Неукротимый враг

Глава 16

В восемь часов я быстро встал. Было еще рано, но желудок у меня сводило от голода. Я пошел в кафе и заказал солидный кусок поджаренной ветчины, глазунью из двух яиц, стопку горячих хрустящих хлебцев, двойную порцию оладий с малиновым сиропом и несколько чашечек крепкого черного кофе.

Теперь я почувствовал себя вполне готовым для разговора с миссис Марбург. Я не стал ей предварительно звонить, а прямиком поехал в усадьбу Хэккета. Ворота были открыты, и, проезжая мимо искусственного озера, я испытал гнетущее чувство deja vu[9]. Утки так и не вернулись, а болотные цапли бродили в воде у противоположного берега.

У дверей стоял двухдверный «кадиллак» с медицинским символом на дверцах. Моложавый человек с умным взглядом и волосами пепельного цвета встретил меня в дверях.

— Я — доктор Конверс. Вы из полиции?

— Нет. Частный детектив, работаю на миссис Марбург. — Я назвал свое имя.

— Она не говорила о вас. — Он вышел из дома, плотно закрыв за собой дверь. — Что вообще здесь происходит? Что-нибудь случилось со Стивеном Хэккетом?

— А миссис Марбург вам не сказала?

— Намекнула, что произошло несчастье. Но она, вероятно, считает, что зло можно одолеть, умалчивая о нем. Устроила целый скандал, когда я стал настаивать на том, чтобы вызвать полицию.

— Почему она возражает против полиции?

— Она постоянно твердит, что все полицейские продажны и некомпетентны. Считаю, что у нее это идея-фикс после того, что случилось с ее первым мужем.

— А что с ним случилось?

— Я думал, вы знаете. Его застрелили на пляже пятнадцать лет назад. Я не очень-то посвящен в детали — жил тогда не здесь, — но, по-моему, убийца так и не был найден. Во всяком случае, возвращаясь к дню сегодняшнему, я объяснил миссис Марбург, что, согласно закону, персонал больниц, а также частные практикующие врачи обязаны сообщить в полицию обо всех серьезных ранениях и травмах.

— Вы говорите о Лупе?

— Да. Я вызвал «скорую помощь» и отправил его в больницу.

— Что-нибудь серьезное?

— Боюсь сказать. Я — терапевт, по черепно-мозговым травмам не специалист, а эти ушибы области головы — вещь довольно сложная. Я передал его в руки отличного специалиста — доктора Сандерленда из больницы Св. Иоанна.

— Луп в сознании?

— Да, но говорить о случившемся отказывается. — Доктор сжал пальцами мою руку повыше локтя. От него исходил какой-то сосновый аромат, от которого мне захотелось чихнуть. — Вы знаете, кто ударил его по голове?

— Семнадцатилетняя девушка. Луп, вероятно, стыдится этого.

— Вы знаете ее имя?

— Сэнди Себастьян.

Он недоверчиво нахмурился.

— Это точно?

— Да.

— Но Сэнди вовсе не хулиганка.

— Насколько хорошо вы знаете ее, доктор?

— Осматривал ее раза два как врач. Несколько месяцев назад. — Его пальцы опять сомкнулись на моей руке. — А что произошло между нею и Лупом? Он пытался напасть на нее?

— Как раз наоборот. Нападавшими были Сэнди и ее приятель. Луп же защищал себя и, как я предполагаю, мистера Хэккета.

— Что произошло с мистером Хэккетом? Мне-то вы можете сказать, ведь я — его врач. — В голосе Конверса, однако, властных ноток не прозвучало. Он выглядел и держался, как врач, обслуживающий высшие слои общества и зарабатывающий на жизнь тем, что умеет говорить с богатыми пациентами, соблюдая правильную интонацию. — Он тоже ранен?

— Он похищен.

— Ради выкупа?

— Очевидно, из хулиганских побуждений.

— И это совершили мисс Себастьян и ее друг?

— Да. Минувшей ночью я поймал Сэнди и вернул домой. Она у родителей в Вудлэнд-Хиллз. Состояние у нее не очень хорошее — явная душевная депрессия, и, по-моему, ей нужно показаться врачу. Если вы ее врач...

— Я не ее врач. — Доктор Конверс отпустил мою руку, словно я внезапно стал заразным. — Видел ее только раз, прошлым летом, и с тех пор — нет. Не могу же я ехать к ним домой и навязывать ей свои услуги.

— Да, пожалуй. А от чего вы лечили ее летом?

— Как врачу, с профессиональной точки зрения, мне вряд ли было бы этично рассказывать вам об этом.

Контакт между нами внезапно нарушился. Я направился в дом говорить с миссис Марбург. Она находилась в гостиной, полулежа в кресле спиной к окну. Под глазами у нее набрякли синеватые мешки. С прошлого вечера она не переодевалась.

— Ну что, пока не везет? — голос у нее был хриплый.

— Нет. Вы спали?

— Глаз не сомкнула. Ужасная ночь. Не смогла вызвать сюда ни одного доктора. Когда наконец приехал доктор Конверс, то стал настаивать, чтобы я сообщила в полицию.

— Считаю, что это хорошая мысль. Им нужно все рассказать. Они сумеют сделать то, чего я не смогу, даже подключив тысячу человек. Полиция располагает, к примеру, новейшей компьютерной системой обнаружения автомобилей на территории всего штата. А самое лучшее, что мы можем сейчас сделать, — это обнаружить местонахождение машины Сэнди Себастьян.

Шумно, не разжимая зубов, она втянула воздух.

— Никогда бы не слышать об этой мерзавке.

— Я поймал девушку, если это известие вас хоть как-то успокоит.

Миссис Марбург выпрямилась в кресле.

— Где она?

— Дома, у отца с матерью.

— Жаль, что вы не привезли ее ко мне. Много бы я дала за то, чтобы узнать, что у нее в голове. Вы допросили ее?

— Немного. Сама она ничего не желает говорить.

— Каковы ее мотивы?

— Одна злость, насколько я могу судить. Порывалась постоянно причинить боль своему отцу.

— Тогда почему бы, бога ради, им не похитить его?

— Не знаю. У девушки были какие-нибудь нелады с вашим сыном?

— Разумеется, нет. Стивен очень хорошо относился к ней. Но, конечно, особенно дружила она с Гердой.

— А где миссис Хэккет?

— Герда у себя в комнате. Да пусть себе спит, помощи от нее никакой. Ничем не лучше Сидни.

Она говорила нетерпеливо и раздраженно, находясь на грани отчаяния. Миссис Марбург была, очевидно, из числа тех упрямых натур, которые реагируют на случившееся, стремясь полностью овладеть ситуацией и принимая все решения самостоятельно. Но сейчас ситуация ускользала из ее рук, и она понимала это.

— Вам нельзя постоянно бодрствовать и все делать самой. Дело может превратиться в долговременную осаду. И закончиться оно может плохо.

Она наклонилась вбок, в мою сторону.

— Стивен мертв?

— Нам приходится считаться с такой возможностью. Спэннер не шутит. Очевидно, он замыслил убийство.

— Откуда вы знаете? — рассердилась она. — Пытаетесь напугать меня, да? Чтобы я обратилась в полицию?

— Привожу вам факты, чтобы вы сами приняли оптимальное решение. Минувшей ночью Спэннер положил вашего сына связанным поперек рельсов. Хотел, чтобы его переехал товарный поезд.

Она изумленно посмотрела на меня.

— Товарный поезд?

— Понимаю, что звучит дико, но именно это произошло. Девушка видела, как это было. Она испугалась и сразу же убежала от Спэннера. И это свидетельствует о том, что она не лжет.

— Что стало со Стивеном?

— Спэннер передумал, когда девушка убежала. Но он может повторить свою попытку. В Калифорнии множество железных дорог, и товарные поезда ходят по ним постоянно.

— Что он хочет сделать с нами?

— Сомневаюсь, что он и сам сумел бы ответить на ваш вопрос. Похоже на то, что он действует на основании воспоминаний своего детства.

— Для меня все это заумная психология.

— И тем не менее это так. Я говорил с наставником-воспитателем Дэви в школе Санта-Терезы. Его отец погиб под поездом как раз на том же самом месте, когда ему было три года. Дэви видел, как это произошло.

— Где это место?

— На севере округа Санта-Тереза, под Родео-сити.

— Я плохо ориентируюсь в этой местности.

— Я тоже. Конечно, сейчас они уже могут находиться в сотнях миль оттуда или даже в соседних штатах — Неваде или Аризоне.

Она отмахнулась от моих слов, как от мух, жужжащих у нее над головой.

— Вы все-таки пытаетесь напугать меня.

— К сожалению, это мне не удается, миссис Марбург. Вы ничего не выиграете, не предавая это дело огласке. В одиночку я вашего сына найти не смогу, у меня нет выходов на него. А те, что есть, должны разрабатываться полицией.

— С местной полицией мне никогда не везло.

— Вы имеете в виду убийство вашего мужа?

— Да, — она пристально посмотрела мне в глаза. — Кто вам рассказал?

— Не вы. А следовало бы, по-моему, вам. Убийство вашего мужа и похищение сына могут быть связаны между собой.

— Не вижу, каким образом. Этому парню, Спэннеру, было не больше четырех-пяти лет, когда убили Марка Хэккета.

— Как он был убит?

— Застрелили на пляже. — Она потерла висок, словно смерть мужа оставила постоянное больное место у нее в голове.

— На пляже Малибу?

— Да. У нас там есть пляжный домик, коттедж, и Марк часто уезжал туда на вечернюю прогулку. Кто-то подкрался сзади и выстрелил ему в голову из револьвера. Полиция задержала с десяток подозреваемых — в основном тех, кто находился в городе проездом, да еще пляжных бродяг, — но так и не смогла собрать достаточно улик, чтобы предъявить кому-либо из них обвинение.

— Его ограбили?

— Взяли бумажник. Который тоже так и не нашли. Теперь вы понимаете, почему я далека от того, чтобы безудержно восторгаться здешней полицией?

— Все же у них есть свои сильные стороны, и в этом деле они могут добиться определенных успехов. Мне нужно ваше разрешение изложить им все факты.

Миссис Марбург сидела неподвижно и торжественно. Слышно было ее дыхание, отмеряющее медленно тянущиеся секунды.

— Я вынуждена последовать вашему совету, не так ли? Если Стивена убьют из-за того, что я приняла неверное решение, я не смогу жить с сознанием этого. Что ж, мистер Арчер, поступайте, как считаете нужным. — Взмахом руки она показала, что я могу идти, но уже от двери опять подозвала меня. — Разумеется, я хочу, чтобы вы тоже продолжали заниматься расследованием.

— Я надеялся на это.

— Если вы все-таки сами найдете Стивена и доставите его домой целым и невредимым, я по-прежнему готова выплатить вам сто тысяч. Нужны вам деньги на текущие расходы? Сейчас?

— Пригодились бы. Я подключил одного человека, детектива из Сан-Франциско по имени Вилли Макки. Не могли бы вы выдать мне аванс в тысячу долларов?

— Я выпишу чек. Где моя сумка? — Она громким голосом позвала: — Сидни! Где моя сумка?

Из смежной комнаты появился ее муж. На нем был заляпанный красками фартук, а нос был испачкан красным. Смотрел он будто бы сквозь нас, словно мы были прозрачными.

— Ну, что такое? — раздраженно спросил он.

— Хочу, чтобы ты нашел мою сумку.

— Ищи сама. Я работаю.

— Не разговаривай со мной таким тоном.

— Я говорю нормальным тоном.

— Не будем спорить. Ступай найди сумку. Тебе не повредит сделать что-нибудь полезное, хотя бы для разнообразия.

— Живопись — полезное дело.

Она привстала в кресле.

— Я сказала, не будем спорить. Принеси сумку. По-моему, я оставила ее в библиотеке.

— Хорошо, если ты пытаешься раздуть из этого целую историю.

Марбург вышел, принес сумку, и она выписала мне чек на тысячу долларов. Он опять ушел рисовать.

Затем приехали двое помощников шерифа, с которыми миссис Марбург и я беседовали в гостиной. Доктор Конверс стоял в дверях и слушал нас, переводя свой умный взгляд с одного лица на другое.

Потом я говорил с полицейским, патрулирующим шоссе, а после этого — с капитаном Обри из управления шерифа. Это был крупный мужчина с небрежной уверенностью в себе, столь типичной для крупных мужчин. Мне он понравился. К этому времени доктор Конверс уехал, и, за единственным исключением, я ничего не утаил от Обри.

Этим единственным исключением была линия Флейшера. Джек Флейшер был недавно вышедшим в отставку работником правоохранительных органов, а представители этих органов всегда стоят друг за друга стеной, когда пахнет жареным. Я чувствовал, что роль Флейшера в этом деле должны расследовать совершенно непредвзятые и независимые личности, вроде меня и Вилли Макки.

Чтобы быть в курсе всего происходящего, на пути в город я заехал в отделение полиции на Пурдью-стрит. Сержант Принс был в такой ярости, что его напарник Яновский не на шутку волновался за друга. Ночью скончалась Лорел Смит.