Невинная для Варвара

Глава 36 Натан

— Хватит ёрзать, — шиплю, давя на живот и к себе теснее прижимая.

Жасмин пыхтит, пытается отстраниться от меня, точнее, от возбуждённой части меня. И хоть в темноте не видно, но я уверен — опять красная вся до самой груди.

— За стенкой спят мои подруги и Илья. Перестань, пожалуйста, — лепечет, но замирает.

— Что перестать? — усмехаюсь, поглаживая под грудью. — Это ты вертишь аппетитной попкой и возбуждаешь.

— Подумай о чём-нибудь неприятном и противном.

— Есть другой способ, который доставит нам двоим удовольствие.

— Нет, — срывается голос малышки. — Я не хочу, чтобы нас услышали.

— Мы будем тихими. Повернись ко мне.

— Спи, Натан! — строго шепчет Жасмин, вызывая очередную улыбку.

В отличие от жены, уснуть не получается. И дело совсем не в чужой комнате или скрипучей полуторке. Миллион разных мыслей роятся в голове. Я сегодня впервые за тридцать пять лет о детях задумался. И мысль завести ребенка с Жасмин не вызвала какого-то панического ужаса. Хотя я не особо люблю спиногрызов и всегда избегал подобных казусов. Только вот жена не хочет пока детей. По понятным причинам. Но почему тогда отказалась от экстренной контрацепции? По своим каким-то религиозным убеждениям?

Меня Цветочек отвлекает. Переворачивается ко мне лицом, ножку закидывает на бедро, обнимает крепко и продолжает спать. Чёрт! Я безумно соскучился по вот этим простым житейским моментам. Спать одному на диване и знать, что в нескольких метрах лежит желанный человечек, — это пытка.

Жасмин беспощадно мучила меня. Гуляла в лёгких домашних платьях. По кухне порхала, ужины готовила, стоило выйти — убегала в спальню. И молчанием своим просто душу разрывала.

Но, как оказалось, у целибата есть побочный эффект. Я успешно завершил почти все открытые процессы. Безжалостно срывал злость на оппонентах и даже нашёл, чем приструнить Саркисова. С последним, конечно, Валерия помогла.

Я решил, что недели для обиды Цветочка достаточно. Распланировал выходные и губу раскатал. Но малышка и тут переиграла. Сбежала к подруге.

Губы сами собой растягиваются в улыбке, когда вспоминаю сегодняшний вечер. Безупречное тело, распластанное на деревянной лавке. Покрасневшее, с капельками пота. Высокая полная грудь с розовыми вишенками. И опять я возбуждён, словно мальчишка в пубертат.

Полночи ворочаюсь, стараюсь не разбудить жену. Кое-как устраиваюсь и засыпаю, наконец. Утром просыпаюсь совершенно один. Эта женщина даже в выходной встаёт ни свет ни заря.

Валяюсь законные десять минут. К шуму в доме прислушиваюсь. Девчонки на кухне копошатся. Соскребаю себя и замечаю мои высохшие вещи. Жасмин их на стульчик развесила. Моя ж ты прелесть заботливая.

Переодевшись, выхожу. Жена завтрак готовит, подруги за головы держатся. Похмелье у девчат. Одна моя вчера, после того как давление скакнуло, не пила больше. Сгребаю её со спины, обнимаю. Замирает с лопаткой в руках, но быстро расслабляется. В висок целую и вдыхаю её цветочный запах.

— А где Аверин? Неужели до сих пор спит? — спрашиваю, поглядывая на Алину. Девушка губы поджимает и красными пятнами покрывается. Слышал, конечно, их возню. Дом хоть добротный, но довольно старый и стены тонкие.

— Он дрова колет, — машет лопаткой Жасмин.

Оставив ещё один поцелуй, иду к другу. В город пора возвращаться. Воскресный день хочу всё же провести наедине с женой.

— Привет, Илюха.

— Здорово, — бурчит он, замахиваясь топором.

— Чего не в духе? Не дала? — хмыкаю, закуривая.

— Иди в жопу, — огрызается Аверин, с силой вгоняя топор в полено, и подходит. Протягиваю пачку и щёлкаю зажигалкой.

— Я так понимаю, ты собираешься остаться и продолжить свои брачные игры?

— А ты свалить хочешь? — хмыкает Илья. Киваю. Он сразу ключи от машины протягивает. — Свету тоже забери.

— Уверен, что Алине понравится такой расклад?

— По хрену, что ей понравится или нет. Эта недотрога слишком долго бегала от меня, — фыркает друг, зло затягиваясь.

— Жасмин права, вы были раньше знакомы, — прищуриваюсь, подозрительно осматривая товарища.

— Проницательная у тебя жена, — хмыкает Илюха и переводит взгляд за мою спину. Больше ничего не говоря, друг тушит сигарету и уходит в дом.

Докурив, тоже захожу. Жасмин вокруг стола порхает. Улыбкой с очаровательными ямочками светит. Аж в душе тепло становится от её счастья. Отпустила обиду, смогла переступить через себя.

Сам себе обещаю, что не дам угаснуть этой улыбке. Никому не дам обидеть мою ранимую девочку. Сохраню, сберегу её наивность и нежность.

Прохожу мимо и занимаю свободный стул. За кисть ловлю Жасмин и к себе на колено сажаю. Смущается, но не дёргается. Илюха тянется за чайником и наливает нам кофе.

Завтрак проходит в какой-то приятной тишине. Я не хочу нарушать нашу с женой маленькую идиллию. Девчонки, судя по всему, тоже прибывают в своих мыслях. Илья палит тяжелыми взглядами Алину.

Собравшись, хозяйка дачи выходит нас провожать. Подталкиваю Жасмин на переднее сиденье. Непонимающе вертит головой, но не спорит. Света тоже без задней мысли садится на заднее сиденье. Заняв кресло водителя, завожу машину.

— Стой, а Илья? — спрашивает Мышонок, вытягивая шею.

— Какого?.. — возмущается Алина.

— Езжай уже! — рычит Аверин, перехватывает поперек туловища брюнетку и, закинув на плечо, хлопает калиткой.

Машина с пробуксовкой срывается, и мы бодро выезжаем на проезжую часть. Дальнейшая перепалка двух знакомых остаётся за кадром.

— Натан! Вернись, так нельзя! — бурчит Жасмин, вертя головой, и пытается рассмотреть.

— Не бойся, Илья не обидит твою подругу. Им явно нужно поговорить, — успокаиваю жену, поглядывая на притихшую Свету.

По дороге оставляем у общежития вторую подружку и до дома добираемся без пробок. Жасмин губы дует и обижается за то, что бросил её Алину на съедение Ильи.

— Ну чего ты опять сопишь на меня? — подхватываю её на руки и несу в спальню.

Малышка упрямо молчит, но пальчиками в волосы зарывается. Роняю её на кровать и нависаю. Вскрикивает и улыбается. Смущается опять.

— Люблю тебя, Цветочек, — шепчу, прижимаясь губами к скуле.

Брови на лоб взметаются от изумления, а в глазах просто озеро целое набегает. Будто впервые признание моё слышит. Сколько раз ведь говорил.

— Чего ты так удивляешься? — улыбаюсь, вытирая первые соленые ручьи. — В тебя очень легко влюбиться. Кажется, я пал жертвой в тот день, когда ты улыбнулась мне.

— Я тебе не улыбалась, — бормочет и, потянувшись, губами к моим губам прижимается.

Меня ведёт от её ласки. Дурманит от нежности и теплоты.

— Порвёшь свой брачный договор? — прикусываю кожу на шее и, оторвавшись, нависаю.

— Зачем? — хлопает ресницами пушистыми.

— Потому что не отпущу я тебя через полгода, Жасмин. Потому что моя ты навсегда. А всё моё — твоё. И не нужны нам никакие лишние бумажки. Достаточно причин?

Задумчиво кусает пухлую губу. Молчит, а меня её молчание наизнанку выворачивает.

— Дай мне встать, — тихая просьба, словно выстрел прямо в сердце. Ладони, что так нежно поглаживали плечи, теперь давят на грудь.

Со вздохом откатываюсь на бок. Явно рано начал этот разговор. Девчонка встаёт, дёргает блузку и к рюкзаку подходит. Вынимает договор в файловом листе. И рвёт на две части. Потом ещё на две.

— Бесстрашная девочка, — руки тяну к ней.

— Я тоже тебя люблю, Натан, — шепчет, просто губами шевелит, но я всё слышу.

Чувствую, как нутро жаром наполняется. Перехватываю прохладные пальцы. Рывок, вскрик, и моя невинность оказывается на спине, подо мной. Улыбается широко, ямочками убивает. Глазами медовыми светит.

— Моя, Цветочек!

— А ты мой, Варвар.

— Только твой, — выдыхаю и накрываю самые сладкие губы поцелуем.