8

— Просто не могу поверить... — повторял Мерриман, расхаживая взад-вперед под зеленым навесом, служившим в батальоне Линкольна чем-то вроде штаба, и качая головой.

Перед ним стояли двое, не поднимая глаз от земли, и время от времени виновато вздыхали.

Хемингуэй комкал в руках пропитанный кровью носовой платок. Один рукав у него был порван, разбитые очки сиротливо висели на одной дужке.

У Райли заплыл глаз, а на гимнастерке были оторваны почти все пуговицы.

— Вы хоть понимаете, какой дурной пример подаете? — не унимался майор. — За такое вас следовало бы выгнать вон из лагеря, а вас — посадить под арест!

С этими словами он ткнул пальцем сперва в журналиста, а затем — в лейтенанта.

— Вы не имеете права... — начал Хемингуэй.

— Это я не имею права? — рявкнул Мерриман. — Вышвырнуть вас отсюда? Это мое подразделение, и мне насрать, что вас пригласил сюда генерал Рохо! Да хоть сам президент! Здесь командую я. Вам ясно?

Хемингуэй ничего не ответил, да в этом и не было необходимости.

— Ну а вы... — набросился он на Райли, почти нависая над ним. — Никак не могу поверить, что вы такой дурак! Только сегодня утром я спас вас от ареста, а спустя всего несколько часов вы затеваете драку с этим гребаным Эрнестом Хемингуэем, да ещё и на глазах у всего отряда. У вас есть хоть одна извилина?

— Я должен отвечать на этот вопрос? — спокойно спросил Райли.

— Нет! — снова рявкнул майор. — Не должны! Это риторический вопрос, черт бы вас побрал! И что теперь прикажете с вами делать? Что, скажите на милость?

— Но я...

— Молчать!

— Майор Мерри... — начал Хемингуэй.

— И вы тоже! Заткнитесь оба и убирайтесь с глаз моих долой!

— Как прикажете, — ответил Райли, отдал честь и развернулся кругом.

— Ладно, — пожал плечами Хемингуэй, делая то же самое.

— Стоять! — вновь рявкнул Роберт Мерриман, и оба снова повернулись. — Если хоть кто-нибудь из вас ещё хоть раз посмеет создать мне проблемы... — он снова ткнул в них пальцем, — то, клянусь Богом, я устрою вам такую адскую жизнь, что вы сами будете умолять о расстреле.

Оба снова кивнули и направились к группке неподалеку, с интересом следящей за разносом.

В первых рядах стояли Джек и Геллхорн, обсуждая их печальную участь.

— Что случилось? — бросился к Райли обеспокоенный галисиец.

— Отвали, Джек, — устало отозвался Райли.

Геллхорн рассмеялась, и Хемингуэй посмотрел на нее страдальческим взглядом.

— Как ты могла, Марта? Как ты могла спутаться с этим мужланом? — воскликнул он, презрительным жестом указывая на Райли.

— О чем ты говоришь, Эрнест? — невозмутимо ответила журналистка. — Я имею право быть с тем, кто мне нравится. Кто ты такой, чтобы требовать у меня отчета?

— Как ты можешь так говорить? — воскликнул оскорбленный писатель. — После того, что между нами было?..

Марта Геллхорн демонстративно скрестила на груди руки.

— Между нами? — холодно улыбнулась она. — Помнится, ты не очень-то об этом беспокоился, когда спал с официанткой из отеля «Флорида».

— Это совершенно другое!

— Ну конечно. Тогда я нахлебалась дерьма, а теперь твоя очередь. И что ты чувствуешь, когда тебя унижают?

Возле них между тем собиралось всё больше любопытных; вскоре вокруг столпилась половина лагеря. Драка между двумя знаменитостями — это вам не шутка, такое зрелище увидишь не каждый день!

— Что происходит, Алекс? — шепотом спросил Джек, столь же ошеломленный, как и все остальные.

— Понятия не имею, — тихо ответил тот. — Но такое впечатление, что мисс Геллхорн попросту использовала меня, чтобы отомстить.

Галисиец сочувственно кивнул и ободряюще похлопал его по спине.

— Мне очень жаль, дружище. Не повезло тебе...

Райли повернулся к нему.

— Жаль? — улыбнулся он от уха до уха. — Да о чем ты говоришь? Нет ничего приятнее, чем секс назло кому-то.

К счастью, остаток дня прошел без происшествий — если не считать того, что из Барселоны привезли новые орудия: десяток огромных гаубиц советского производства, калибра сто пятьдесят два миллиметра. Батальону Линкольна предстояло перетащить их на другую сторону холма и обложить мешками с песком. Не было сомнений, что когда эти железные звери начнут плеваться снарядами в сторону позиций националистов, от Бельчите останется лишь тлеющая груда щебня.

Раздевшись до пояса, Райли и Джек помогали солдатам укладывать последние мешки в стенку около метра высотой. Даже капитан Лоу подставил плечо, зная, что ничто так не сплачивает людей, как смертельный бой и тяжелая работа.

— Тебе сказали, когда начнётся артобстрел? — спросил Райли, передавая ему двадцатикилограммовый мешок с землёй.

— Мерриман говорит... — ответил тот, кряхтя от напряжения, — как только прибудет авиация из Валенсии. Может быть, даже сегодня.

Джек и Райли обеспокоенно переглянулись.

— Хотя сегодня, пожалуй, уже поздно, — добавил он, указывая на солнце, которое уже начало клониться к закату. — Вряд ли они вылетят раньше рассвета, а значит, сюда прибудут едва ли к полудню.

— А наступление? — спросил Джек, принимая мешок из рук капитана. — Когда оно ожидается?

— Думаю, дня через два или три, не раньше, — ответил Лоу, поворачиваясь к Алексу, чтобы передать ему очередной мешок.

— В таком случае, — фыркнул Райли, — сегодня никто не двинется с места, ведь так?

Чернокожий капитан внезапно насторожился. Он даже не заметил очередного мешка, который передавал ему Райли, так что цепочка грозила прерваться. Пристально посмотрев на сержанта и лейтенанта, он подозрительно нахмурился.

— Чует мое сердце, что-то вы затеваете.

Джек сделал самое невинное лицо, притворившись, что совершенно не понимает, о чем речь.

— Да вы что?.. Нет, конечно. С чего вы взяли?

— Вот с того и взял, что знаю вас, как облупленных. Уж не собираетесь ли вы ослушаться генеральского приказа?

— Но генерал не отдавал нам никаких приказов, — отчеканил Райли.

Майкл Лоу еще больше помрачнел, поняв, что тот имеет в виду.

— Пойдемте со мной, — приказал он, покидая цепочку. — Оба.

Алекс и Джек послушно последовали за капитаном, пока не отошли достаточно далеко, чтобы их никто не смог услышать. Капитан сверлил их горящим взглядом.

— Могу я узнать, что случилось с вами обоими? — спросил он. — Вы что, хотите, чтобы вас расстреляли?

— Никак нет, товарищ капитан, — ответил Райли.

— Кончай валять дурака, Алекс! — сердито оборвал он. — Так в чем дело? На этой войне уже погибли сотни тысяч невинных людей, и многие из них — от нашей руки. Так почему же вы собираетесь рисковать жизнью, чтобы спасти семью каких-то незнакомцев? Клянусь, я не могу этого понять.

— Они вовсе не незнакомцы, товарищ капитан, — возразил Джек. — Вчера мы дали слово, что поможем им спастись.

— Дали слово? — повторил Лоу, не веря своим ушам. — Вы что же, считаете их благородными кабальеро, которые оценят ваше умение держать слово? На войне нет места подобным сантиментам. Здесь мы все прежде всего солдаты и обязаны выполнять приказы.

— Но это же мирные люди.

— Мирные? — переспросил он. — Да в этом чертовом городе тысячи мирных людей!

— Тех мы не можем спасти, — произнес Райли, глядя в том же направлении. — Но эту семью — можем.

— Но в Бельчите тысячи невинных гражданских, — возразил Лоу, указывая в сторону колокольни, возвышающейся над скопищем черепичных крыш. — Какая разница, одной семьёй больше или меньше?

Райли уставился на него в упор.

— Для них есть разница, и весьма существенная, — ответил он.

Капитан первой роты глубоко вздохнул, приготовившись вразумлять лейтенанта, однако так и не произнес ни слова. Вместо этого он вновь тяжело вздохнул, с жалостью глядя на обоих, как на полных идиотов, а то и психов.

— Вот клянусь, не могу вас понять... — проворчал он. — Каждый день гибнут сотни мирных людей и с той, и с другой стороны. Люди, которым вы хотите помочь, ничем не отличаются от тех, кого вы сами убивали едва ли не каждый день с тех пор, как прибыли в Испанию. А если вас схватят националисты или если это дойдёт до ушей генерала, вас обоих расстреляют.

— Мы постараемся, чтобы этого не случилось, — заверил галисиец.

— Кончай свои шуточки, Джек, — оборвал его Лоу. — Я не в настроении.

— Я и не думал шутить, товарищ капитан.

Лоу прищурился, вглядываясь в лицо сержанта и пытаясь заметить хоть тень улыбки на его губах.

— Я не намерен разбираться, какая вожжа попала вам под хвост, — произнес он минуту спустя, усмехаясь себе под нос. — Вы понимаете, что находитесь непосредственно под моей ответственностью, и случись что, я пойду под трибунал?

— Мы это знаем, — кивнул Райли.

— Однако это вас не останавливает.

Оба лишь покачали головами.

— Вы же понимаете, если вас поймают, мне придется присягнуть перед генералом, что вы ослушались моего приказа, и тогда вам уже ничто не поможет?

— Разумеется.

Усталым жестом Лоу отер пот со лба.

— Козлы вы оба, — бросил он. — После этого он долго молчал, а потом все же добавил: — Ровно в десять я на пять минут задержу смену караула, так что будьте готовы. Это все, что я могу для вас сделать, — смягчился он. — А вы уж постарайтесь вернуться живыми. Хорошо?

— Большое спасибо, Майкл.

— Не благодари раньше времени, Алекс, — мрачно ответил Лоу. — Еще неизвестно, чем дело кончится. Да, кстати, — добавил он серьезно, — имейте в виду: я вам ничего не говорил.

— Чего вы не говорили, капитан? — удивленно поднял брови Джек.

— Отправляйтесь на эту ферму и возвращайтесь скорее, — закончил разговор капитан. — Мне бы не хотелось искать другого лейтенанта и нового сержанта перед самым наступлением.

— Никто даже не заметит нашего отсутствия, капитан. Мы вернемся еще до рассвета.

Лоу недоверчиво кивнул и, сложив руки за спиной, направился прочь, по-прежнему качая головой.

Алекс и Джек молча переглянулись, а капитан присоединился к остальным, чтобы помочь им таскать последние мешки.

— И все-таки мы это сделаем, ведь правда? — спросил Джек скорее у себя самого, чем у Райли.

— Тебе не следует идти, — сказал лейтенант.

— Конечно. Но и ты ведь не должен говорить глупости, однако это не мешает тебе их говорить.

— Я серьёзно. Пойми, вовсе не обязательно идти нам обоим.

— Ты каждый день собираешься спорить об одном и том же? Я иду с тобой — и точка!

Райли повернулся к другу.

— Ты знаешь, что будет, если кто-нибудь распустит язык?

— Никто не распустит, все будут молчать, — ответил Джек. — Ты же сам знаешь это не хуже меня.

— А если нас схватят? Вдруг генерал был прав, и этот фермер — действительно вражеский агент? Что, если сейчас у него в доме засел целый отряд легионеров, который только и ждет, когда мы туда сунемся?

Хоакин Алькантара нахмурился и скрестил на груди руки.

— Скорее уж мы обнаружим там саму Пресвятую деву, — раздраженно бросил он. — Опасность подстерегает нас ежедневно и ежеминутно, но это не мешает нам поступать по совести. Итак, мы пойдем вместе. Ты и я. Договорились?

Райли, конечно, с самого начала понимал, что разговор закончится именно этим, как всегда и бывало, но что поделаешь, если это был для него несколько эгоистичный способ очистить свою совесть? Если бы во время вылазки — или после нее — с галисийцем что-то случилось, он, по крайней мере, мог бы утешаться тем, что постарался его отговорить.

Джек, со своей стороны, тоже понимал, что эти недолгие споры всегда заканчиваются одним и тем же, и несколько подыгрывал другу. Он сам был свидетелем того, что произошло во время сражения при Хараме полгода назад, и прекрасно знал, как терзает его друга неспокойная совесть. И если эти пререкания могли хоть как-то облегчить душу Райли и хоть немного прочистить ему мозги, то Джек был этому только рад.

Галисиец чувствовал, что настойчивость Алекса в его стремлении спасти эту семью во многом объясняется желанием хоть как-то искупить вину. Собственно говоря, именно поэтому, едва оправившись после тяжелого ранения, он вернулся в батальон. Трагедия под Пингарроном и долгие месяцы пребывания в госпитале сильно изменили его характер — дерзкий и заносчивый офицер остался в прошлом, уступив место совсем другому человеку, более рассудительному и осторожному.

Райли положил руку на плечо сержанта и благодарно ему улыбнулся.

— Договорились.

Загрузка...