Неотразимый (ЛП)

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Джейк

Мэдисон-сквер-гарден может вместить почти восемнадцать тысяч человек, но даже в лучшие времена эхо хаотично разносится вокруг. Звук отражается ото льда, шайбы бьются о борт и стеклянную защиту зрителей. Они ударяются три или четыре раза, затем проносятся в воздухе над толпой.

Даже в тренировочный день, как сегодня, когда места на стадионе почти пусты, я не могу заставить себя сосредоточиться на криках защитников, толкающихся рядом, на ругани, что доносится со скамеек, на хриплом дыхании сквозь защиту, но отчетливо слышу ее смех.

Словно звуки всего остального мира отключили.

Тренер Боско кричит открыться, коньки шуршат по льду, мужские голоса эхом разлетаются под куполом, а смех Шэйн разносится по воздуху. Он не громкий, но я сразу узнаю его, и эффект получается такой, словно кто-то выкрикнул мое имя в переполненной комнате.

Поворачиваю голову, проследив за тем, как Шэйн вместе с подружкой Калеба Уэста, Надей, проходит по лестнице в тренировочную зону позади меня.

Я отвлекся всего на секунду или две, но для Уэста этого оказалось достаточно, чтобы обойти меня слева, обвести и заблокировать путь. Я поворачиваюсь вправо, едва избежав столкновения с маленьким быстрым ублюдком. Мои коньки отрываются ото льда, когда я делаю восьмерку, а затем разворачиваюсь.

Теряю равновесие, и Уэст снова оказывается на мне — в этот раз с правой стороны — но я набираю скорость, сильно отталкиваюсь, открываюсь, добравшись до нападающих, занимаю позицию рядом с воротами. Колльер делает пас в мою сторону, и я направляю шайбу в правый угол, игнорируя вспышку боли в поврежденной руке во время движения. Пирсон бросается на шайбу всем телом, отбрасывая за секунду до того, как она влетела в ворота.

Мигом позже звучит гудок, прорезающий ледяной воздух и оповещающий о том, что схватка закончена. Я выдыхаю, расслабив плечи, за прошедшие годы я никогда не был так рад, что тренировка, наконец, закончена.

Я не ставлю себя в неловкое положение, ведь Пирсон — один из лучших вратарей в лиге, и нет ничего постыдного в том, что я не забил, но был чертовски близок к тому, чтобы пропустить пасс. Женщина наверху в вишнево-красном пальто, оттеняющем ее щеки и пухлые розовые губы, что-то делала со мной.

Она словно солнечный свет: яркая, но чертовски прекрасная, что невозможно оторваться.

Не стыдно быть ослепленным прекрасной женщиной, особенно, когда катаюсь под взглядами семьи и друзей, и начинаю понимать, что решение предложить Шэйн билеты на сезон, было верным. Мне нравится наблюдать за ее милым личиком, смотрящим на меня с лучшего места, но вряд ли смогу хорошо отыграть, если Уиллоуби так раскроется.

Шэйн машет мне рукой, когда я проезжаю мимо и поднимает два больших пальца.

— Отличная работа! — кричит она.

Я не могу сдержать смех, хотя Грант и Нельсон тут же начинают отпускать шуточки в мой адрес.

— Верно, Дракон, — говорит Уэст, хлопая меня по спине, — Действительно, хорошая попытка! Ты растешь на глазах!

— Иди на х*й, Уэст, — беззлобно говорю я, улыбаясь как идиот, когда прохожу в раздевалку мимо следующей группы, собирающейся на тренировку.

Спустя двадцать минут я принял душ, переоделся, выбросив спортивную форму в корзину для грязного белья. Решил побриться, поскольку был слишком измотан перед практикой, но желание увидеться с женщиной, ожидающей меня на трибунах, пересилило.

С тех пор как мы попрощались с Шэйн после вечеринки, у меня смешанные чувства. Часть меня хочет быть с Шэйн, но вторая часть понимает, что это… не совсем неправильно. Словно упускаю что-то важное.

Ее сообщение прошлой ночью немного расшевелило меня, но она недолго была со мной. Я лег спать, надеясь, что ночь поглотит дневное ожидание, а первая мысль, когда я проснулся, что через пару часов снова увижу Уиллоуби.

Женщина словно героин. Одна доза, один поцелуй, и я на крючке.

Веду себя как впервые влюбившийся юнец. Даже хуже. Когда я впервые влюбился, то в некоторой степени осознал, что это как-то связано с желанием попасть на более высокий уровень отношений с Бекки Скаркросс. Ее идеальная округлая грудь словно была стеклянными бутылками, наполненными водой, а я — шестнадцатилетний парень, умирающий от жажды.

И хотя меня определенно тянет к Шэйн — ведь последнюю ночь я провел в грязных, прекрасных мечтах, где на ней не было ничего кроме улыбки — я также жажду общения с ней, ее компании и желаю разгадать очередной кусочек паззла по имени Шэйн Уиллоуби.

На меня это не похоже. Да, я наслаждаюсь женщинами и по иным причинам, кроме траха, но обычно именно он стоит во главе списка. Особенно в самом начале.

Чувства приходят позже, после того, как женщина кончит пару дюжин раз. А затем однажды утром просыпаюсь в ее постели и чувствую, что лучше останусь и приготовлю завтрак, чем ускользну от нее, и тогда это действительно больше, чем секс. Никогда я не влюблялся так быстро, да и вообще долгие годы не испытывал искренних чувств.

Мое сердце защемило, когда я встретился с Шэйн взглядом через пустые трибуны, закончив эту прекрасную игру.

Мне следует насторожиться из-за чувства «нехватки чего-то», которое возникает после прощания с ней, хотя бы немного задуматься о своем состоянии. Понятия не имею, куда это приведет и что из этого выйдет. Возможно Шэйн не готова к чему-то большему, чем просто дружба, даже после всего, что произошло. Я буду полным кретином, если мое сердце разобьет та, кого я нанял, чтобы избавиться от худшей женщины в моей жизни.

Я стараюсь сдерживать свои мысли и не поддаваться порывам, но когда Шэйн улыбается и хлопает по сиденью рядом с ней, все, о чем могу думать, как она прекрасна, когда улыбается.

— Привет, принцесса, — я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, оправдываясь тем, что это ради поддержки имиджа перед командой.

В миг, когда наши губы встречаются, а кончик ее языка проникает ко мне в рот, я уже не думаю о представлении. Все мои мысли заняты ее вкусом — смесь карамели и кофе, вкус женщины, что не боится идти к своей цели — и тем, как хорошо ощущаются ее руки на моем теле.

Шэйн вцепляется в мои волосы и притягивает ближе, так сильно прижимаясь губами, что наши зубы соприкасаются, но меня это не волнует. Мне нравится, что она целует меня так крепко и глубоко, отвечая на действия моего языка, переплетая с ним свой.

Мне хочется целовать ее крепче, глубже. Хочется снять с нее одежду, прижать так близко, как только могут находиться два человека друг к другу, а затем сблизиться с ней еще сильнее. Хочу познать ее мысли, амбиции, тайны. Хочу смотреть на нее, погружаясь в ее лоно, и быть уверенным, что мы открыты друг перед другом и можем быть вместе.

Когда мы, наконец, отстраняемся, мое дыхание учащенное, а щеки Шэйн розовые, словно сладкая вата, и мне приходится бороться с желанием признаться, что наш поцелуй — лучшее, что произошло со мной за долгие годы.

— Ну, и тебе привет, — говорит она с блеском в голубых глазах. — Полагаю, ты простишь меня за то, что повела себя, как мамочка хоккеиста во время первого матча? Надя сказала, что девчонки обычно не болеют во время тренировки и не кричат «хорошая попытка».

— Вовсе нет. Это было мило, — смеюсь я.

Шэйн морщит нос.

— Я в этом не понимаю, но попытка была действительно хорошая. Особенно мне понравился момент в конце с разворотом. Если бы ты не был в хоккейной команде, то вполне смог бы присоединиться к «Айс капедо»⁵.

— Звучит так, словно ты жаждешь увидеть меня в облегающих трико? — я просовываю руки под ее ноги и кладу их на свои колени.

Шэйн выпрямляется с ехидной усмешкой.

— Думаю, так и есть. Теперь я похожа на пошлую старушку?

— Это не важно, если ты будешь моей пошлой старушкой, — выпаливаю я до того, как обдумать сказанное. — Прости, — тихо добавляю, не давая ей возможности ответить. — Просто не знаю, когда стоит переключиться в режим «просто друзья».

— Все хорошо, — она потягивается, убирая со лба выбившийся локон. — Думаю, нам стоит продолжать флиртовать. Так меньше возможностей ошибиться за вечерним ужином.

— Звучит прекрасно, — я молча праздную свою удачу. Если правильно все спланирую, то мне обеспечены восемь или девять часов прекрасного времяпрепровождения в обществе Шэйн. — Хочешь, я зайду в интернет и закажу нам столик на семь или восемь?

— Нас уже ждут к семи в «Рэйнбоу Рум», — говорит Шэйн, широко распахнув глаза и сжимая руки в кулак. — Готов выскочить из огня да в полымя?

— Я же Дракон. Огонь — моя стихия, — говорю я, чувствуя ее возбуждение. — Это часть плана, о котором ты мне не рассказала той ночью?

Она кивает.

— Да. Мы можем отказаться, если посчитаешь это плохой затеей, но думаю, что именно это сейчас нужно, чтобы сменить тему обсуждения в социальных сетях и на форумах.

Шэйн посвящает меня в свой план, объясняя, что статья в GQ прекрасно повлияет на мою профессиональную карьеру и на меня лично, кроме того, убеждает в том, что за долгий день мы сможем лучше узнать друг друга, достаточно, чтобы сослаться на новые чувства.

— Это же новые отношения, вот и все, — говорит она. — Я не сказала Денис, как долго мы встречаемся, но намекнула, что не более двух месяцев. За такой срок мы не смогли бы полностью узнать друг друга, и будет неважно, если мы не сможем рассказать какие-то личные истории или цели на будущее.

— Согласен, — я хлопаю в ладони. — Так и поступим. Завтра команда должна лететь, так что смогу остаться допоздна. Только к семи утра нужно быть в аэропорту.

— Отвезу тебя даже раньше, но ты точно уверен? — спрашивает Шэйн, закусив губу. — Даже если Денис захочет сфотографировать нас во время танцев?

Я пожимаю плечами.

— Конечно. Если ты не умеешь танцевать, могу взять тебя на руки, но знаешь, я предпочитаю стандартные вальсирующие движения. Так что просто позволь мне вести тебя.

— Ты умеешь танцевать бальные танцы? — она щурится.

— Я полон сюрпризов, принцесса, — подмигиваю я. — А что насчет тебя? Судя по твоим движениям, мне не придется носить тебя на руках.

— Ты прав. Я великолепно танцую, — говорит Шэйн с такой интонацией, словно обещает нечто большее, чем просто танцы.

Я напоминаю своему члену, что сейчас не время и не место, сосредотачиваюсь на ее улыбке.

— Хорошо, Дракон. Сделаем это. Для начала предыстория, а затем обсудим то, что может быть у нас общим.

— Звучит неплохо, — я киваю, не волнуясь, как следовало бы в такой ситуации.

Я не актер, но пока мы строим планы на будущее — массирую икры Шэйн, она возбужденно сжимает мою руку — и это вовсе не притворство. Напоминает мою первую игру в NHL, когда наблюдал со скамейки запасных за отличными спортсменами, которых боготворил, и не мог поверить, что теперь являюсь одним из них. Играть роль влюбленного в Шэйн парня казалось таким правильным, никакого позерства и притворства.

К тому времени, как мы закончили, я сожалею, что не встретился с Шэйн во время пробежки в центральном парке, догоняя чихуахуа ее подруги, сбежавшую с поводка. И нам не следует волноваться ни о чем, кроме как выбрать место для ужина или у кого провести ночь.

— Вероятно, нам пора, — говорит Шэйн, посмотрев на часы два часа спустя. Вторая команда покидает лед, а кофе, который я принес посреди игры, остыл. — Мне нужно принять душ, переодеться, а то моя задница затекла от сидения на этом кресле.

— Могу помассировать, — невинно предлагаю я.

— О, серьезно, можешь? — со смехом спрашивает она. — Готов пойти на такую жертву?

— Мне бы не хотелось отправлять тебя на холод с онемевшей задницей, — говорю я. — Ты можешь замерзнуть и не осознать этого, пока не будет слишком поздно.

Шэйн снова смеется. Хриплый звук, от которого мне хочется посадить ее на колени и целовать, пока не издаст более сексуальные звуки только для меня.

— Сейчас октябрь, Дракон. Не думаю, что мне грозит опасность замерзнуть, но можешь предложить мне подобное в декабре, и возможно я воспользуюсь услугами по массажу своей задницы.

— Декабрь… Мне нравится, — мы смотрим друг на друга, и кажется, что между нами проскочила какая-то искра, что-то настоящее и интимное, особенное для двух людей, едва знающих друг друга.

На секунду мне кажется, что сейчас она скажет мне притормозить и отступить.

Вместо этого Шэйн опускает взгляд на свою руку, зажатую между моим бицепсом и ребрами, чтобы не замерзнуть.

— Декабрь — это мое любимое время года. Знаю, что это по-детски, но мне не хватает рождественской суеты в городе. Пустите меня покататься на коньках в Рокфеллер-центр, дайте горячего шоколада под елью и билет на спектакль Рождественских ракет. И я стану самой счастливой!

— Я запомню это, — обещаю ей, — Люблю радовать тех, кто мне нравится.

— Кстати, к разговору о тех, кто тебе нравится, — она кашляет и сжимает пальцы на моей руке. — Или тех, кто нравился. Утром меня навестила Кери.

— Что? — улыбка исчезает так быстро, что челюсть сводит. — Ты шутишь!

Шэйн качает головой, все еще отводя взгляд.

— Эм, нет. К сожалению, не шучу. Кажется, на сайтах никто не знает, кто я, так что понятия не имею, как она узнала, где я живу. Кери предупредила меня, что настолько опасна, что лучше с ней не соперничать. Возможно, у нее какие-то преступные мысли.

Ругаясь себе под нос, я поднимаюсь и отхожу от Шэйн, впервые почувствовав холод за сегодня. То, что Кери достает меня, вполне обыденно, но знание того, что она преследует Шэйн, бесит меня.

Это так… пугающе.

— Или она суперхакер, — с легкостью продолжает Шэйн. — Обладает суперхакерскими способностями, заполучила мой номер, раскрыла, кто я и где живу, основываясь лишь на фото. А может Кери шпионка! У меня есть друг, которого я считала шпионом, но оказалось, что это не так…

— Это не смешно, — я поворачиваюсь к ней лицом, держа руки по бокам и сжимая кулаки. — Почему ты не рассказала мне, когда пришла сюда?

Шэйн встает, опуская рукава пальто до запястий.

— Не знаю. Полагаю, мне не хотелось начинать с раздражающей нотки. В любом случае, никто из нас ничего не может с этим поделать. Ты же не хочешь, чтобы я пошла в полицию, верно? — она хмурится. — Кстати, как твоя рука?

— Лучше и быть не может, — лгу я, сжимая челюсть.

— Конечно, но ты прекрасно справляешься даже раненый. Наблюдая за тобой, я не догадалась бы, что у тебя есть повреждения, — Шэйн вздыхает, осознав, что не хочу говорить о сувенире, что оставила мне бывшая, когда я вышвырнул ее. — Кроме того, Кери не сказала ничего такого, ради чего стоило бы писать заявление. Сообщила, что вы оба влюблены, что после пары свиданий со мной, — она делает в воздухе символические кавычки, — ты устанешь от гребанной куклы Барби. Затем пыталась угрожать и строить из себя крутую, но поскольку она вся размером с мою ногу, эффекта это не произвело.

Я хмурюсь, упорно стоя на своем.

— Мне это все еще не нравится. Не нравится, как легко Кери добралась до тебя и как быстро. И мне не нужно теперь рассказывать тебе, насколько она опасна.

— Нет, не нужно, — Шэйн смотрит на меня так пронзительно, — но я рада, что ты, наконец, осознаешь истинную опасность. Хороший первый шаг к тому, чтобы избежать очередной раны. И указывает на возможность двигаться вперед и предпринять более решительные действия. Возможно, мне не хватало знаний, поэтому не совсем правильно действовала прежде.

— Каких знаний? — я выгибаю брови.

— О том, что заставит эту женщину оставить тебя в покое.

Она подходит ближе, кладет ладони мне на грудь, передавая волну осознания и беспокойства, проникающую в меня. Даже сейчас, когда меня волнует ее безопасность, я не могу сдержаться. От ее прикосновений моя кровь нагревается.

— Мы должны постараться сегодня, Джейк, — продолжает Шэйн тихим голосом. — Нужно чтобы Денис и все присутствующие поверили в нас, в сказку о любви с первого взгляда, в которую люди верят даже тогда, когда им говорят, что ее не существует. Если мы сможем добиться этого, люди станут говорить о нас, а не о твоей бывшей. Или о том, что произошло между вами в твоей квартире. И если говорить будут достаточно громко, Кери, возможно, осознает, что бесполезно продолжать отнимать твое время.

Я накрываю ее ладони своими, прижимая их ближе к груди.

— А если нет?

— Если нет… — она приоткрывает рот, опустив взгляд на мои губы. — Тогда я решу притвориться, что в моей духовочке готовится булочка.

— Моя булочка, — поправляю я, и меня распирает от этой мысли. Это вымышленный ребенок, вымышленный секс, но никогда прежде меня не цепляли фантазии о том, чтобы уложить женщину. И кому-то первобытному внутри меня нравится мысль о том, чтобы эта женщина родила от меня. Хочется трахать ее снова и снова, пока сомнений в том, что Шэйн носит моего ребенка, больше не возникнет.

Еще одна безумная мысль, очередной безумный порыв, но сейчас меня волнует лишь одно — что мой стояк проделает дыру в джинсах и предстанет пред женщинами, сидящими несколькими рядами ниже. Когда я рядом с Шэйн, все, о чем я могу думать, как оказаться к ней ближе.

— Твоя булочка, — повторяет она, кивая, — но надеюсь, что для этого не дойдет.

— Надеюсь, что нет.

Шэйн выгибает губы в кривой усмешке.

— Не уверена, что ты всерьез, Фальконе. Кажется, тебе нравится мысль о том, чтобы стать папочкой.

— Конечно же, нет. Я очень занят, Уиллоуби, — говорю я, притягивая ее ближе.

— А я — королева Англии, — хмыкает она.

— Ваше величество, — бормочу я, наклоняясь для прощального поцелуя. Долгого, неторопливого, сексуального, во время которого мои руки лежат на заднице Шэйн, а язык проникает так глубоко, что абсолютно не требуется, но меня не волнует. Все, что меня заботит, это получить еще больше от нее, перейти грань между реальностью и фантазией, заставить Шэйн увидеть, что это вовсе не притворство.

Она должна быть моей.

И сегодня вечером я хочу предпринять одно дело, которое добавит немного удовольствия к нашему деловому соглашению.