— Как живешь? — спрашивает Джесс, когда я перезваниваю ей на следующее утро. Из-за этого слова «живешь» вопрос звучит так, будто кто-то только что умер.
— Хорошо.
— Я переживаю за тебя.
Я представляю себе Джесс на другом конце провода, сидящую на своем рабочем месте за низкими перегородками ярко-розового цвета. Держу пари, что сейчас она вертит телефонный провод в пальцах, скручивая из него фигурки разных животных, как делала это еще в колледже. Хотя на ее визитках написано «графический дизайнер», деньги ей платят за всякие каракули, которые она рисует на компьютере.
— Переживать не стоит. Я в порядке. Помнишь, ведь я сама с ним порвала. Это было мое решение.
— Поэтому я и переживаю.
— Джесс…
— Нет, я серьезно. Я много об этом думала. Ты, наверное, самый хороший человек, которого я знаю, и ты никогда бы не причинила Эндрю боль, если бы не была абсолютно уверена в том, что должна это сделать. Мне просто хочется понять смысл твоего поступка. Казалось, что вам вместе так хорошо.
— Джесс, я вовсе не пытаюсь закончить разговор, но все-таки давай обсудим это потом. Я у себя в конторе. — Когда я позвонила Джесс первой и сообщила, что мы с Эндрю расстались, я наивно полагала, что она будет следовать универсальным правилам и утешит меня, очерняя моего бывшего друга. Я ждала, что она скажет: «Этот парень мне никогда не нравился» или же «Мне все время казалось, что от него как-то странно пахнет, я просто не хотела об этом говорить». Но вместо этого реакция Джесс колебалась в промежутке от: а) «Но я думала, он лучшее, что у тебя было в жизни» до б) «Ладно, если ты не хочешь выходить за него замуж, тогда это сделаю я». И наконец то, что мне понравилось больше всего: в) «Ты что, совсем с ума сошла к чертям собачьим?»
— О’кей, я оставлю пока этот вопрос, но только потому, что сейчас утро, а ты, я уверена, еще не пила кофе. Но в пятницу мы встретимся, — говорит она теперь, причем тот факт, что она находится на рабочем месте, совершенно не заставляет ее приглушать голос, в отличие от меня. Офис недавно созданной Интернет-компании, где она трудится, полон бьющей через край энергии. Сочетание современной мебели, кофеварки в стиле хай-тек, автомата для игры в пинбол и персонала, который весь поголовно носит обалденные очки, производит сильный эффект.
— Договорились. — Я хотела бы сейчас находиться там, где Джесс: сидеть себе в джинсах, посасывать «Рэд Булл». Возможно, я бы при этом сменила один тип приспособленчества на другой, но ее вариант все же лучше. В ее мире резкое изменение взглядов поощряется.
— Договорились? — переспрашивает Джесс; она не в состоянии скрыть свое удивление или просто не хочет этого делать.
— Ну да, конечно. Жду с нетерпением.
— Серьезно? А я уже собралась уламывать тебя. Даже целую речь подготовила. Не желаешь послушать?
— Если честно, не хочу.
— Ты уверена? Она очень вдохновляющая.
— Я уже и так воодушевлена, но если хочешь, чтобы я тебе подыграла, то давай.
— Нет, теперь она уже не прозвучит. Мне не нужно, чтобы ты ради меня притворялась.
— Нет, правда, я с удовольствием тебе подыграю. Как, по-твоему, я должна себя вести? Быть слишком убитой горем, чтобы ходить по барам? Или слишком занятой на работе?
— Конечно, слишком занятой на работе. Убиваться ты никогда не станешь. Это не в твоем стиле.
— Да, вероятно, ты права.
— Эм, может быть, ты просто не готова к такому вот Эндрю.
— Пожалуйста, давай оставим это. Я даже не понимаю, что это должно означать.
— А можно я задам тебе еще один вопрос? Всего один?
— Конечно, — говорю я. — Валяй.
— С тобой действительно все в порядке?
— Пожалуй, да. Я думаю, что поступила правильно. Правильно — для всех. Я в этом совершенно уверена.
— Ну, если ты так говоришь… — По ее тону понятно, что она мне не верит, но прямо сейчас у нее просто нет времени на то, чтобы со мной разбираться. Слышно, как она говорит кому-то из своих коллег: — Сиськи на этом рисунке нужно сделать больше, Марк сказал, что хочет увидеть намек на сосок. Тогда они будут выглядеть более здоровыми.
— Над чем это ты работаешь? — спрашиваю я, радуясь возможности сменить тему.
— Над наклейкой на витамины для детей.