Нечаянное замужество

Глава 28

Первое беспокойство заскреблось, когда подошел час, а он все так и не появился.

Затем миновал обед… на замок опустился теплый душистый вечер… ранние сумерки начали раскрашивать золотом ясное небо…

А его все не было.

Я бесцельно бродила по пустынным галереям, прислушиваясь поминутно к топоту лошадиных копыт и звуку экипажа: нервно теребила тонкие жемчужные нити на шее; чувствовала, как простое беспокойство уверенно перешагнуло дозволенную самообладанием черту, и тревога увеличивалась уже с каждой секундой. Твердила назойливо, отметая все ответные успокаивающие доводы: "…что-то произошло", не позволяя думать ни о чем другом, не позволяя даже присесть спокойно.

Рядом не было и леди Агнес.

Тетушка Грегори оказалась в восторге, увидев утром ожерелье. И приняла это как знак согласия, что ее племянник наконец объявляет о своих намерениях официально, и… даже слушать не стала возражений, когда высказала желание позаботиться о подвенечном платье лично. И уже на днях познакомить со своими дочерями. Собственно, организовать это она и уехала сегодня…

Но чем дольше его не было… тем нереальнее начинало казаться все произошедшее накануне. Словно прекрасный сон.

Если бы не приятно холодившие кожу жемчужинки, я бы, наверное, и впрямь подумала, что все это мне лишь приснилось.

…От голоса Грегори — совсем рядом — сердце радостно подскочило, а вся накопившаяся тревога рухнула тяжелой волной к ногам, рассеявшись в тот же миг.

— Ленора, — улыбнулся супруг, так же, как вчера, перехватив у подножия лестницы мою ладонь, едва я сбежала ему навстречу, и поднес к своим губам, запечатлев короткий поцелуй. — У тебя найдется минута для меня?

У меня найдется вся жизнь!..

"…что-то не так", — эта мысль вновь появилась совершенно внезапно, из ниоткуда, когда Грегори уже предложил мне руку и повел к знакомым дверям кабинета. И крепла с каждым шагом, навязчиво прилипнув, и заставив нахмуриться.

Что-то… неуловимо изменилось. О я изменился.

Потом я поняла — что, и со стыдом укорила себя за глупость.

Перчатки.

Всего лишь перчатки. Он раньше никогда не прикасался ко мне в перчатках. Негласный барьер, соблюдение которого жестко требовал этикет, и который мой супруг рядом со мной раньше просто никогда не соблюдал.

Нет же, не только перчатки…

Прикосновения.

Они не были раньше такими целомудренными, словно Грегори сейчас имел дело с приглашенной на знатный прием дочерью важного гостя.

И его взгляд.

На короткое время позволивший поймать себя, а затем вновь убежавший в сторону, словно перед ним была все та же гостья…

Супруг галантно придержал для меня дверь кабинета, пропуская вперед.

Даже не попытавшись воспользоваться моментом и скользнуть ладонью на талию, или позволить себе любую другую вольность, как раньше, и я почувствовала, как брови сдвинулись к переносице чуть сильнее…

— У меня есть кое-что для тебя, — разбил тревожные домыслы супруг и жестом пригласил присесть в одно из огромных бордовых кресел у стола, сам же небрежно опустился на широкий подлокотник рядом.

Ощущение, что "что-то не так" нарастало. Сверлило мысли, уже совершенно откровенно мешая сосредоточиться на его словах и возможном разговоре.

Не так, как мне думалось, должна была начаться наша встреча после волнительного ночного свидания, так волшебно перевернувшего все сознание, да и всю, как показалось, жизнь. Или я слишком многого ожидала?.. Или это и есть то самое идеально- джентльменское поведение, о котором накануне говорил супруг?..

Грегори запустил руку во внутренний карман камзола и, достав небольшой квадратный кожаный футляр, протянул его мне.

Я осторожно подобрала с перчатки (снова эти перчатки…) согретую его теплом коробочку и открыла, чувствуя, как невольно мелко подрагивают кончики пальцев, а сердце в груди замирает от проснувшегося робкого ожидания…

Кольцо.

Это, действительно, было кольцо.

Но не то, которое ожидала я…

На темно-зеленой бархатной подушечке уверенно сидел тяжелый золотой перстень, глядевший на меня огромным колдовским изумрудом. И этот узор… Переплетение сложного металлического узора трудно было не узнать, не догадаться, даже увидев именно этот впервые.

Последний ключ.

И он не был обручальным колечком графини. Тарелл ошибся. Только…

— Что это значит? — я быстро посмотрела на Грегори, чувствуя все сильнее расползающееся внутри нехорошее предчувствие.

— Это значит, что я не хочу удерживать тебя здесь силой, — произнес он серьезно. Его взгляд больше не пытался убежать от меня. Он смотрел прямо. И теперь я ясно сумела разглядеть то, что поймала еще в холле, но не успела ухватить за те короткие мгновенья. Лед… Холодный, пробирающий до костей… — Не хочу, чтобы ты вспоминала, что осталась со мною только по принуждению. Я приму любое твое решение. И я… — он запнулся. На миг среди этого векового льда вновь вспыхнуло то, знакомое, жаркое, что сумело согреть мой собственный холод, ласково подчинить себе, поверить… На миг, а потом погасло. — Я готов… — он запнулся снова. Но теперь я не могла разглядеть ничего. Только чувствовала, что отчаянно не хочу слышать продолжения. — …готов вернуть тебе твою свободу. Если это то… чего ты хочешь.

Я опустила глаза на ядовито мерцавшее золотом кольцо.

To есть…

Другими словами…

Сейчас меня по-джентльменски выставляют за дверь?..

Точнее, за ворота.

А заодно и из своей жизни.

Пустота. Неожиданно я вдруг оказалась в пустоте. Как-будто меня столкнули с обрыва, и я сквозь безмолвный темный воздух летела вниз… вниз… вниз… И рядом не было никого, кто мог бы ухватить за руку…

Кажется, его наша вчерашняя поездка впечатлила не столь сильно, как меня…

И… значит вот, чем он был так безумно занят. Искал пути избавиться от навязанной жены.

По всей видимости, с помощью брата наконец нашел…

И теперь желает представить все так, как будто это явилось целиком и полностью моим решением, и он здесь ни при чем? Облегчить совесть, так сказать… Хотя, о какой совести может идти речь, если наш брак и начался с грубого принуждения — самого жениха, и теперь ясно, что мой вчерашний идеальный супруг ни на секунду об этом не забывал?..

И больше нет нужды строить из себя "счастливого мужа", который желает "глядеть на мир моими глазами" и рассыпаться в обещаниях, стремясь завоевать благосклонность жены любым путем.

Что ж…

Если я ему настолько противна..

У меня хватит гордости уйти, не умоляя и не требуя объяснений.

Я закрыла футляр и молча кивнула.

Грегори больше не сказал ни слова. Просто поднялся и оставил кабинет. За спиной тихо закрылась дверь, и щеки обожгло сбежавшими по ним горячими мокрыми дорожками. Я зло вытерла лицо, бесшумно втянула в себя воздух, запрокинула голову и часто-часто заморгала, чтобы это не смело повториться… И вдруг наткнулась на взгляд молчаливо взиравшего на меня с портрета над столом старого герцога д'Арно. Уверенный и гордый — каким он был запечатлен много лет назад, сейчас он словно переменился и смотрел с тревогой и сожалением.

— Мне не нужна ваша жалость, — прошептала я раздавлено.

Ладонь взлетела к шее и стиснула прохладное ожерелье.

Хотелось рвануть его, рассыпать "обещание" и навсегда освободить своего супруга, сею же минуту, но… вместо этого пальцы продолжали сжимать жемчужные нити. Упрямо, до боли.

Словно последнее, за что еще можно было ухватиться в этом падении…

— Она знает! Знает, что там не только золото! Ты не видел, как она смотрела на это кольцо! И взяла чертов футляр без лишних слов, без разговоров, даже не глянула на меня, когда я ушел! Куда подевалась моя нежная жена?! Ее словно и не было! Мне словно это все приснилось!

Джереми молча наблюдал за герцогом, успевшим в несколько секунд уже с десяток раз оказаться в совершенно противоположных сторонах глухой комнаты подземелья. Не часто доводилось видеть Грегори д'Арно взбешенным. Сейчас- один из таких редких случаев.

— Как далеко ты собираешься позволить ей уйти?

— Не дальше Лесли, — отрезал герцог. — Пусть распотрошат чертов тайник и соберутся все вместе в своем гнезде. Я теперь знаю ее замок, как свой. Избавлюсь одним махом от заговорщиков, соглашения и доказательств, а после разберусь со своей женой, и ей придется принять меня, нравится это ей или нет.

Последняя фраза хлыстом прорезала воздух, обнажив полностью сомнения, понимание того, что "семейная идиллия" разбита на осколки, отчаянное нежелание смиряться… А также — осознание, что будущего, на которое герцог рассчитывал еще сегодня утром, больше нет: расправу над "заговорщиками" леди Ленора не примет никогда. Пусть и во благо всего Арно и ее родного Лесли.

— Доставишь лично мое письмо на "Непобедимый", — прозвучал жесткий приказ от не прекращающего рассекать помещение Грегори. — Пусть прикроют нас со стороны озера, если кто-нибудь попытается сбежать на шхуне.

— Когда?

— Сегодня же, — не задумываясь, отчеканил герцог. — Чем скорее с этим будет покончено, тем лучше. Ленору придется запереть. Для ее же собственного блага, — его переносицу пересекла глубокая складка, а скептический тон на последнем слове угас до едва различимого: сама леди Ленора заботу мужа наверняка не оценит. — И будет лучше, если наш стрелок пока присмотрит за берегом.

Из кабинета удалось выйти уже полностью собравшейся. Так же спокойно, как покинул его сам Грегори, и так же аккуратно прикрыть за собой дверь. Не хлопнув. Не дав знать, что мне не по нраву произошедшее. Не спрятав глаз от привычно косо глянувшего вслед Жака.

Знакомые стены лживого спокойствия были надежно выстроены вокруг продолжавшей метаться души, но никто другой этого смятения видеть не мог. Как этого не мог раньше видеть Тарелл, пока я жила те несколько невыносимых месяцев в его усадьбе. Или Рональд, принявший фальшивое послушание за чистую монету.

Правда, не думала, что этим вечером понадобиться точно так же закрываться от ставшего вдруг таким родным Грегори…

Странно, но… После нашего скомканного разговора и объяснений, которых не было, я все равно не могла злиться на него. Наверное потому, что… понимала. Разве можно было винить его за то, что он не желал быть рядом с той, которую не выбирал?.. И ведь он действительно пытался создать что-то из этих отношений, пока не было иного выбора. Но выбор появился. На мою беду — только сегодня, а не вчера. Потому что разрушенная однажды ледяная стена больше не могла быть возведена заново. Точнее, она была, и я ее прекрасно чувствовала… Но уже не вокруг себя, а вокруг него…

Западная Галерея подарила спасительное уединение.

Не уверена, что удастся долго удерживать напускную маску рядом с супругом. А переосмыслить случившее было необходимо. И в одиночестве…

Я сложила локти на высоких каменных перилах, закрыла глаза и подставила лицо теплым лучам заходящего солнца, ласково, успокаивающе коснувшихся кожи; совсем некстати напомнивших о вчерашних поцелуях, и глаза под сомкнутыми веками предательски защипало снова… Попыталась вычеркнуть разговор из памяти. Хоть ненадолго…

…Звуки клинков разрезали бархат вечера и уединение одним взмахом.

Я вздрогнула и быстро глянула вниз.

На пустынном глухом мощеном дворике сражались двое. Даже не "сражались". Рубились. Короткие молниеносные движения. Яростные. Ожесточенные. Слишком рискованные. Слишком опасные для простой тренировки. Парирование удара в последний момент. И тотчас — ответный выпад. Немедленное ускользание соперника, едва не принявшего широкое острие клинка на себя. Шаг навстречу — и удар снова. Эхом взлетевший к Галерее звон металла, от которого по телу пронеслась холодная волна колючих мурашек, а дыхание застряло в горле.

Светлые волосы Грегори взлетали вслед за каждым стремительным поворотом, полу- расстегнутая рубашка прилипла к телу, глаза неотрывно следили за темноволосым противником.

Они то отступали, обходя друг друга опасно-близким полукругом, то сходились вновь, и длинные изогнутые клинки мелькали в воздухе, ловя последние лучи и вспыхивая слепящим огнем, тут же гаснув до холодной стали снова… Низкое рычание, срывающееся с губ с дыханием обоих… И вновь безжалостно проходивший по натянутым нервам высокий металлический звон, перекрывавший шорох шагов…

Так же внезапно все и закончилось.

Противники сложили оружие, Грегори кивнул, устало хлопнул капитана по плечу, явив, что это был дружеский поединок, и оба неспешно направились к высокой арке, скоро поглотившей их.

Бешено колотящееся сердце унялось не сразу.

Такого герцога д'Арно я еще не видела.

И такой тренировки — тоже…

Если бы графиня сражалась хоть наполовину, как Грегори, то от своей жены он избавился бы еще пару дней назад.

Я медленно выпустила из сжавшейся груди воздух, с трудом приходя в себя, но не смогла так же скоро выбросить из памяти стоявшую перед глазами схватку и ее смертоносное оружие.

Даэрские сабли. Что еще это могло быть? Длиннее рапиры, шире и крепче, и с превосходно защищавшей кисть витой гардой — так, кажется, о них отозвался Рональд однажды во время урока фехтования, еще в таверне, когда я не сумела удержать в руке "простую" шпагу.