Неукротимый враг

Глава 4

Из Сепульведы я выехал по Сансет-бульвару[4] и направился на юг в деловую часть Пасифик-Пэлисейдс. Жилой дом «Лорел» находился на Элдер-стрит, наклонной улице, постепенно спускающейся к берегу океана.

Это был один из самых новых и небольших многоквартирных домов в этом районе. Поставив машину у обочины, я направился во внутренний дворик.

Плавательный бассейн отсвечивал солнечными бликами. Зеленый кустарник был тщательно подстрижен. На фоне листвы резко выделялись ярко-красные бутоны.

Из квартиры на первом этаже вышла женщина, внешность которой каким-то необъяснимым образом гармонировала с красными цветами. На ней было переливающееся домашнее платье, оранжевое на спине, а тело под платьем ходило так, словно его обладательница привыкла к тому, что ею постоянно любуются. Рыжие волосы, обрамляющие красивое лицо, делали его немного грубоватым. Она была босиком, демонстрируя стройные загорелые ноги.

Со знанием дела, приятным голосом, по которому, однако можно было определить, что в университете его хозяйка, наверняка, не обучалась, она поинтересовалась, что мне нужно.

— Вы владелица дома?

— Да, я миссис Смит. Дом принадлежит мне. Свободных квартир сейчас нет.

Я представился.

— Хотелось бы вас спросить кое о чем. Позволите?

— О чем же?

— У вас работает некто Дэви Спэннер.

— В самом деле?

— Как я понял, да.

Она ответила таким тоном, словно уже устала защищать его:

— Ну почему бы вам всем не оставить его в покое, хотя бы для разнообразия?

— Я вообще в глаза его не видел.

— Но вы ведь из полиции, так? Если не оставите его, наконец, в покое, то сами же опять толкнете на скользкую дорожку. Вы этого добиваетесь? — Она говорила негромко, но в голосе ее чувствовалась затаенная сила, как глухой гул в разжигаемой топке.

— Нет, я не из полиции.

— Тогда, значит, инспектор по надзору за условно освобожденными. Мне все равно, кто вы. Дэви Спэннер хороший парень.

— И у него есть по крайней мере одна хорошая подруга, — сказал я, надеясь переменить тональность разговора.

— Если на меня намекаете, то вы ошиблись. Чего вы хотите от Дэви?

— Только задать ему несколько вопросов.

— Задавайте их мне вместо него.

— Хорошо. Вы знаете Сэнди Себастьян?

— Встречала ее. Милая девочка.

— Она здесь?

— Здесь она не живет. Живет с родителями где-то в Долине...

— Со вчерашнего утра она пропала, дома ее нет. Она была здесь?

— Сомневаюсь.

— А Дэви?

— Сегодня утром я его еще не видела. Сама только что встала. — Она посмотрела ввысь, словно человек, который любит свет, но которому долго пришлось жить в темноте. — Значит, вы все-таки полицейский?

— Частный детектив. Работаю сейчас на отца Сэнди. Думаю, вы поступите благоразумно, если позволите мне поговорить с Дэви.

— Говорить я буду сама. Вы же не хотите, чтобы он опять сбился с пути?

Она привела меня к двери маленькой квартирки в задней части дома у входа в гараж. На двери на белой карточке тем же каллиграфическим четким почерком, что и стишок на листке, выпавшем из книги Сэнди, было выведено «Дэвид Спэннер».

Миссис Смит негромко постучала и, не дожидаясь ответа, окликнула:

— Дэви!

За дверью послышались голоса. Один явно принадлежал молодому человеку, другой — девушке, от чего без всякой видимой причины сердце у меня заколотилось. Раздались шаги. Дверь открылась.

Дэви был не выше меня, но казалось, что он загородил собой весь дверной проем. Его черную трикотажную рубашку распирали мускулы. В лице и белокурых волосах сквозила какая-то незавершенность. Он посмотрел наружу с таким выражением, будто солнечный свет всегда досаждал ему.

— Я вам нужен?

— Твоя подруга у тебя? — Я не мог определить, с какой именно интонацией задала вопрос миссис Смит. Не исключено, что она ревновала его к девушке.

Но Дэви ее интонацию наверняка определил.

— А разве что-то случилось?

— Вот этот человек считает, что да. Говорит, что твоя подруга пропала.

— Как она может пропасть, если она здесь? — Голос парня звучал ровно, казалось, он сдерживает свои чувства. — Вас наверняка ее отец подослал, — обратился он ко мне.

— Совершенно верно.

— Так вот, отправляйтесь назад и скажите ему, что сейчас на дворе двадцатый век. Вторая половина уже. Один раз старикан уже запер девчонку в ее комнате, и ему это сошло с рук. Но больше не выгорит. Так и передайте старику Себастьяну.

— Он не старик. Хотя за минувшие сутки и здорово постарел.

— Вот и прекрасно. Надеюсь, он вообще копыта отбросит. Сэнди тоже надеется.

— Могу я поговорить с нею?

— Я дам вам ровно минуту. — Обращаясь к миссис Смит, он добавил: — Отойдите, пожалуйста, на одну минутку.

Дэви говорил с нами обоими с неким превосходством, слегка напоминающим превосходство маньяка. Женщина, похоже, почувствовала это. Не возразив и даже не взглянув на него, она отошла в другой конец дворика, выполняя его прихоть. Она села на скамейку у бассейна, и я вновь задал себе вопрос: в каком качестве он у нее работает?

По-прежнему загораживая собой весь проем, он повернулся и позвал девушку:

— Сэнди! Подойди-ка на минутку.

Она подошла к двери. На ней были темные очки, скрывающие выражение лица. Как и Дэви, она была одета в черную трикотажную рубашку. Подавшись вперед, она изогнулась и прижалась к Дэви с тем вызывающим бесстыдством, на которое способны лишь совсем юные девушки. На ее бледном лице застыло решительное выражение, говорила она сквозь зубы, почти не раскрывая рта:

— Я не знаю вас, так ведь?

— Меня прислала ваша мать.

— Чтобы опять затащить меня домой?

— Вполне естественно, что родители интересуются вашими планами. Если они у вас есть.

— Можете передать, что они узнают о них очень скоро. — Говорила она отнюдь не сердито в обычном смысле этого слова. Голос ее звучал ровно и бесстрастно. Казалось, что, разговаривая со мной, она сквозь темные очки смотрела не на меня, а на Дэви. Между ними существовала непонятная странная привязанность. Она ощущалась в воздухе, словно легкий дымок, выдающий, что где-то неподалеку дети играют со спичками и ненароком что-то подожгли.

Я не знал, как говорить с ними.

— Все это сильно выбило вашу мать из колеи, мисс Себастьян.

— И выбьет еще сильнее.

— Это похоже на угрозу.

— Так оно и есть. Гарантирую, что выбьет еще сильнее.

Дэви посмотрел на нее и покачал головой.

— Ни слова больше. Его минута истекла. — Он демонстративно посмотрел на свои часы, и я внезапно ощутил, что творится у него в голове: грандиозные планы, некая замысловатая враждебность и сложный график распланированных действий, который не всегда совпадает с реальным ходом вещей. — Свою минуту вы получили. Прощайте.

— Да нет, здравствуйте. Мне нужна еще минута, а может, и две. — Я не собирался специально выводить парня из себя, но вместе с тем и не избегал этого. Важно было узнать, до какой степени он и в самом деле необуздан и груб. — Будьте так любезны, мисс Себастьян, снимите, пожалуйста, очки, а то я не вяжу ваше лицо.

Обеими руками она приподняла и сняла очки. Взгляд ее был жарким и потерянным одновременно.

— Надень обратно, — бросил Дэви.

Она подчинилась.

— Ты выполняешь только мои приказы, птичка. И ничьи другие. — Он повернулся ко мне. — А что касается вас, то я желаю, чтобы ровно через минуту вы исчезли с глаз моих. Это приказ.

— Молод еще, чтобы приказывать. Когда я уйду, мисс Себастьян тоже уйдет.

— Вы так думаете? — Он затолкнул ее назад в квартиру, захлопнув за нею дверь. — Она никогда больше ни вернется в ту клетку.

— Это лучше, чем связываться с психом.

— Я не псих!

В доказательство этого он размахнулся правой рукой, целя мне в голову. Я увернулся, и кулак просвистел у меня над ухом. Однако он тут же нанес удар левой, на этот раз попав мне по шее сбоку. Пошатываясь, я сделал несколько заплетающихся шагов назад, отступая во дворик, от боли задрав кверху подбородок. Запнувшись о бетонный парапет вокруг бассейна, я упал навзничь, сильно стукнувшись затылком.

Между мною и прыгающим в моих глазах небом возник Дэви. Я откатился в сторону. Он дважды ударил меня ногой по спине. Кое-как я поднялся и схватился с ним. Это было все равно, что бороться с медведем. Он приподнял меня, оторвав от земли.

Миссис Смит воскликнула:

— Прекрати! — Она обращалась к нему, словно к наполовину прирученному зверю. — Хочешь обратно в тюрьму?

Он помедлил, все еще стискивая меня в своих медвежьих объятиях так, что я едва дышал. Рыжеволосая подошла к крану, открыла его и пустила струю из шланга, направив его на Дэви. Несколько струй попали и в меня.

— Отпусти его.

Дэви разжал руки. Женщина не выпускала шланга из рук, направляя мощную струю ему в живот. Дэви даже не попытался выхватить у нее шланг. Он наблюдал за мной. Я же наблюдал за сверчком, который полз по парапету, стремясь преодолеть лужицу разлитой воды, словно крошечное неуклюжее подобие человека.

Женщина раздраженно бросила мне через плечо:

— Убирайся-ка отсюда к чертовой матери, везунчик несчастный!

К моим физическим страданиям она добавила еще и оскорбление, но я все-таки удалился. Правда, недалеко: за угол, где стояла моя машина. Я объехал квартал и опять остановился на уходящей под уклон улице, но уже выше уровня дома «Лорел». Теперь мне не было видно ни внутренний дворик, ни выходившие в него двери. Зато вход в гараж просматривался превосходно.

Я сидел и наблюдал за ним с полчаса. Мало-помалу мои оскорбленные и воспаленные чувства остывали. Места на спине, по которым пришлись удары ногой, ныли, не переставая.

Я никак не ожидал, что разделаться со мной можно так легко. Этот факт означал, что либо я старею, либо Дэви — крепкий орешек. Мне понадобилось менее получаса, чтобы прийти к заключению, что истине соответствуют, по-видимому, оба предположения.

Улица, на которой я остановился, называлась Лос-Баньос-стрит. Она была очень красивая, новенькие дома типа ранчо были словно врезаны в холм по его склону друг под другом. Каждый дом отличался от среднего. Так, например, во фронтон дома, напротив которого я остановился и все окна которого были плотно завешены шторами, была вделана трехметровая плита вулканической скальной породы. Рядом стояла новенькая «пантера» последней модели.

Из дома вышел мужчина в пиджаке из мягкой зеленой кожи, открыл багажник машины и достал оттуда небольшой плоский диск, заинтересовавший меня. Диск напоминал катушку магнитофонной ленты. Заметив, что я проявляю к этому предмету интерес, мужчина сунул его в карман пиджака.

Этого ему, однако, показалось недостаточно. Он перешел мостовую и направился ко мне. Это был высокий, крупного телосложения человек с веснушчатой лысиной. Прищуренные колючие глазки на широком улыбающемся лице казались камешками, попавшими в сладкий заварной крем.

— Живешь здесь, приятель? — обратился он ко мне.

— Просто присматриваюсь. Вы называете это жить здесь?

— Мы тут не любим, когда неведомо кто что-то вынюхивает. Поэтому, может, поедете своей дорогой?

Мне не хотелось привлекать к себе внимание, поэтому я поехал «своей дорогой», прихватив с собой на память номер «пантеры» и номер дома — 702 по Лос-Баньос-стрит.

Я обладаю неплохим чувством времени, а может быть, само время питает ко мне теплые чувства. Едва я тронулся с места, как светло-зеленая малолитражка выехала из гаража, примыкающего к дому «Лорел». Она поехала вниз по склону к скоростному шоссе, идущему вдоль побережья, и я увидел, что за рулем сидит Сэнди, а Дэви — рядом с нею на переднем сиденье. Я последовал за ними. Свернув вправо на шоссе, они проскочили на желтый свет, оставив меня скрежетать с досады зубами перед вспыхнувшим через мгновение красным глазом светофора. Я поехал по направлению к Малибу, надеясь перехватить их там, но это мне не удалось. Пришлось возвращаться в дом «Лорел» на Элдер-стрит.