Некромантка 2

Глава 3

За дверью раздались голоса, и комнату огласил настойчивый стук. Имельда с трудом разлепила глаза, пытаясь понять, где она и что происходит. Сознание приходило в норму долго. Потом вспомнились события ночи. Сердце застучало сильнее, разгоняя кровь по телу. Что это было? Раньше такого никогда не происходило.

Имельда повернула голову и уставилась на Мару, что лежал на спине и спал или хорошо притворялся, что спал. Слишком крепко держал ее руку для человека, который спит.

Она высвободила ладонь из его хватки и размяла затекшие пальцы. В голову тут же стали протискиваться обрывки чьих-то фраз, смех, слова разных интонаций и тембров. Они бессвязным потоком шумели в голове, вызывая лишь одно желание — засунуть в уши спицы и хорошенько там поковырять. Вот только это бы не помогло.

Имельда села, привыкая к новой обстановке. С утра комната выглядела чуть-чуть иначе. Свет проникал сквозь плотные шторы и щель меж ними не очень уверено, но все же проникал, окрашивая пространство багровым рассеянным оттенком.

Девушка поднялась и доковыляла до двери, наблюдая как в пространстве материализуется очередное видение. Седой старик открыл дверь вместе с Имельдой и разбился о фигуру Инды.

— Вы обещали, что не привлечете внимания, — прошипела, впихивая девушку обратно и закрывая аккуратно дверь. Она вручила Имельде в руки чью-то одежду. От нее пахло обычным мылом и лавандой. Как-только ткань коснулась рук девушки, она сразу поняла, что вещи Мару. Не будь у нее в голове гудящего улья, Имельда бы с радостью извинилась бы, выслушала ее с куда более приветливым видом, но ее мрачное лицо дало понять, что давить на некромантку лучше стоит. Перепачканное в высохшей крови оно не излучало и толики от того мирного спокойствия, что было еще прошлым вечером. Теперь это был отрешенный лик, словно скульптуры, только со взглядом таким усталым и тяжелым, что вот-вот сломаются под ней доски полов, — Ко мне заявились два инквизитора и что-то мне подсказываются, что они ищут именно вас. Хотя пришли под видом обычной проверки! Мои мальчики водят их по комнатам, но вы же понимаете, что на долго они их не задержат…

Имельда хмуро молчала, никак не реагировала и даже не моргала. Инде даже показалось, что девушка выпала из этой реальности.

— Есть здесь черных ход? — все же отмерла некромантка. Ее голос был бесцветным. Инда возмущенно фыркнула.

— Конечно, есть! Но с какой стати мне вас туда вести, скажите мне на милость!? — шипела рассерженной кошкой.

— С такой, что я узнала кое-что, что поможет расследованию, — по-прежнему равнодушно отозвалась девушка. Инда озадаченно на нее воззрилась, смерила скептичным взглядом, потом посмотрела ей за спину — на кровать, в которой по-прежнему лежал Мару. Эти двое не выглядели теми, кто тут утешался в компании друг друга.

— И что? Вот идите и скажите об этом инквизиторам. Вы же с ними в одной упряжке.

— Пока мы спорим, они идут сюда. И у меня нет желания с ними видеться. Выведите или нет? Или мне все же самой к ним выйти? — Инда хлопнула пару раз ресницами, увидев что-то такое во взгляде Имельды, что сразу поняла, лучше бы инквизиторам и этой девушке не встречаться. Не здесь, не под ее крышей. Пусть устраивают свои разборки где-то в другом месте!

— У вас минута на сборы.

— Пять.

— Две! И это максимум! Они в комнатах не расслабляются!

Инда аккуратно выскользнула из номера. Имельда отвернулась от входа и взглянула на Мару. Тот, естественно, не спал. Полусидя, он расположился на подушках, сложив руки на груди. Имельда бы полюбовалась бы полуголым мужчиной в постели, но настроение было не то. Точнее, его не было вообще. Она чувствовала себя одновременно переполненной и опустошенной.

То и дело всплывающие образы перед глазами были настолько натуральными на вид, что казались материальными. Девушка проследила глазами, как перед ее носом пробежало радостное видение раздетого старика и вернула взгляд к Мару, стараясь не акцентировать внимания на этих картинках. Она ничего не сказала, положила аккуратно его вещи на кровать и отправилась за ширму переодеваться.

— У меня слетела ментальная защита, — раздалось из-за нее. Мару тоже принялся одеваться. — Я прошу прощения за то, что тебе пришлось отвлечься от… кхм… своего отдыха. И благодарю. Но можно тебя еще попросить о помощи?

Застегивая пояс на своих свободных брюках, он глядел в пространство и о чем-то сосредоточенно думал. Имельда выглянула из-за ширмы, на ее лице впервые скользнули эмоции: вина, стыд, неловкость. Она юркнула обратно, натягивая платье поверх уже одетых тонких шерстяных брюк.

— Если кто-то решит случайно или между делом посмотреть на мою ауру, то его ждет… — Мару подошел и встал у ширмы, задумчиво глядя, как Имельда надевает пояс с флягой. — …масса любопытного, — хмуро закончила она и уставилась на подошедшего мужчину.

— Что? — Он не ответил, продолжая пытливо на нее смотреть. — Ты точно не маг? — спросила с долей интереса и сомнения. Мару с укором покачал головой и прошествовал к двери, которая тут же открылась. На него тяжело воззрилась Инда, во взгляде на миг проскользнула похоть, но сейчас было не до этого.

— Идемте, пока они в другой части здания.

Инда оказала услугу и провела своих гостей через черный ход, чтобы те не столкнулись с инквизицией. Имельда про себя думала, откуда они здесь взялись спозаранку. Откуда они знали, что она здесь? Ведь не пришли же они в самом деле с простой проверкой. Делать здесь с точки зрения инквизиции было не чего. Здесь действительно все выскребли подчистую. Что здесь еще проверять? Единственным логичным ответом — за Имельдой следили с самого начала от школы и сейчас она им понадобилась весьма срочно. Если приплюсовать то, что у нее так грубо сорвало защиту… Имельда не хотела думать о том, что с Каилом, возможно, что-то случилось, но проверить было необходимо. Да и выбора у нее не было. Без должной пелены путь в школу ей был заказан, как и в любое другое место, где мог находиться самый мало-мальски захудалый маг. А восстановить ее защиту в должном виде смог бы только Каил.

Через десять минут они с Мару вместе ехали в повозке. Неловкое молчание витало в воздухе, и его можно было черпать ложками. Разве что его испытывала только сама Имельда. С независимым видом, Мару удобно расположился на сидении и держал ее за руку стальной хваткой. Она очень нервничала, пытаясь воссоздать хотя бы некое подобие завесы для своей души, чтобы та не бросалась в глаза. Но ее попытки были жалкими. Она же некромант, а не маг-ментал и их способностями владела в той же степени, что и классической магией, то есть весьма жалко и поверхностно.

Если кто-то и правда захотел бы «случайно» посмотреть на ее ауру, ей несдобровать. Защита Каила рухнула, чуть не погребя под завалами сознание самой девушки. Это приносило ей немыслимое беспокойство. С чего вдруг это произошло? Оттого, что она столкнулась с тем воспоминанием и на нее оказывалось очень сильное эмоциональное влияние? Или это случилось вовсе не из-за нее? Но что послужило причиной? Что вообще может случиться такого, чтобы рухнула такая сложная, искусная и сильная защита, как у Имельда?

Голова снова разрывалась от вопросов, на которые не было ответов. Хотя на один, скорее всего, она получит ответ уже сейчас… Имельда с тревогой и более осознанно уставилась в окно. Сердце застучало, под ложечкой засосало от плохого предчувствия. И это была не простая интуиция. Она знала. Знала, что произошло что-то очень плохое.

— Только не это, — пробормотала вслух, когда дилижанс стал замедлять свой ход, а знакомые дома заскользили мимо в окне повозки. Имельда прильнула к окну, встав с сидения. С силой она сжала руку Мару. Тот сгримасничал, зашипел недовольно. — Нет-нет, — испуганно пробормотала девушка, и, не дожидаясь, пока дилижанс окончательно остановится, выскочила наружу, чуть не упав на весенней грязи.

Большой особняк на развилке трех улиц, с тремя входами с разных сторон был ей хорошо знаком, но вид его ее не радовал. По маленькому дворику сновали ищейки и инквизиторы. Некромант был всего один. Алира Брант что-то обсуждала с отцом Милтоном.

Эту парочку Имельда заприметила еще с дороги, узнав их очень быстро. Еще бы она не узнала. Мужеподобная женщина с короткой стрижкой и лысый высокий инквизитор преклонного возраста — те еще колоритные персонажи.

— Только не это… — инквизитор даже не подозревал, что дословно повторил за Имельдой, только эмоция в его голосе была совсем иной. Он выгнул брови, увидев спешащую к ним взволнованную некромантку. Нутро Васлида словно ледяной водой окатило. Мужчина задрожал от накатившей злости. Он ведь приказал своим людям следить, чтоб не направилась сюда! Им ничего нельзя поручить!

— Что случилось? — Алира с сочувствием взглянула на девушку. Другого ответа и не требовалось. Имельда уже все поняла, по их мыслям, по их чувству вины, по их присутствию… Тут и дар был не нужен. Все ясно.

Из повозки вылез Мару. Господин Милтон недовольно воззрился на него. Имельда даже забыла о том, что хотела высказать Васлиду на счет его людей, что следили за ней. Она бросилась по ступеням крылечка в дом, дверь была распахнута. Там сновала парочка магов-следопытов из полицейского подразделения.

Перед глазами все замедлилось, стучание крови в ушах и мерзкий писк заглушили все другие звуки. Она стремительно кинулась на кухню. Имельда до последнего надеялась, что все обойдется, что все это не правда, вот только подсознательно она уже все поняла, когда взбегала по ступеням.

Каил лежал в центре кухни. Крепкий деревянный стол был разбит пополам и валялся с обугленными от разреза краями. В комнате пахло дымом и кровью. В отличие от убитой недавно юрсэ, Каил был одет, хоть и потрепан. Оторванный рукав и ворот, заплывший глаз, ссадины на кулаках, подпалины на брюках… Он дрался, он сражался за свою жизнь, он сопротивлялся тому, кто пришел к нему, но проиграл. Здесь до сих пор витали тонкие извивающиеся разноцветные кольца энергии в воздухе, словно сигаретный дым, который никак не может развеяться в воздухе.

Вот и нашелся ответ на вопрос, с чего вдруг ее защита рухнула. Потому что ее создатель умер. И перед своей смертью он сделал так, чтобы девушка смогла себя защитить. Каил всегда верил, что она напрасно заперла свой дар, что эта сила могла значительно помочь ей в жизни. Верил в это до самой смерти и сделал так, как считал нужным, чтобы помочь Имельде. Он предупредил ее и освободил.

— Господи… — она очень давно не упоминала Его имени всуе. Имельда рухнула на колени, выронив трость. Глазами, наполняющимся слезами, она смотрела на потускневшие побелевшие глаза Каила, на рукоять кухонного ножа, что был воткнут ему в сердце. Девушка подползла к нему, трогая одежду, не веря своим глазам. Забормотала нежно, уговаривая мертвеца подняться. Треклятый писк раздавался в ушах, заглушая все вокруг.

Главный дознаватель господин Милтон приказал выйти двум полицейским и с непроницаемым лицом посмотрел на ревущую девушку с другого конца коридора. Мару хотел было пройти к ней, но инквизитор вытолкнул незваного гостя вон из дома, вышел сам и захлопнул дверь. Вот только не успел он оторвать ногу от последней ступени крылечка, как неожиданный магический всплеск, выбил стекла первого этажа. Все в округе присели, уставившись испуганно на дом. Мару заново настойчиво попытался открыть дверь, что-то с нажимом проговорил инквизитору, желая непременно попасть внутрь. Васлид, конечно, его не понял, и не впустил. Как не разрешил зайти и своим людям.

— Кабы не натворила чего, — обеспокоенно произнесла Алира, глядя на инквизитора. Раздраженно дернув головой, господин главный дознаватель сам зашел внутрь, закрыв за собой дверь.

Тихонько подвывая, девушка продолжала плакать, вцепившись руками в одежду и волосы мертвеца. Обнявши своего друга, она не замечала ничего вокруг. В ящиках, вибрируя, тонко и едва слышно звенели металлические столовые приборы. У Васлида поднялись дыбом волосы на теле, но не из-за страха, а из-за энергии, что волнами исходила из девушки. Как самому обычному человеку, не способному влиять на потоки энергии в пространстве, он всегда чутко реагировал на то волшебство, что могли творить другие маги. Все-таки та работа, которой занимался он, та вера в Бога, которая и давала ему силы бороться со злом в этом мире, она была совершенно иного рода, неподвластная обычным магам, стихийникам и тем более некромантам. Их сила, шедшая от смерти, резко контрастировала с силой веры в Бога и саму Жизнь. Поэтому Васлида передернуло, словно его окунули в ледяную воду.

— Имельда. Немедленно возьми себя в руки, — строго проговорил инквизитор. — Прекрати излучать энергию.

— Он убил его… — просипела девушка, — Уничтожил…

Имельда едва качалась из стороны в сторону. Она видела, как двое сражались здесь. Она так четко видела их, что казалось, будто они сейчас вновь тут все разнесут. Но видения не могли причинить ущерба больше того, что уже был.

Она отлично различала Каила. Несмотря на свой почтенный возраст и неповоротливость, он с яростью давал отпор убийце. И его фигура была до боли в ребрах знакома Имельде. Она узнала. Это был тот же самый мужчина, что изувечил и убил несчастную юрсэ. Происходящие вещи оставили свой энергетический след в пространстве и Имельда была вынуждена смотреть на все то, что уже произошло. И вряд ли эти картины она хоть когда-нибудь забудет.

— У тебя что, слетела защита и ты притащилась сюда? Ты с ума сошла!? — он обошел ее, чтобы взглянуть в лицо. Увидел ее светлые глаза с голубыми всполохами и отшатнулся, но Имельда не реагировала на него, уставившись в пространство пустым взглядом.

В дом все-таки вошел Мару. Он, молча, прошел по коридору и присел рядом с некроманткой, повернул ее голову к себе, отпустил. Посмотрел на инквизитора. — Это что такое вообще? — трясущейся рукой Васлид провел рукой по своей лысой голове. Мару что-то прорычал отрывисто и очень эмоционально, но его, конечно, никто не понял.

— Что происходит? Имельда? — Васлид был бледен. Он окончательно растерялся. Таким он себя не чувствовал уже давно. В данную минуту он видел перед собой светящиеся нечеловеческим светом глаза чудовища — признак того, что перед ним находится одно из тех созданий, что Васлид поклялся уничтожать, чтобы спасти самых обычных людей. Но в то же время, это ведь была Имельда, самая обычная девушка, несчастная, покалеченная как внутри, так и снаружи. Она бормотала что-то невнятное и не проявляла никаких других признаков одержимости. Васлид боролся сам с собой. Много лет назад он обещал Матильде, что не тронет эту девочку и сохранит тайну ее дара вала́ра. И он честно хранил тринадцать лет, хотя это и шло вразрез с законом, ведь вала́ров причисляли к врагу всего их государства и правителя, в частности. Но он и не подозревал, что у девчонки не одна тайна в закромах души, а две! И что ему теперь делать!? И что с ней вообще такое!?

Девушка не обращала внимания на лихорадочно соображающего инквизитора, она держала Каила, и смотрела, как завершилась неравная схватка, как убийца проделал ритуал забвения и отошел в сторону, тяжело дыша. Он облокотился на разделочный стол, всего в полуметре от Васлида.

Ритуал хоть и был сложным в плане технического исполнения — движения должны быть очень точными, а пальцы крепкими, чтобы удержать острые нити запрещенного заклинания, нужен концентрирующий рисунок и даже интонации слов должны были быть особенными — но девушка не услышала голоса убийцы, как и в случае с юрсэ. А значит это не просто выверт ее дара. Это убийца нашел способ защитить свою личность.

В конце ритуала тело Каила высвободило энергию души, словно ауру вывернули наизнанку и через кожу вытянули ее наружу. Она стала видимой на несколько секунд, а потом с маленьким хлопком, как мыльный пузырь, цветными брызгами разлетелась по комнате.

— Он проделал ритуал забвения. Мужчина. Высокий, — девушка быстро заговорила, отрывисто и зло выкидывая слова. Инквизитор хмурился, слушая ее. — Крепкого телосложения. Лицо не видно. Он универсал, очень сильный.

Воспоминание о мужчине, что могла видеть только Имельда, повернуло голову в ее сторону. Девушке показалось, что он смотрит прямо на нее, хотя лицо по-прежнему было смазано. Он поднял ладонь и прижал ее к лицу там, где обычно находятся губы, но в этом мареве не было никаких губ, поэтому смотрелось это очень дико. Прижал, а потом отпустил в ее сторону, словно послал ей воздушный поцелуй.

С мрачным лицом она наблюдала, как мужчина отстранился от столешницы, стряхнул манерно кровь со своих перчаток и направился на выход. Он учтиво обошел труп Каила и саму Имельду, словно мог ее видеть, и спокойно зашагал дальше по коридору. Девушка оставила тело Каила, аккуратно уложив его обратно на пол, и быстро направилась за ним.

Видение прошло сквозь закрытую в этой реальности дверь, Имельда распахнула ее, спустилась по лестнице следом за мужчиной, который беспечным легким шагом прошел по тропке к оградке. В иллюзорной реальности появился конь, что был привязан к ней. Мужчина похлопал его по морде, вновь обернулся и помахал рукой девушке, спешащей за воспоминанием. Имельда споткнулась и упала на колени. От нее взметнулся мокрый снег по сторонам. Это он ей помахал? Ну, а кому же еще ему махать посреди ночи после того, как убил человека? Но неужели он мог знать, что она будет здесь и сейчас? Как ему это удалось? Не может же он видеть будущего, в самом деле…

— У нее шок! Чего уставились? За работу! — гневно рявкнул инквизитор, следовавший за девушкой почти по пятам. Ему срочно нужно было отвлечь своих людей. Они не должны были заметить ее странного поведения, этих голубых всполохов в глазах.

— Уезжайте, — прошипел Васлид Мару, который направлялся к девушке, шагая мимо инквизитора. Тот не ответил; молча, заставил подняться некромантку с грязной тропинки, подал трость и настойчиво повел за оградку. Инквизитор немного подумал, глядя этим двоим вслед, как они забираются в повозку. Поспешил догнать. — Только не в школу. Не смей тащить ее туда, — яростным шепотом проговорил инквизитор, держась за открытую дверцу повозки.

— Увези ее куда-нибудь… Да хоть в бордель! Я найду вас сам, — он захлопнул дверцу и развернулся к особняку на троих хозяев. Предстояло много работы, а эта девка ему никак ее не облегчала.

В душе Васлида горел огонь. Теперь, когда защита ауры некромантки пала, под угрозой оказывалась не только она, но и все, кто знал об этом, в том числе и сам господин главный дознаватель. Васлид не мог допустить, чтобы этот факт стал достоянием общественности… В крайнем случае, он должен все повернуть так, чтобы убрать себя с линии удара, который придется по всем, кто в этом замешан.

***

Имельда с жадностью голодного зверя поглощала еду, которую перед ней поставили служанки. Половина запеченной индейки с яблоками, миска бульона, ржаной хлеб с тыквенными семечками, нарезанные овощи, гречневая каша с ливерной колбасой, вареные яйца… Расправляясь с тушкой индейки, девушка о чем-то сосредоточенно думая.

— Она будто год не ела, — прошептала Алая второй служанке на ухо. Домоправительница, с немым (что было удивительно!) вопросом в глазах сидела за кухонным столом немного в стороне от госпожи некромантки и взирала, как та поглощает немыслимое количество еды.

«А она не лопнет?» — подумала Эли, что стояла рядом с Алаей.

— Не лопну, — пробормотала Имельда, не глядя на служанку. Все начали переглядываться, пытаясь понять, к чему это было сказано, а Эли стремительно стала покрываться красными пятнами.

Мару, сидя за столом рядом с некроманткой, упер локоть в стол и, тяжело опустив голову на ладонь, наблюдал, как девушка ест. Бессонная ночь сказывалась, ему хотелось спать, но в то же время он понимал, что оставить без присмотра столь опасный объект, как Имельда, было дурацкой затеей. Сейчас она напоминала взведенный неисправный арбалет, который от любого неверного движения мог выстрелить сам по себе.

Мару не знал, куда еще ее можно было привезти. Город он знал плохо, друзей, кроме Абрахана у него здесь не было, знакомых — тоже. Не везти же ее в самом деле вновь в бордель. Вряд ли теперь их там примут с распростертыми объятиями и даже за деньги.

Абрахана он еще не беспокоил этой новостью. Тот лежал в своей комнате, Вея тоже была в резиденции. Личный лекарь Орлан ухаживал за ними обоими, и их состояние уже было намного лучше, чем сутки назад. Мэр наотрез отказался поместить себя и племянницу в лечебный госпиталь.

Имельда успокоилась в какой-то степени. В ее глазах не вспыхивали голубые искры, да и сам взгляд перестал источать смертельную угрозу. Она ушла куда-то глубоко в себя, но в то же время разумом оставалась здесь. Все видела, все слышала… Даже больше, чем нужно.

Она держала себя в руках, рыдать больше не хотелось, первый шок прошел. В конце концов, самую большую потерю она уже перенесла, и сладить с такими эмоциями удалось быстро. В себя Имельда пришла уже в повозке, но она молчала вот уже несколько часов, только гримасничала иногда, кривя губы, но взгляд при этом оставался каким-то пустым.

Мару облегченно перевел дух, когда девушка произнесла непринужденное «не лопну». Ясно же было, что чьи-то мысли уловила, но такая реакция его порадовала. Иногда девушка следила глазами за чем-то, что было видимо только ей, но никто кроме Мару не придавал этому наблюдающему взгляду никакого значения.

Молча, Имельда пыталась совладать с чужими эмоциями, мыслями, воспоминаниями… В ней проснулся жуткий голод, даже можно сказать, животный. Хотелось крови. Как в прямом, так и в переносном смысле. Хотя, нельзя сказать, что это было всепоглощающим чувством. Девушка справлялась с «чужими» желаниями души Морока, но вот желание убить того мерзавца, что лишил ее семьи и друга таким ужасным способом, с каждой минутой становилось все больше.

Ритуал забвения не просто вынимал душу из тела, что в принципе шло в разрез с природными правилами. Этот ритуал уничтожал душу, стирал ее, развеивал в пространстве, и от человека оставалось только его тело. Пустая оболочка. Духу Смерти нечего было забирать и некого отправлять за грань. Этот человек не обретал покой, он просто переставал существовать.

Это было запрещенной магией. За ее использование мага убивали страшными способами, предварительно лишая возможности волшбить. Имельда задумалась, какие же должны быть причины у убийцы, раз ради поимки одного мальчишки, он продолжает совершать этот ужас. Хотя убийство юрсэ в борделе выбивалось из общей картины. Просто убить похожую на Имельду девушку, чтобы дать понять, что ждет ее? Или эта юрсэ каким-то образом была связана с ее родителями? Или с Митришем?

«Бред какой-то…»

И зачем все-таки Митриш понадобился этому человеку? Кто был его отец, если за ним ведется такая неистовая охота? Наверняка, это был не обычный человек, раз силы Митриша такие выдающиеся…

«А что, если…» — Имельде в голову пришла мысль, от которой по спине пробежали мурашки, и девушка сама в нее не поверила.

«Не может этого быть…»

В дверь громко и настойчиво постучали. Домоправительница поднялась, но Мару ее остановил и пошел открывать сам.

— Где она? — глухо раздалось из глубин коридора. Послышались шаги, и в гостиную вошел господин главный дознаватель. Домоправительница слетела со стула как ошпаренная, и поклонилась, и перекрестилась. Служанки вторили за ней, как марионетки. Милтон был при параде, в своей инквизиторской рясе, с крестом на шее. Лысина его делала еще более внушительным и пугающим. Имельда только косо глянула через плечо и отвернулась обратно к еде.

— Сидишь, ешь, — злобно произнес мужчина, — Оставьте нас, — приказным тоном кинул всем присутствующим. Домоправительница сгребла в охапку служанок, и они ретировались с кухни в два счета. Мару прошел к дивану в глубине гостиной и развалился на нем, давая понять недовольному господину Милтону, что никуда не уйдет. — Скажи этому… туземцу уйти. Нам нужно поговорить.

Имельда взглянула на Мару, отвернулась.

— Я не госпожа ему, чтоб командовать. Он здесь гость Абрахана. Хотите выгнать? Идите, пожалуйста, беспокойте господина Вельта на этот счет. Он сейчас в своих покоях, отдыхает и ничем не занят.

Инквизитор скрипнул зубами, громко отодвинул стул и уселся напротив некромантки. Обычно, Васлид Милтон был образцом сдержанности, но последнее время его хваленная выдержка дала трещину. Все чаще он ловил себя на том, что дергает ногой.

— Я жду от тебя вразумительных объяснений, — Имельда коротко взглянула на господина Милтона, продолжая медленно поедать индейку. — Я договаривался с Матильдой и Тимором, что буду хранить одну твою тайну, а не две. Что это было в доме Каила? Что с твоими глазами? Почему они ничего не сказали мне об этом? Почему ты ничего не сказала? Соврали мне. Подставили. Уже сегодня тебя могли заметить, не будь люди таки поглощены рабочими задачами и не отвлеки я их на себя. Ты представляешь, что будет, если все это всплывет наружу? — Имельда представляла и поэтому молчала. — Имельда, — требовательно зарычал, — Не зли меня. Ты сидишь здесь только потому, что я не привык рубить сгоряча.

— Не называйте меня так, пожалуйста, — наконец, ответила, совладав с криками родных в своей голове. — Я сделала то, что сказала мне делать Матильда. Когда они нашли меня в той деревне, только Матильда увидела мою душу. Как я поняла, она не доверяла еще Тимору, поэтому утаила от него факт того, что я не совсем человек. Сначала она самостоятельно замаскировала мою ауру, потом только обратилась за этим к профессионалу — Каилу. И только когда вся суета улеглась, спустя год она рассказала еще и Тимору. Мы стали семьей, лучше узнали друг друга, и поэтому Матильда открылась ему. Больше никто не знал. Да спустя столько времени поздно было уже что-то кому-то рассказывать. К тому же, если бы вы узнали, что я поглотила нежить, и сама, по сути, частично не человек, согласились бы вы оставить меня в живых?

Инквизитор молчал. Он глянул косо на молчавшего Мару и вернул хмурый взгляд к Имельде. Конечно, он бы ни за что не согласился. Он приказал бы убить опасного представителя несмотря на то, что это была четырнадцатилетняя покалеченная соплячка.

Много лет назад он согласился помочь Матильде потому, что она была не последним человеком в его жизни. Когда-то он даже питал к ней особые чувства, но с годами они развеялись, оставив лишь совместное непростое прошлое. Но этого хватило, чтобы Васлид согласился прикрыть ее. К тому же, уже тогда он думал наперед, и иметь в рукаве козырь в лице юного валара ему показалось неплохой идеей. Вот только он и подозревать не мог, что спустя годы, этот козырь станет костью в горле.

Инквизитор напряженно тарабанил пальцами по крепкой столешнице кухонного стола.

— Кого именно ты поглотила?

— Моро́ка.

Инквизитор недоверчиво усмехнулся.

— Морок? Серьезно? Эту тварь, что активизируется зимой? Как тебе удалось вообще?

— Жить хотелось.

Инквизитор измучено потер лицо и поцарапал зудящую лысину. Мару, почти не мигая, наблюдал и слушал, скрестив руки на груди. По его каменному выражению лица нельзя было понять, что он думает. Имельда неуверенно взглянула на него и отвернулась. Ей было стыдно и неприятно. Она никогда не хотела этого рассказывать вообще никому. И думала, что так и будет, но Каил на смертном одре решил иначе.

— Тебе нужно сделать хоть какую-то замену той защите, что была, — сосредоточенно начал инквизитор. Имельда подняла на него слегка удивленный взгляд. Она не особо рассчитывала на его расположение после всего произошедшего, — Надо затаиться и не высовываться наружу, пока вся эта история не уляжется. Соберешь вещи и уедешь в какую-нибудь глушь…

— Нет, — сокрушенно покачала головой Имельда, перебив.

— Что значит «нет»? Да!

— Нет. Мне нужно в школу.

— Что? — не понял инквизитор и кисло скривился, — Зачем? Что тебя туда так тянет!? Ты разве не понимаешь, что там все без исключения — маги, черт бы тебя задрал!

Имельда укоризненно посмотрела на инквизитора.

«То же мне, святый представитель Всевышнего»

— Прекрасно понимаю.

— Но все равно суешь голову в петлю!

— У меня нет выбора.

— Может, расскажешь почему? — ядовито произнес мужчина, уперев руки в стол. — Потому что без веской причины я не выпущу тебя даже из этого дома. Свяжу, приставлю охрану, закую, лишу магических сил — сделаю все, чтобы ты и шагу отсюда сделать не смела!

— Так может сразу прибьете? — индифферентно отозвалась девушка, Васлид возмущенно набрал в легкие воздуха, чтобы отчитать Имельду за ее категоричность, но так и не успел сказать ни слова.

— Что за крики? — слабо раздалось из коридора. У арочного входа в гостиную стоял Абрахан. Вид у него был болезненный, но он вполне был способен ходить и говорить.

— Господин Вельт, — инквизитор поднялся со стула и коротко кивнул в знак приветствия.

— Здравствуйте, Абрахан, вот и наступил тот момент «потом как-нибудь», а? — припомнила их разговор на балу без тени улыбки. Мэр невесело усмехнулся, давая понять, что лучше бы не видел ее при таких потом-как-нибудь причинах.

— Я услышал, как вы кричите, хотя мой слух еще даже не восстановился в полную силу. — Мэр прошел к Мару и присел на диван. — А где мои слуги? Хочется горячего чаю…

— Я отослал их. Здесь очень личный разговор, — сдержано проговорил инквизитор.

— Да? Очень личный? — мэр развернулся к своему другу и очень красноречиво посмотрел на него. — Я рад, что вы настолько сблизились с моим другом, господин Милтон, — мэр позволил себе сдержанную холодную улыбку. — Прошу продолжайте, мы вас не потревожим, — Абрахан великодушно и немного лениво взмахнул кистью руки. Васлид недовольно поджал губы.

— Мы воспользуемся вашим задним двором, — тоном, не терпящим возражений, отрезал он, беря Имельду за плечо и заставляя слезть с высокого стула.

— Только не сломайте ничего, — холодно отреагировал мэр, прекратив фальшиво улыбаться. — Там очень долго трудились садовники.

Инквизитор манерно дернул головой, сочтя, что отвечать на сарказм — это ниже его достоинства, и потащил не сопротивляющуюся некромантку вон из дома.

— Если не ошибаюсь, ты хотел «отдохнуть» перед отъездом. «Что я пропустил?» — спросил Абрахан, когда Милтон и Имельда покинули кухню. Мару тяжело вздохнул, глядя куда-то в начищенный пол глубоко задумчивым взглядом. Абрахан похлопал его по руке и поднялся. Он все еще хотел чаю. — Давай по порядку.

Господин Милтон вытащил некромантку на задний двор резиденции, что представлял из себя полноценный сад со своим стилем и декором. Узкие тропинки, отсыпанные белой каменной крошкой, декоративные колонны, увитые плющом и диким виноградом, небольшой прудик в окружении диковинной растительности, подстриженной в форме разных фигур. Все это дополняло друг друга и лаконично смотрелось на фоне фруктовых деревьев, на которых только-только начали набухать почки. Сейчас в самом начале весны здесь было немного неуютно. Истинная благодать этого места раскроется, когда наступит тепло и сад укутается в зеленую вуаль.

— Говори, зачем тебе в школу. Живо, — Васлид вцепился ей в плечи.

Имельда почувствовала горечь, которой тянуло от мужчины. Раньше, когда он касался ее, она была под воздействием своего настоя и защитой Каила, и она не чувствовала и не видела об этом человеке абсолютно ничего. Имельда сложила о нем мнение исключительно по их очень редким встречам. И сейчас Имельда поняла, что ее суждение было крайне поверхностным.

Васлид был неприятным человеком. Он был холоден к страданиям большинства людей, хоть и был тем, кто их защищал. Он был жесток к тем, кто нарушал законы Божии. Она увидела, как он допрашивает разных людей, как одним документом лишает жизни десяток смертников, и в то же время как живет в полном одиночестве. Его дом — это скромные апартаменты при монастыре Святого Иосифа в Вааларе, но в них он почти не живет. Из-за своей должности он вынужден много ездить по стране для контроля исполнительной власти и магов. У него нет семьи: ни жены, ни детей, ни других родственников, потому что он из приюта, как и мать Имельды. Там то они с Матильдой и узнали друг друга хорошо, хотя до этого жили в одной деревне. Вот только жителей той деревни и их родителей убил бес, вырвавшийся из-за грани. Тогда они спаслись лишь благодаря священнику и его непоколебимой вере, что укрыла церковь своей силой. Бес не смог ступить на благословенную землю, так они и выжили.

С тех пор Васлид и Матильда пошли разными путями, но остались теми, кто пережил одно горе. Благодаря ему в юноше пробудилась сила истинной веры, и он встал на тот путь, по которому шел по сей день. А вот в Матильде проснулся дар к некромантии. В ту ужасную ночь она увидела, как Дух Смерти собирает свою жатву, и она не испугалась, а лишь прониклась той же сильной верой, как и Васлид в Бога. Имельда помнила из рассказов своей Матери, как Дух Смерти благословил ее, коснувшись своей невесомой рукой.

И сейчас Имельда могла узнать эту историю со стороны Васлида. Он тоже был частью жизни Матильды. Он ее даже любил. Имельда почувствовала эту нежность в нем по отношению к ее матери. Он всегда вспоминал о ней только с теплой грустью по утраченной возможности, но это был его собственный выбор. Он сам пошел после школы в послушники, чтобы в будущем стать одним из самых известных и сильных инквизиторов, и встретиться с Матильдой только тогда, когда и она сама уже сложила свою карьеру и определила судьбу, найдя в мертвой деревне девочку.

Имельда вывернулась из его рук и отдышалась. Васлид понял, что только что произошло и сделал шаг назад, глядя на свои руки. Он гадал, сколько она успела узнать за это мгновение.

— Там учится сын Матильды.

Инквизитор не шелохнулся. Только брови сдвинул в самый низ, к носу.

— Когда это у тебя проявились симптомы…?

— Чего? — не поняла Имельда.

— Искренних признаний. Или психоза. Не знаю, что более верно, — мужчина помахал озадаченно рукой. — Что значит, «там учится сын Матильды»? Какой такой сын? У нее ведь не было детей… Я знаю. С ее болезнью…

— Однако, он есть. Возможно, ее болезнь начала проявляться как раз после рождения мальчика. — Васлид закрыл глаза и помассировал переносицу. Еще одной тайной больше… — Я думаю, из-за него убили родителей, — тихо проговорила девушка. — И если это так, то мальчик в опасности. И я должна его защитить. Обязана.

— Да с чего бы? — устало всплеснул руками, — Он тебе даже не родственник. Он тебе никто.

— В вас есть хоть что-то человеческое? — измученно всплеснула руками. Имельда хотела бы злиться на него, но она устала. Устала злиться, удивляться, переживать. Она перегорела, но все же подобие чувств еще теплилось в ее постепенно коченевшей душе. У нее еще оставалась соломинка, за которую она продолжала цепляться, — Отсутствие кровной связи не делает его чужим мне. Он единственный близкий мне человек. И если он погибнет, то я…

— Я понял, — грубо оборвал ее мужчина и развернулся. — Значит, так. Сейчас ты мне расскажешь все. Все! В подробностях, без утайки. Мне надоело, что моя жизнь постоянно находится на волоске из-за чужих недомолвок! А потом мы восстановим тебе защиту. Хотя бы отчасти, чтобы не усугубить ситуацию, пока я в ней не разберусь. Это ясно? — он вперил в нее злой взгляд серых глаз. Имельда тяжело вздохнула, но кивнула, соглашаясь. Что ей оставалось? Ей тоже надоело тянуть это ярмо прошлого в одиночку.

Она рассказала ему все, что могла, и все, что считала безопасным рассказывать о Митрише. В конце концов, она помнила, что еще недавно сам Милтон в угоду себе рассказал о ней Вельту. Доверия к инквизитору этот поступок не прибавлял.

Выслушав, Васлид поднялся с лавки, на которой они оба сидели последние минуты.

— Жди здесь, — бросил и оставил девушку. Правда, ненадолго. Через несколько минут он притащил какого-то грязного обросшего мужчину в лохмотьях. — Делай, на что условились, — Васлид грубо толкнул его в сторону некромантки. — А ты сиди и не сопротивляйся.

— Кто это? Что вы хотите сделать? — напряглась девушка.

— А меня точно отпустят? — с сомнением уточнил оборванец, от которого пахло помоями и застарелой грязью. На руках и лице запеклись язвы. У него отсутствовало несколько ногтей и зубов, а белки глаз были изжелта-грязными. Имельда даже предположить не могла, сколько ему лет. На его вопрос, конечно, никто не ответил.

— Тебе нужна хоть какая-то ментальная защита взамен той, что рухнула. Я не собираюсь терять, что имею, из-за тебя.

— Так, а это кто? — девушка ткнула на мужчину, что, ссутулившись, стоял, прижимая руки к своей груди.

— Заключенный. Он нарушил Божий закон и приговорен к смертной казни, — инквизитор специально сделал драматичную паузу, делая шаг к измученному магу, — Но если этот заключенный сделает все, как надо, — господин Милтон вкрадчиво продолжил, словно забивая гвозди в его гроб, — то приговор смягчат и подарят ему такую желанную жизнь, — медленно закончил инквизитор, а заключенный сжался еще больше.

— Можно начинать?

Заключенный маг пусть и был уставшим и измученным, но свое дело, чем бы он ни занимался до тюрьмы, знал хорошо. Конечно, до умений Каила ему было еще далеко, но сотворенная им защита смогла хотя бы скрыть ауру от посторонних глаз, замаскировать под обычную. Видения никуда не делись, звуки и чужие мысли продолжали поступать нестабильным потоком какофонии.

Она знала, что этот мужчина не переживет сегодняшний день. Милтон не оставит его в живых. Это было очевидно, но Имельда молчала. Жизнь Митриша она ставила выше жизни незнакомого мага.

— Не высовывайся лишний раз, сиди тихо, Бога ради, — с умоляющим тоном процедил инквизитор, уводя уставшего заключенного с заднего дворика мэра.

Имельда осталась сидеть на витой светлой лавочке, держась за гудящую голову. После магического вмешательства, перед глазами все двоилось, а съеденный обед просился наружу.

Когда раздались тихие шаги по шуршащей гальке тропки, Имельда даже не подняла головы, продолжая упираться локтями в колени. Мару присел рядом. В поле зрения девушки появилась протянутая ладонью вверх рука. Не снимая перчатку, девушка вложила свою руку ему в ладонь, с умиротворением ощущая такую сладостную тишину. Голоса затихли, а перед глазами распростерлось море зеленой степи.