Незримые твари

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Полжизни я провела, прячась в ванных комнатах богачей.

Перенесемся обратно в Сиэтл, во время, когда мы с Брэнди и Сэтом снова в пути, охотимся за наркотой. Перенесемся в день после той ночи, когда мы ходили в Космическую Иглу, прямо в этот миг, когда Брэнди развалилась на спине по гладкому полу центральной ванной. Первым делом я помогла ей снять костюмный жакет и расстегнуть задние пуговицы блузки, а теперь сижу на крышке унитаза, повышая дозу валиума, с постоянством китайской водяной пытки бросая таблетки в ее рот в стиле "Незабудка". С валиумом, говорит девочка Брэнди, фишка в том, что он не снимает боль, но она тебя хотя бы не нервирует.

- Вмажь меня, - просит Брэнди, складывая губы бантиком.

С Брэнди фишка в том, что у нее такая высокая толерантность к наркотикам, при которой нужна целая вечность, чтобы убить ее. Этот факт, плюс то, что она такая вот большая, почти вся из мускулов: тут чего угодно понадобятся многие пузырьки.

Роняю таблетку валиума, маленькую, нежно-голубую, очередную шероховато-голубую таблетку; голубого цвета в стиле "У Тиффани", словно дар от Тиффани, таблетка валиума вверх тормашками проваливается в глубину Брэнди.

Костюм, из которого я помогла Брэнди выбраться - от Пьера Кардена, в стиле Космический эры, сплошь белоснежный: на вид свежая и стерильная, прямая трубчатая юбка оканчивается строго над коленями; жакет кажется чем-то безвременным и клиническим из-за простого покроя и рукавов на три четверти. Блузка под ним без рукавов. Туфли белые, виниловые, на квадратном каблуке. Такую подборку хочется дополнить счетчиком Гейгера вместо сумочки.

В "Бон Марш", когда она выходит подиумным шагом из примерочной, я могу только хлопать в ладоши. На следующей неделе, когда она пойдет относить вещи назад, нужно ждать послеродовой депрессии.

Переключимся на завтрак этим утром, когда Брэнди и Сэт ввалились с выручкой за наркоту: мы едим привезенный в номер заказ, а Сэт говорит, что Брэнди могла бы отправиться в путешествие во времени в 1950-е, и прилететь с другой планеты, и четко вписаться. С планеты Крилон, он говорит, где синтетические гнущиеся глэм-боты подправляют тебя и проводят липосакцию жира.

А Брэнди спрашивает:

- Какого еще жира?

А Сэт говорит:

- Обожаю представлять, как ты могла бы объявиться в 1960-х из далекого будущего.

И я добавляю еще премарина в следующую Сэтову порцию кофе, и еще дарвона Брэнди в шампанское.

Переключимся обратно, на нас в ванной комнате, - на Брэнди и меня.

- Вмажь меня, - просит Брэнди.

Ее губы вяло шевелятся и растягиваются, а я роняю еще один дар от Тиффани.

Ванная, в которой мы прячемся - как обратная сторона декоративной отделки. Вся заделана под грот на морском дне. Даже роскошный телефон имеет цвет морской волны, но если посмотреть в иллюминаторы-окна, обрамленные медью, то снаружи виден Сиэтл с вершины Кэпитол-Хилл.

Унитаз, на котором я сижу, - просто сижу, под моим задом, слава Богу, опущенная крышка, - этот унитаз как большая керамическая ракушка, привинченная к стене. Раковина умывальника - половина керамической ракушки моллюска, тоже привинченная к стене.

Брэнди-ленд, площадка сексуальных забав, несущаяся к звездам, просит:

- Вмажь меня.

Перенесемся в тот момент, когда мы сюда прибыли, а риэлтер оказался обычным здоровенным громилой. Одним из эдаких футбольных стипендиатов со сросшимися посередине бровями, которые забыли получить хоть какое-нибудь образование.

Я бы сказала - вроде меня с моими шестиста задолженностями, - это если бы могла говорить.

И вот, наш агент в стиле "клюшка в миллион долларов", бросившая свою профессию, в знак благодарности данную ей товарищем по учебе, которому нужен был зять, способный не уснуть за время шести-семи игр кубка. Хотя, может, я сужу чересчур строго.

Брэнди превзошла себя в женственной слабости. Перед этим самым парнем в синем двубортном сержевом костюме, с развитой Y-хромосомой, перед парнем, из-за огромных лап которого даже большие руки Брэнди кажутся меньше.

- Мистер Паркер, - говорит Брэнди, рука которой тонет в его лапище. В ее глазах словно проплывает лирический саундтрек Хэнка Манчини. - Мы с вами общались сегодня утром.

Мы стоим в гостиной дома на Кэпитол-Хилл. Еще один из роскошных домов, где все в точности такое, каким видится. Тонкой работы розы тюдоровской эпохи из лепной глины, а не медная штамповка или стекловата. Безрукие туловища обнаженных греков - мраморные, а не из глины с мраморной отделкой. Шкатулки с тиснеными крышками не покрыты эмалью под манеру Фаберже. Эти шкатулки - и есть коробочки работы Фаберже, и их одиннадцать штук. Кружевные салфетки под ними - не машинной работы.

Кожей обтянуты не только корешки, но и передняя и задняя обложки каждой книги на библиотечных полках, и все страницы разрезаны. Не надо даже ни одну книгу вынимать, чтобы убедиться в этом.

Риэлтер, мистер Паркер; его ноги по-прежнему торчат из задницы по стойке "смирно". Спереди видно, что места в штанинах достаточно, чтобы ожидать под ними трусы-"боксеры" вместо обычных подштанников.

Брэнди кивает в мою сторону.

- Это мисс Эрден Скоушиа, из компании "Скоушиа: Сплав леса и бумажные работы", - очередная жертва Проекта Реинкарнации Свидетелей Брэнди Элекзендер.

Огромная кисть Паркера заглатывает мою маленькую ладонь, - рыбина и рыбешка, - целиком.

Крахмальная сорочка Паркера наводит на мысли об угощении на чистой скатерти: она такая гладкая и броская, что на столешницу его обширной груди хочется подать напитки.

- Это, - Брэнди кивает в сторону Сэта. - Названный брат мисс Скоушиа, Эллис Айленд.

Рыбина Паркера сжирает рыбешку Эллиса.

Брэнди говорит:

- Я и мисс Скоушиа хотим пройтись по дому и осмотреться самостоятельно. Эллис морально и эмоционально возбудим.

Эллис улыбается.

- Мы рассчитывали, что вы за ним присмотрите, - говорит Брэнди.

- Запросто, - отвечает Паркер. Говорит:

- Само собой.

Эллис улыбается и двумя пальцами тянет Брэнди за рукав костюмного жакета. Эллис просит:

- Не оставляйте меня слишком надолго, мисс. Если мне не дать сколько нужно таблеток, у меня может случиться какой-нибудь припадок.

- Припадок? - спрашивает Паркер.

Эллис поясняет:

- Иногда наша мисс Элекзендер забывает, что я жду, и не дает мне лекарства.

- У тебя бывают припадки? - спрашивает Паркер.

- Вот еще новости, - говорит Брэнди с улыбкой. - У тебя не будет припадка, - приказывает Брэнди моему новому названному брату. - Эллис, я запрещаю, чтобы у тебя был припадок.

* * *

Переключимся на нас, разбивших лагерь в гроте на дне моря.

- Вмажь меня.

Пол, на котором лежит Брэнди, - холодная плитка в виде рыб, подогнанных друг к другу: хвост одной рыбы между голов двух других, - так же, как иногда уложены сардины в банке, - по всему полу ванной комнаты.

Роняю таблетку валиума между губ в стиле "Незабудка".

- Я тебе никогда не рассказывала, как семья вышвырнула меня из дома? - спрашивает Брэнди после легкого голубого глотка, - Я хочу сказать, моя настоящая семья. Родная. Не рассказывала я тебе эту мерзкую историйку?

Опускаю голову, глядя вниз между коленей на голову первой королевы, покоящуюся меж моих ног.

- Пару дней у меня болело горло, и я не ходила в школу, все такое, - рассказывает Брэнди. Зовет:

- Мисс Эрден? Алле?

Смотрю на нее сверху. Как легко представить ее мертвой.

- Мисс Эрден, будь добра, - просит. - Вмажь меня.

Роняю еще таблетку валиума.

Брэнди сглатывает.

- Несколько дней я почти не могла глотать, - продолжает она. - Так болело горло. Еле могла говорить. Мои предки, естественно, решили, что это ангина.

Голова Брэнди почти точно под моей, когда я смотрю сверху. Только лицо у Брэнди вверх тормашками. Мои глаза глядят точно в темные глубины ее рта в стиле "Незабудка", влажно-темные, спускающиеся к ее механизмам и органам, ко всему, что скрыто за сценическим оформлением. Кулуары Брэнди Элекзендер. Вверх ногами она может показаться абсолютно незнакомой.

А Эллис был прав: людей просят рассказать о себе только тогда, когда хотят поговорить о себе самих.

- Анализы, - продолжает Брэнди. - Мазок, который делали на предмет ангины, вернулся с положительной реакцией на трипак. Ну, помнишь, третья сестра Рея. Гонорея, - поясняет она. - Маленький микробик-гонококк. Мне шестнадцать - а у меня трипак. С этим мои предки нормально смириться не могли.

Верно. Верно, не могли.

- Они отморозились.

Они вышвырнули его из дома.

- Они орали, как это нездорово.

А потом вышвырнули его.

- Думаю, "нездорово", они имели в виду - быть голубым, - говорит.

А потом вышвырнули его.

- Мисс Скоушиа? - зовет она. - Вмажь меня.

И я вмазываю ее.

- А потом они вышвырнули меня из чертова дома.

Переключимся на мистера Паркера, зовущего из-за двери ванной:

- Мисс Элекзендер? Это я, мисс Элекзендер. Мисс Скоушиа, вы здесь?

Брэнди пытается сесть, опираясь на локоть.

- Там Эллис, - говорит сквозь дверь мистер Паркер. - Кажется, вам лучше спуститься. Мисс Скоушиа, у вашего брата приступ, или что-то такое.

Лекарства и косметика разбросаны по всем аквамариновым полкам, а Брэнди корячится полуголая на полу, среди россыпи пилюль, таблеток и капсул.

- Это ее названный брат, - отзывается Брэнди.

Дверная ручка скрипит.

- Вам придется мне помочь, - говорит Паркер.

- Стоять, мистер Паркер! - кричит Брэнди, и ручка двери больше не поворачивается, - Успокойтесь. Не надо сюда входить, - командует Брэнди. - Вам нужно сделать следующее, - говоря это, Брэнди смотрит на меня. - Вам нужно прижать Эллиса к полу, чтобы он не поранился. Я спущусь через минутку.

Брэнди улыбается, глядя на меня, выгибая дугой губы "Незабудка".

- Паркер? - зовет она. - Вы слушаете?

- Пожалуйста, быстрее, - долетает сквозь дверь.

- После того, как прижмете Эллиса к полу, - рассказывает Брэнди. - Воткните что-нибудь ему между зубов. Бумажник у вас есть?

Минута молчания.

- Он из кожи угря, мисс Элекзендер.

- Можете им гордиться, - отвечает Брэнди. - Так вот, вы всунете бумажник ему между зубов, чтобы рот был открыт. Сядьте ему на грудь, если нужно, - эта Брэнди просто ухмыляющееся исчадье ада у моих ног.

Сквозь дверь слышен доносящийся снизу звон чего-то бьющегося, из подлинного свинцового хрусталя.

- Быстрее, - кричит Паркер. - Он бьет вещи!

Брэнди облизывает губы.

- После того, как раскроете ему рот, Паркер, влезьте внутрь и ухватите его за язык. Если этого не сделать, то он подавится, а вы останетесь сидеть на трупе.

Тишина.

- Вы слышите меня? - спрашивает Брэнди.

- Ухватить его за язык?

Вдалеке бьется еще что-то дорогое и подлинное.

- Мистер Паркер, мой дорогой, надеюсь, у вас все под описью, - говорит принцесса Элекзендер, краснея и раздуваясь лицом, давясь от смеха.

- Да, - подтверждает она. - Ухватите Эллиса за язык. Прижмите его к полу, держите его рот открытым, и вытащите язык насколько сможете, пока я спущусь помочь вам.

Ручка двери поворачивается.

Мои вуали на краю большой ванны, и мне до них не дотянуться.

Дверь открывается достаточно широко, чтобы ткнуться в высокий каблук ноги Брэнди, раскоряченной и хихикающей на полу, наполовину набитой валиумом, полуголой, среди разбросанных лекарств. Достаточно широко, чтобы я могла увидеть лицо Паркера с одной сросшейся бровью, и достаточно широко, чтобы это лицо смогло рассмотреть меня, сидящую на унитазе.

Брэнди орет:

- Я оказываю медпомощь мисс Эрден Скоушиа!

Получив выбор между тем, чтобы хвататься за чужой язык, и тем, чтобы созерцать чудовище, развалившееся на гигантской ракушке, лицо удаляется и захлопывает за собой дверь.

Шаги футбольного стипендиата топают вдаль по коридору.

Потом грохочут по ступенькам.

Шаги Паркера, здоровенного громилы во всей красе, тяжело пересекают фойе в сторону гостиной.

Вопль Эллиса, настоящий, внезапный и далекий, доносится с нижнего этажа сквозь пол. И вдруг смолкает.

- Так, - говорит Брэнди. - На чем мы там?..

Она снова укладывается, пристроив голову меж моих ног.

- Ты еще не думала насчет пластической операции? - спрашивает Брэнди. Потом просит:

- Вмажь меня.