Неестественная среда

Глава шестая

Сначала мы направились к докам общественных челноков, а затем, мимо них, в частные доки. Проверяя расписание, СИТ уже нашел подходящий шаттл. Тот находился в частной собственности, но частота его рейсов на и с транзитного кольца подсказывали, что им владеет предприниматель, предлагающий частные перелеты за твердую валюту.

Предположение подтвердилось, и у Рами, Маро и Тапан появилась возможность улететь, не предъявляя свои ваучеры для проверки. В этот момент, вероятно, было бы безопасным отправить их на общественным рейсом, если бы знать, что никому не станет известно, каким из них они отбыли. Смертельный вредоносный код не мог распространяться через канал — там было слишком много защитных барьеров. Кто бы не планировал угробить нас по прибытии, он вынужден был бы загрузить код напрямую, подключившись к порту данных, располагавшемся, на самом деле, в кабине челнока.

Но меня запрограммировали быть параноиком. Преимущество этого частного шаттла заключалось не только в анонимности, но и в присутствии пилота — расширенного человека, который будет готов перехватить управление, если с бот-пилотом что-то пойдет не так. Плюс СИТ, который уже подлизывался к упомянутому бот-пилоту и стал бы приглядывать за шаттлом все время, пока будет длиться короткое путешествие. (Представления СИТа о «подлизывании» отдавали изрядной долей властности, так что мне уже раз пришлось вмешаться, чтобы убедить бот-пилота, что противный большой транспортник обещал не причинять тому вреда.)

— А ты с нами не летишь? — спросило Рами, пока мы стояли в небольшого размера посадочной зоне. Частные доки были маловаты и грязноваты, особенно в сравнении с доками администрации порта, металлические перегородки были в пятнах, а светильники на скалистом потолке были либо тусклыми, либо поломанными. По дорожке над нами двигались люди и несколько ботов, и я следил за теми и за другими через камеры наблюдения, когда они приближались. Челнок был уже в доке, и возле распахнутого входного люка, на рампе, стоял некрупный расширенный, ждущий, пока ему отдадут деньги. Остальные шесть пассажиров уже погрузились, и большую часть своего самоконтроля я тратил на то, чтобы просто не схватить своих клиентов и не занести их на борт.

— Мне все еще нужно кое-что здесь исследовать, — сказал я. — Вернусь на транзитное кольцо, как только закончу.

— Как нам тебе заплатить? — спросила Маро. — Я имела в виду, сможем ли мы позволить себе тебя после… всего? «После того, как они пытались убить нас», добавила она на нашем общем канале.

— Я проверю свой профиль в социальной сети кольца, — сказал я и порадовался, что вообще вспомнил о его существовании. — Пошлите мне туда записку, и я найду вас, когда вернусь.

— Это просто… я знаю, что мы… — Тапан огляделась. Выражение ее лица было несчастным и в то же время напряженным, язык ее тела говорил, что она на грани отчаяния. — Мы не можем остаться здесь, но и сдаться я тоже не могу. Наша работа…

— Иногда люди делают с тобой такие вещи, — сказал я, — с которыми тебе ничего не поделать. Тебе нужно просто пережить их и двигаться дальше.

Они все, как по команде, замолчали и уставились на меня. Из-за этого я занервничал и немедленно переключился на ближайшую камеру наблюдения, чтобы увидеть нас со стороны. Я сказал это чуть более выразительно, чем собирался, но просто потому, что так все и обстояло. Я не очень понял, почему на них это произвело такое впечатление. Возможно в моих устах это прозвучало так, словно я знал, о чем говорю. А может дело было в двух покушениях.

Затем Маро кивнула и решительно сжала губы. Они с Рами взглянули друг на друга, и Рами печально кивнула.

— Нам нужно вернуться к остальным, решить, что делать дальше. Найти следующий заказ.

— Мы начнем с начала, — добавило Рами. — Мы сделали это однажды, мы сможем сделать это снова.

Тапан выглядела так, словно хотела возразить, но была слишком подавлена, чтобы затевать спор.

Они все хотели попрощаться и поблагодарить меня, и мне пришлось заводить их на рампу, пока они проделывали все это, и смотреть, как Рами рассчитывается за проезд картой, которую расширенный прижимает к интерфейсу. Затем они наконец-то оказались на борту.

Люк закрылся и канал шаттла просигналил режим готовности в ожидании разрешения на старт. Я вернулся назад ко входу, направляясь к дорожке. Мне нужно было метро до места, вокруг которого пустили обходные маршруты, чтобы начать поиски «ГанакаПит». Я испытывал облегчение из-за того, что мои клиенты снова в безопасности. Но одновременно я испытывал и какое-то другое, странное чувство, оттого, что снова оказался предоставлен самому себе, и того, что не буду работать ни на кого, кроме себя самого.

Я зашел в метро и сел на первую же остановившуюся капсулу. В каждой капсуле было двадцать сидячих мест и поручни на потолке, чтобы за них держаться. Сила тяжести в кабине регулировалась, чтобы компенсировать перепады из-за движения. Я сел, как и еще семь человек, уже бывшие в капсуле. СИТ сказал, «Шаттл запущен. Я буду следить за твоим каналом, но большую часть своего внимания я переключу на него».

Я отправил подтверждение. Я попытался определить, отчего именно мне так не по себе. Я в ловушке, в небольшом замкнутом пространстве, вместе с людьми — галочка. Мне не хватает моих дронов — галочка. Мой Совершенно Сволочной Исследовательский Транспортник слишком занят, чтобы ему поплакаться — галочка. Нужно сосредоточиться на том, что делаю, поэтому не смотреть мне сериалов — галочка. Но все это было не то. Я не выполнил как следует работу для своих клиентов. У меня была возможность, но я облажался. Как БЕзопс, я нес ответственность за безопасность своих клиентов, но не имел полномочий ни на что, кроме как вносить предложения и пытаться использовать встроенные Компанией в СекСиста правила, чтобы одолеть самоубийственную человеческую глупость и позывы к убиению себе подобных. Сейчас у меня была и ответственность, и полномочия, но я все равно облажался.

Я сказал себе, что они все еще живы, и что я просто не вернул их собственность, что, строго говоря, и не было частью той работы, для которой меня наняли.

Не помогло.

Я вышел на дальней стороне кольцевой линии. Тут было скопище туннелей, которые, если верить карте, вели к частным линиям метро, соединяющим отдаленные карьеры с центром. Здесь вышло лишь несколько человек, которые сразу направились вниз по туннелю на ближайшую пересадку. Я пошел в обратном направлении.

Следующие несколько часов я провел, взламывая камеры и защитные барьеры, влезая и вылезая назад из недостроенных туннелей, на многих их которых красовались предупреждающие таблички о качестве воздуха. Наконец я нашел один, который явно раньше использовался для доступа к карьеру. Туннель был достаточно большим, чтобы по нему могли пройти даже самые здоровые боты-тягачи. Камеры и свет в нем были отключены. Пока я пробирался по нему, карабкаясь через обломки скал и металла, я почувствовал, что общественный канал пропал.

Я остановился и проверил коммуникатор СИТа, но тот ловил только статические помехи. Я не думал, что это была преднамеренная попытка заблокировать мне связь — с таким я уже сталкивался, и сейчас все было иначе. Я думаю, что туннель находился так глубоко под поверхностью, что для работы связи и канала нужны были активные ретрансляторы, а они просто больше не работали. Что-то впереди все еще работало, потому что мой канал периодически ловил прерывистые сигналы, но все они были лишь автоматически рассылаемыми предупреждениями. Я продолжал идти вперед.

Мне пришлось открыть еще один защитный барьер, но за ним я обнаружил вход в грузовой туннель и смог открыть раздвижную дверь. Небольшой пассажирский цилиндр все еще был там. Его уже давно не использовали, так давно, что вода и разбросанный по полу мусор объединились, превратившись в нечто топкое. Я пробрался в передний отсек, где имелось ручное аварийное управление. В батареях все еще оставалась энергия, хотя и немного. Его просто бросили здесь, забытого, медленно умирать в темноте под размеренно утекающие часы.

Не то, чтобы я испытывал психологический дискомфорт или что-то такое.

Я убедился, что в цилиндре нет никакой активной системы защиты, и запустил его. Он со стоном пробудился, поднялся с земли и направился по туннелю во тьму, следуя последнему заложенному в него маршруту. Я расположился на скамье и стал ждать.

Наконец система сканирования цилиндра обнаружила впереди какое-то препятствие и выдала предупреждающий сигнал. У меня было пять эпизодов из разных драматических сериалов, две комедии, книга об истории исследования инопланетных артефактов и художественный конкурс во многих частях, стоявшие на паузе в очереди на просмотр, но на самом деле я смотрел 206-й эпизод «Храмовой луны», который уже видел двести семь раз. Ну да, я немного нервничал. Когда цилиндр стал замедляться, я оживился и выпрямился.

На барьере из металлических баррикад сияли огни. Напыленные на поверхность светящиеся маркеры выдавали очереди предупреждений в мой канал. Радиационная опасность, опасность обвала, опасность токсического и биологического загрязнения. Я взломал аварийную блокировку и спрыгнул на твердую почву. Я просканировал окружение на предмет наличия источников энергии и настроил свое зрение так, чтобы яркая краска маркеров мне не мешала. Метрах в трех, черной заплаткой на металле барьера, зияла брешь. Небольшая, но выламывать суставы, чтобы проскользнуть сквозь нее, мне не придется.

По туннелю я вышел к платформе для посадки пассажиров. Дальше виднелось несколько десятиметровой высоты дверей, достаточно просторных для маневров транспортных средств, плоть до самых больших ботов-тягачей, и для выгрузки минерального сырья. Погрузочная клеть на пассажирской платформе все еще была выдвинута, и я воспользовался ей, чтобы вылезти на верхнюю платформу. Все было покрыто слоем влажной пыли, без малейших признаков свежих следов. Ящики с грузами обеспечения все еще штабелем стояли на платформе. За ним валялась сломанная дыхательная маска. По человеческим частям моего тела забегали неприятные холодные мурашки. От этого места бросало в дрожь. Я напомнил себе, что тем ужасным, что здесь случилось, был, скорей всего, я сам.

Как-то это не очень помогло.

Энергии на то, чтобы сдвинуть двери, уже не хватало, но ручная разблокировка пассажирского доступа все еще работала. Нормального освещения в коридоре тоже уже не было, но на стенах имелись светоизлучающие маркеры, указывающие маршруты эвакуации в случае аварий. Некоторые, правда, уже отслужили свое, некоторые только начинали тускнеть. Отсутствие какой-либо активности в канале, за исключением предупреждений от маркеров, вызывало смутное беспокойство. Я продолжал думать об обиталище «ДельтФолл» и порадовался, что СИТ внес изменения в мой порт данных.

По коридору я дошел до центрального узла комплекса. Это было огромное куполообразное пространство, полностью окутанное темнотой, не считая тускнеющих указателей на полу. Человеческих останков здесь, конечно, не было, но повсюду валялись обломки, инструменты, осколки пластика и даже кусок манипулятора бота-погрузчика. Проходы в коридоры, ведущие во все направления, и похожие на темные пещеры, зияли вокруг. У меня не было чувства, что я уже бывал здесь, чувства, что хоть что-то здесь мне знакомо. Я определил, какие проходы ведут к шахтам, а затем проходы, которые ведут к жилым блокам и офисам. Оттуда отходило ответвление, ведущее к складу оборудования.

Аварийная разблокировка дверей на случай отключения питания открыла все, но, кто бы здесь потом не прибирался, он все позакрывал, и мне пришлось открывать каждую из них. За станциями техобслуживания ботов-погрузчиков я нашел комнату боевой готовности. Я зашел вовнутрь и застыл. В почти полной темноте, среди пустых оружейных шкафов и недостающих напольных панелей на месте переработчика, я рассмотрел знакомые формы. Кабинки все еще были здесь.

Их было десять, гладких белых коробок, выстроенных в ряд вдоль дальней стены, и едва различимые отблески маркерного света отблескивали на их потертых поверхностях. Я не понимал, почему снижается моя операционная надежность, почему мне так трудно двигаться. Затем понял, что это, наверное, из-за того, что я думаю, что там внутри все еще кто-то есть.

Совершенно нелогичная мысль, которая лишь подтвердила бы невысокое мнение СИТа об умственных способностях конструктов. Они бы не оставили здесь БЕзопсов. Мы стоили слишком дорого, и бросать нас было слишком опасно. Если я не заперт в одной из этих кабинок, если это не сон органической части моего мозга, то там внутри никого нет.

Мне все было трудно заставить себя пересечь комнату и открыть первую дверь.

Пластиковое ложе внутри было пустым, питание давно отключено. Я открыл каждую, но там было то же самое.

Я отступил назад от последней кабинки. Мне хотелось закрыть лицо руками, опуститься на пол и погрузиться в свою медиатеку, но я не стал. Спустя долгих двенадцать секунд интенсивность переживания спала.

Я даже не знал, зачем пришел сюда. Мне нужно было искать хранилища данных, забытые записи. Я проверил шкафчики для оружия, чтобы глянуть, нет ли там чего-нибудь полезного, но они были пусты. На стене остались жженые следы от перестрелки и рядом с одной из кабинок был кратер от разрывного реактивного снаряда. Затем я отправился назад к офисам.

Я нашел центр управления комплексом. Среди разбитых экранов, перевернутых кресел и кусков интерфейсов на полу я увидел стоящую на пульте пластиковую чашку, целую, словно ждущую, что вот-вот кто вернется и снова возьмет ее в руки. Люди не могли работать в каналах с многими входами так, как это мог я, или боты вроде СИТа. У некоторых расширенных были имплантированные интерфейсы, которые такое позволяли, но, поймите, далеко не каждому захочется запихивать себе в голову такую кучу железяк. Так что для групповой работы им нужны были поверхности, куда можно было проецировать визуальные данные. И внешнее хранилище данных должно быть где-то к этому всему привязано.

Я выбрал одну из станций, вернул кресло в вертикальное положение и достал небольшой набор инструментов, который позаимствовал на складе команды СИТа и носил с собой в большом боковом кармане своих штанов. (У брони нет карманов, так что тут обычная человеческая одежда несомненно получает преимущество). Еще мне нужен был источник питания, чтобы привести станцию в рабочее состояние, но, к счастью, у меня имелся я.

Воспользовавшись инструментами, я открыл порт энергетического оружия у себя на правом предплечье. Проделывать все это левой рукой было тем еще каверзным занятием, но мне доводилось делать вещи и похуже. Я использовал коммутационный шнур, чтобы подсоединить себя к разъему аварийного питания станции, и она загудела, запускаясь. Я не мог открыть канал, чтобы управлять ею напрямую, но у меня появилось одно блестящее предположение, и я выудил доступ к хранилищу записей системы безопасности. Оно было стерто, но я этого ожидал.

Я начал проверять остальную часть хранилища, просто на случай, если СекСиста стирала не техника Компании. Компания хочет, чтобы все записывалось: работа, выполняемая в канале, разговоры, все, из чего можно выудить данные. Большая часть этой информации бесполезна и удаляется, но СекСист должен хранить ее, пока датамайнинговые боты не смогут до нее добраться, поэтому СекСисты частенько крадут неиспользуемое в данный момент место у других систем.

И, вот они, файлы, спрятанные в хранилище МедСиста, предназначенного для загрузки нестандартных процедур. (Если предположить, что МедСисту вдруг понадобилось бы загрузить экстренную процедуру для пациента, то СекСист должен был бы живенько перенести файлы куда-то еще. Но, если ему не удавалось проделать это вовремя, то пропадали целые фрагменты записанных данных. Если ты БЕзопс, и тебе нравятся твои клиенты, и ты хочешь скрыть от Компании что-то, что они сказали или сделали (или, что сказал или сделал ты), то это один из многих способов заставить данные случайно пропасть.)

СекСист должно быть переместил файлы прямо перед сбоем питания. Там было куча всего, и я пропустил все случайные разговоры и данные о добыче, дойдя до конца, а затем вернулся немного назад. Два техника, оба люди, обсуждали в канале какую-то аномалию, какой-то код, не относящийся ни к одной из систем, и который загрузили, похоже, на месте. Они пытались выяснить, откуда он взялся, и высказывали предположение, щедро усыпанное ненормативной лексикой, что комплекс атаковали вредоносным ПО. Одна из техников сказала, что собирается проинформировать руководство, о том, что оно должно изолировать СекСиста, и тут разговор оборвался на полуслове.

Это было… не то, на что я надеялся. Я предполагал, что резня, для которой Компания воспользовалась эвфемизмом «инцидент», произошла из-за неисправности моего регуляторного модуля. Но, неужели я смог уничтожить девять других БЕзопсов, плюс всех ботов, да еще, в придачу, и всех вооруженных людей? Довольно маловероятно. А если и у других БЕзопсов случилась такая же неисправность, то вызвана она должна была быть чем-то извне.

Я сохранил разговор в своем собственном хранилище, проверил остальные системы на наличие потерянных файлов, и, не найдя ничего, отключил себя от пульта.

Помещение полной боевой готовности было обобрано до нитки. Но были и другие места, которые я мог проверить. Я оттолкнулся от пульта. Проходя через дверь, я заметил следы точечных ударов на противоположной стене и пятна на полу. Кто-то — или что-то — способное выдержать значительные повреждения, стоял здесь до конца, пытаясь защитить центр управления. Возможно, неисправность затронула не всех БЕзопсов.

В одном из коридоров, рядом с жилыми блоками, я нашел еще одну комнату готовности, на сей раз для КомфортЮнитов.

Внутри были четыре объекта, явно кабинки, но поменьше размером. Двери их были открыты, пластиковые ложа пусты. В углу было место для переработчика, но никаких оружейных шкафов, а обычные шкафчики были все разные.

Я стоял в центре комнаты. Кабинки для ботов-убийц были закрыты и не использовались. А это означало, что ни один из БЕзопсов не был поврежден, и, что все они либо находились в патруле, либо охраняли что-нибудь, либо были в «комнате готовности», вероятно, стоя рядом с кабинками и стараясь делать вид, что не смотрят друг на друга. Но кабинки секс-ботов были открыты, что значит — они находились внутри, когда произошел «инцидент», и питание отключилось. Когда питание отключено, вы можете открыть кабинку изнутри вручную, но она потом уже не закроется.

А это, в свою очередь, означало, что они были развернуты во время «инцидента».

Я воспользовался энергетическим оружием у себя в руке, чтобы запитать аварийное хранилище данных первой кабинки. У меня не было поблизости источника энергии достаточного, чтобы запитать все устройство, но аварийное хранилище предназначено для хранения информации об ошибках и отключениях, на случай, если что-то пойдет не так во время ремонта. (Есть еще масса штук, которые вы можете с ним проделать, если у вас взломан регуляторный модуль. Например, использовать его для временного хранения ваших медиа так, чтобы техники-люди не смогли их найти.) Должно быть СекСист смог воспользоваться ими перед сбоем.

Да, ими воспользовались. Но КомфортЮниты, чтобы загрузить свои данные во время «инцидента».

Там было нагромождение отдельных фрагментов, которые никак не хотели складываться в хоть что-то цельное, пока я не сообразил, что это КомфортЮниты общались друг с другом.

Я простоял там пять часов и двадцать три минуты, собирая фрагменты данных вместе.

Там оказался код для КомфортЮнитов, который загрузили с другого добывающего комплекса, отмеченный как патч, приобретенный у стороннего поставщика КомфортЮнитов. Все КомфортЮниты пометили его как нестандартный и требующий проверки СекСистом и системным аналитиком из людей. Но техник, загрузивший патч, приказал им применить его. Он никак не повлиял на КомфортЮнитов, но, воспользовавшись их каналами, добрался до СекСиста и заразил его. СекСист заразил БЕзопсов, боты и дроны, и тогда все в комплексе, что способно было двигаться самостоятельно, сошло с ума.

В суматохе из стрельбы, беготни и доносящихся откуда-то людских криков, КомфортЮнитам удалось проанализировать вредонос и выяснить, что он должен был добраться до грузовых ботов и вырубить их. Это нарушило бы работу комплекса, и тогда другие шахты смогли бы первыми доставить свою добычу к грузовому кораблю. Это была попытка саботажа, а не массовое убийство. Но получилось именно оно.

Людям удалось послать аварийный сигнал в порт, но было ясно, что помощь не поспеет вовремя. КомфортЮниты заметили, что БЕзопсы не действуют слаженно, и даже нападают друг на друга, тогда как боты просто врезаются во все, что движется. КомфортЮниты решили, что их лучший вариант — это сбросить СекСиста к заводским настройкам с помощью ручного интерфейса. КомфортЮниты физически намного сильнее человека, но не бота или, тем более, БЕзопса. У них нет встроенного оружия, и, хотя они могут воспользоваться внешним, у них нет учебных модулей о том, как такое оружие работает. Они могли подобрать его, попытаться прицелиться, нажать на крючок и надеяться, что оно не на предохранителе.

Одна за другой загрузки файлов прекращались. Один дал понять, что попытается отвлечь внимание БЕзопсов от остальных, и трое подтвердили. Один услышал крики из центра управления и направился туда, чтобы попытаться спасти попавших в ловушку людей, двое подтвердили. Один остался у входа в коридор, чтобы попытаться выиграть время для сброса СекСиста, и один подтвердил. Один доложил, что добрался до СекСиста, а потом… ничего.

Я заметил сигнал о низком заряде от своей собственной системы и только тогда понял, как же долго я здесь простоял. Я отключил себя от кабинки и вышел из комнаты. Я задел край дверного проема, а потом задел стену.

Должно быть, была достигнута какая-то негласная договоренность, может комплекс, приславший вредоноса, заплатил за ущерб и за долговые обязательства, причем заплатил столько, что обанкротился и прекратил деятельность. Может Компания решила, что такого наказания будет достаточно.

Я вернулся к цилиндру, забрался внутрь и запустил цикл перезарядки. И как только смог, вернулся к 206-му эпизоду «Храмовой луны».

Цилиндр сдох, чуть-чуть не дотянув до входа, но, к счастью, я к тому моменту уже восстановился до 97 процентов. Я вылез из цилиндра и побежал. Бег не утомляет меня так, как людей, но до закрытого входа я добрался на пятьдесят восемь минут позже, чем будь я на цилиндре.

Это был длинный, поганый цикл, и я готов был оставить его в прошлом. Сейчас мое желание убраться из этого рудника было, наверное, лишь немного меньшим, чем мое желание убраться из него, когда я был здесь в первый раз.

Я пролез через барьер назад и шел по туннелю, когда снова оказался в зоне доступа канала. Я стукнул СИТу, чтобы он знал, что я вернулся.

Он сказал, «У нас проблема».