Ничейная земля

20

— Боже, боже... — повторял Эустакио, распластавшись на полу кабины. — Боже мой...

На кабину обрушился новый залп, но на этот раз легионеры целились по фарам. В следующую секунду они оказались в полной темноте.

Райли и Джек воспользовались этой короткой передышкой, чтобы перезарядить пистолеты.

— Эти, впереди, сейчас превратят нас в решето! — воскликнул Джек.

Райли поднял «кольт» и, выругавшись сквозь зубы, крикнул своему другу:

— Прикрой меня!

— Что? Ты же не собираешься...

— Прикрой меня!!! — рявкнул Алекс.

Галисиец послушно начал стрелять в солдат, стараясь беречь патроны. Один, сражённый пулей, с криком завалился на спину, двое других поспешили укрыться за углом.

Пользуясь моментом, Райли поднялся, выбрался через разбитое окно кабины на капот, а оттуда спрыгнул на мощеную улицу. Упав на раненую ногу, он невольно вскрикнул от боли.

Но даже это не заставило его остановиться. Пока Джек продолжал стрелять, Райли обогнул угол, за которым прятались легионеры. Они были настолько ошарашены неожиданным появлением американца, что не успели даже ахнуть, когда он направил на них пистолет и двумя выстрелами в упор сразил наповал.

Позади грузовика послышалась новые выстрелы. Алекс сунул пистолет за пояс, подхватил одну из винтовок убитых солдат и бросился ничком на землю.

Единственное свободное пространство в этом узком туннеле оставалось под грузовиком. Алекс юркнул под машину и увидел, как более десятка смутных теней быстро приближаются к ним по узкой улочке. Он щёлкнул затвором «маузера», перезаряжая оружие, прицелился в ближайшую фигуру и выстрелил.

Солдат вскрикнул и упал.

При виде этого остальные поспешили укрыться за колоннами и балюстрадами домов. Алекс успел ещё несколько раз выстрелить, прежде чем его заметили под грузовиком и открыли по нему огонь.

Град пуль обрушился под грузовик, отбив от булыжной мостовой тучу каменных осколков. Одна пуля пробила правое заднее колесо, отчего грузовик осел набок.

Райли на секунду замер, пытаясь сообразить, как этим воспользоваться.

Он выбрался из-под машины и встал перед кабиной, чтобы его увидел Джек.

— Джек, садись за руль и газуй! — крикнул он.

— Но мы же застряли!

— Я знаю! Все равно жми!

Галисиец сам не знал, почему он послушался. Проворно перебравшись на другую сторону кабины, он снова завёл мотор.

Алекс опять бросился под машину. Заметив, что теперь солдаты целятся в другое заднее колесо, он открыл огонь.

Внезапно задняя часть кузова просела настолько, что оказалась ниже арки, грузовик выскочил, как пробка из бутылки шампанского, которую как следует встряхнули, и рванул вперед со скоростью снаряда.

«Испано-Сюиз» чуть не задел голову Райли, оставшегося лежать на улице.

Отъехав по шоссе метров на пятьдесят от города, грузовик остановился, и из кабины высунулась голова Джека.

— Алекс, залезай в кабину, мать твою! — крикнул он, замахав руками — Чего ты ждёшь?

Алекса не нужно было просить дважды.

Он дополз до угла, выпустил две последние пули из магазина, бросил ставшую бесполезной винтовку и, положившись разом на Бога и дьявола, бросился вслед за грузовиком и ухватился за кузов.

В следующую секунду грузовик, подпрыгивая на ухабах, вновь помчался по проселочной дороге, ведущей в Кодо, удаляясь во тьму от осаждённого города Бельчите, откуда все ещё стреляли им вслед, однако преследовать так и не решились.

В кузове, где тряслись монахини и родственники Эустакио, негде было повернуться. Внутри кузова, покрытого изрешечённым пулями брезентом, царила непроглядная темнота, в которой слышались стоны боли и страха. Грузовик с пробитыми задними колесами швыряло из стороны в сторону, он метался, как необъезженный конь, пытающийся сбросить седока. Просто чудо, что никто не вывалился из кузова.

На миг Райли охватило ужасное чувство, что этот безумный полет обернется катастрофой и лучше бы всем тем людям, что сейчас тряслись в кузове, словно скот, остаться в Бельчите.

— Есть раненые? — спросил он в темноту, уже зная, что ответ окажется неутешительным.

Ответом ему были несколько стонов, за ними последовало гнетущее молчание, не предвещавшее ничего хорошего.

— Сеньор Райли? — наконец послышался знакомый голос. — Это вы?

— Сестра Каридад? — откликнулся он. Кто бы мог подумать, что он будет так рад услышать этот голос!

— Да, это я, — прозвучал из темноты ее голос. — Что случилось? Мы выехали из Бельчите?

Райли кивнул в темноту.

— Да. Мы уже снаружи.

— Хвала Господу! — воскликнула монахиня. — Сестры! Мы выехали из города! — громко крикнула она, и в ответ послышались бесчисленные «Алилуйя!», повторяемые из уст в уста. — Наш Господь Иисус Христос все же защитил нас!

— Ну конечно, Иисус Христос, кто же ещё! — обиженно проворчал Райли. — С вами все в порядке? Есть раненые?

— Не знаю.

— Так выясните, — приказал Алекс.

— А вы? — спросила она, и Райли с удивлением расслышал в ее голосе искреннюю заботу. — Вы не ранены?

— Я ранен в ногу, но вроде ничего серьёзного. Просто царапина.

— Позвольте взглянуть, — потребовала она, взяв его за руку.

— Потом, потом, — ответил он, чувствуя себя крайне неловко. — Сначала займитесь остальными.

С этими словами он с изумлением увидел, что скорость машины медленно снижается, а через несколько минут грузовик и вовсе остановился с лязгом и воем.

— Что за черт? — пробормотал он, откидывая брезент, и одновременно оглянулся и понял, что город остался не более чем в километре позади. Слишком близко.

Стараясь не опираться на раненую ногу, он выбрался из кузова и направился к кабине.

Эустакио первым делом спросил, как там его жена и дочки, а поскольку Алекс не знал, что сказать, тут же выскочил из кабины и бегом бросился назад.

Джек между тем, откинув крышку капота, изучал огромный двигатель, от которого поднималось облако белого дыма.

— Что случилось? — спросил Райли. — Почему стоим?

— Мне тоже хотелось бы это знать. Можешь посветить?

Райли поднялся на бампер, щёлкнул зажигалкой и осветил мотор, от которого воняло горелым маслом.

Стараясь не обжечься, Джек просунул внутрь руку и тщательно ощупал провода, кабели и прочие детали, желая убедиться, что ничего не повреждено.

— Ты что-нибудь понимаешь в двигателях? — спросил Алекс, понаблюдав какое-то время за его усилиями.

— Ни бельмеса, — ответил Джек, поднимая голову. — А ты?

Призвав на помощь все свои скудные познания в автомеханике, они пришли к выводу, что пуля, вероятно, попала в радиатор и мотор перегрелся. Так что пассажирам оставалось лишь выбраться из грузовика и идти пешком до позиций республиканцев.

К счастью, вопреки его опасениям, ранения оказались по большей части легкими. Заднюю часть грузовика закрывал толстый стальной щит, который спас пассажиров от пуль националистов. Большинство раненых пострадали от щепок, отбитых пулями преследователей от бортов кузова, да несколько человек получили ушибы, когда машину трясло на ухабах.

Однако пожилой монахине, сестре Лусии, не повезло: во время бегства она, как и ещё несколько человек, упала на пол и, судя по всему, сломала ногу.

Теперь она, окружённая роем послушниц и остальных монахинь, лежала на земле возле грузовика и жаловалась на свою несчастную судьбу, а остальные наперебой старались ее утешить.

— Боже... Боже мой... — ныла она сквозь стоны.

— Успокойтесь, сестра, — произнесла сестра Каридад, кладя руку ей на лоб. — Все будет хорошо.

— Священника... — стонала она, сжимая крест на шее. — Я хочу исповедаться...

— Не глупите, сестра Лусия, вы вовсе не умираете, — с улыбкой успокоила ее мать-настоятельница и, повернувшись к Райли, заявила: — Мы должны отвезти ее к врачу.

Лейтенант батальона Линкольна посмотрел в сторону республиканских позиций, а затем — в сторону Бельчите. Оценив ситуацию, он пришел к выводу, что они находятся примерно на полдороге от обоих пунктов. Город находился слишком близко, чтобы они могли чувствовать себя в безопасности, и если кто-то из офицеров отдаст приказ о преследовании, то даже пешком их догонят за считанные минуты.

— Нужно выбраться отсюда как можно скорее, — сказал он. — Придется как-нибудь ее дотащить.

— Ее нельзя тащить, как мешок с картошкой, — воспротивилась сестра Каридад. — Со сломанной ногой, да в ее возрасте... Она же просто умрет от боли.

— Прошу прощения, сестра, но мы забыли прихватить кресло-каталку.

Монахиня сердито нахмурилась.

— Не стоит насмехаться, юноша. Лучше помогите вытащить ее как можно осторожнее.

Райли уже собрался сердито ответить, но тут кто-то резко захлопнул дверцу грузовика, и в его голове тут же родилась идея, как транспортировать покалеченную монахиню.

— А что, если... — пробормотал он, отстраняя сестру Каридад и забираясь в кузов. — Джек, помоги-ка мне!

Он выхватил нож и вырезал большой кусок брезента.

— Поищите несколько крепких палок, — велел он Эустакио и его родственникам, молча наблюдавшим за этой сценой. — Нужно сделать носилки.

Вскоре носилки были готовы. Когда на них уложили сестру Лусию, четверо мужчин покрепче подняли их на плечи, и процессия беглецов с двумя интербригадовцами во главе, покинув грузовик, зашагала в сторону республиканских позиций.

— Светает, — задумчиво произнёс Джек, указывая на бледное свечение на востоке.

— Я вижу.

Галисиец оглянулся. Неровная вереница спасённых, молча бредущих в ночной темноте — женщин, детей, нескольких мужчин и почти двух десятков монахинь в белых одеждах — казалась сонмом потерянных душ, блуждающих во мраке.

— Что-то медленно мы тащимся, — заметил он. — Боюсь, такими темпами рассвет застанет нас в дороге.

— А я боюсь, что он нас уже застал.

Сержант повернулся к Райли.

— Мы не успеем вернуться вовремя, Алекс. Марти все узнает, генерал все узнает, а мы с тобой предстанем перед военным трибуналом.

Райли кивнул.

— Точно.

Джек уже открыл рот, чтобы возразить, но слова застряли у него в горле.

— Пожалуй, ты прав, — тяжело вздохнул он, всем своим видом выражая покорность судьбе.

В эту минуту сзади подошёл Эустакио с дочерью на руках.

— Я... — произнёс он, смущённо закашлявшись. — Я вам так благодарен... вам обоим... за то, что вытащили нас из города.

— Не за что, дружище, — ответил Райли. — Мы сами попали в переплёт. Нам оставалось лишь выбираться из этой передряги и сделать это по возможности достойно.

Крестьянин шмыгнул носом.

— Достойно... — повторил он таким тоном, как будто речь шла о какой-то сказке. — Здесь никто не поступает достойно. Даже они, — кивнул он в сторону вереницы бредущих монахинь. — Им было бы наплевать, если бы нас всех расстреляли, поскольку считают нас красными. По большому счёту, они ничем не лучше фашистов.

Джек строго взглянул на него, а затем спросил:

— А если бы анархисты собирались их изнасиловать и убить, ты попытался бы их защитить?

Эустакио виновато отвёл взгляд и опустил голову.

— Долго ещё? — спросил он, когда эхо упрёка стихло в его ушах.

— Трудно сказать, — ответил Райли. — На земле ведь не написано, где именно проходит линия фронта.

— А как же мы тогда узнаем, что ее перешли?

— Вот когда перейдём, тогда и...

И тут Алекс Райли замолчал на полуслове, поскольку с обеих сторон дороги их внезапно окружили безмолвные тени, явившиеся из зарослей, маячивших в нескольких метрах впереди.

— Стой, кто идёт! — приказала одна из теней. — Руки вверх!

— Солдаты Республики! — ответил Райли, тут же остановившись. — Батальон Линкольна!

— Пароль! — потребовал тот же голос с сильным немецким акцентом.

Джек в ответ выкрикнул:

— Перец!

На протяжении нескольких бесконечных секунд часовой медлил с ответом, и в тот самый миг, когда они уже решили, что им не суждено увидеть рассвета, неожиданно произнёс:

— Соль!

Джек и Алекс облегченно вздохнули, но тут им в лицо ударил свет фонаря, который держал в руке солдат.

Того, что произошло дальше, не ожидал никто.

Часовой внезапно заорал во всю глотку:

— Тревога! Это ловушка! Легионеры!

Алекс и Джек невольно оглянулись по сторонам в поисках легионеров.

Они не сразу поняли, что за легионеров приняли их самих.

Они совсем забыли, что все ещё одеты в форменные рубашки солдат из осажденного города.

Райли хотел объясниться, но прежде чем он успел сказать хоть слово, раздался выстрел.