Несомненно ты

ГЛАВА 36

— Я тебя люблю, — поцелуй. — Я тебя люблю, — поцелуй. — Я тебя люблю.

— Детка… что же ты делаешь со мной, — слышу я сексуальный и хриплый ото сна голос Лотнера.

Он ещё не открывает глаза, но его губы превращаются в ухмылку, когда я целую заднюю часть его ног, затем перехожу на его крепкую задницу и перемещаюсь на неровную от мускулов спину.

— Извини, не могу спать. Должна убедиться, что ты всё ещё мой, — шепчу я ему на ухо.

— Ну, тогда не останавливайся. Я твой, малышка, весь твой.

Я сажусь на его задницу и массирую ему спину.

— Итак, я, вероятно, должна была упомянуть об этом ещё прошлой ночью, чтобы ты знал, во что ввязываешься, но я как бы сейчас бездомная с ребёнком и собакой на руках. Это будет для тебя проблемой?

Он тихонько смеётся.

— Я решу этот вопрос. Я уже нашёл новый дом для нас, в котором мы будем жить после свадьбы.

— Оу, — я прикусываю язык, ни к чему испытывать свою удачу. Однако мне нужно где-то жить СЕЙЧАС. Это только дело времени, когда у Эйвери начнутся проблемы из-за того, что она держит в помещении собаку.

— Завтрак, а потом секс или секс, а потом завтрак или секс вместо завтрака? — спрашивает он.

Я щипаю Лотнера за бока, и он переворачивается, скинув меня со своей спины, а затем прижимает к матрасу.

— Как поступим? — он переплетает наши пальцы у меня над головой.

— Хмм… а как насчёт секса вместо завтрака, так что это будет нашим завтраком, потом хмм… ещё секс, и к тому времени нам уже действительно захочется немного поесть.

Он улыбается.

— Секс в кровати, в ванной или в душе?

— Да, да и да! — улыбаюсь я.

— Боже я люблю тебя, Сид.

Как и было обещано вчера, я сегодня иду на массаж и даже делаю причёску в салоне. Хотя теперь я чувствую себя более виноватой, потому что знаю, что платит за всю эту тщательно спланированную ночь и спа-процедуры Лотнер. Мне до ужаса хочется увидеться с Оушен, но Лотнер хочет, чтобы я была предоставлена только ему ещё несколько часов перед тем, как мы покинем гостиницу.

Мы приезжаем на побережье и наслаждаемся компанией друг друга. Он держит меня за руку, время от времени играя с бриллиантовым кольцом у меня на пальце.

— Ты же понимаешь, что мой отец убьёт тебя, когда узнает, что ты сделал мне предложение, не попросив сначала благословения у него.

Он смеётся.

— Ну вот теперь знаю. Но «не убей» — это точно одна из десяти заповедей. Какого, ты говорила, вероисповедания твой отец?

Я усмехаюсь.

— Его это испугает, наверное. Когда я сказала ему, что мы с Дэйном разошлись, он настоятельно советовал мне побыть одной и не спешить с новыми отношениями.

— Ему придётся просто смириться с этим.

— Однажды то же самое тебе скажет и Оушен.

Лотнер хмурится.

— Ага, да, мы обсудим это, когда ей исполнится тридцать.

— Замужество?

— Встречи с парнями, — говорит он серьёзно.

Мы приезжаем на знакомую пустую грязную парковку. Наш пляж.

— Мой купальник лежит на дне сумки на заднем сидении.

Лотнер наклоняется и целует меня, а затем забирается рукой под сарафан, сжав моё бедро.

— Я очень даже уверен, что нам не понадобятся купальники, чтобы делать то, что я запланировал, — его низкий соблазнительный голос заставляет меня ёрзать на сидении.

Он выходит из машины и идёт открыть мне дверь.

— Доктор Салливан, почему я не знала, что вы любите прелюбодейство на публике, — я выхожу из машины, и он шлёпает меня по заднице.

— Не забывай, небольшое извращение это хорошая вещь, детка.

— Оу, я помню. Мышцы на ногах у меня всё ещё горят. В следующий раз ты обуешь шпильки, а не я.

Я слышу его раскатистый смех, а потом он берёт меня за руку и ведёт к тропинке, идущей вокруг холмиков, покрытых травой. Перед глазами возникает наш пляж, и я останавливаюсь. Лотнер сжимает мою руку и смотрит на меня с обожанием и любовью. Я снова смотрю на пляж.

Там стоят его отец. Мой отец. Эйвери. Оушен и… Сворли.

Наши отцы одеты в красивые шорты и рубашки на пуговицах. Эйвери и Оушен надели сарафаны и держат в руках букеты.

— Мамочка! — Оушен бежит ко мне, я поднимаю её и крепко обнимаю. — Цветы, — и она отдаёт мне маленький букетик.

Конечно же, я плачу.

Лотнер целует Оушен, а потом меня.

— Мы зарегистрируем это попозже, но выходи за меня замуж… сегодня… прямо здесь и сейчас.

Оушен ёрзает у меня на руках, поэтому я ставлю её на землю, и она бежит обратно на пляж.

Мне нечего сказать.

Лотнер прижимает меня к себе и вытирает мои слёзы.

— Выходи за меня, Сидни, — шепчет он.

Я киваю.

— Да!

Он целует меня, и это всё так поглощает нас.

— Кхм! — слышу я, как мой отец подходит к нам. — Я пока не давал тебе разрешения целовать невесту.

Лотнер отпускает меня и пожимает папину руку.

— Том.

А затем отец обнимает меня.

— Как… когда… ты здесь, — заикаюсь я.

— Десять дней назад мне позвонили. Какой-то парень представился отцом Оушен и хотел узнать, соглашусь ли я поженить его и девушку, по которой он сходит с ума… на пляже.

Лотнер идёт на пляж, но разворачивается и улыбается мне, не забыв сексуально подмигнуть. Я качаю головой, стирая слёзы с лица.

Папа целует меня в лоб.

— Ты счастлива, малышка?

Я киваю.

— Все мои мечты сейчас сбылись.

— Начнём? — предлагает он, протянув мне руку, и я её принимаю.

Множество сердечек нарисованы на песке, а к месту, где меня ждёт Эйвери, Оушен, Джеймс, Сворли и Лотнер, ведёт дорожка, усыпанная лепестками роз.

Папа отходит от меня, поцеловав перед этим в щеку, и Лотнер берёт мою руку… и всё моё сердце.

Папина речь короткая и милая, затем Лотнер говорит мне свою клятву.

— Сидни Энн Монтгомери, я обещаю тебе долгую жизнь, наполненную цветами, пряным чаем латте и вишнёво-миндальными галетами. Обещаю научить тебя кататься на серфе и играть в настоящий футбол…

Все смеются.

— …обещаю прислушиваться к каждому твоему слову, даже если большую часть времени ты разговариваешь сама с собой.

Я прищуриваюсь и качаю головой.

Он прочищает горло и на секунду опускает взгляд на наши руки, а затем смотрит на меня, в голубых ирисах стоят слёзы.

— Я много чего хотел от жизни до того, как встретил тебя. Затем я ничего не хотел… кроме тебя. Я существую только ради тебя… — он смотрит на Оушен, — … ради каждой части тебя. Пока я дышу, я тебя люблю. Только тебя… всегда тебя… навсегда тебя.

Я протягиваю руку, вытираю большим пальцем слёзы с его щеки, и он прижимается к моей ладони. Ту любовь, которую я чувствую от него, нельзя описать словами, но всё же теперь приходит мой черёд сказать что-то, что, как я знаю, будет коротким, но выражающим все мои эмоции.

— «Что если» ты бы не ошибся домом по правильной причине? «Что если» моменты бы ускользнули? «Что если» до конца наших жизней нам бы пришлось жить с мучительной болью, порождённой разрывающими душу «а что если»… — я качаю головой и улыбаюсь, — ЛУЧШИЙ выбор слов за всю жизнь?

Лотнер улыбается и в этот самый момент неважно, что никто не понимает наши клятвы. Это касается только нас, и остальной мир перестаёт существовать, когда мы вместе.

— Голубые ирисы… ты был прав. Я вижу своё отражение в твоих глазах. Мой весь. Огромный. Мир. Всё это в твоих глазах. Моё прошлое, настоящее и будущее… это всё там. Когда я потеряна, то нахожу себя в твоих глазах. Всё красивое в этом мире я вижу в твоих глазах. Я вижу океан и бесконечность в твоих глазах.

Я смотрю на Оушен.

— Я вижу «наш Океан» в твоих глазах. Лотнер Ашер Салливан, если мне придётся прожить миллион жизней, мне всё равно не хватит времени, чтобы показать тебе, как сильно я тебя люблю, но я буду стараться. Я. Тебя. Люблю.

Я смотрю на своего отца, и в его глазах стоят слёзы. Откашлявшись, он продолжает церемонию.

— Лотнер, берёшь ли ты в жёны Сидни и обещаешь ли любить и ценить её до конца своих дней?

— Да, — улыбается он.

— Сидни, согласна ли ты выйти замуж за Лотнера, любить и ценить его до конца своих дней?

— Да, — моя головокружительная улыбка старается посоперничать с его.

— А теперь объявляю вас мужем и женой. Можешь поцеловать мою дочь.

Лотнер смотрит на моего папу и смеётся.

— Спасибо, думаю, поцелую.

Мы целуемся, и наша маленькая компания оживляется, когда Оушен протискивается между нами. Лотнер поднимает её на руки, и мы оба зажимаем её между собой.

— Поздравляю! — Эйвери отдирает меня от Лотнера и прижимает к себе.

— Ты! Настоящая тихушница, — я обнимаю её в ответ и качаю головой. — И как долго ты это знала?

Выпустив меня из объятий, она усмехается.

— Не так долго. Неделю, возможно. Но я умирала от смеха, наблюдая за тем, как ты ходишь надутая, зная при этом, что твой Прекрасный Принц готовится к тому, чтобы сбить тебя с ног.

Я провожу пальцем по её бровям.

— Ты что действительно прошлась по ним воском?

— Чёрт, да. Бесплатные процедуры!

Я закатываю глаза.

Джеймс прикасается к моей спине. Я поворачиваюсь к нему, и он берёт мою левую руку и улыбается.

— Идеально. Ребекка была бы в восторге.

Я моргаю и по щекам катятся несколько слезинок.

— Спасибо, — и мы обнимаемся до тех пока, пока меня снова кто-то не выдергивает из объятий.

Лотнер поднимает меня на руки и несёт в сторону воды.

— Лотнер! — верещу я, но он заходит всё глубже в пучину волн, пока мы полностью не промокаем.

Он целует меня, исследуя каждый миллиметр моего рта. Когда он отпускает мои губы, я оборачиваю руки вокруг него, а он берёт моё лицо в свои любящие ладони.

— Итак, миссис Салливан, слышал, у вас проблемы с жильём.