Нэйт

Глава 24 Нэйт

Снаружи ангара раздались выстрелы. Мы с Питером опустились на колени за поддонами, полными деталей самолетов и механизмов. Я потерял больше людей, чем мог себе представить, но у меня не было времени думать, когда смерть дышала мне в затылок.

Я перезарядил свой «глок», вставив туда последнюю обойму. Патроны в «узи» уже давно закончились. У Питера осталось всего два пистолета, и запасных патронов не было. В меньшинстве и без оружия, все, что мы могли сделать, это присесть на корточки и принять наш последний бой. Шаги нескольких пар ног эхом отдались в замкнутом пространстве, когда наши противники, самодовольные, уверенные в своей победе, направились к нам. Мои люди с набережной не успеют вовремя. Наших косило одного за другим, аэродром превратился в бойню. Люди Дмитрия пленных не брали.

По серьезному лицу Питера я понял, что всё кончено. Но я об этом уже и сам догадался. Я только жалел, что не смог передать сообщение Сабрине, предупредить её, что совсем скоро не смогу больше её защищать. Меня утешало то, что с ней был Дэвид. Когда я не вернусь сегодня вечером, Дэвид поймет, что нужно брать деньги из моего сейфа, забирать Сабрину и уехать из города. Мне надо было снова поверить в него и отогнать все мысли о том, что он может быть предателем. Питер был рядом со мной, прекрасно понимая, что мы умрём вместе. Его стойкость говорила мне, что его брат всё равно поддержит меня.

— Эй, Нэйт! — окликнул меня с другого конца ангара незнакомый голос, в котором слышался сильный русский акцент. — Я знаю, что ты здесь. Прячешься, как маленькая сучка.

Я наклонился и посмотрел сквозь лопасти ржавой турбины. Высокий русский в дерьмовом костюме шагал впереди шеренги из двух десятков своих бойцов. Его самоуверенная развязность требовала большего, чем просто поставить на место. Я просунул свой «глок» в щель между двумя лопастями турбины.

Он продолжал приближаться с глупой ухмылкой на лице.

— Я уже давно подумываю о том, чтобы тебя упокоить.

— Смешно, — ответил я и нажал на курок, выпустив пулю ему между глаз. — Потому что я совсем о тебе не думаю.

Когда этот яйцеголовый упал навзничь, яростная волна выстрелов образовала оглушительную стену. Питер дернул меня вниз, когда кусочки металла брызнули вокруг нас. Мой лоб и уши горели от взрывающейся шрапнели, когда русские выпустили, казалось, бесконечный шквал пуль.

— Я думаю, ты их разозлил, — крикнул Питер, перекрывая шум.

— Ага, — усмехнулся я. — Любой мудак, который пытается начать монолог злодея, прежде чем он убьет главного героя, заслуживает пулю в лоб.

Питер похлопал себя по груди над сердцем.

— Ты, наконец, признаешь, что я здесь главный герой. Сейчас самое время, черт возьми.

Я рассмеялся, хотя и знал, что от могилы нас отделяет всего одна пуля. Если мне и суждено было умереть, то, по крайней мере, я умру рядом с другом. Выстрелы стихли, шаги стали ближе.

Я встретился с ним взглядом.

— Прости, что наставил на тебя пушку.

Он пожал плечами.

— Ты не нажал на курок. Думаю, это самое главное.

Явный подкол, но тем не менее это означало, что он простил мне этот грех.

— Готов к перестрелке? — спросил я, подняв пистолет.

— Если я заберу кое-кого из них с собой, то я не против… — ответил Питер, присев на корточки рядом со мной, мы оба были готовы использовать последний глоток адреналина.

— На счет три…

Я в последний раз кивнул Питеру. Мои мысли в последний раз устремились к Сабрине, но я позволил себе лишь на минутку представить её васильковые глаза, когда она смотрела на меня с озорной улыбкой на губах.

— Раз.

Она сказала, что любит меня.

— Два.

Я сказал ей, что она единственная.

— Три.

Мы выскочили из-за поддонов и бешено стреляли, бросаясь в новое укрытие за «Сессной»[6]. Я почти добрался до него, когда случайно оглянулся. Питер упал, один из его пистолетов с грохотом отлетел в сторону. Я бросился назад и, схватив его под руку, потащил к «Сессне».

— Нет! — крикнул он и попытался высвободить руку, одновременно выпуская последние пули. — Брось меня тут.

— Хрен тебе!

С последним рывком мы рухнули за шину «Сессны», а русские кричали и ругались на своем родном языке.

Мне обожгло шею резкой болью, и я почувствовал, как горячая кровь стекает за воротник. Питер схватился за рану в животе, кровавое пятно расцвело на его светло-голубой рубашке.

Я бросил свой «Глок» и прижал руку к ране.

— У меня кончились патроны.

Пистолет выпал из руки Питера.

— А вот это уже немного обидно.

— Смешно. Твоя мама никогда так не говорила.

Он усмехнулся, но схватился за торс.

Тяжелые ботинки приближались в теперь уже погрузившемся в тишину ангаре. Это был звук конца. Бой окончен, сбежать не удастся.

Мои мысли вернулись к Сабрине, её дерзкому языку и нежному сердцу, когда я увидел русских.

«Я люблю тебя, Сабрина. Ты меня слышишь? Я люблю тебя».