Немножко чокнутая

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Я никогда прежде не поднимал руку на женщину, никогда не делал этого в плохом смысле, — он отталкивается и приближается ко мне, выглядя при этом, как сексуальный злобный офисный работник в костюме. Не уверена, что такое название подходит в нашем случае, но — что есть, то есть.

— Но, серьезно, ты выводишь меня из себя. У меня никогда не возникало желания наказать кого-то так чертовски сильно, как я хочу этого сейчас с тобой.

— Извращенец.

— Скажи, ты живешь, чтобы усложнять мне жизнь?

— Скорее, чтобы делать ее интереснее, — подмигиваю я.

Он пробегает руками по своим темным волнистым волосам, садится рядом со мной на диван, при этом хватая меня сначала за запястья, а затем придавливая меня своим телом.

— Думаешь, это забавно?

Я киваю.

— Ты тоже так подумаешь через час или около того. И это будет замечательная история для внуков: «Спустя два месяца после нашей свадьбы, моя дорогая жена примотала скотчем к моему потолку все. Включая монитор, и наше свадебное фото, и…»

— Внукам? — неверие в его глазах немного расстраивает.

Его взгляд смягчается — должно быть, я сказала что-то правильное. Одна из его рук спускается и убирает волосы с моего лба.

— Ты хочешь детей?

— Лет так через десять. Не сейчас.

— Через три года.

Я хмурюсь.

— Десять.

— Два.

— Одиннадцать.

— Три.

— Моя матка — мои правила. И если они не сделают законным для детей вход в клуб — нет ни единого гребаного шанса, что я разрушу свою фигуру и свободу в таком молодом возрасте. Мне двадцать три года. Дай мне шанс еще подрасти.

— Пять. Кроме того, мне пора работать.

Я расстроенно ворчу и пытаюсь высвободить руки:

— Ну, у меня есть кое-что, что нужно сделать. Сейчас рабочее время, между прочим. Так что, если ты не собираешься обслужить меня своим красивым ротиком, я предлагаю тебе вернуться в свой офис.

— Ты имеешь в виду потолок в моем офисе? — он ворчит и растягивается рядом. Упирается на локоть, возвышаясь надо мной. — Мне нравится первый вариант.

— Мистер Джеральд Дэвидсон на первой линии, — зовет Марджи по интеркому.

— Звонок по работе, — ухмыляюсь я и спихиваю его с дивана.

Он приземляется на спину слишком привлекательно. Я фыркаю и подскакиваю к своему столу.

Я поднимаю трубку и начинаю свой утомительный разговор о том, сколько такого-то продукта нужно отправить туда-то и бла-бла-бла — адски скучно. Джеймс целует меня в лоб, подмигивает и направляется к двери. Но потом он замечает порванное свадебное фото, которое снова вернулось на стену. Он забирает его и уходит не оглядываясь.

— Здравствуйте? — говорит Джеральд, моментально вырывая меня из изумления.

Я тут ни при чем, у Джеймса прекрасная задница. Настолько прекрасна, что это должно быть грешно.

— Прошу прощения, мистер Дэвидсон, линия прервалась на секунду. Пожалуйста, продолжайте.

Когда с работой покончено, я направляюсь в комнату, которую занимает кровать, несколько моих комплектов одежды, а также ванная комната. Я переодеваюсь в темно-синее облегающее платье и блестящие туфли на каблуках. Великолепно. Мои волосы спадают волнами до талии, и мне это очень идет.

— И как долго ты собираешься быть муженьком? — говорю я и захожу в офис Джеймса.

Я сильно потрясена, когда вижу Клэр, белокурую, тощую, отчасти симпатичную, если, конечно, вам нравится анорексички, девицу, которая сидит на столе моего мужа, пока он печатает что-то на своем компьютере. Мои брови ползут до волосяной линии при виде того, как она смеется и тянется своими костлявыми пальцами к его галстуку. Ее ноги скрещены и так близко к его руке, что он может наклониться и поцеловать их. Несомненно, он это видит.

Когда я захожу в кабинет, они обращают на меня внимание. Улыбка Джеймса увядает, а глаза темнеют, когда он оценивает мой наряд.

— Ты выглядишь… — Клер встает с его стола и обходит его, выходя из оцепенения. — Мне просто нужно отправить пару писем, и я все.

— Продолжайте, как вам будет угодно. Я ухожу. Встретимся завтра, — я нахмуриваюсь и направляюсь в сторону двери.

Подождите… что это была за вспышка?

Джеймс испуганно смотрит на меня, недоумевая, он на мгновенье сводит брови вместе, а в его взгляде вспыхивает боль.

— Подожди… что?

В точности мои мысли.

— Я не иду с тобой?

— Нет, но костлявая блондинка поможет тебе провести время хорошо. Я уверена, — фыркаю я и захлопываю за собой дверь.

Карлсон ушел, он работает до шести, а уже семь. Я специально задержалась, поскольку знала, что мой муж закончит сегодня поздно. Какой же шок я испытала, застукав его с другой женщиной.

Костлявая блондинка, убейте меня.

Ты слишком остро реагируешь. Почему тебя это волнует?

Не имею ни малейшего представления.

— Майя, подожди. Что случилось? — спрашивает он и хватает меня за руку, чтобы остановить от побега.

Черт с ним. И его сильными руками, и телом, всем. АХ!

— Ничего, я просто передумала. И я не хочу, чтобы муж разрушил мой стиль. Иди повеселись. Даю свое разрешение, — говорю я, и имею в виду именно это.

Нет. Ты это не так.

— Ты ревнуешь? — улыбается он и наклоняет мою голову. — Господи! Спишь со мной только одну ночь, и я уже растапливаю эту ледяную внешность. Этому помогли хлопья, так ведь? — в его глазах пылает веселье.

Придурок.

Я немного дергаю свободной рукой и нервно поправляю платье.

— Я не ревную! — задираю подбородок. — Я просто не хочу, чтобы ты был там.

— Какая жалость, и да — ты ревнуешь, еще как ревнуешь, — смеется он и быстро целует в губы, заставляя меня дуться, как ребенка. — Ну, перестань. Позволь мне отправить эти письма, и мы пойдем вместе.

— Я занята.

Он страстно целует меня, и я чувствую, как что-то холодное и острое обвивается вокруг запястья. Что за черт?!

— Ты что, надел на меня наручники? — он смеется и крутит своим запястьем перед моим носом, и я замечаю, что связана с ним тонкой цепочкой. — Ты придурок. Сейчас же освободи меня.

— Нет, потому что ты убежишь, — усмехается он и переплетает наши пальцы. — Пошли, это займет всего лишь пять минут.

— Тогда тебе нужно переодеться, — пробегаю я взглядом по его костюму. Конечно, он замечательный. Но для клуба совершенно не подходит. — Девочки уже ждут меня.

— Я все еще не могу поверить, что ты ревнуешь, — смеясь, он открывает дверь своего офиса. Клер сидит в его рабочем кресле. Она выглядит ошеломленной. — Мне кажется, что я попросил тебя уйти.

— Я хотела извиниться, — говорит она и смотрит на свои туфли.

Ужасные туфли, если честно.

— Ты уже извинилась. А теперь можешь идти.

— Да, мистер Фриман, — и она уходит, а мы направляемся к столу.

Нужно стерилизовать всех полоумных костлявых блондинок. Зажигалка и бензин наготове. Вууухууу! А еще самолеты, которые скидывают бомбы. Буууммм!

— Почему ты издаешь такие противные звуки? — ухмыляясь, спрашивает Джеймс, а потом поднимает меня со стола и сажает к себе на колени.

— Я не осознавала, что издавала что-то, — бормочу я себе под нос, немного посмеиваясь. — Я, правда, чокнутая.

— Мне нравятся чокнутые.

— Чокнутой не нравятся костлявые блондинки, — ворчу я.

Джеймс, печатая, смеется.

Время от времени, только чтобы побесить его, а еще потому, что мы реально опаздываем, я вытягиваю руку, как бы прося, чтобы он положил ключики. Затем я приподнимаю руку, чтобы рассмотреть свои ногти, невинно посвистывая.

— Прости, я мешаю тебе?

— Сделаешь так еще раз, оставлю их на всю ночь. Обещаю.

— Извращенец.

А звучит хорошо. Мне нравятся эти извращенные обещания.

Он наклоняется вперед и кусает меня за запястье своими идеальными зубами, я начинаю визжать и вырываюсь, и его собственная рука ударяет его по лицу. Его голова дергается, и он смеется. Я тоже начинаю смеяться так, что слезы бегут по лицу, это все так забавно, но я тут же успокаиваюсь, когда из его правой ноздри начинает капать кровь.

— Черт, — вздрагивает он и резко встает. Он подносит руку к лицу и так быстро поворачивается в сторону ванной комнаты, что стягивает меня со стола. Я кричу и приземляюсь с глухим стуком, утянув его за собой. Я кричу еще сильнее, когда кровь из его носа капает мне на грудь. — Извини.

— Свали с меня, — смеюсь я и толкаю его. — Я ненавижу кровь. Это слишком. И сними с меня наручник.

Он поднимается на ноги и помогает мне встать, а потом тащит меня в ванную. Я сажусь на раковину и вытираю ему кровь влажной салфеткой. Он улыбается и стирает кровь с моей груди. Я переживаю, что она запачкала платья, но в любом случае я проверяю его нос еще дважды.

— Сними с меня эту фигню. Я обещаю, что подожду тебя.

Он вздыхает и соглашается. Я сгибаю руку и усмехаюсь, прежде чем он целует меня в нос и пропускает обратно в кабинет.

Мы, наконец, добираемся до клуба, только на два часа позже. Девочки не обращают на это внимания. Я улыбаюсь и повторно представляю их своему мужу. Саммер бросает в меня взгляд, который говорит: «Лучше расскажи мне об этом позже».

Мужчины собираются вокруг нашего стола, а мы идем на танцпол. Это же рутина. В прочем, как и всегда. Единственный момент, когда поднимается Крис — это если на Саммер смотрит какой-то парень. Только в том случае, если до Джессики кто-то дотрагивается — к нам присоединяется Тони. Он не похож на пещерного человека. Только мы с Мари всегда одиночки. А нет, не так, Мари — одиночка, и это сводит ее порой с ума.

Наверное, я должна вам чуть-чуть рассказать о своих друзьях. Саммер — ростом пять футов и пять дюймов, с короткими черными волосами, голубыми глазами и милым личиком. Она напоминает мне эльфа. У нее очень миниатюрное телосложение, но она не тощая. Ее парень Крис моего роста, с темно-русыми волосами, он по-мальчишески милый.

Мари такого же роста, как и я, ну, может, на дюйм выше, поскольку ее светлые волосы всегда зачесаны наверх. У нее серые глаза, и она обладает «классической» красотой, у нее тонкие губы, а нос слишком велик для ее лица, но все же смотрится хорошо. Будто все ее неправильные черты лица совмещаются в совершенные. Никто и никогда не мог назвать ее уродливой, потому что она ею никогда не была. Она тоже чокнутая, как я, но не настолько. Ее глуповатость — ее отличительная черта. Вы можете любить ее или ненавидеть. Но одна проблема: у ее речевого фильтра отсутствует мозг.

Наконец, еще есть Джессика. Она — платиновая блондинка, ее волосы почти белые. Она обесцветила их до такой степени, что испортила волосы, и ей пришлось их коротко обстричь. Джессика самая тихая из нашей группы, пока вы не дадите ей водки, потом она становится агрессивной. Это шокирует, насколько она может быть свирепой. Мы слишком часто ссорились, когда она пила водку. После последнего раза, который был два года назад, она перестала пить крепкое спиртное, и теперь пьет вино. Я благодарна, что она сменила напиток.

Ее парень Тони — потрясающий азиат. Он на семь лет старше нас и целует землю, по которой ходит Джессика. В буквальном смысле. Он очень сильно любит ее, а она, в свою очередь, очень сильно любит его. Они встретились летом после окончания средней школы, и с тех пор всегда были вместе. Это так мило и романтично. Они кажутся такой сплоченной парой. Им так хорошо вместе.

Я танцую с девочками на танцполе и изредка поглядываю на стол, за которым сидят мужчины. Я не удивляюсь, когда вижу, как одна особа пытается найти общий язык с моим мужем. Ведь он очень сексуальный. Он выглядит напряженным, когда она дает ему визитку. Я вижу, как он качает головой, показывая на свое обручальное кольцо. И она, расстроенная, уходит.

Вот так шлюшка!

Раньше ты тоже флиртовала с парнями в таких заведениях.

Но меня ни разу не отшивали.

Что правда, то правда.

Его глаза встречаются с моими, я подмигиваю и возвращаюсь к танцам со своими девчонками. Это и есть жизнь. Проходит не так много времени, пока мы начинаем притягивать мужчин. Ко мне «подкатывает» милый латиноамериканец, на котором надет розовый топ с золотистыми блестками и бежевые брюки «3/4». Он подходит ко мне сзади. Я смеюсь и позволяю ему затянуть меня в танец. Он ухмыляется и прижимает меня к себе, чтобы мы двигались синхронно. Он веселый, употребляет слово «дорогуша», машет руками и трясет задницей. Рассказывает, что ему нравятся мои волосы, и его парню, стилисту, они бы тоже понравились, и что мы — самая горячая парочка в клубе.

Я замечаю, что его руки на мне ощущаются неправильно не только потому, что он гей, но и, кажется, будто я смертельно сильно хочу физически убрать их с себя. Думаю, если бы он не был геем, я бы плевалась ядом и оторвала его руки от себя. Какая-то часть меня сейчас желает, чтобы на этом месте были руки Джеймса, но он, очевидно, не танцует. Лучше бы ему не разрушать меня для всех остальных мужчин. Да, наш секс обалденный, и наши отношения нормальные, но это же смешно. Ревность, желание видеть его рядом. Я не хочу хотеть его. Не хочу нуждаться в нем. Мне не нужен никто, кроме самой себя и своего банковского счета. Ага, но после единственной ночи он уже вызвал у меня чувство вины, и я думаю только о нем.

— Твой муж только что покинул заведение, — говорит мне на ухо Джессика. Я на секунду смотрю на нее и вздыхаю, прежде чем покидаю своего партнера по танцу. — Увидимся завтра? — подмигивает она и начинает танцевать со Скоттом, моим приятелем по танцу.

— Вернусь через пять минут, — улыбаюсь я и бегу в сторону выхода.

Почему, черт возьми, он уехал? е, как холодно.

— Он уехал на такси, — говорит Тони, стоя около двери и сбрасывая пепел с сигареты. — Он был довольно взбешен. Сказал, что-то типа: «Не знаю, почему я мирюсь со всем этим дерьмом».

— Спасибо, Тони, — ворчу я и тихо ненавижу его за его же честность. — Что я сделала не так?

— Ты танцевала с другим мужчиной.

Я закатываю глаза.

— Тот чувак — гей. Я думала, что это было и так понятно по блесткам на его топике.

Тони пожимает плечами и выдыхает дым.

— Боже, как же холодно. Хочешь, я вызову тебе такси?

Я качаю головой и махаю ему телефоном.

— Я уже вызвала.

Тони стоит со мной до тех пор, пока не прибывает такси. К счастью, это всего-то десять минут. Не могу поверить, как холодно на улице. Я запрыгиваю в ожидающую меня машину и называю свой адрес пожилому мужчине за рулем. В салоне автомобиля пахнет рвотой и табачным дымом. Фууу. Вот поэтому я пользуюсь частной службой проката автомобилей, они чистят машины до и после каждой поездки, но, к сожалению, это заняло бы дольше времени, чем вызвать обычное такси. Или я бы просто увезла себя сама, если бы не пила.

Я бросаю водителю деньги и вылезаю из машины. Первый раз я возвращаюсь домой так рано. И все это из-за парня, который сейчас взбешен и о котором до вчерашнего вечера я ни капельки не беспокоилась. А теперь я бегу за ним, как влюбленный щеночек.

А знаете что? Я не собираюсь бегать за ним. Я ничего плохого не сделала. И сейчас я иду спать. Спокойной ночи, мир.

Так что да. Я захожу в лифт и поднимаюсь на наш этаж, захожу в нашу квартиру и игнорирую сильно удивленного мужчину, который сидит на диване перед телевизором с банкой пива в руке, и направляюсь прямиком в нашу комнату. Я раздеваюсь, натягиваю на себя его майку, смываю макияж и заползаю под теплое одеяло. И через несколько секунд я замечаю, что забралась в его кровать. Я нахожусь в его комнате. Разозленная на саму себя, я поднимаюсь с постели и открываю дверь. И в этот момент врезаюсь в теплую, накаченную грудь.

Не смотрю на него, игнорирую его вздох и обхожу. Я начинаю двигаться по коридору, когда теплая рука хватает мое запястье.

— Майя.

— Да? — говорю я, все еще смотря прямо перед собой.

Он снова вздыхает, прижимает меня к своей груди. Его теплые руки крепко обнимают меня.

— Возвращайся в кровать.

— Это как раз то, что я и собираюсь сделать.

— Со мной.

— Нет.

— Я сожалею, что уехал и оставил тебя одну. Я не должен был этого делать.

Я ничего не говорю. И, наверное, это выглядит по-детски. Он начал это. И теперь я злюсь.

— Майя, Тони написал мне. Он сказал мне, что тот парень был геем.

— Прекрасно, — я поднимаю на него взгляд. Он пристально смотрит на меня. — Ты что, серьезно думаешь, что я такая сука, которая танцевала бы с другим парнем перед своим мужем? Мы едва касались друг друга. Мы просто дурачились.

— Я не обратил внимания на его одежду. Перед глазами все заволокло красной пеленой, и я ушел.

Я пожимаю плечами.

— Меня это не волнует. Я ложусь спать. В своей комнате.

— Послушай… Прости меня. А если бы все было наоборот, то что бы ты сделала? Что ты сделала, когда увидела Клер?

— Ты имеешь в виду ту костлявую блондинку? — фыркаю я. — Она была очень близко к тебе. Ты видел ее дешевую юбку, и она касалась тебя. И ты улыбался ей. Это сильно отличается от танца с геем.

— Я понятия не имел, что он гей. Я просто реагировал.

— Это ничего не меняет. Я иду спать, — я пытаюсь высвободиться, но он обнимает меня еще сильнее. — Отпусти меня.

— Нет. У нас все так хорошо стало получаться. Не заставляй меня нести наручники, — шутит он и целует в голову. — Ложись спать со мной.

Я меняю гнев на милость не только потому, что он по-настоящему раскаялся, но так же и потому, что он, скорее всего, снова наденет на меня наручники, а я не хочу, чтобы на моем запястье осталась отметина.

— Хорошо. Но ты должен мне секс.

— С этим я могу справиться, — ухмыляется он и выглядит очень красивым. — Что-нибудь еще?

Киваю.

— Я хочу огромную гардеробную.

— Тогда, возможно, нам нужно переехать. Как я тебе и предлагал перед нашей свадьбой. Если ты хочешь…

— Если ты еще раз скажешь о пригороде, я точно укушу тебя. Нет. Если мы и переедем, то это должен быть пентхаус. Как этот, но побольше, — перебиваю я его. Он смеется и целует меня в щеки. — И мне нужен хороший шкаф. А еще панель.

— С этим я могу согласиться.

Я улыбаюсь ему.

— Хорошо. Тогда давай перейдем к первому пункту в нашем списке. У меня больше нет запрятанных презервативов.

— И у меня их нет. К тому же, ты на таблетках. Поэтому, может, мы действительно просто…

Я со вздохом качаю головой.

— Не-а, нет, нет. Давай тогда просто поспим.

Он вредно усмехается и поднимает меня на руки, тем самым заставляя меня визжать.

— А знаешь, есть и другие виды секса, которые мы с тобой еще не пробовали.

— Хм. Звучит неплохо.