Неестественная среда

Глава третья

Меня вернуло в режим бодрствования через четыре часа, когда начался цикл моей автоматической перезарядки. Транспортник немедленно влез, заявив, что «это было излишнее ребячество».

— Что ты вообще знаешь о детях? — Теперь я был зол еще больше, потому что он был прав. За то время, что я был неактивен, человек бы уже съехал с темы или отвлекся на что-нибудь другое, но транспортник просто ждал, чтобы продолжить спор.

«В состав моего экипажа входят учителя и студенты. Я собрал достаточно примеров ребячества.»

Я просто сидел и думал. Мне хотелось вернуться к просмотру, но я знал, что он решит, будто я сдался, принимая неизбежное. Все время своего существования, по крайней мере той его части, что сохранилась у меня в памяти, я только тем и занимался, что принимал неизбежное. Я устал от этого.

«Мы же теперь друзья. Я не понимаю, почему ты не хочешь поговорить о своих планах.»

Какое изумительное в своей, взбесившей меня, наглости заявление.

— Мы не друзья. Первое, что ты сделал, после того как мы стартовали — начал угрожать мне, — напомнил я ему.

«Мне нужно было убедиться, что ты не пытаешься навредить мне.»

Я заметил, что он использовал «попытка», а не «намерение». Если бы его беспокоили мои намерения, то он просто с самого начала не пустил бы меня на борт. Ему было приятно продемонстрировать свое превосходство над БЕзопсом.

И не то, чтобы он был неправ в отношении «попытки». Во время просмотра эпизодов, мне удалось кое-что проанализировать, воспользовавшись схемами в его публичном канале и спецификациями схожих транспортников, доступных в незащищенных секциях его базы данных. Я придумал двадцать семь способов привести его в негодность и три — разрушить. Но взаимное гарантированное уничтожение — это не тот сценарий, в котором я был заинтересован.

Если мне удастся выйти из этой истории целым и невредимым, то для следующей поездки придется подыскать транспорт поприятней… и потупее.

Я не ответил, но теперь я знал, что он не выдержит. «Извини», сказал он. Я снова не отреагировал. Он добавил, «Моя команда всегда считает меня заслуживающим доверия».

Ох, не следовало давать ему смотреть все эти эпизоды «Скачущих».

— Я не твоя команда. Я не человек. Я — конструкт. Конструкты и боты не могут доверять друг другу.

Целых десять бесценных секунд было тихо, хотя, по всплеску активности его канала, я мог бы сказать, что он что-то делает. Я понял, что он сейчас должен активно рыться в своих базах данных в поисках способа опровергнуть мое утверждение.

Затем он сказал, «Почему?».

Я провел столько времени, проявляя терпение к людям, задающим тупые вопросы. Я должен контролировать себя лучше, чем он.

— Потому что мы оба обязаны следовать приказам человека. Человек может приказать тебе стереть мою память. Человек может приказать мне уничтожить твои системы.

Я думал, он начнет доказывать, что я не смогу причинить ему вред, и на этом наш разговор был бы, скорее всего, окончен.

Но он сказал, «Здесь сейчас нет людей».

Тут я понял, что этим разговором он завел меня в тупик, притворяясь, что ему нужно все объяснить, ради того, чтобы дать мне возможность проговорить все для самого себя. Я не знал на кого больше злюсь — на него или на себя. Нет, определенно, на него.

Я сидел какое-то время, желая просто вернуться к просмотру чего-нибудь, неважно чего, вместо того, чтобы думать об этом. Я чувствовал в канале, как он ждет, смотрит на меня со всем вниманием, за исключением крошечной частички, следящей за курсом корабля.

Есть ли мне дело до того, что он это узнает? Боюсь ли я, что узнав, он изменит свое мнение обо мне? (Насколько я могу судить, он и так был обо мне весьма невысокого мнения.) Есть ли мне дело до того, что этот сволочной исследовательский транспортник думает обо мне?

Мне не следовало задавать себе этот вопрос. Я почувствовал, как на меня накатывает волна безразличия, и знал, что не должен отдаться на ее волю. Если я собираюсь следовать своему плану, в чем бы он не заключался, я должен избавиться от безразличия. Если я позволю ему овладеть собой, то неизвестно, чем это для меня кончится. Катанием на тупых транспортниках с бесконечными просмотрами сериалов и шоу, пока кто-то не поймает меня и не продаст обратно Компании или не убьет ради неорганических частей.

— В какой-то момент, примерно 35000 часов назад, — начал я, — меня отправили по контракту на станцию «Кью» «РавиХирал Майнинг Фасилити». Во время этого задания я сорвался и убил много своих клиентов. Моя память об этом происшествии была частично стерта.

Для БЕзопсов возможна только частичная очистка памяти из-за органических частей у нас в головах. Невозможно стереть память из органических нервных тканей.

— Мне нужно узнать, произошло ли это из-за фатального сбоя в моем регуляторном модуле. Я думаю, что именно это и произошло. Но мне нужно знать наверняка. — Я колебался, но, черт побери, остальное-то он все равно уже знал. — Мне нужно знать, я ли взломал свой регуляторный модуль, чтобы вызвать инцидент.

Не знаю, чего я ожидал. Мне было ясно, что СИТ (он же Сволочной Исследовательский Транспортник) сильнее привязан к своей команде, чем БЕзопс к своим клиентам. Если бы он не испытывал таких чувств к людям, которых перевозил и с которыми работал, то не стал бы так расстраиваться из-за того, что случалось с персонажами в «Скачущих». Мне не пришлось бы отфильтровывать все основанные на реальных событиях шоу, где с человеческими командами случалось что-нибудь плохое. Я знал, что он чувствует, потому что испытывал такие же чувства по отношению к Менсе и «ПрезервейшнОукс».

Он сказал, «Почему была стерта твоя память об этом инциденте?».

Не этого вопроса я ожидал.

— Потому что БЕзопсы стоят дорого, и компания не хотела терять на мне еще денег, кроме тех, что уже вложила. — Я хотел заставить его понервничать. Я хотел сказать ему что-то настолько оскорбительное, что заставило бы его оставить меня в покое. Я и вправду хотел перестать думать об этом и посмотреть «Храмовую луну». — Либо я убил их из-за сбоя и затем взломал регуляторный модуль, либо я взломал модуль, чтобы иметь возможность убить их. Третьего не дано.

«Конструкты все настолько алогичны?», сказал Сволочной Исследовательский Транспортник с огромными вычислительными мощностями, которого мне метафорически приходилось держать за ручку, поскольку он оказался эмоционально скомпрометирован вымышленной историей из сериала. Прежде, чем я успел сказать ему это, он добавил, «Не эти две возможности следует рассматривать сначала».

Я не имел ни малейшего представления, о чем это он.

— Ладно, какие же две возможности следовало бы рассмотреть с самого начала?

«Имел ли место этот инцидент, или нет.»

Мне понадобилось встать и походить.

Не обращая на меня внимания, СИТ продолжил, «Если это имело место, то послужил ли ты причиной, или какое-то внешнее воздействие заставило тебя послужить причиной? Кому был выгоден этот инцидент?».

СИТ, казалось, был просто счастлив, оттого, как все разложил по полочкам.

— Я знаю, что мог взломать свой регуляторный модуль. — Я показал на свою голову. — Я здесь из-за взлома моего регуляторного модуля.

«Если твоя способность взломать регуляторный модуль вызвала инцидент, то почему не проводились периодические проверки, которые бы точно выявили текущий взлом?».

Не было бы смысла взламывать модуль, если бы я не мог скрыть это при стандартной диагностике. Однако… Компания гналась за дешевизной и бывала небрежной, но не бывала глупой. В центре развертывания меня держали при корпоративных офисах. Следовательно, они не ожидали никакой угрозы с моей стороны.

СИТ сказал, «Ты прав, что понадобятся дальнейшие исследования, прежде чем станет возможным полностью разобраться в произошедшем инциденте. Что ты планируешь делать?».

Я перестал расхаживать. Он знал, как я планирую действовать. Отправиться на РавиХирал, поискать информацию. В информационной базе компании не было ничего, к чему бы я мог получить доступ, не будучи пойманным, но на самом РавиХирал системы могут оказаться не так хорошо защищены. И, возможно, если я увижу это место снова, оно вызовет какой-то отклик в моей человеческой нервной ткани. (Я не слишком рассчитывал, что это случится). Мне было ясно, что СИТ снова проворачивал то же трюк — задавал вопросы, на которые уже знал ответ, заманивая меня в ловушку, чтобы я признал то, чего признавать не хотел. Я решил сразу перейти к заключительной части.

— Что ты имеешь в виду?

«Тебя идентифицируют как БЕзопса».

Я почувствовал себя немного уязвленным.

— Я могу сойти за расширенного человека. — Расширенные люди все еще признавались людьми. Я не знал, существуют ли расширенные с таким количеством имплантатов, чтобы походить на БЕзопсов. Казалось сомнительным, что кому-то захочется напихать в себя столько железа, или, что кто-то смог бы выжить, получив настолько серьезные травмы, что потребовалась бы установка такого его количества. Но люди — странные существа. В любом случае, я не собирался позволять кому-либо видеть что-то сверх того, что совершенно необходимо.

«Ты выглядишь, как БЕзопс. Ты двигаешься, как БЕзопс». Он послал мне в канал целый массив изображений, в котором сравнивалось, как я перемещаюсь по его коридорам и каютам, с тем, как это делали члены его команды в тех же самых местах. Я расслабился, почувствовав облегчение, когда мы покинули кольцо, но расслабленным я при этом не выглядел. А выглядел я, как БЕзопс на патрулировании.

— На транзитном кольце этого никто не заметил, — сказал я. Я знал, что рисковал. Мне удалось зайти так далеко, потому что люди и расширенные в коммерческих транспортных кольцах никогда не видели БЕзопсов, кроме как в развлекательных передачах или в новостях, где мы, по большей части, либо убивали людей, либо уже разлетелись на части. Если бы меня заметил кто-то, кто хоть раз достаточно долго проработал рядом с БЕзопсом, то с большой долей вероятности он смог бы понять, что я такое.

СИТ поднял список карт. Станция «Кью» «РавиХирал Майнинг Фасилити» занимала третью по величине луну газового гиганта. Карта вращалась и на ней подсвечивались различные горнодобывающие комплексы и центры поддержки. А еще порт. Порт был всего один.

«В этих комплексах используются/ранее использовались БЕзопсы. Ты столкнешься со людьми-специалистами и их начальством, которые уже работали с БЕзопсами».

Ненавижу, когда СИТ прав.

— Я ничего не могу с этим поделать.

«Ты не можешь изменить свою конфигурацию?».

Я чувствовал сочащийся через канал скептицизм.

— Нет, не могу. Посмотри спецификации БЕзопсов.

«БЕзопсов никогда не переделывают?». Скептицизм усиливается. Он, очевидно, вытащил всю имеющуюся информацию о БЕзопсах из своей базы данных и обработал ее.

— Нет. Переделывают секс-ботов. — По крайней мере те, что я видел, были переделаны. Некоторые из них были стандартного типа с лишь небольшими изменениями, другие же были переделаны весьма основательно. — Но такие вещи делаются в центрах развертывания, в ремонтных кабинках. Чтобы сделать что-нибудь подобное, мне понадобится комплекс медицинского оборудования. Полный набор, а не только аварийный комплект.

Он сказал, «У меня есть полный медицинский набор. Изменения можно внести здесь».

Это так. Но даже такой медицинский набор, который был у СИТа, способный самостоятельно проводить тысячи различных операций на людях, едва ли был запрограммирован физически изменять БЕзопсов. Я бы, наверное, смог провести его через весь процесс, но тут имелась одна большая проблема. Изменения, вносимые в мои органические и неорганические части, могли вызвать катастрофическую потерю функциональности, если меня перед этим не деактивировать.

— Теоретически — можно. Но я не смогу управлять медицинским комплексом, пока в меня будут вноситься изменения.

«Я могу».

Я ничего не сказал. Я начал перебирать записи в моей медиатеке.

«Почему ты не отвечаешь?».

Я уже узнал СИТа достаточно хорошо, чтобы знать, что он от меня не отстанет, так что я не стал тянуть и выложил все напрямик.

— Ты хочешь, чтобы я доверил тебе изменять мою конфигурацию, пока я нахожусь в неактивном состоянии? Когда я совершенно беспомощен?

Ему хватило наглости изобразить обиду.

«Я ассистирую своей команде при многих операциях».

Я встал, прошелся, две минуты потаращился на переборку, затем запустил диагностику.

— Почему ты хочешь помочь мне? — наконец спросил я.

«Я привык помогать своей команде с анализом масштабных массивов данных и с множеством других экспериментов. Когда я нахожусь в транспортном режиме, мои неиспользуемые мощности утомляют. Решение твоих проблем — интересное упражнение на нестандартное мышление».

— Так это все со скуки? Я должен стать твоей лучшей игрушкой? — Когда я проходил инвентаризацию, я бы отдал все, что угодно, чтобы меня на двадцать один цикл оставили без наблюдения в бездействии. Так что посочувствовать СИТу у меня не получалось. — Если тебе так скучно — посмотри медиа, которые я тебе слил.

«Я уверяю тебя, что на кону — твое выживание, как бесконтрольного юнита».

Я собрался было поправить его, но остановился. Я не воспринимал себя, как бесконтрольного. Я взломал свой регуляторный модуль, но продолжал выполнять приказы, по крайней мере, большую их часть. Я не сбежал из компании — доктор Менса купила меня совершенно легально. И пусть я покинул отель без ее разрешения, но она не запрещала мне делать это. (Да, знаю, последнее — так себе аргумент).

Бродячие юниты убивали своих клиентов: людей и расширенных. Я… однажды тоже сделал это. Но не по своей воле.

Мне нужно было выяснить, действительно ли это так.

— Мое выживание отнюдь не на кону, если я и дальше буду пользоваться пустыми транспортами.

И, если научусь избегать придурков, которые собираются угрожать мне, ставить под сомнение все мои решения и пытаться засунуть меня в медицинский комплекс, чтобы поэкспериментировать с операцией на мне.

«И это все, что ты хочешь? Ты не хочешь вернуться к своей команде?».

— У меня нет команды, — сказал я, начиная терять терпение.

Он прислал мне изображение из новостей, которые я ему сбросил — групповой снимок «ПрезервейшнОукс». Каждый в своей серой форме, все улыбаются, позируя для общего портрета всей команды перед началом контракта.

«Это разве не твоя команда?».

Я не знал, что ответить.

Я провел тысячи часов, наблюдая посредством фильмов или книг за жизнью вымышленных людей, и в некоторых из них почти влюбился. Потом меня забросило в группу настоящих людей, за которыми я тоже наблюдал и которых тоже полюбил, и кто-то пытался убить их, и, защищая их, мне пришлось сказать им, что я взломал свой регуляторный модуль. В итоге, я ушел. (Да, да, знаю, все немного сложнее.)

Я пытался подумать о том, почему не хочу менять свою конфигурацию, даже ради того, чтобы защитить себя. Возможно потому, что такие вещи люди проделывали с секс-ботами? А я — бот-убийца, и стандарты у меня должны быть повыше?

Мне не хотелось становиться более человекоподобным, чем я уже был. Даже когда на мне еще была броня, стоило клиентам из «ПрезервейшнОукс» увидеть мое человеческое лицо, они стали общаться со мной, как с личностью. Позволили находиться в отсеке хоппера для людей, приглашать на свои оперативки, разговаривать со мной. Даже о моих чувствах. Этого я принять не мог.

Но на мне больше не было брони. Моя внешность, моя способность сойти за расширенного должны были стать моей новой броней. Все это не сработает, если я не смогу сойти за такового среди людей, знакомых с БЕзопсами.

Но это казалось бессмысленным, и я почувствовал, как меня снова охватывает это «а какое мне дело?» Почему мне должно быть не все равно? Мне нравились люди, мне нравилось наблюдать за ними на развлекательных каналах, откуда они не могли приставать ко мне. И так было безопасно. Для них и для меня.

Если бы я вернулся на Презервейшн к доктору Менсе и остальным, то она, наверное, смогла бы обеспечить мою безопасность. А вот смогу ли я обеспечить ее безопасность от себя самого?

Изменить свою физическую конфигурацию все еще казалось мне слишком радикальным решением. Но взлом регуляторного модуля был не менее радикальным. Как и уход от доктора Менсы.

СИТ сказал, почти жалобно, «Я не понимаю, почему тебе так трудно на этом решиться».

Я, честно говоря, тоже не понимал, но ему об этом говорить не собирался.

Я взял себе на обдумывание два цикла. С СИТом я не говорил ни об этом, ни о чем-нибудь еще, хотя мы продолжали вместе смотреть медиа, и он при этом продемонстрировал такие результаты в тренировке своей сдержанности, которых я от него никак не ожидал — он даже не пытался заводить со мной спор.

Я знал, что до сих пор мне просто везло. На борту транспорта, которым я воспользовался, чтобы покинуть Порт ФриКоммерс, я сравнивал себя с записями людей, пытаясь вычленить факторы, которые позволили бы идентифицировать меня как БЕЗопса. Самым простым в коррекции поведения была манера двигаться. Люди и расширенные постоянно двигаются, даже когда стоят — переминаются, дергаются от неожиданных звуков и яркого света, чешутся, поправляют волосы, роются в карманах, проверяя там ли вещи, даже зная, что они точно там.

БЕзопсы же неподвижны. Наше обычное состояние — стоять и наблюдать за охраняемыми объектами. Отчасти из-за того, что наши неорганические части не нуждаются в движении так, как органические. Но в основном из-за того, что мы не хотим привлекать к себе внимание. Любое необычное движение может вызвать у людей опасение, что в вами что-то не так, что в свою очередь вызывает излишнее к вам внимание. А если не повезло с контрактом, то и к тому, что люди приказывают вашему регуляторному модулю обездвижить вас.

После изучения движений человека, я написал для себя код, который заставлял меня совершать случайные движения, если я стоял неподвижно. Он также изменял мое дыхание в зависимости от качества окружающего воздуха. А еще менял скорость моей ходьбы и контролировал, чтобы я физически реагировал на внешние факторы, а не просто сканировал окружение и сохранял данные о нем. Этот код провел меня через второе транзитное кольцо. Но было бы все так же хорошо, попади я на кольцо или комплекс, которое чаще посещают люди, раньше уже не раз работавшие с БЕзопсами?

Я немного подправил свой код и попросил СИТа заснять, как я двигаюсь по его коридорам и отсекам. Я изо всех сил старался выглядеть похожим на человека. Я привык чувствовать себя неловко среди людей и сейчас попытался передать это чувство в пластике своих физических движений. Мне казалось, что должно получится неплохо. Пока я не посмотрел на записи и не сравнил их с записями команды СИТа, и с моими записями других БЕзопсов.

Единственным, кого я обманул, был я сам.

Да, изменения в моей пластике заставили меня выглядеть чуть более похожим на человека, но пропорции моего тела в точности соответствовали пропорциям других БЕзопсов. То, чего я добился, было достаточно, чтобы обмануть людей, у которых не было цели отыскать меня, так как обычно люди не склонны обращать внимания на странности в чьем-либо поведении в общественных местах транзитных зон. Но того, кто нацелен на поиски меня, кто знает о БЕзопсе-бродяге, я едва ли смогу одурачить, а даже простейшее сканирование, настроенное на мои размеры, рост и вес, позволит почти гарантированно меня найти.

Так что у меня был лишь один логичный выбор, очевидный выбор, но я все еще предпочел бы позволить содрать с себя свою человеческую кожу, чем пойти на это.

Но я все же собирался себя заставить.

▪ ▪ ▪

После долгих споров мы сошлись на том, что простейшим изменением, которое даст наилучший результат, будет укоротить мои ноги и руки на пару сантиметров. Изменение вроде не слишком значительное, но оно означало, что мои физические пропорции больше не будут соответствовать стандартам юнитов. Изменятся моя походка и движения. В этом был смысл, и я был не против.

Затем СИТ сказал, что нужно еще изменить код, управляющий моими органическими частями так, чтобы на них могли отрастать волосы.

Первой моей реакцией было, да ни за что, блин. У меня были брови и волосы на голове — эту часть конфигурации БЕзопсы разделили с секс-ботами, хотя код БЕзопсов не давал им вырасти длинными, чтобы не мешать взаимодействию с броней. Вся идея конструктов в том и заключалась, что мы выглядим, как люди, и своим присутствием не вызываем дискомфорт у клиентов. (Я бы мог сказать компании, что сам факт того, что мы являемся ужасающими машинами для убийства уже заставляет людей нервничать, вне зависимости от того, как именно мы выглядим. Но кто станет меня слушать.) При этом остальная часть моей кожи оставалась безволосой.

Я сказал СИТу, что хочу, чтобы так оставалось и дальше, и, что дополнительный волосяной покров может привлечь нежелательное внимание. Он возразил, что имел в виду тонкие редкие волосы, которые имелись у людей на коже. СИТ провел некоторые анализы и пришел к выводу, что есть ряд биологических особенностей, на которые люди могут обращать внимание неосознанно. Из составленного им списка с помощью изменения в коде можно было повлиять только на волосяной покров, и СИТ предложил сделать таким образом соединения между моими органическими и неорганическими частями рук, ног, груди и спины больше похожими на расширения — неорганические части, которые люди имплантируют себе по медицинским или каким-то еще причинам. Я заметил ему, что многие люди и расширенные тоже полностью удаляют волосы, из соображений гигиены или косметики, или потому, что кому они вообще нафиг сдались. СИТ возразил, что людям не приходится беспокоиться о том, что в них опознают БЕзопсов, и потому они могут вытворять со своим телом все, что им вздумается.

Я все еще хотел продолжить спор, не желая сразу соглашаться ни с чем, из того, что говорил СИТ. Но, по сравнению с удалением двух сантиметров синтетической кости и металла из моих рук и ног, и изменением кода, отвечающего за то, как органические части будут нарастать вокруг них, это было сущим пустяком.

У СИТа имелся альтернативный, еще более радикальный план, который предусматривал установку в меня частей, связанных с полом, но я заявил, что это вообще не вариант. У меня не было никаких частей, связанных с сексом, и меня это полностью устраивало. Я видел, как люди занимаются сексом в фильмах и во время выполнения контрактов, когда мне приходилось записывать все, что говорили и делали клиенты. Нет, спасибо, не надо. Нет.

Но я попросил внести изменения в разъем порта передачи данных в задней части моей шеи. Это было уязвимое место, и я не хотел упустить возможность позаботиться об этом.

Мы как раз закончили обговаривать все детали процесса, как я оказался перед медицинским комплексом. МедСист только что провел стерилизацию и подготовку себя, и в воздухе стоял сильный запах антибактериальных препаратов, немедленно вызвавший у меня воспоминания о всех случаях, когда мне приходилось вносить раненых клиентов в комнату наподобие этой. Я прокручивал в голове все варианты, почему все могло пойти не так, и все те ужасные вещи, которые СИТ мог со мной сотворить, если захочет.

СИТ сказал, «Что вызывает задержку? Есть еще какой-то предварительный процесс, подлежащий завершению?».

У меня не было причин доверять ему. Не считая того, что ему все еще хотелось смотреть фильмы о людях на кораблях, и того, как он расстраивался, когда сцены насилия в них были слишком реалистичными.

Я вздохнул, снял с себя одежду, и лег на хирургическую платформу.