Неотразимый (ЛП)

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Из переписки Шэйн Уиллоуби и Джейка Дракона Фальконе

Шэйн: Ты все еще не спишь?

Джейк: Ага. Не могу уснуть. Слишком много мыслей в голове.

Я надеялся, что у нас будет больше времени до того, как репортеры завалят меня вопросами о моей новой «таинственной» подружке.

Шэйн: Так ты видел статьи?

Джейк: Да.

Поздравляю с первым появлением на «Celebitchly»¹.

Шэйн: Эх. Знаю! И в блоге «Голливудской улитки»² тоже!

И ничего обо мне — бр-р.

Серьезно, я даже не могу написать об этом.

Не могу употребить ЭТО слово в ТАКОМ контексте. Оно слишком мерзкое, но довольно того, что никаких интимных частей моего тела не было видно.

Голливудская улитка была близко, но я надеюсь, что они не смогут опознать меня по моим трусикам, которые выделялись через платье.

Меня не волнует, что это модная тенденция.

Мне не хочется использовать трусики из зубных нитей, и если из-за этого меня нарекут «задротом», стану с гордостью носить это звание.

Джейк: Ты не катастрофа, ни в каком смысле этого слова.

Шэйн: Я лишь говорю о том, что моя подруга провела биологический тест по теме, насколько больше фекалий остается на стрингах, чем на обычных трусиках. Результаты оказались ошеломительными.

Я никогда не взгляну на стринги без мысли о том, какое количество какашек на них остается.

Джейк: А теперь и я тоже…

Спасибо, Шэйн. Ты изменила мою жизнь одним сообщением.

Шэйн: Я не пытаюсь изменить твою жизнь. Лишь хочу защитить тебя от контакта с фекалиями.

Поделилась этим лишь потому, что волнуюсь, Дракон.

Джейк: Я ценю это.

Ты выглядела сегодня прекрасно. Никому не следовало обращать внимание на твои выделяющиеся трусики или еще что-то.

Жаль, что все так закончилось.

Шэйн: Нет, это мне жаль! Думала, что на крыше мы будем в безопасности. Я забыла об объективах телерепортеров и явно недооценила безумных папарацци.

Джейк: Нет, это моя вина. Мне следовало убедиться, что за мной не следили у квартиры. Обычно я меняю такси хотя бы один раз, а сегодня опаздывал и потерял бдительность.

В этом есть и хорошая сторона. Мы выглядели сексуально в глазах друг друга.

Это не настоящая любовь, но уже начало…

Шэйн: Верно, но там было несколько пикантных снимков, да?

Должна признать, эм…

Ну… Я понятия не имела о том, что твоя рука… Была там, где была.

Джейк: На твоей неотразимой заднице?

Я понимаю. Старался держать под контролем, но искушение одержало верх.

Прости, ведь я ничуть не сожалею.

Шэйн: От тебя одни неприятности, Фальконе…

Джейк: Не просто познать, что значит неприятность, Уиллоуби.

Так как нам поступать дальше?

Стоит ли мне игнорировать репортеров, ожидающих меня перед домом завтра утром, когда пойду на тренировку, или нужно сделать заявление?

Шэйн: Пока не обращай на них внимания. Я увижусь с Башем, обдумаю лучший путь, а затем встречусь с тобой после тренировки.

К обеду освободишься?

Джейк: В одиннадцать тридцать, если мне повезет. Можем встретиться в полдень. Почему бы тебе не подождать меня на трибуне с женами и подругами? Я внесу твое имя в список, чтобы ты смогла посмотреть тренировку. Тогда нас не станут фотографировать или подглядывать за нами. Охрана там серьезная.

Шэйн: Идеально.

У меня есть пара стратегический идей, одна из которых может сыграть нам на руку и решить твою проблему с Кери и твоим имиджем в целом, но приступать к ней без одобрения Баша не хочу. Вдруг слишком далеко зайду.

Джейк: Теперь я заинтригован. Расскажи мне больше.

Шэйн: Нет. Пока не проясню все с начальником.

Джейк: О, ладно. Расскажи мне.

Когда дело касается Кери, понятие «слишком далеко» не приемлемо. Вот почему я рассказал Башу про фальшивую беременность во время первой встречи.

Шэйн: Что?! Я думала он шутит!

Джейк: Он мог бы пошутить, но нет.

Я рассказывал, что у Кери было тяжелое детство. Ее отец оставил мать ради другой женщины, когда ей было пять.

Все оставшееся детство она выслушивал сетования, что только чудовище могло оставить семью ради того, чтобы трахнуть очередную сексуальную суку.

Шэйн: Ох. Бедный ребенок.

Джейк: Ага, ее мама не была идеальной, но научила Кери, серьезно относится к семье. Очень серьезно.

Если Кери поверит, что я с той, о ком забочусь, и мы ждем ребенка, думаю, она отступится. Честно, это может стать единственным, что может ее убедить. Пока она считает, что у нее есть шанс вернуться ко мне, она не отступит.

За сегодня она уже оставила мне пять голосовых сообщений. А я сменил номер всего два дня назад.

Шэйн: Господи. Как она узнала новый номер?

Джейк: Понятия не имею. Я дал его тренеру и еще паре людей, которым могу доверять.

Шэйн: Ах, спасибо.

Я рада, что ты мне доверяешь.

И обещаю, что сделаю все возможное, чтобы помочь тебе вернуться к нормальной жизни, но притворяться беременной неправильно. По крайней мере, не сейчас.

Думаю, для этого в наших «отношениях» слишком рано, чтобы быть правдоподобным и… от всего этого у меня сжимается нутро.

Я суеверна.

Джейк: Суеверна?

Шэйн: Мне бы хотелось когда-нибудь родить ребенка. Надеюсь, это «когда-нибудь» не так далеко, ведь я не молодею.

Маленький голосок в моей голове говорит, что я могу лишиться этого шанса, если солгу о том, что беременна. Знаю, это безумие, но перестать думать об этом не могу.

Джейк: Нет, я понимаю. Это не безумие.

Шэйн: Но это так. Никакой логики и не подкреплено фактами. Очевидно, что это безумие.

Джейк: Ладно, немного безумно, но все равно понимаю. Я перед каждой игрой трижды снимаю и надеваю коньки, а в колледже не брился пять месяцев, считая, что моя бородка дает мне сверхспособности.

Шэйн: Мне нравится!

Когда ты, наконец, побрился, то сохранил клочок бороды и положил в амулет на удачу? Или в медальон для своего первенца, чтобы передать свою силу следующему поколению?

Джейк: Все верно. Ты выиграла.

Ты самая безумная в наших «отношениях».

Шэйн: Прекрасно!

Но если честно, в колледже у меня были счастливые трусики, которые я надевала перед тестом. К моменту окончания колледжа, резинка лопнула, сзади были дырки, но я все еще храню их для непредвиденных случаев.

Джейк: Звучит сексуально…

Шэйн: Это вовсе не сексуально. Скорее похоже на нижнее белье для бездомных.

Джейк: Держу пари, ты все еще чертовски хорошо в нем смотришься.

Шэйн: Если бы я не знала, считала бы, что ты заигрываешь со мной, мистер Фальконе.

Джейк: Просто тренируюсь для того, чтобы реалистичнее притворяться в следующий раз, играя влюбленных, котенок.

Что ты об этом думаешь? Котенок подходит?

Я пытался придумать что-то особенное, а не просто крошка или любимая.

Шэйн: Не знаю. Котенок слишком мило. Мне кажется, что я слишком взрослая для такого имени.

Как насчет адского котика?

Или стального когтя?

Джейк: Ты заходишь слишком далеко в противоположном направлении. Никто не поверит, что мы безумно влюблены, если я стану звать тебя моим маленьким стальным когтем.

Шэйн: М-м-м… Ты, вероятно, прав.

Джейк: Как насчет принцессы?

Ты же член королевской семьи Нью-Йорка. Принцесса и Дракон прекрасно ладят друг с другом.

Шэйн: Точно? Уверен?

Хорошо, Дракон, я стану твоей принцессой.

Вот мы и прошли двадцатый вопрос в анкете.

Может, проработаем оставшиеся вопросы? Думаю, завтра нам придется увязнуть в этом спектакле обеими ногами.

Джейк: Почему бы тебе не рассказать что-то о себе? То, что ты могла бы рассказать тому, с кем встречаешься. А затем я сделаю то же самое.

Мне кажется, это более естественный способ узнать друг друга, нежели дать тебе список моей любимой еды или фильмов.

Шэйн: Можно сыграть в правду или действие. Я долгие годы не играла в нее!

Джейк: Верно, но я не собираюсь выходить из квартиры. Там уже рыщут парни с камерами.

Шэйн: Ясно. Так что доставит тебе удовольствие: правда или действие?

Джейк: Правда. Хотя ты уже и так знаешь много моих секретов.

Шэйн: Верно. Так чего ты мне о себе не рассказывал?

И никому об этом не говорил?

Джейк: Вот дерьмо. Я все же решился на это.

Шэйн: Ты действительно это сделал, и я этому рада. Даже готова со злобной усмешкой потирать ладони, как только закончу набирать сообщение.

Джейк: Держу пари, так и будет.

Ладно… Что-то, что никогда никому не рассказывал…

Дерьмо…

Когда учился в старшей школе, то воровал лезвия, крем для бритья и подобные вещи из местного аптечного магазина. Не важно, как сильно я экономил деньги, к концу месяца они заканчивались. А у мамы я не мог просить. Обычно она была измотана, как и я, а то и хуже.

Меня ни разу не поймали, но чувствовал я себя хреново.

Как только у меня стало достаточно денег и больше не приходилось жить впроголодь, я пришел и выписал чек владельцу магазина.

Шэйн: Ого. И как он это воспринял?

Джейк: Он слегка всплакнул.

Оказывается, он знал о моем воровстве, но закрывал на это глаза, потому что ему было известно о плачевном положении нашей семьи, и о том, что мама едва могла заплатить за лекарство от астмы для моего младшего брата.

Он старался отказаться от чека, но я засунул его в карман, пока мы ходили за пивом и пиццей, и приложил записку, где говорилось о том, как много будет значить для меня, если деньги обналичат.

Он так и поступил, прислав в благодарность письмо с моим фото, где я сидел на коленях Санты. Мистер Грир каждый год исполнял роль Санты. Оказывается, его жена собирала все снимки.

Шэйн: О, это прекрасная история, Джейк. Какой милый мужчина.

Джейк: Он на самом деле хороший человек, но мне все еще стыдно за себя. Мне следовало найти способ заплатить за то, что мне было нужно, или обойтись без этого.

Шэйн: Ты был ребенком, который действовал быстро в сложной ситуации. Ты справлялся с этим, так как мог. Не стоит винить себя. Стоит гордиться. Большинство людей никогда не вернулись бы на место преступления, чтобы выписать чек.

Так у тебя есть младший брат?

Джейк: Трое. Джейми, Джудд и Джастис. У мамы тяга к именам на «Дж».

Шэйн: «Дж» очень сексуально. Одно из моих любимых.

Сколько им? Вы близки?

Джейк: Стараешься выжать все возможное?

Шэйн: Я единственный ребенок в семье. Меня всегда интересовали люди из больших семей.

Мне очень хотелось старшего брата, который бы учил меня драться, и младшую сестру, которую я могла бы научить всему. Той, кто считала бы меня самой крутой и стала бы моим самым лучшим другом.

Джейк: Мило. Мы с братьями не являемся лучшими друзьями. Слишком часто я лупил их по задницам вместо отца, но мы близки. Они все еще живут в Пенсильвании, но приезжают сюда пару раз в год. А я приезжаю к ним на Рождество, и половить рыбу летом.

Шэйн: А почему вместо отца?

Джейк: Ай-яй. Твоя очередь. Правда или действие?

Шэйн: Полагаю, правда, но лишь потому, что мне лень вставать с дивана.

Джейк: Почему ты хотела научиться драться? В частной школе присутствовала жестокость?

Шэйн: После переезда к тете, я перешла в частную католическую школу вместо школы Монтессори, славившейся хорошими отношениями. Так что было довольно грубо.

Большинство детей были милыми, но только не монахини. Ничто не сравнится с фройляйн Марией в «Звуках музыки». Нас частенько били по коленям за короткие юбки и за то, что общались не с той компанией.

Огромное разочарование.

Джейк: Так ты планировала прибить пару монашек? Это слишком жестоко.

Шэйн: Нет, я вовсе не хотела прибить их!

Боже. Я знала, что лучше не связываться с женщинами в балахонах. СМИ предупреждают, что люди, которые носят такую одежду, являются членами банд, Джейк, а монахини принадлежат к одной из самых древних группировок.

Я слишком боялась сказать «бу» сестре Мэри Юстис и с яростью наброситься на нее.

Джейк: Тогда для чего? Или для кого?

Если не ответишь, тогда я победил.

А ты, готов поклясться, ненавидишь проигрывать, верно, принцесса?

Шэйн: Я этого терпеть не могу, мерзавец…

Хорошо… Никого конкретного я убивать не собиралась.

Просто… злюсь.

Все время.

Бег и футбол помогали, но, думаю, если смогла бы выучить несколько приемов, то вытрясла бы всю злость и снова стала нормальной.

Джейк: Почему ты все время злишься?

Из-за того, что потеряла своих родителей?

Шэйн: Да.

Это было до того, как узнала, что подобное не зависит от человека.

Джейк: А от чего?

Шэйн: Все дело в жизни.

Она не справедлива, но и не выбирает кого-то конкретного.

Я не была избранной для дерьмовых ситуаций. Просто такое произошло, а я случайно оказалась на пути.

Джейк: Понимаю. Мне жаль.

Шэйн: Ты уже говорил об этом. И не стоит жалеть. Звучит так, словно ты поделился своим дерьмом.

Джейк: Так и есть, но у меня очень хорошая мама. Она спасала мне жизнь сотни раз, когда нужно было, чтобы меня выслушали и продолжали любить независимо от того, какие глупости я совершал.

Шэйн: О. Это тоже прекрасно.

Нормально то, что я нахожу очаровательным — Дракон на самом деле маменькин сынок?

Джейк: Да. Очарование — первый шаг на этом пути.

Шэйн: На пути куда?

Джейк: Увидишь, когда мы там окажемся.

Шэйн: Ты загадочнее всех хоккеистов, которых я знаю.

Джейк: Судя по тому, что ты считала шайбу пластиковой, полагаю, их не так много.

Шэйн: Вовсе нет. И на самом деле ты не таинственный, просто немного… сбиваешь меня с толку.

Джейк: И что же сбивает тебя с толку, принцесса?

Шэйн: Много всего. Жизнь очень запутанная штука, не так ли?

Джейк: Ты снова избегаешь вопроса.

Шэйн: Потому что не моя очередь. И, к сожалению, на очередной раунд «правды» меня не хватит. Стоит позволить мозгу восстановиться, чтобы завтра я была полноценным членом общества.

Доброй ночи, Пафф³.

Джейк: Доброй ночи, принцесса.

И прошу, зови меня Дракон. По крайней мере до тех пор, пока я не докажу тебе, что обладаю магией.

Шэйн: «смайлик дракон» Хорошо, договорились…