Непростые решения

глава 5

***

На меня наорал начальник. На МЕНЯ НАОРАЛ начальник!

Я настолько сильно был изумлён этим фактом, что даже не сломал ему челюсть сразу. Да и потом не сломал. Вообще ничего не сделал. Даже ответно орать не стал.

Как-то отвык я от такого: даже в «той» «прежней» жизни уже лет семьдесят никто голос на меня не повышал. А то и поболее. А тут…

В общем, дело было так: в понедельник утром мне позвонил на мобильный телефон начальник отдела «М» и потребовал моего немедленного прибытия в офис. Как можно быстрее.

Ну, я безо всякой задней мысли тут же рванул под «скоростью» и уже через минуту вошёл в его кабинет.

А через две минуты уже слушал начальственный ор.

Если опустить лишние несущественные, не несущие смысловой нагрузки детали его речи, то информационный посыл был следующий: я «засветился», когда привёл двоих «мета» сразу и тем самым нарвался на эту дурацкую премию.

Ведь премировали весь отдел за успешное выполнение работы. Начальнику отдела пришёл запрос на поощрение непосредственного исполнителя. А кто у нас исполнитель? Правильно: никому не известный Кларк Кент. Естественно, что у начальника возникло желание познакомиться с таким удачливым сотрудником. Так сказать, начальственно похлопать по молодецкому плечу и высказать своё «одобрямс».

А я, такой-сякой, на службу не явился. Ни в тот день, ни в следующий… Полторы недели не появляюсь! Про меня уж и забывать начали… и тут дело с нападением на Лютера, где снова отсветилось моё имя и моя корочка. Успешное дело, хоть и не совсем по профилю: отчёт я сдал, как по проверке появления возможного «мета-человека».

В общем, начальник нахмурился и велел разыскать мой контактный номер телефона. С возможностями АНБ много времени это не заняло. И вот я уже в кабинете, получаю «начальственный втык» и штраф за прогулы. А ещё начальственное указание: что б, как штык теперь, каждое утро на общей планёрке отдела!

Я ничего не сделал. И ничего не сказал. Молча выслушал, молча вышел, молча ушёл.

И утром следующего дня, «как штык» был на планёрке в офисе… встречал вместе со всем отделом нового начальника отдела. Старый внезапно убыл с понижением в звании и должности к новому постоянному месту службы… на Аляску. Бессрочно. Взамен убывшему туда ранее агенту Смиттерсу… который, соответственно, вернулся сюда с повышением. На место Начальника отдела «М».

Такая вот ротация кадров.

- Кент? – вылупился на меня он, когда вошёл в кабинет и занял место за своим новым рабочим столом.

- Шеф, - козырнул ему, отложив карты, двумя пальцами я.

- Но… почему? Как?

- Вот так, - развёл руками я. – Закон есть Закон. А у вас мне понравилось.

- Понравилось?

- Всё, кроме начальника отдела, - усмехнулся я, снова беря со стола колоду карт. – Он на меня наорал вчера. Представляете?

- Вчера? – поправил воротник Смиттерс.

- Угу, - кивнул я с улыбкой и перебросил карты веером из одной руки в другую. – Этот глупый человек хотел заставить меня ходить на работу! – трагическим шёпотом, словно нечто настолько страшное, что громко о нём нельзя, произнёс я и выпучил глаза. – Каждый день! – добавил ещё. – Правда ведь сумасшедший? – Смиттерс непроизвольно кивнул, даже не сразу сообразив, что сделал.

А потом опомнился и обвёл взглядом остальных присутствующих в кабинете сотрудников отдела, что во все глаза рассматривали нас с ним.

Смиттерс прокашлялся и приступил к представлению. А после и к самой планёрке. А я вновь сосредоточился на картах.

Кстати, о картах. Мы с Ланой всё же выбрались в Париж. Буквально вчера. Учитывая разницу во времени в восемь часов, сделали это рано-рано утром. Часа в три. Чтобы застать не только ночной город, но и по дневному побродить успеть.

Лане Париж понравился. Улыбка почти не сходила с её лица, а глаза горели живостью и любопытством. Я же… любовался Ланой. Горд меня как-то не слишком впечатлил: город, как город. Красивый, конечно, большой, «исторический», но и только. Речка грязная, улицы узкие и кривые…

Но погулять со своей девушкой по нему было приятно. Целый город, где тебя совсем никто не знает. Интересное ощущение. Музеи, памятники, кафешки, уличные музыканты, фокусники, мимы...

Вот фокусники меня зацепили. Глядя на них, я понял: вот оно! Вот то, чего моему имиджу не хватает! Фокусы! Ведь это же идеальное прикрытие для моих странностей!

Ещё Виктория тогда назвала это слово применительно ко мне, а я пропустил его мимо ушей. Но вот теперь-то я понял, что да! Вот оно!

Полтора часа мы с Ланой крутились возле уличных фокусников, что веселили приезжих и местных. Полтора часа я смотрел и запоминал. Не столько сами фокусы: всегда можно потом найти нужную книжку и вычитать оттуда парочку десятков трюков, сколько то, КАК они себя ведут. Как цепляют внимание зрителей, как им жонглируют и манипулируют, отвлекая от одного и привлекая к другому…

В общем, я зажегся идеей и теперь старательно тренировал пальцы, привыкая к картам, шарикам, монеткам, спичечным коробкам, платочкам и прочему. Ну, и приучая окружающих, к виду этого всего в моих руках.

Смиттерс говорил, потом слушал, опять что-то говорил… Я следил за ним краем уха, больше внимания уделяя картам. Раз: перекинуть их из руки в руку, два: раскатать по руке от кисти до плеча, три: перевернуть их все изящным движением, четыре: снова собрать в колоду, пять: перекинуть из руки обратно в другую руку… и так покругу.

В какой-то момент что-то нарушило мою концентрацию, рука дрогнула и одна карта из колоды выскочила. Выскочила и устремилась к полу. И так мне хотелось её вернуть, не допустить этого досадного сбоя, что… карта вернулась. Она изменила направление и траекторию своего движения.

Никто этого не заметил. Никто, кроме меня. Вот только я – заметил. Точно заметил. Не мог ошибиться, ведь даже в «контроль» вошёл и «ускорился».

Карта совершенно точно изменила свою траекторию. И именно так, как того хотел я. Иными словами, я управлял картой, к которой не прикасался никакой частью тела!

Телекинез! Грёбаный телекинез! У меня!

У меня ещё и телекинез! Мрак… Боже! Ну как вообще можно быть НАСТОЛЬКО Имбой?! А?

С другой стороны, чем ещё, как не телекинезом, можно объяснить мои странные способности? То, что автобус или трактор в моих руках не разваливаются, не гнутся и не деформируются? Или тот самолёт из видения Кассандры?

Контактный телекинез, рефлекторное, неосознанное применение. Как и с этой картой. Только тут уже бесконтактный…

Телекинез… Надо пробовать. Надо проверять.

На чём-то крупном не стоит – слишком заметно. А вот та же карта или монетка… фокусник я или не фокусник? Вот и занимаюсь – фокусами. Легко объяснимо для окружающих.

В первый раз заставить монетку двинуться по столу было сложно. Очень сложно. Нереально сложно… и сдвинулось… ровно половина монетки. Её разорвало моим неумелым, но очень уж старательным и напряжённым действием. Разорвало монетку… жесть!

Второй раз было сдвинуть проще. В третий - ещё проще. В четвёртый, пятый, шестой и так далее…

Потом… потом я рассматривал скол на половинке монетки. Увлечённо и с большим интересом… погружаясь в «детализацию» всё глубже и глубже… Сперва неосознанно, затем уже вполне сознательно. До уровня отдельны молекул материала, составляющих эту монетку.

И тут мне пришла мысль: а насколько мелкий объект я могу сдвинуть? Мысль пришла – надо попробовать. И я попытался сдвинуть одну молекулу силой мысли и телекинеза.

И молекула сдвинулась! Как и ещё одна при повторе опыта, и ещё одна…

Затем мне пришла в голову новая мысль: а если вот так вот, двигая молекулы в нужном направлении, восстановить монетку? «Срастить» её обратно? Почему бы и нет?

И что самое интересное – получилось!

Правда для этого пришлось войти в «контроль», в «скорость» и задействовать мозг на «анализ» структуры монетки, просчитывая, как именно надо сдвинуть каждую молекулу, чтобы, она встала так, как надо.

И мозг справился! Даже «кипеть» не начал! Его вычислительные мощности поистине бесконечны! Наоборот, это было… приятно. Невыразимое словами ощущение работающего мозга. Сравнить наверное можно только с ощущениями от работающих мышц во время тренировки, когда тело «скрипит», но делает и оно МОЖЕТ делать. И ты ловишь кайф от того, что твоё тело МОЖЕТ это делать!

На монетке, на месте разрыва, не осталось ничего, что напоминало бы о том, что секунду назад она не была целой. Ни шва, ни неровности, ни деформации, ни сбоя в рисунке. Нагрелась, правда, немного монетка. Но не настолько, чтобы это было так уж заметно.

Я подкинул и поймал монетку, как дурак улыбаясь. Спрятал её и взгляд мой снова стал ищущим, ищущим, чего бы такого ещё «подвигать»… На глаза попался ноутбук Смиттерса. Пошла цепочка ассоциаций: ноутбук – компьютер – процессор – искусственно выращенный кристалл с заранее заданной структурой – срощенная на молекулярном уровне монетка… Да я же, мать его, молекулярный принтер! Сам себе, что б его растак, молекулярный три-дэ принтер!!! Ну это уже вообще ни в какие ворота по Имбалансу не лезет. Ну не может такого быть! Ну ведь не может? Не смогу я проанализировать процессор ноутбука Смиттерса, а потом воспроизвести его при помощи телекинеза!? Ведь не смогу же?

А мозг уже в «конкроле», под «скоростью» выполнял «анализ» процессора ноутбука, используя «рентгеновское» и «молекулярное» зрение.

В голове моей быстро создавалась структурная модель этого процессора. И я уже видел в ней брак и огрехи производства. Понимал эту структуру, понимал её функционал. Понимал, насколько она груба в этом исполнении (для моего «молекулярного» восприятия), видел, как её можно «исправить», улучшить… развить и преобразовать!

«Руки так и зачесались» воплотить получившийся результат в реальность. Воплотить и проверить.

Я отвёл взгляд от ноутбука. И начал искать, на чём бы проверить… Взгляд зачепился за колоду карт, что у меня в руках. Хм… А почему бы и нет?

Взял одну карту, стащил с соседнего стола карандаш, прислонил графитовый кончик карандаша к бумаге и принялся «рисовать». Снова в «контроле», снова под «скоростью», в «анализе» и с «форсажем» мозга, используя «рентген» и «молекулярное» зрение…

У меня получилось! Невероятно, но у меня получилось! Я держал в руках игральную карту с «впечатанным» в неё процессором, на сотни порядков превышающим по своему быстродействию свой прототип! Процессор, аналогов которому, нет!

Хм… процессор. Без остальной «инфраструктуры» компьютера он бесполезен. «Впечатан»… хм, а если «напечатать» на этой карте и всё остальное?

Пока я ещё додумывал мысль, в голове уже начинала формироваться сначала схема «материнской платы», а потом уже и модель в «молекулярном» исполнении. Игральной карты для неё вполне хватало!

Свободная рука нащупала провод настольной лампы и оторвала его, поднося к листу карты, а мозг уже «получал на исполнение» задание-готовую схему. По карте начинали расползаться дорожки, выделяться структурные элементы…

Секунда! Хм… точнее не подберу слова, так как секунды на самом деле не прошло, а передо мной уже полностью рабочий «супер-компьютер» размером с игральную карту! И с неё же толщиной!

Жесть, как она есть… Понятно, что без соответствующего программного обеспечения, а так же внешних устройств, вроде как минимум клавиатуры и монитора, эта «карта» бесполезна, но сам факт! Тем более, что я могу спокойно к ней «подключить» любые устройства. И сам же в состоянии написать программное обеспечение… Но этим я займусь дома. Один, под кружечку компота, напевая что-нибудь из «Арии» или «Квин» для настроения.

Серьёзным волевым усилием я выкинул из головы все мысли и задумки, связанные с «молекулярным принтингом» и заставил себя сосредоточиться на происходящем вокруг.

Смиттерс распустил по рабочим местам сотрудников, а сам остался. Остался он. И остался я.

- Мы можем поговорить? – осторожно начал он.

- Да, - кивнул ему, - В этом кабинете сейчас нет «жучков».

- …понятно, - вздохнул он. – Зачем ты здесь Кларк? К чему всё это?

- Очень просто, - улыбнулся я. – Просто подумай сам.

- Вашей группе нужно прикрытие, - вздохнул Смиттерс, отложил ручку, что до этого крутил в руках, и потёр лицо руками.

- Продолжай, - кивнул я.

- Официальный статус… но зачем? Вы ведь заметаете любые следы так, словно их никогда и не было! Зачем какое-то прикрытие тем, кто не оставляет следов?

- Забавные рассуждения, - улыбнулся я. – А сам как думаешь? – тот наморщил лоб, нахмурился и какое-то время молчал.

- Чтобы… никто и не искал?

– Логично, – улыбнулся я. – Жаль, что совершенно не верно.

– Да? – изобразил на лице скепсис Мистер Смиттерс.

– АНБ отлично сыграло против меня. Мне понравились его возможности. Теперь АНБ играет на меня. Говорил же: всё просто.

– АНБ играет на тебя? – повторил Смиттерс и рассмеялся. – Хорошее у тебя чувство юмора, Кларк, – похвалил он меня и погрозил пальцем. – А теперь серьёзно, – убрал с лица улыбку и всякую весёлость он. – Не знаю, что вы задумали. И, наверное, даже знать не хочу. В прошлый раз хватило демонстрации возможностей… да и на Аляску больше не хочется. Чего ты хочешь?

– Числиться в твоём отделе, – пожал плечами я. – Иногда сплавлять вам «мета». Иногда пользоваться ресурсами Агентства. Время от времени подсвечивать «ксивой». В общем-то и всё.

– Сплавлять нам «мета»? – хмыкнул Смиттерс. – Ты же сам «мета», и ты был категорически против «сплавляния».

– И вот я сижу здесь. С официальной корочкой, – улыбнулся ему. – А если серьёзно, то надо же куда-то утилизировать агрессивных дебилов.

– «Утилизировать»? – изогнул бровь он.

– «Мета», начавший убивать, непременно должен быть изолирован от общества. Принудительная государственная служба в силовом ведомстве – неплохой способ осуществления этой изоляции. Не идеальный, но вполне себе неплохой.

– И это говоришь ты? Довольно лицемерно.

– Вот веришь, или нет, но я лично ещё никого не убил. Так что в этом вопросе никакого лицемерия.

– Что ж, – поднял ручку со стола Смиттерс и покрутил её пальцами. – Я услышал тебя, Кент. Но и у меня есть условие.

– Условие? – хмыкнул я и скептически приподнял бровь, показывая своё отношение к сказанному.

– В случае, когда вся наша Служба, не только отдел «М», будет бессильна, ты отзовёшься на звонок, и со своей командой, попытаешься нам помочь, – всё же договорил он.

– Я так-то никому в помощи не отказываю, если нормально просят. Да и патриот я… в какой-то мере. Так что не вижу ничего плохого, в том, чтобы не отказать в помощи, в сложной ситуации и Агентству. В пределах, конечно же, – снова пожал плечами я.

***