Неукротимый враг

Глава 24

Из управления шерифа приехал капитан Обри, и Торндайк пошел беседовать с ним. Я закрыл за Торндайком дверь и нажал кнопку на дверной ручке, запершись таким образом в библиотеке. Я впервые оказался наедине с самим собой в освещенном месте с того времени, как извлек из кармана мертвого Джека Флейшера фотокопии.

Я разложил их на столе у окна и поднял шторы. В копии свидетельства о рождении говорилось о том, что Генриэтта Р. Краг родилась в округе Санта-Тереза 17 октября 1910 года. Отец — Джозеф Краг. Мать — Элма Краг. Подпись: регистратор муниципалитета Ричард Харлок, Родео-сити.

Другая фотокопия была интереснее. Это была часть первой страницы газеты «Санта-Тереза Стар» за 27 мая 1952 года. Под шапкой «Нераскрытое убийство нефтяного магната» с подзаголовком «Разыскивается шайка молодых людей» помещалась следующая небольшая корреспонденция из Малибу:

"Полиция все еще расследует совершенное 24 мая на пляже убийство Марка Хэккета, хорошо известного гражданина Малибу и нефтяного миллионера из Техаса. По словам помощника шерифа Роберта Обри (участок Малибу), было задержано и отпущено на свободу более десяти подозреваемых. В целях проведения допроса разыскивается группа молодых мотоциклистов, которых видели в районе Малибу в ночь с 24 на 25 мая.

Хэккет был застрелен во время прогулки по пляжу вечером 24 мая. Похищен бумажник. Полицией обнаружен револьвер, являющийся, по данным экспертизы, орудием убийства. У покойного остались вдова и сын Стивен".

На той же самой странице была помещена заметка из Родео-сити («от нашего специального корреспондента») под заголовком «Еще одна смерть на железной дороге»:

"Железная дорога, считающаяся самым дешевым видом сообщения, стоит некоторым путешественникам жизни. За последние несколько лет только на отрезке дороги к югу от Родео-сити зарегистрированы несколько несчастных случаев, окончившихся трагически. Колесами вагонов несчастным отрезает головы, конечности, они получают другие увечья.

Последняя жертва на железной дороге (и второй смертельный случай за этот год) была обнаружена сегодня рано утром помощником шерифа Джеком Флейшером (участок Родео-сити). Труп, у которого не найдено никаких документов, удостоверяющих личность погибшего, принадлежит мужчине примерно двадцати пяти лет. Голова была отделена от туловища.

По словам помощника шерифа Флейшера, судя по одежде, погибший был мигрирующим поденным сельскохозяйственным рабочим. В карманах обнаружено более двадцати долларов, что исключает убийство из корыстных соображений.

Помощник шерифа Флейшер сообщил вашему корреспонденту следующую трогательную подробность данного несчастного случая. Рядом с жертвой обнаружен маленький мальчик примерно трехлетнего возраста, проведший, по всей видимости, целую ночь у тела отца. Ребенок помещен в приют до окончания расследования всех обстоятельств несчастного случая".

Кроме того, что эта вторая заметка подтверждала уже известное мне ранее, из нее можно было сделать вывод, что Флейшер намеренно прекратил расследование того несчастного случая. Должно быть, он знал, кем является жертва. Возможно, он вообще не стал проводить процедуру опознания. Наличие денег в карманах погибшего вовсе не исключало ни возможность совершения убийства вообще, ни вероятность того, что это убийство совершил сам Флейшер.

Меня поразила последовательная очередность этих двух смертей, разделенных тремя-четырьмя днями. Это могло быть и совпадением, но становилось ясно, что Флейшер так не считал. Представлялось также весьма вероятным, что нынешний капитан Обри был тем самым помощником шерифа Робертом Обри, расследовавшим дело об убийстве Марка Хэккета пятнадцать лет назад.

Я нашел капитана Обри в гостиной вместе с Торндайком и доктором Конверсом. Доктор говорил им, что серьезных повреждений у Хэккета нет, но что тот тяжело переживает перенесенное потрясение. Он не рекомендовал задавать Хэккету дальнейших вопросов, прежде чем тот хоть немного отдохнет. Полицейские не возражали.

Когда доктор Конверс закончил, я увлек его в соседнюю комнату, чтобы нас никто не слышал.

— Ну, что на этот раз? — нетерпеливо спросил он.

— Все тот же старый вопрос насчет Сэнди Себастьян. От чего вы лечили ее летом?

— Право же, я не могу ответить вам. Это было бы неэтично без согласия пациента. — Конверс помолчал, потом поднял брови. — Это вы подали доктору Джеффри мысль позвонить мне вчера вечером?

— Не совсем так. Просто я задал ему тот же самый вопрос, который задаю сейчас вам.

— Что ж, я не стану отвечать ни одному из вас, — категорически отрезал Конверс. — У девочки и без того хватает неприятностей.

— Я как раз и хочу избавить ее от них.

— Согласитесь, что делаете вы это довольно своеобразно.

Я спросил его напрямик:

— Принимала она этим летом наркотики или что-то подобное?

— Я отказываюсь отвечать. — Но в его умных глазах мелькнуло нечто такое, что можно было истолковать как утвердительный ответ.

— Психотропные наркотики галлюциногенного действия?[13]

Любопытство одержало в нем верх над этическими или какими-то прочими соображениями.

— Что дало вам основание предположить это?

— Я слышал, что она покушалась на самоубийство. Таким эффектом обладает злоупотребление ЛСД. Вам наверняка известно это, доктор.

— Ну, разумеется.

— Пожалуйста, присядьте и давайте поговорим об этом.

— Нет, сэр, делать этого я не буду. Не имею права обсуждать личные дела моего пациента.

— Личные дела Сэнди сейчас уже достаточно преданы гласности. И не забывайте, что я на ее стороне.

Конверс покачал головой.

— Вы должны извинить меня. Мне предстоит делать обход в клинике.

— Как состояние Лупа?

— Сейчас он поправляется.

— А он, случайно, не принимает наркотики?

— Ну, откуда же мне это знать?

Резко повернувшись, Конверс вышел.

В гостиной меня ждал капитан Обри. Торндайк изложил ему в общих чертах мое сообщение, но у него имелись ко мне еще вопросы.

— Вы были тесно связаны с этим делом с самого начала. Как, по-вашему, все началось?

— Все началось с того самого дня, когда Дэви Спэннер и Сэнди Себастьян встретились. Оба молодых человека испытывают сильное отчуждение от общества и настроены к нему резко отрицательно.

— Кое-что о Спэннере мне известно. Психически он не вполне нормален, состоит на учете в полиции. Ему нельзя было позволять свободно разгуливать по городу. — Серые глаза Обри холодно блеснули. — К счастью, долго разгуливать на свободе ему уже не придется. Я связался с Родео-сити. Они обнаружили машину этой девушки Себастьян к северу от ранчо, застрявшей в грязи по самые ступицы. Без машины Спэннер далеко не уйдет. Власти округа Санта-Тереза считают, что он будет пойман уже сегодня.

— И что тогда?

— Ну, Спэннер — их подопечный. — Эта фраза Обри странным образом задела меня, толковать ее можно было по-разному. — Они хотят арестовать его за убийство первой степени при отягчающих обстоятельствах, это — основное обвинение. А вот с девушкой — сложнее. С одной стороны, она несовершеннолетняя и на учете в полиции не стоит. К тому же она убежала от Спэннера еще до убийства Флейшера. Повезло ей.

— Сэнди — не преступница. Она захотела выйти из всей этой истории сразу же, как только поняла, что преступление может действительно совершиться.

— Вы ведь беседовали с нею, не так ли? Что случилось с такой девушкой, как она? — Обри был по-настоящему обеспокоен. — У меня дочери шестнадцать лет. Хорошая девочка. И эта, видимо, была хорошей. Как мне узнать, не сможет ли моя собственная дочь в один прекрасный день подойти к человеку и раскроить ему череп монтировкой?

— Я думаю, что Сэнди имеет зуб против Лупа. Возможно, здесь завязка всего дела.

— А что она могла иметь против него?

— Воздержусь говорить, пока не соберу доказательства, капитан.

Он наклонился ко мне, весь побагровев при мысли о своей дочери:

— Имел ли он с ней половую связь?

— Мне об этом неизвестно. Но что бы между ними ни произошло, все это выяснится. Уж в отделе по работе с трудными подростками по ней пройдутся частым гребешком.

Недовольно посмотрев на меня, Обри направился к выходу.

Я остановил его.

— Хочу поговорить с вами еще об одном. Пройдемте к вашей машине. Это личное.

Он пожал плечами. Мы вышли из дома. Обри сел за руль своей машины без опознавательных полицейских знаков, а я устроился рядом с ним.

— Вы — тот самый Обри, что работал когда-то на участке Малибу?

— Да, это я. Потому мне и поручено расследование этого преступления.

— Мне сказали, что это второе серьезное преступление в семье Хэккетов.

— Верно. Старший Хэккет — его звали Марк — был застрелен на пляже.

— Вам удалось найти убийц}7?

— Нет. Такие убийства, когда преступник внезапно нападает на жертву и тут же исчезает с места преступления, вообще относятся к числу трудно раскрываемых. — Обри говорил извиняющимся тоном. — Трудность заключается в том, что недоказуема связь между грабителем и его жертвой.

— Мотивом явилось ограбление?

— Скорее всего. Взяли бумажник Хэккета, а он держал при себе крупную сумму денег. Что было неблагоразумно в таких обстоятельствах. На пляже, в отдаленном уголке, у него был коттедж, и он взял за привычку ради прогулки ходить туда по вечерам пешком совершенно один. Вооруженный грабитель подметил эту привычку и воспользовался ею.

— Вы тогда арестовали кого-нибудь?

— Мы задержали десятки подозреваемых. Но доказать, что преступление совершено кем-либо из них, так и не смогли.

— Помните ли вы имена кого-нибудь из них?

— Сейчас уже нет, ведь столько времени прошло.

— Я все же напомню вам одно: Джаспер Блевинс.

Он покачал головой.

— К сожалению, мне оно ни о чем не говорит. Кто такой Джаспер Блевинс?

— Отец Дэви. Местная газета писала тогда, что он погиб под колесами поезда недалеко от Родео-сити, два дня спустя после того, как был убит Марк Хэккет.

— Ну, и? "

— Любопытное совпадение.

— Возможно. С такими совпадениями я сталкиваюсь постоянно. Иногда они о чем-то говорят, иногда — нет.

— А это говорит?

— Хотите сказать, что существует причинная связь между этими двумя преступлениями — убийством Марка и похищением его сына?

— Во всяком случае, какая-то связь между ними есть. В газете сообщалось, что вы обнаружили револьвер, из которого был застрелен Марк Хэккет.

Повернув голову, Обри одобрительно посмотрел на меня.

— Вы хорошо выполняете свои домашние задания, не правда ли?

— Вам удалось выйти на владельца револьвера?

Обри помедлил с ответом.

— Странно там было то, — ответил он наконец, — что револьвер принадлежал в определенном смысле самому Хэккету...

— Что наводит на мысль о преступлении, совершенном членом его семьи.

Обри приподнял ладонь над баранкой.

— Дайте мне закончить. Револьвер принадлежал Хэккету в том смысле, что был приобретен одной из его нефтяных компаний. Хранился у них в офисе на Лонг-Бич в незапирающемся ящике. Должного контроля не было, и он попросту исчез. Вероятно, за какое-то время до совершения убийства.

— Недовольный служащий?

— Эту версию мы прорабатывали весьма тщательно. Но ощутимого результата она не принесла. Беда в том, что работников, недовольных Хэккетом, было весьма много. Он тогда только что приехал сюда из Техаса и практиковал на своих служащих присущий ему жесткий, типично техасский стиль управления и руководства. В одном лишь Лонг-Бич у него было почти пятьсот служащих, и добрая половина из них терпеть его не могла.

— Как называлась его компания?

— "Корпус Кристи Нефть и Газ". Марк Хэккет родом из города Корпус Кристи, штат Техас. Вот и оставался бы себе там.

И дружески ткнув меня в плечо кулаком, Обри повернул ключ зажигания. Я побрел в дом.