Ничейная земля

11

Хоакин Алькантара вернулся из кладовой с кувшином и тремя стаканами и поставил их на стол — Алекс уже поднял его и установил на прежнее место. Хоакин сел и наполнил стаканы до половины тем же красным вином, которое они пили вчера вечером совсем при других обстоятельствах.

Напротив обоих интербригадовцев на стуле сидел Хавьер, едва доставая подбородком до края стола. На его щеках еще виднелись дорожки недавних слез, а в глазах застыла тревога.

Джек пододвинул ему стакан, и мальчик крепко стиснул его обеими руками.

— Мама не разрешает мне пить много вина, — произнёс Хавьер, заглядывая в стакан. — Только чуть-чуть.

— Сегодня особый случай, — ответил галисиец. — Так что пей до дна.

— Ты уверен, что ему можно? — спросил Райли у друга.

— Это успокоит его нервы, — объяснил Джек. — Отец давал мне вино в детстве, и, как видишь, мне это не повредило.

Райли взглянул на друга, пытаясь понять, шутит ли он или говорит серьезно. В конце концов он решил, что это неважно.

— А теперь, Хавьер, — продолжил он, обращаясь к мальчику, — скажи: это солдаты забрали твоих родителей, сестрёнок, дедушек и бабушек и прочую родню?

Малыш покачал головой.

— Нет, — ответил он устало, как будто в сотый раз. — Они забрали только родителей и сестрёнок. А остальных родственников задержали ещё на выходе из города.

— Ты видел, как их задержали?

— Да, видел. Я тут же бросился домой и рассказал обо всем папе, но они пришли и сюда.

— И тогда ты спрятался под кровать, — заключил Джек.

— Мама велела мне спрятаться. Я не хотел. Но она сказала, что я должен дождаться вас.

— Она тебе так сказала?

Хавьер решительно кивнул, после чего добавил:

— А ещё она сказала, чтобы я вместе с вами уходил из города и больше не возвращался. Но я не хочу уходить один. Я хочу быть с папой и мамой. Вы отведёте меня к ним?

Джек нервно сглотнул и оперся локтями на стол.

— Видишь ли, Хавьер... — начал он, не зная, как объяснить ребенку. — Дело в том... Короче говоря, мы не можем сейчас отвести тебя к родителям. Не можем, потому что они...

— Почему не можете? — перебил мальчик.

— Видишь ли... Дело в том, что... — Джек взглянул на друга. — Объясни ему лучше ты, Алекс.

Лейтенант раздраженно посмотрел на него, затем отставил стакан и сказал:

— Твоих родителей арестовали наши враги, и мы не можем войти в город, понимаешь? А кроме того, мы даже не знаем, где они.

— А я знаю.

— Что ты знаешь? — спросил Райли.

— Я знаю, где они.

— И где же?

— В церкви. Я слышал, как один из тех, кто сюда пришёл, говорил, будто их поведут туда. Вы можете отвести меня к ним?

— Нет, Хавьер, не можем. Нам нужно уходить, и ты пойдёшь с нами, как велела твоя мама.

— Но я не хочу уходить... — стоял на своём малыш, чуть не плача. — Я хочу к ним.

— Мне очень жаль, сынок, но это невозможно.

— Нет, возможно! — сердито выкрикнул мальчик. — Я могу туда пойти и один. Я знаю дорогу.

Он резко поставил стакан на стол и рывком вскочил на ноги.

— Стоять, парень! — властно приказал Джек. — А лучше сядь. — Ребенок безропотно подчинился, а Джек добавил: — В городе сейчас опасно, очень опасно. К тому же завтра его начнут обстреливать, и если ты там окажешься, то просто погибнешь. А твоя мама не хочет, чтобы ты погиб, ведь правильно?

Ребенок медленно покачал головой, а затем нахмурился.

— Но там все мои родные... — безутешно заплакал он. — Что с ними будет? Они погибнут? Я не хочу, чтобы они погибли...

— Нет, — произнёс Райли. — Они не погибнут. Они...

— Да! — мальчик обвиняющим жестом ткнул в него пальцем. — Ты сам это сказал!

Райли откинулся на стуле, скрестив на груди руки.

— Да уж, Джек, — проворчал он себе под нос. — Как я погляжу, ты прекрасно умеешь обращаться с детьми...

— Не плачь, Хавьер, — сказал Джек, но мальчик уже не слушал.

— Я не хочу, чтобы они погибли! — рыдал он. — Ты должен их спасти! Папа сказал, что вы хотели нас спасти!

— Мы вовсе не...

— Вы же сами так говорили! — выкрикнул он сквозь слезы. — Если бы вы не пришли вчера вечером, они бы не забрали моих родителей. Это вы во всем виноваты!

— Нет, Хавьер, — возразил Джек. — Поверь мне, это не так.

К удивлению галисийца, его друг печально произнёс:

— К сожалению, это именно так.

— Что? — растерялся Джек.

— Он прав, это наша вина, — признался Райли, глубоко вздохнув. — Это мы подставили их под удар, — с этими словами он облокотился на стол и уткнулся лицом в ладони. — Мы за это в ответе.

Джек подозрительно прищурился и спросил:

— Ну и что ты теперь намерен делать?

Райли поднял голову и скорчил недовольную мину.

— Ты же сам все знаешь.

— Ты что, серьёзно?..

— А как же.

— Но...

— Я знаю все твои «но», Джек, — ответил Алекс, кладя руку ему на плечо. — И все же намерен это сделать.

Галисиец провел рукой по шее и с решимостью смертника произнес:

— Пойдем вместе.

— Ты уверен?

— Конечно, не стоило бы в это лезть, — печально улыбнулся Джек. — Но должны же мы хоть раз за эту проклятую войну сделать хоть что-то хорошее?

— Вот именно, — согласился Райли.

Он повернулся к мальчику. Тот сам не заметил, как перестал плакать, и теперь смотрел на них широко открытыми глазами.

— Вы собираетесь идти за моими родителями? — спросил он с надеждой.

— Да, собираемся.

Мальчик выскочил из-за стола и бросился на шею Райли, крепко обхватив его, словно утопающий — плывущее бревно. Потом выпустил Алекса и бросился на шею Джеку, шепотом повторяя снова и снова:

— Спасибо, спасибо, спасибо...

— Когда мальчик успокоился — Джек, кстати, тоже украдкой смахнул пару слезинок, — они стали разрабатывать отчаянный план спасения.

Они разложили на столе замызганный клочок бумаги, на котором Райли огрызком карандаша нарисовал приблизительную карту Бельчите, ориентируясь на слова ребенка и свои воспоминания о другой, настоящей карте, показанной накануне генералом.

В свете лампы нарисованный на карте город казался похожим на картофелину неправильной формы, вытянутую с востока на запад. Ферма Лопесов, где они сейчас находились, располагалась к северу от города, примерно в километре.

Конечно, эта карта была не слишком точной, но все же это лучше, чем ничего.

— Вот здесь, — он ткнул кончиком карандаша в то место, где был изображен монастырь Святого Августина, — находится монастырь, а ты сказал, будто бы слышал, что твоих родителей отвели в церковь, которая стоит... Где, ты говоришь?

— Вот здесь, — ответил Хавьер, тыча пальцем в листок.

— А где здесь комендатура? — спросил Джек.

— Что? — не понял мальчик.

— Ну, штаб, — поправился Джек. — Где заседает командование. Там еще флаги и солдаты у дверей.

— Ах, это! — сообразил наконец мальчик и снова ткнул пальцем. — Вот здесь, совсем рядом с церковью.

— Просто класс! — поморщившись, высказал свое мнение Джек.

— А ты не помнишь, сколько в городе солдат? — спросил Райли.

Мальчик безнадежно махнул рукой.

— Много! — ответил он. — Больше, чем жителей.

Алекс и Джек молча переглянулись: и без слов все было понятно.

Картина с каждой минутой получалась все более мрачная.

Отложив карандаш, Райли откинулся на спинку стула. Глядя в потолок, он пытался представить, как они смогут незамеченными добраться до церкви. О том, как они выведут целую толпу горожан, среди которых есть дети и старики, он даже думать не отваживался.

— Хавьер, — обратился он к мальчику, вспомнив, что упустил из виду кое-что важное, — сколько всего людей из вашей семьи забрали солдаты?

Мальчик кивнул и, сосредоточенно сунув в рот палец, принялся подсчитывать.

— Один. Два. Три. Семь. Четырнадцать. Девять. Пятьдесят. Двадцать. Шестнадцать...

Джек в ужасе закатил глаза, а Райли едва не рассмеялся, настолько безнадежной представлялась ему ситуация.

— Хорошо, хорошо... Ну, а на пальцах? Ты можешь показать на пальцах, сколько их?

Хавьер снова задумался, а затем принялся загибать пальцы правой руки; когда же они кончились, в ход пошли пальцы левой. Потом он снова стал загибать пальцы на правой.

— Пятнадцать человек! — воскликнул Джек.

— Не знаю, — спокойно ответил мальчик.

— Ты уверен, что именно столько, Хавьер? — настаивал Райли.

Хавьер убежденно кивнул.

— Ну хорошо, — произнес Алекс, глядя на Хоакина. — Допустим, их пятнадцать. И наверняка половина из них — дети и старики, ведь так?

— Ты действительно хочешь знать, что я об этом думаю?

— Нет. Вообще-то не хочу.

— Так я и думал, — губы Джека растянулись в улыбке. — Мы даже не знаем, как незамеченными пробраться в город.

— Точно. Кругом — голое поле и ни единого гребаного дерева, за которым можно спрятаться. Ну а ты, Хавьер, — вновь повернулся он к мальчику, — ты случайно не знаешь, как незамеченными пробраться в город?

Мальчик посмотрел на него такими глазами, как будто тот спрашивал, знает ли он, как играют в футбол.

— Конечно, знаю, — ответил он, слегка обидевшись. — По большой канаве.

— Ты серьёзно? — спросил сержант.

— Конечно, — повторил тот. — Именно по канаве я прохожу в город и обратно, с тех пор как его заняли солдаты.

— И... где же эта канава?

— Прямо за домом, — ответил мальчик, указывая себе за спину. — Она выходит из Кодо и тянется почти до самого города, точнее — до монастыря.

Райли снова взял карандаш и прочертил на карте линию, тянущуюся от фермы до маслобойни, вдоль заброшенного монастыря Святого Августина.

— Вот так? — спросил он, указывая на карту. — Вот так она проходит?

Хавьер убежденно кивнул.

— Сейчас она высохла, — печально ответил он, — потому что уже несколько месяцев не было дождя. Когда она полна воды, мы с кузенами там часто купаемся.

Райли снова взглянул на друга, и на этот раз на губах у него проступила лукавая улыбка.

— Итак, выход найден, — произнес он почти с энтузиазмом. — Не желаешь прогуляться?

Галисиец ответил ему такой же улыбкой.

— А я думал, что ты так у меня и не спросишь.