу, не произвело особого впечатления. Они ни раз видели, как я корчился от ран. Хоть они понимали, что я далеко не такой, как они, в бессмертие анирана, так похожего на простого человека, не верили.

- Мы будем готовы ко всему, - подвёл итог Сималион. - Лучники станут в линию у первого ряда кольев и поддержат, если что. Твой щит тебя защитит, но не бери на себя больше, чем способен унести. Беги, если придётся. Мы прикроем.

- Если что-то случится, если я упаду, если они начнут резать пленных, никому пощады, Сималион! - я грозно свёл брови. - Никто отсюда не уйдёт. Понятно?

- Живым - никто, - пообещал тот. А затем по-дружески сжал мои плечи. - Ты - наша надежда. Без тебя мы вымрем. Береги себя, не геройствуй понапрасну.

- Конечно. Иберик, труби переговоры. Пора...

...Солнце стояло в зените, когда запел рог Иберика. Я вывел из леса шеренгу самых метких стрелков и остановил у кольев. Изредка поглядывал на стоявшего рядом взволнованного Трифина, размахивавшего палкой с куском белой тряпки, и следил за противником в подзорную трубу.

Мельтешение началось практически сразу. Бородачи спрессовались в линию у ряда телег, взбирались на них, что-то горячо обсуждали друг с другом и жестикулировали. И так продолжалось достаточно долго, чтобы я начал терять терпение. Но всё же голосование, если таковое там случилось, завершилось в мою пользу - из наспех организованного лагеря раздался ответный клич, а над центральной телегой появилась белая тряпка.

- Это ничего не значит, аниран. Не верь им ни на медяк, - посоветовал принц.

- Лучше крепче сжимайте меч, Ваше Высочество. Возможно, вскоре ему предстоит напиться крови.

Трифин многозначительно усмехнулся. А я, забрав у него палку с белым флагом, двинулся в сторону телег.

Страха как такового я не испытывал. Я бывал в ситуациях пострашней. Одно нападение неизвестных убийц в Обертоне чего стоит. Умелых убийц... Но желание спасти ни в чём не повинные жизни призывало действовать осторожно. Не лебезить перед темиспаровскими пиратами, но пойти им навстречу, если они предложат выгодный обмен. Всё же, больше всего меня интересует сохранение моста и сохранение жизней, а не тотальный геноцид жадных до денег бородатых мужиков.

Подойдя к первой телеге на дистанцию где-то в тридцать метров, я выше поднял белый флаг, сжал левый кулак, выпуская на волю щит, и показал всем, кто я есть.

Хоть я опасался, ранее заметив арбалетчиков, затаившихся у колёс, никто не выстрелил. Никто не спустил тетиву, никто не выскочил на коне, размахивая над головой мечом. Вместо этого раздались удивлённо-панические выкрики. Именно такие, которые я не одну сотню раз слышал ранее. Но и они быстро затихли, после грозно окрика.

В моих планах это не поменяло ровным счётом ничего. Я продолжал идти, прикрываясь щитом от колен до подбородка. Ниже меня защищали поножи, способные остановить даже арбалетный болт. Переживал я лишь за голову. Но надеялся, что смогу среагировать раньше, чем долетит стрела.

Я остановился, не доходя до передового рва метров десять. Дальше приближаться было крайне опасно.

- Я желаю говорить с тем, кто вас сюда привёл! - громко закричал я. - Я - аниран! Посланник небес, обещанный самим Триединым! Будущий спаситель вашего мира, - после этих слов мне показалось, что я расслышал глухие смешки. - Выйди ко мне тот, кто имеет право отдавать приказы! Кого слушают и кому верят другие!

Молчание длилось недолго. Мне даже не пришлось повторять. Две телеги раздвинулись, выпустив вперёд целую делегацию хмурых бородатых мужиков. Во главе шёл весьма колоритный персонаж с красной повязкой на лбу и бородой, завязанной в косички.

- Кто из вас лидер!? - выкрикнул я. - Кому подчиняются остальные?

Колоритный персонаж поднял руку и вырвался на шаг вперёд от своей команды.

- Я - Кавохай. Сын Амланда, - он ответил, но кланяться не стал. - Голова ватаги. Самый смелый и самый умелый воин. Говори, аниран.

- Меня зовут Иван, - я представился, не спуская с него глаз. Этот Кавохай, сын Амланда, выглядел весьма впечатляюще. Хоть невысок, но крепок. Ноги крепкие, торс крепкий. Взгляд цепкий. Вполне верю, что именно он в этом месте имеет право казнить или миловать. И лишь на его заросшей голове было нечто, что я мог назвать статусным украшением: в центре красной повязки красовалась серебряная шестилучевая звезда. - И я хочу поговорить с тобой, Кавохай, сын Амланда.

- Я хорошо слышу тебя, Иван. Говори.

- Один на один, - я сделал приглашающий жест рукой.

В этот раз заминка возникла. Бородачи опять зашептались.

- Я обещаю сохранить тебе жизнь, - добавил я.

Всё же Кавохай переборол страх. Отверг предложения своих советчиков и смело подошёл ко мне практически впритык.

Мы сразились взглядами. Буквально. Более жестокого, более злого взгляда я не видел в своей жизни. Казалось, я смотрю в чёрные, абсолютно безжизненные глаза. В глаза акулы, втиснутые в человеческий череп. Эти глаза, несомненно, видели многое. А руки, ещё более несомненно, творили страшные дела.

Я едва не заскрипел зубами от просыпающейся ненависти.

- Я вижу анирана, - после обзора моей тушки, произнёс Кавохай. - И теперь не сомневаюсь, что это он. Но вынужден признаться: страха перед этим анираном не испытываю. У себя на родине я встречал гораздо более могучего анирана. Я стоял перед ним, я стоял рядом с ним. И чувствовал себя ничтожным холмом на фоне огромной горы. Но не убоялся. Не убоюсь и того, кто более щуплый.

Попытки храбриться меня мало волновали. Я и так знал, почему Белого Великана, называют великаном. Но зато теперь я не сомневался, что Кавохай и его банда прибыли с острова Темиспар. Значит, за вторжением точно стоят баши.

- Самфунн отдал приказ идти и грабить северные земли Астризии? - без лишних прелюдий начал я.

- Мы - воины гор, - презрительно скривился Кавохай. - Свободные люди. Мы сами решаем куда и когда нам идти.

- Вы никому не подчиняетесь? Действуете на свой страх и риск?

- Не задавай вопросы, аниран. Говори, - абсолютно неопределённо ответил тот.

Я опять заскрежетал зубами.

- Хорошо. Тогда сразу к делу. Оставим разговоры о причинах вашего появления на чужих землях на другой раз... Сразу хочу предупредить: шансов у вас никаких. Вы шли маршем много дней. Вы устали, выбились из сил. Ваша добыча замедляет вас и создаёт проблемы. По пятам преследует конница...

- По пятам? - Кавохай показушно осмотрелся, а затем улыбнулся. - Не вижу никого.

-...а впереди оказались те, кого вы увидеть не ожидали. Особенно меня, - я постарался не обращать внимание на насмешливый тон. - Я хочу, чтобы ты знал, Кавохай: мы ни за что не пропустим вас через мост. Мои воины будут сражаться до конца. Я буду сражаться до конца, если останусь один. Вы все обречены умереть здесь.

Кавохай криво усмехнулся:

- Никого из нас не страшит смерть. Мы с ней давние попутчики. Тут каждый рубака, - он сделал широкий жест рукой, обводя свой лагерь. - Готов к смерти. Тебе ли не знать, аниран, что произошло с нашим миром. Для всех нас смерть - это всего лишь избавление от дальнейших мучений.

Тут уже пришла пора усмехаться мне:

- Мне сложно поверить, что такой человек, как ты, Кавохай, - фаталист, - но он меня не понял. Так что ответная снисходительная усмешка не возымела ожидаемого действия. И я продолжил идти по прямой. - Плодами своего грабежа никому из вас не удастся насладиться. Просто бросьте оружие. Сдайтесь нам. И мы сохраним ваши жизни.

Кавохай рассмеялся:

- Как вы, наверное, сохранили жизни тем, кто ждал нас здесь? Покажи мне хотя бы одного. Пусть даже со связанными руками.

Кривая усмешка не покидала бородатое лицо. Но на попытку сбить меня с пути, я не поддался.

- Передо мной стояла задача застать их врасплох. Мне удалось. И теперь они все до единого ищут место в последних рядах армии Фласэза, - жёстко произнёс я. - У тебя же есть шанс на спасение.

Кавохай презрительно фыркнул:

- Когда начнётся битва, когда одна из сторон пойдёт в наступление - ты поведёшь своих, аниран, или я прикажу своим, - мы начнём убивать пленников. Каждого не пожалеем... Мы взяли большую добычу, - он опять обернулся. - Но если она поможет в борьбе с вами, мы готовы ею пожертвовать. Если ситуация будет развиваться совсем скверно, мы не пощадим даже детей.

Этот выродок говорил уверенно. Без капельки эмоций. И я верил, ведь видел перед собой очередное дитя ужасной эпохи.

- Ты совершаешь большую ошибку, Кавохай, - голос мой звучал глухо. Я чувствовал бурлящую внутри ненависть. - Не стоит злить анирана. Не пробуждай в нём ярость.

Наверное, я сказал нечто важное. В моих словах содержалось нечто такое, что испугало непуганого главаря северных бандюганов. Возможно, он уже видел анирана во гневе.

Иначе я не могу объяснить, почему именно после этих слов он решил, что пришла пора торговаться.

- Впрочем, - страха в чёрных глазах я не рассмотрел, но пальцы, нервно крутившие косичку на бороде, помогли сориентироваться. - Можем и условия обсудить.

- Слушаю.

Зубы пришлось сжать сильнее. А ненависть затолкать аж в сапоги. Ибо даже худой мир лучше доброй ссоры.

- Вы пропускаете нас через мост и не преследуете, - предложил Кавохай. - За это мы оставляем половину пленников.

- Нет.

- Ладно, - с лёгкостью Кавохай увеличил размер взятки. - Мы оставляем всех пленников, кроме детей. Их с нами почти два десятка, аниран. Ты считаешь, что готов рисковать их жизнями?

В этот раз я не ответил ничего. Предложение всё ещё было крайне скудным. К тому же, я почувствовал, что Кавохай даёт слабину. Он слишком быстро уступает. Будто уверен, что у меня на руках, как минимум, "флэш", а у него всего "две пары". Хотя, если хладнокровно оценить расклады, блефовал именно я, а не он.

- Молчишь? Хорошо... Тогда последнее предложение, аниран: мы оставляем здесь всех пленников, кроме детей. Оставляем всё награбленное. Все телеги загружены с верхом. Все полны. И все будут переданы вам нетронутыми.

Я окинул взглядом стоявших позади Кавохая мужиков. Даже заметил, что некоторые опустили арбалеты и луки, ожидая приемлемого для обеих сторон решения.

- Что ты молчишь!? - предводитель потерял терпение. - Думаешь, я предложу что-нибудь ещё? Думаешь, я потерял хватку? За каждого ребёнка на рынке в Кондуке сейчас дают по сорок золотых. По сорок, аниран! Ты представляешь, как это много? Ты представляешь, как сможет жить моя ватага в течение следующий зимы, если мы доставим их на остров? Ты думаешь, я от этого откажусь? Ты думаешь, я отдам тебе это просто так?

- Твоя жизнь, несомненно, стоит дешевле, - зло пробормотал я. Но всё же воздержался от того, чтобы рубить с плеча.

Нет, детей я им не отдам. Я сделаю всё, чтобы спасти их. Даже сам брошусь грудью на копье, если такой поступок сохранит жизнь ребёнка.

Но ведь и вправду: жизнь этого ничтожества не стоит жизни ребёнка. Он и сам это прекрасно понимает. Осталось выяснить, насколько его жизнь важна лично для него. На что он готов согласиться, чтобы сохранить собственную жизнь? И так ли он готов пойти на смерть на самом деле?

Я привстал на цыпочки и попытался рассмотреть, что происходит в глубине лагеря, за широкими гружёнными телегами. И даже увидел, как взлетают и опускаются кирки. Как кто-то продолжает копать.

- Кавохай, сын Амланда, - я полностью взял под контроль эмоции. Я был готов озвучить единственно приемлемое предложение. - Аниран, посланник небес, даёт тебе слово...

- Верить анирану на слово? - опять усмехнулся тот. Но быстро спохватился.

- Я уверен, - продолжил я. - Что живущий на твоём маленьком острове аниран легко нарушит любое данное им слово. Я не такой. Я даю клятву, что сохраню жизнь не только тебе, но и твоим людям. Я отпущу всех вас обратно домой при одном условии: вы оставите здесь всё, что неспособны унести. Вы погрузите на собственные спины столько добра, сколько сможете. И пешком перейдёте через мост. Всех пленников, всех женщин, мужчин и детей вы оставите здесь. Никто из вас не увезёт на остров ни единого жителя Астризии. Отныне и до конца этого мира.

Кавохай нахмурился. Брови сошлись в грозную дугу, а злые глаза смотрели по-настоящему зло.

- Ты переоцениваешь себя, аниран. Я не могу вернуться с пустыми руками. И не позволю тебе стоять у меня на пути.

- Ты главное не забывай, кто ты, а кто я, - спокойно посоветовал я, надеясь, что глубокий смысл, содержащийся в этих словах, до Кавохая дойдёт. - В другое время я бы не стал договариваться тобой ни о чём. Я просто бы убил вас всех. Я, один. Ты ведь видел анирана уже? Значит, догадываешься, на что аниран способен? И пусть тебя больше страшит более страшный аниран, советую не ошибиться в предположениях. Я тоже страшен в гневе. И беспощаден к тем, кто стоит у меня на пути.

- Вы заснёте. И я поведу на прорыв. Хлыстами мы погоним отродье Астризии на заготовленные вами пики, - Кавохай не желал сдаваться. И стал угрожать тем, чего я и так ожидал. - Из моих обязательно кто-то прорвётся. А из ваших погибнут все. Все пленники! Все до единого!

- Ты же знаешь, Кавохай, что ваш мир обречён? - хоть внутри я кипел, старался говорить спокойно. - Карающий огонь снизошёл и покарал вас проклятием бесплодия вполне заслуженно. Станете ли вы ночью убивать пленников или пойдёте на рассвете, прячась за их спинами, по большому счёту, не имеет значения. Жизни обитателей этого мира не имеют значения. Вы - лишь дрова в костёр, который поможет анирану пройти свой путь. Но если твоя жизнь важна лично для тебя, если ты хочешь дожить до момента, когда исцеление придёт, когда аниран выполнит возложенную на него миссию, тебе лучше уйти прямо сейчас. Ты сохранишь свою мало кому нужную шкуру и получишь возможность дождаться спасения. Или же совсем скоро тебе придётся руками расталкивать тех, кто вместе с тобой будет бороться за достойное место в рядах армии Триединого.

Пыхтеть Кавохай не перестал. Но всё же задумался. Я видел, как надуваются бородатые щёки, видел, как бегают глазки. Я не мог видеть мыслительных процессов, но не сомневался, что они происходят.

Кавохай опять оглянулся на свою ватагу. Долго смотрел и повернулся ко мне.

- Предложение анирана невыгодно. Но я обязан его обсудить с остальными. Самоуправства мне не простят.

Я кивнул головой. На это я и надеялся, ведь, в общем и целом, пришёл сюда не торговаться, а выигрывать время.

- На следующий рассвет, я жду вашего ответа, - согласился я, ведь выигрывал почти сутки. А это много. - Подайте сигнал рогом. Поднимите белый флаг. И я приду.

Мрачный Кавохай повернулся вполоборота и одарил меня испуганным взглядом. Таким, будто в его глазах я сейчас выглядел ещё большим ужасом, чем сам Белый Великан.

- И дам тебе совет, Кавохай, сын Амланда, - я решил вбить ещё один гвоздь. - Не стоит резать глотки в ночи. Не стоит пытаться сбежать или идти на прорыв. Подумай о собственной шкуре, а не о барышах. Барышей будет лишь столько, сколько ты унесёшь на своём горбу. Так что лучше с пользой потрать время и доверху набей походную сумку.

Оставив за собой последнее слово, я принялся пятиться, как рак. Ни на секунду я не задумывался о том, чтобы повернуться к этим тварям спиной. И лишь выйдя за радиус прицельного поражения арбалетными болтами, развернулся и облегчённо выдохнул.

Беседа, как по мне, прошла результативно. К собственному удивлению, я вёл в ней главную партию. Не выпускал вожжи из рук и уверенно правил. И это несмотря на то, что совсем не дипломат. Уверен, с таким беспринципным и безжалостным выродком, как Кавохай, не каждый переговорщик справится. Я практически с террористом разговаривал. Но, кажется, мне удалось сделать предложение, от которого он не сможет отказаться. По крайней мере я на его месте крепко бы задумался. Смерть или жизнь? Как-то глупо выбирать первое, когда ближе, чем на горизонте, маячит второе. Он не может быть столь глуп, чтобы отказаться.