Незнакомка с соколом

33

– Ты хочешь сказать, что мы уезжаем в Дорсет через час?!

Чарльз кричал на новобрачную, не успев выйти из Королевской часовни, через несколько минут после окончания свадебной церемонии, не обращая никакого внимания на то, что их слышат окружающие. Семья и гости тактично удалились в зал для банкетов, чтобы освежиться напитками, предоставив новой супружеской паре ссориться сколько угодно. Хотя Фрэнсис в своем роскошном кремовом с зеленым платье выглядела как богиня леса и совершенно ослепила его, Чарльз не намеревался обращать внимание на ее глупости. Он лихорадочно, с нескрываемым нетерпением предвкушал, как они впервые окажутся вместе в постели, и не собирался потакать ее капризам.

– Сначала у нас будет брачная ночь, – отрезал он. – А потом мы обсудим, чем ты займешься, пока я буду на войне.

– Весьма сожалею, – невозмутимо отозвалась Фрэнсис, – но если ты откажешься, то я поеду с твоим братом в Плимут. Я уже договорилась с Джонатаном, он согласен взять меня с собой. Я не могу не подчиниться приказу королевы.

– Ты сама попросила это назначение! Королева просто хотела сделать тебе приятное!

Фрэнсис пожала плечами и, отвернувшись, направилась к двери. Чарльз шел за ней, испытывая непреодолимое желание схватить ее, но ему мешало облако кружев, окружавшее Фрэнсис. Наконец он дотянулся до ее талии и резко повернул к себе.

– Согласись, если бы не твои прошлые заслуги, королеве и в голову бы не пришло поручить тебе это дело.

– Это неправда! – обрушилась на него Фрэнсис. – Она согласилась потому, что распознала мое мастерство, а ты просто-напросто боишься состязаться со мной!

Чарльз сузил глаза, разъяренный ее оскорбительными словами.

– Дело совсем не в мастерстве, – заявил он, с трудом сдерживая гнев. – Я не хочу, чтобы ты снова оказалась в опасности. И не хочу, чтобы ты интриговала у меня за спиной.

– Ты первым начал, – парировала Фрэнсис. – Ты принял серьезное решение, не посоветовавшись со мной.

– Принимать решения – привилегия мужчин, – твердо заявил Чарльз. – Я сделал то, что считал нужным.

Фрэнсис впервые по-настоящему осознала, что теперь он ее муж и отныне ей придется подчиняться ему. Однако это не поколебало ее решимость, просто она поняла, что нужно сменить тактику.

– Чарльз, мы ведем себя как дети, – неожиданно мягко сказала она. – А это дело серьезное, поэтому, прошу, выслушай меня. Разумеется, я не сомневаюсь, что ты лучше меня умеешь обращаться с птицами. Эти слова вырвались у меня сгоряча. Пожалуйста, прости…

Ее голос дрогнул, и Чарльз понял, каких огромных усилий ей стоило извиниться. И все-таки она сделала это.

– Продолжай, – хмуро сказал он.

– Пойми, я просто не могу оставаться в стороне от подготовки к сражению! Наша страна на краю войны, наши дети могут стать рабами испанских лордов, а у меня такое ощущение, что я единственная, кто это понимает. Вы ведете себя так, словно испанцы приплывут сюда, чтобы отведать пирога и выпить эля, а потом весело отправятся домой.

– Ерунда, – нахмурился Чарльз. – Разумеется, мы все озабочены. А паника ни к чему хорошему не приводит.

– Но тогда нужно действовать! – воскликнула Фрэнсис. – Мы должны немедленно ехать в Дорсет, чтобы приготовиться к появлению испанцев. Кроме того, я хочу получить обратно свой дом, а поскольку с этим наверняка будут сложности, надо начинать поскорее. Я не могу оставаться еще на одну ночь в Лондоне, зная, сколько всего предстоит! – Она схватила его за руку, ее глаза лихорадочно блестели. – Разве в твоей жизни не бывало ситуаций, когда следовало действовать немедленно? И потом, разве ты не испытываешь потребность поскорее увидеть Арктуруса?

Разумеется, ему хотелось увидеть Арктуруса и своего старого учителя. Но на решение Чарльза повлияло другое. После того как прошлой ночью в лесу Фрэнсис удалось облегчить его совесть, он понял, что не может без нее жить. Конечно, Чарльз искренне хотел, чтобы она находилась в безопасности, но при этом боялся, что просто не выдержит такой длительной разлуки.

Он крепко прижал ее к себе и заглянул в глаза.

– Фрэнсис, если я соглашусь, то кое-что потребую взамен…

Чарльз принялся покрывать поцелуями ее щеки, лоб, губы.

– Мерзкий деспот!

Она ускользнула от его рта, отвернув голову.

– Это я деспот? Подожди, то ли еще будет, когда мы с тобой наконец окажемся в настоящей постели! Я не выпущу тебя из нее целый месяц. – Он поймал ее подбородок и заставил взглянуть на него. – Фрэнсис, это все очень серьезно. Обещай: во всем, что связано с испанцами и твоей безопасностью, ты будешь подчиняться мне безоговорочно.

– Ладно. Я согласна, но только в том, что действительно связано с испанцами. Теперь мы уже можем двинуться отсюда?

– Только после того, как ты поцелуешь меня!

Чарльзу с самого начала не нравилась эта затея с поездкой, а узнав, что Фрэнсис решила взять с собой мальчиков, он совсем помрачнел. Чтобы доехать до Дорсета, требовалось несколько дней, да и то при условии, что они будут скакать как дьяволы, часто менять лошадей и останавливаться только для того, чтобы поспать несколько часов. Их ожидает грязь, усталость и постоянное присутствие мальчиков. А это значит, что они ни на минуту не смогут остаться наедине.

По мере того как их маленькая группа скакала на юг, проблема все больше тревожила Чарльза. Впрочем, он готов был переносить все, что угодно, лишь бы чувствовать, что Фрэнсис рядом.

Единственное, к чему он, как выяснилось, не был готов, – это постоянные вопросы, которые задавал ему Луи. Кстати, чем больше вопросов задавал этот мальчик, тем взрослее он казался Чарльзу. Поначалу Фрэнсис говорила, что ему лет двенадцать, но когда Чарльз самолично отмывал парня в ванне, то подумал, что он, пожалуй, старше, просто невелик ростом. Теперь же ему можно было дать все пятнадцать.

Чарльз натянул поводья своей лошади и повел всю группу через небольшой ручей. Солнце приятно пригревало плечи, Фрэнсис с Орианой на руке ехала позади него, а мальчики рядом с Чарльзом, в соответствии с его строгим приказом. Они не были привычны к верховой езде, так что он хотел, чтобы они все время находились у него в поле зрения.

Поглядывая на эту парочку, Чарльз неожиданно признался себе, что испытывает гордость: при виде вымытых, причесанных, прилично одетых мальчиков никто не сказал бы, что это уличные сорванцы. Впрочем, лишь до тех пор, пока они не открывали рот… Пьер, правда, вел себя сдержаннее и большей частью молчал, возможно, потому, что был младше и более послушен. А вот Луи совершенно непозволительно, по мнению Чарльза, распускал свой язык.

– Итак, барон Милборн, на этот раз вы попались! – ухмылялся он. – А ведь еще совсем недавно говорили, что никогда не женитесь.

– А ты, кажется, этим доволен, – покосился на него Чарльз.

– Я рад за Фрэнк, – просто ответил Луи, и тут же губы его снова расплылись в насмешливой улыбке. – А я ведь говорил вам, что вы хотите поцеловать ее! И, как видите, оказался прав.

«Этому парню определенно не меньше пятнадцати, – подумал Чарльз и выругался про себя. – Надо было понять это с самого начала».

Он вытащил фляжку с водой и поднес ее к губам, давая понять, что не намерен продолжать этот разговор. Однако Луи не отставал:

– Итак, вы сделали ее своей женой. А когда же вы собираетесь сделать меня рыцарем?

Чарльз поперхнулся и выплюнул воду. Пьер, на которого попала струя, выдал длинную очередь французских ругательств.

– Хватит! – закричал Чарльз на Пьера, хотя на самом деле его разозлил Луи. – И не прикидывайся, что ты не сказал ничего дурного! Я распознаю ругательства на любом языке, даже когда не могу перевести их на английский.

Пьер надул губы, а Фрэнсис укоризненно покачала головой, подтверждая, что ругань была крепкой.

– Когда мы приедем в Дорсет, ты будешь наказан, – заявил Чарльз.

– Вы собираетесь выпороть меня, барон? – угрюмо спросил Пьер.

– Нет, но всякий раз за непотребную ругань ты должен будешь выполнять не очень приятную работу.

Чарльз удовлетворенно улыбнулся, думая о задании, которое даст мальчишке. Сам он, будучи мальчиком, частенько выказывал неуважение к отцу, за что бывал вынужден чистить конюшню.

И снова его неприятно поразило, как явно он становится похож на отца. Уж не означает ли это близость старости? Господи боже, что за несчастная мысль!

Чарльз потряс головой и вспомнил, что не ответил на вопрос Луи.

– А почему, собственно говоря, ты считаешь, что достоин быть произведенным в рыцари? – обратился он к мальчику, строго взглянув на него.

К его удивлению, Луи не отвел глаз.

– Фрэнк говорит, что я могу этого добиться. Она говорит, что я могу добиться всего, чего захочу!

– Она забыла упомянуть нечто очень важное, – саркастически заметил Чарльз. – Во-первых, ты еще слишком молод, так что придется подождать. А во-вторых, хотя ты и выказал храбрость и изобретательность перед лицом опасности, для того чтобы быть произведенным в рыцари, нужно еще кое-что. Рыцарь исполняет свой долг без колебаний, готов на любой подвиг ради королевы и подает пример окружающим безупречным поведением. Если ты будешь воспитывать в себе эти качества, то сможешь стать достойным рыцарского звания. Я буду счастлив помочь тебе заработать это право.

Чарльз сам не знал, зачем посеял надежду в душе мальчика, но, когда лицо Луи вспыхнуло от радости, он понял, что говорил правду, а правда всегда таит в себе надежду. Луи действительно проявил храбрость и изобретательность, рискуя собой ради спасения Фрэнсис от неминуемой смерти. Если бы еще он научился достойно себя вести, если бы избавился от дурной привычки красть, которая выработалась у него за годы жизни на улице, он и в самом деле мог бы когда-нибудь получить звание рыцаря.

– Я научусь вести себя, клянусь! – крикнул Луи; глаза его сияли.

Чарльз внезапно почувствовал острую боль, вспомнив, что сам был когда-то юным и полным надежд совершить нечто великое. Это было до того, как несчастья и собственное безрассудство сбили его с ног. Он потерпел поражение и долгие годы считал, что жизнь его кончена. Лишь теперь благодаря Фрэнсис перед ним снова забрезжила надежда…

Прошло еще несколько ветреных дней, прежде чем они наконец достигли Уэст-Лалуорта. По мере того как путешественники подъезжали к побережью, им все чаще встречались группы вооруженных мужчин. Чарльз пояснил своим спутникам, что генерал Джон Норрис отдал приказ о мобилизации, и теперь сотни мирных жителей обучались военному делу.

Им то и дело попадались телеги, груженные продовольствием, оружием и боеприпасами. Встречались и гонцы, спешившие с важными поручениями. Многие знавшие Чарльза здоровались с ним, а один человек, ехавший им навстречу, остановился и приподнял шляпу.

– Господин барон, мы очень рады снова видеть вас в родных местах. Вы не поможете в обучении моего отряда? Нам бы пригодились ваши советы.

Пока они беседовали, Фрэнсис с трудом скрывала свое нетерпение. Невидимое отсюда имение Морли призывало ее, этот зов доносился до нее через поля, леса и болота.

Дом! Это единственное слово звенело в голове Фрэнсис, и она желала только одного: сию же минуту увидеть Морли, хотя бы издали. Прошла, казалось, тысяча лет, прежде чем они добрались до имения Кавендишей. Фрэнсис с трудом спешилась возле конюшен, растирая спину, а Пьер и Луи ловко соскочили с лошадей и тотчас пустились обследовать новое место.

Чарльз весело приветствовал конюхов и слуг, сбежавшихся со всех сторон, а потом обнял Фрэнсис за талию и повел ее к дому.

– Я прикажу, чтобы тебе и мальчикам приготовили горячую ванну, – сказал он. – А я сначала должен увидеть Арктуруса и мастера Дикона. Не скучай без меня, я скоро вернусь.

Фрэнсис вдруг стало грустно. Чарльз возвратился к себе домой, здесь его корни, здесь его ждут близкие люди. А ее дом – это старая развалина, и она даже не может привести его в порядок, поскольку там поселился чужой человек…

Ей вдруг безумно захотелось разделить с Чарльзом его радость и немедленно познакомиться с замечательным сокольничим. Так что, когда Чарльз провел ее в дом и передал в руки домоправительницы, Фрэнсис распорядилась, чтобы мальчики принимали ванну первыми, а сама извинилась перед доброй женщиной и поторопилась выйти.

Она проскользнула в заднюю дверь, испытывая недовольство собой за то, что поручила купать мальчиков незнакомой женщине. Кто знает, что им может прийти в голову? Они и подраться способны. Но все-таки Фрэнсис не сумела пересилить себя и с Орианой на руке направилась в сад, расположенный позади дома.

Дом Фрэнсис рассмотреть не успела, но зато двор с многочисленными постройками и большой сад очень понравились ей. Расположенная неподалеку голубятня наполняла воздух шорохом крыльев и курлыканьем. Фрэнсис представила себе семерых смеющихся детей Кавендишей, выбегающих из кухни в сад, с играми и проказами, и у нее защемило сердце: она вспомнила свое одинокое детство, проведенное всего в нескольких милях к северу отсюда.

Впереди она увидела Чарльза, идущего по выложенной камнем дорожке к небольшому строению, и последовала за ним, прячась за стволами деревьев. Впрочем, она могла бы этого не делать: Чарльз был так поглощен своим стремлением поскорее увидеть друзей, что не замечал ничего вокруг.

Чарльз исчез в домике, сложенном из прочных бревен. Длинный ряд окон давал прекрасную возможность расположить вдоль них клетки с птицами. Дымок из трубы в конце строения подсказал Фрэнсис, что мастер Дикон, видимо, живет здесь.

Подкравшись к двери, за которой исчез Чарльз, Фрэнсис взялась за ручку. Хорошо смазанная дверь тихо отворилась – как раз настолько, чтобы пропустить Фрэнсис с Орианой. Она, как воришка, на цыпочках прокралась мимо множества насестов. Соколы и кречеты расправляли крылья, издавая хриплые крики, и Фрэнсис уговаривала их быть потише, прижимая палец к губам. В конце помещения она увидела еще одну дверь.

Приложив ухо к двери, Фрэнсис стала прислушиваться. Там гудели мужские голоса. Можно было надеяться, что они целиком поглощены друг другом и не заметят ее.

С великой осторожностью она приоткрыла дверь и проскользнула в комнату.