Нэйт

Глава 27 Сабрина

Мама смотрела на дверь, пока я ножом пробивала дыру в гипсокартоне между спальней Дмитрия и комнатой с оружием по соседству.

— У нас мало времени.

Я удвоила свои усилия, чтобы тихо проковырять стену, мои руки покрылись белой пылью, когда я прорезала вертикальную щель ножом.

— А ты… — я вытерла лоб тыльной стороной ладони, — ты когда-нибудь кричишь?

Она обхватила себя руками за талию, белая футболка, которую мы достали из шкафа, была ей велика на несколько размеров.

— Ну даа, — протянула она. Взгляд её широко раскрытых, затравленных глаз заставил почувствовать её боль, мое сердце сжалось.

— Ты можешь это сделать? Я попробую пробить стену дальше, и твой крик мог бы заглушить шум, — объяснила я, вставая, и легонько постучала по гипсокартону, дважды проверяя расположение гвоздей и стыков, чтобы не попасть в них.

— Я могу закричать, — она подошла к кровати, села и закрыла глаза. Её тело сотрясалось, как будто она заново переживала одну из многочисленных травм, нанесенных ей Дмитрием. Леденящий кровь крик вырвался из ее легких, тот, который будет звучать в моих кошмарах всю оставшуюся жизнь.

Я ударила кулаком по стене, усилием воли сдержав крик боли, что обожгла мою руку. Еще один крик, и я ударила снова, оставив вмятину на гипсокартоне и толкнув его внутрь в дыру, которую я пробила своим ножом.

Из коридора донесся негромкий смешок, прихвостни Дмитрия тоже развлеклись, наблюдая за чьими-то мучениями. Я сжала пальцы в кулаки и ударила по стенке так, что костяшки обожгло болью.

— Стой, — я покачал головой и попятилась. — Ничего не получается.

Я почти не продвинулась вперед, только руку ушибла и несколько пальцев онемели.

— Обычно он уже заканчивал, — она закрыла лицо руками. — Они скоро придут. Они узнают и убьют нас.

Я подошла к ней и заключила в объятия. Захотелось сказать ей, что она не права. Но реальность была такова, что мы были заперты в этой комнате в течение нескольких часов. Ребята в зале скоро заподозрят, что что-то не так, и когда они догадаются, мы не сможем их остановить. Ничего у нас не выйдет с таким тупым ножом и цепью против пистолетов.

— Что же нам теперь делать? — спросила она. Безнадежность в голосе матери подстегнула меня. Я обязана продолжать попытки.

— Мы будем бороться.

Вернувшись к стене, я приготовилась ударить снова, но тут в здании раздался взрыв.

Электричество замигало, затем свет отключился совсем, а из коридора донеслись крики и выстрелы. Мужчины стали колоть в дверь и звать Дмитрия.

Я схватила маму и потащила её в ванную, захлопнув дверь и заперев её.

— Что происходит?

— Нэйт пришёл, — я толкнула её в ванну и решила присоединиться к ней, когда стрельба стала оглушительной. — Он пришёл за мной, — ответила я и обняла её, мы обе свернулись калачиком, когда пули пролетели над головой, легко пробивая стены. — За нами.

Крики разрывали воздух, а стрельба становилась все более беспорядочной.

— Нет! — услышали мы мучительный вопль. — Ты же мертв.

Из глубины коридора раздался смех, от которого у меня заледенело сердце.

— Нет, ты.

Я узнала этот голос. Он всё ещё снился мне в кошмарах. Это был человек, который убил моего отца прямо у меня на глазах — Конрад Мерсер.

— Джей, посмотри сколько тут крови, — послышался голос пожилого мужчины с отчетливым ирландским акцентом. — Вы, ребята, уже сами справились, наша помощь даже не нужна, не так ли? Ангус без всякой причины вызвал тяжелую артиллерию.

Неужели то был отец Ангуса, которого я встретила в доме Нэйта?

Раздался крик, ещё один выстрел, ещё один удар.

— Он чуть не завалил меня, — присвистнул старый ирландец. — Спасибо, Кон.

— Да не за что.

— Где она, черт возьми? — прокричал Нэйт. Голос был полон паники.

— Нэйт! — закричала я и хотела уже выбраться из ванны.

— Подожди, — остановила мама, крепче прижав меня к себе. — Сначала убедись, что это безопасно.

По грохоту я поняла, что кто-то вышиб дверь в спальню.

— Сабрина! — Нэйт повернул ручку двери в ванную. — Ты здесь?

— Да.

Я высвободилась из объятий матери, когда Нэйт ворвался в дверь, дерево раскололось от его натиска.

Он бросился ко мне, его лицо было покрыто порезами, а из глубокой раны на шее текла кровь.

— Ты как, всё нормально?

— Со мной всё хоро…

Он остановил меня глубоким поцелуем, проникая прямо мне в душу. Обхватив меня руками, он оторвал меня от пола и крепко сжал, как будто боялся, что я исчезну.

Когда он отстранился, у меня перехватило дыхание, когда он провел руками по всему моему телу.

— Ты не ранена, ничего не болит?

— Нет. Всё норма…

— Он не… — его голос затих, а глаза потемнели.

Я поняла, о чем он спрашивает, поэтому ответила:

— Нет.

Наконец он перевел дыхание и посмотрел мимо меня на мою мать.

— Как вы себя чувствуете?

Она вылезла из ванны.

— Я не знаю, — отозвалась она. Её взгляд заметался, а потом остановился на тени, лежащей поперек дверного проема.

Я проследила за её взглядом, и у меня остановилось сердце. Мой кошмар стоял там, его тёмные волосы были растрепаны, на лице многодневная щетина, и те же поразительные светло-голубые глаза, в которых, однако, скрывалась тьма. Я вцепилась в Нэйта.

— Я же говорил тебе, что Кон — мой друг, — Нэйт провел рукой по моей спине. — Он хороший парень.

Даже Кон удивлённо выгнул бровь, когда Нэйт так запросто назвал его, дав характеристику: «хороший парень».

— Это вы, девушки, устроили тут такой бардак? — поинтересовался вернувшийся в спальню Колум, ирландский босс, указав пальцем на тело Дмитрия.

— Да, — ответила моя мать, которая обрела дар речи. — Я бы сделала это снова, если бы могла.

Колум одобрительно хмыкнул.

— Я нисколько тебя не виню. Он творил отвратительные вещи, как я погляжу.

— Он страдал, но недостаточно, — сталь в голосе матери удивила меня. — Жаль, что мне не дали возможности помучить его подольше.

— Да и мне тоже. Я, как и вы, обещал этому ублюдку мучительную смерть, — пожал плечами Нэйт. — Но раз уж он сдох, то думаю, что переживать не буду.

Мне не хотелось снова смотреть в мёртвые глаза Дмитрия, поэтому я снова обратила своё внимание на Нэйта.

— Ты ранен.

Прижав пальцы к его горлу, я попытался осмотреть рану.

— Всего лишь царапина, пуля мимо пролетела. Хотя кровь течет так по-дурацки, — он убрал мою руку и поцеловал мою ладонь, затем прижал ладони к моим щекам. — Мне очень жаль.

— Это не твоя вина.

— Вина есть. Я должен был догадаться, что это Опал, — проговорил он. Его челюсть сжалась, когда он произнес её имя.

— Ты не мог этого знать. Дэвид проверял её, верно?

— Да. Она так долго жила с нами одной жизнью, что мы решили, что она знает, что бывает за предательство, лучше, чем кто-либо другой, — он прижался своим лбом к моему. — Мне очень жаль.

— Ты здесь. Это всё, что имеет значение, — я поцеловала его, мягко, нежно и медленно. Он ответил, его язык скользнул к моему, когда он крепко прижал меня к себе.

Кон откашлялся.

Нэйт неохотно отстранился и посмотрел на киллера.

— Облом.

Когда туман поцелуев рассеялся, я притянула маму к себе, прижимая её ближе.

— Рад снова видеть тебя, Сабрина, — Кон продолжал говорить ровным голосом, когда обратил своё внимание на меня.

Я не могла ответить ему тем же, поэтому просто промолчала.

Кон, казалось, понял мои чувства и проявил уважение, слегка кивнув мне, прежде чем посмотреть на Нэйта и спросил:

— Мы закончили здесь? — спросил он, при этом почесывая щёку стволом пистолета.

— Мы квиты, — ответил Нэйт и кивнул. — И ты по-прежнему остаешься мёртвым.

— Хорошо. Я бы хотел, чтобы так и осталось. Умер, похоронен, стёрт с лица земли, — проворчал он и сунул пистолет за пояс брюк. — На моём счету сегодня только дюжина трупов. Чего-то маловато для меня.

Нэйт ухмыльнулся:

— У меня их, по меньшей мере, пятнадцать. Наверное, ты теряешь хватку.

— Заткнись на хрен. Я видел, как ты, говнюк, куришь бамбук на травке у меня за спиной.

— Как ты думаешь, почему я тебе позвонил? Мне нужен был живой щит.

Уголки губ Кона дрогнули:

— Я знал, что не должен был отвечать, когда у меня на телефоне определился номер «Нэйт-гадёныш».

— Ерунда, — Нэйт стряхнул кровь с шеи. — Ты умирал от желания действовать. Бьюсь об заклад, ты, козёл, так вёл себя, что Чарли просто пришлось отправить тебя сюда, ведь я тебя по-прежнему возбуждаю, как и раньше.

— Нэйт! — предостережение в голосе Кона остановило бы любого здравомыслящего человека. Только не моего Нэйта.

— Может, прицепишь своей жене на затылок мою фотографию, когда будешь с ней заниматься этим по-собачьи?

Кулак Кона взлетел вверх быстрее, чем это казалось возможным. Голова Нэйта откинулась назад, однако удар был ненамного сильнее тычка. Нэйт потер челюсть.

— Ладно, я был не прав. Ты всё ещё в хорошей форме.

Кон склонил голову в легком полуофициальном поклоне.

Колум подошел к Конраду и сказал:

— Не думал я, что встречу тебя, но если захочешь вернуться, чтобы работать на кого-нибудь…

Кон перебил его, с тихим рыком проговорив:

— Я мертв. Вы вообще меня не видели. Если услышу что-то другое, я вернусь за вами.

Глаза ирландского босса расширились, и он опустил взгляд.

— Тогда не обращай внимания, забудь мои слова.

Нэйт провел меня через спальню в холл, мама последовала за нами. Группа ирландцев стояла снаружи, держа оружие наготове на случай, если кто-нибудь из недобитых русских на полу решит подать признаки жизни.

Все воспоминания о том, что произошло за последние несколько часов, постоянно вставали у меня в голове, некоторые из страхов прорывались наружу, в то время как другие скрылись в глубине подсознания.

— Дмитрий спалил дом.

Нэйт сжал мою талию:

— Да, всё сгорело дотла. И это еще не всё. Питер был ранен в перестрелке в аэропорту.

— С ним всё в порядке?

Кон открыл дверь на лестницу рядом с лифтом. Нэйт втолкнул меня внутрь первой, моя мама вошла за нами.

— Он в операционной. Я не знаю, что с ним.

Мы молча поднялись по лестнице, и когда, наконец, вышли из здания, прохладный ночной воздух стал бальзамом для моих нервов.

Колум приказал своим людям сесть в ожидающие их машины и залечь на дно. Кон отодвинул Нэйта, затем зашагал прочь по улице, свернул в переулок и исчез в темной ночи, не сказав больше ни слова.

— Считай, что мы договорились, Нэйт, — Колум протянул руку, и Нэйт пожал её. — Ты завоевал Ангуса, и ты завоевал меня тоже. Давайте обсудим детали через несколько дней.

Он забрался в ожидавшую его машину, когда поблизости завыли сирены.

— Подъезжают, — Нэйт открыл пассажирскую дверь своего внедорожника, который он припарковал на обочине, и помог мне забраться внутрь, а затем помог моей матери сесть на заднее сиденье. Забравшись на водительское сиденье, он сказал:

— Мне нужно проведать Питера. Я могу высадить вас двоих в…

— Даже не думай, — я положила свою руку на его. — С этого момента я буду держаться за тебя. Куда бы ты ни пошёл, я пойду с тобой.

Он поднес тыльную сторону моей руки к своим губам и поцеловал её со словами:

— Что я сделал, чтобы заслужить тебя?

Всю дорогу до больницы я обрабатывала его порезы и ужасную рану на шее, хотя он, казалось, нисколько не беспокоился по этому поводу и пользовался любой возможностью, чтобы поцеловать мои ладони, кисти — везде и всюду, куда он мог дотянуться своими губами. Мама сидела тихо и смотрела в окно, как будто её глаза приспосабливались к жизни за пределами клетки Дмитрия.

Когда мы приехали, я записала свою мать на полное обследование в отделение первой помощи. Сначала она сопротивлялась, но потом сдалась, когда добрая медсестра помогла мне устроить её в палату.

— Я скоро вернусь, — пообещала я и провела рукой по её светлым волосам. — Я просто хочу проведать Питера.

— Всё нормально, — она сжала мою руку. — Пока ты в безопасности, у меня будет всё нормально.

Я взяла Нэйта за руку, и мы пошли к лифту.

Пара санитаров с любопытством посмотрели на Нэйта, вероятно, потому, что он выглядел так, будто ему тоже нужно в палату. Но он был непреклонен в отказе от медицинской помощи, пока не узнает, как дела у Питера.

Я нажала кнопку третьего этажа.

— От Дэвида известий не было?

Он покачал головой:

— Я не знаю, чего ожидать.

— Мы пройдем через это.

Он протянул руку и нажал кнопку остановки лифта:

— Сначала я должен тебе кое-что сказать, — проговорил он, прижав меня к стене, его напряженный взгляд удерживал меня на месте. — Ты для меня всё. Когда я услышал, что Дмитрий забрал тебя… — он стиснул зубы.

Я прижала ладони к его груди, успокаивающе проговорив:

— Всё в порядке.

— Нет, не всё… — покачал головой он. — Ты моя королева. Я должен был защитить тебя. Без тебя всё — это ничто. До того, как ты вернулась, я просто выполнял свои обязанности. Я был боссом, но в моем сознании я всё еще был просто пешкой и только играл роль босса, вместо того, чтобы быть им, взять на себя ответственность.

— Но ты был таким сильным.

— Я был сильным благодаря тебе. Когда ты вернулась в мою жизнь… — он ухмыльнулся. — Самонадеянность, я полагаю, это подходящее слово для твоих дерзких выкрутасов.

Я улыбнулась и потерлась носом о его нос.

— Когда ты вернулась, я понял, что то, что я построил, ничего не значит, если у меня нет тебя, чтобы поделиться этим. Вместо того, чтобы играть роль босса, я стал боссом. Я перестал беспокоиться о том, достаточно ли я хорош, достаточно ли сильный, потому что ты верила в меня.

— Я всегда верила. С того дня, как впервые увидела тебя, — ответила я и погладила его по щеке. Нэйт был моим первым и единственным человеком в моей жизни, от которого я всегда зависела, потому что он всегда помогал мне. Может быть, это и было основой моей любви к нему, но я построила на этом гораздо больше.

— Я буду делать всё возможное каждый день, чтобы оправдать твою веру.

Я запустила пальцы ему в волосы.

— Надеюсь, что и каждую ночь тоже.

— Чёрт, я люблю тебя, — он схватил меня за рубашку и притянул к себе, его поцелуй был грубым и таким прекрасным. Я растворилась в нём — грязном, покрытом шрамами, идеальном мужчине, чью любовь я ценила превыше всего.