Нищий Король

ГЛАВА 9

Проснулся Заяц рано, утрений холод не дал ему доспать последние предрассветный час, небо, уже, поголубело, но солнце, ещё, не успело подняться над горизонтом.

Заяц, подрагивая от сырости, сел, опёршись спиной о стенку будки, внутри которой громко храпела его сестра, он совсем не выспался, всю ночь его беспокоили тяжёлые сновидения, о чём то страшном из далёкого прошлого, но проснувшись Заяц совершенно не мог вспомнить о чём именно.

Раскосые заячьи глаза, были всё ещё слипшимися ото сна, потому он сначала, только, услыхал мягкие шуршащие шаги по росистой траве, а уже потом взглянул на того кто их издавал.

Это оказалась маленькая худенькая девочка, лет семи — восьми, волосы, заплетённые в две косички с маленькими бантиками, были цвета зрелых пшеничных колосьев, чем она очень походила на ухаживавшую за Королём девушку, на плечах у неё была наброшена розовая курточка, из под которой торчало голубое платьице в белый горошек. Девочка что — то разлаживала по двум дощатым ящикам, да так увлечённо, что не заметила подкравшегося к ней Зайца.

— Здравствуй, девочка! — внезапно рявкнул косой ей в самое ухо.

— Ой! — испугалась девочка, но обернувшись увидела, что это, всего лишь, старый Заяц, ответила ему — И вам здрасте.

— А как тебя зовут? — спросил Заяц.

— Я всяким зайцам, больше, своего имени не говорю, — насупилась девочка — они обманщики.

— Что же, было такое, что бы тебя обманывал какой — нибудь зайка? — поинтересовался Заяц, стараясь разглядеть, что — же было в ящиках.

— Был один такой, — девочка хлюпнула носом.

— А ты, тоже, здесь живёшь? — разведовал Заяц — А с кем?

— Не скажу, — упрямилась девочка.

— Это твои мама и сестра? — угадывал косой.

— Ага, — девочка кивнула.

— А я — Заяйчик Побегайчик, — представился Заяц — вот зашёл к вам в гости. Но я очень голодный. Может ты угостишь меня чем — нибудь?

Девочка сочувственно посмотрела на косого своими наивными голубыми глазами и порывшись в одном из ящиков протянула Зайцу морковку.

— Да не таким! — Заяц нервно отпихнул от себя овощ, но спохватившись, тут же взял себя в руки — Я — Зайчик — мясоед, да, такой редкий вид зайцев, и, ещё, вдобавок — водкобух. Есть у вас дома колбаса, сало, окорок?

— Найдётся, — кивнула девочка.

— Очень хорошо, — облизнулся Заяц — а водочка, хоть один стаканчик — есть такое?

— К сожалению стаканчика нет, — грустно ответила девочка — только литровая бутылочка.

— Ну и ладно, — косой аж запрыгал — я и на литру согласен. Ты же угостишь своего нового друга — Зайчика?

Девочка на секунду призадумалась и сказала:

— Конечно же угощу!

— Тише — тише, — нервно сглотнув, зашептал Заяц — не разбуди остальных, они вчера сильно устали, пусть ещё поспят.

— Хорошо, — в тон Зайцу зашептала девочка — пусть, ещё, отдохнут, а вы, раз, уже, не спите, поможете мне отнести эти ящики.

— Чего! — Заяц мгновенно вернулся к обычному голосу — Я тебе, что носильщик?

— Только, когда поможете, — продолжала шептать девочка — получите свою водку с салом.

— Ах ты ж маленькая шантажистка! — возмутился косой.

— Не хотите — как хотите, — девочка отвернулась от Зайца и сама взяла один из ящиков.

— Ладно, уговорила, — сдался Заяц — что там тебе нужно?

— Я — очень хорошая девочка!

— Это я, уже, понял. Давай к делу.

— Здесь, с южной стороны посёлка, есть лесок, и я хожу туда, что бы покормить лесных зверьков, еда для них в вот этих ящиках, помогите их донести и получите своё угощенье.

Заяц заглянул в ящики, в них были зерно, картофель, овёс, разные ягоды, много яблок и прочей кормовой снеди.

— Ладно, — пробормотал он, поднимая ящик, — потащили.

— Тащите, — девочка подняла второй ящик и поставила поверх того, что держал косой.

— Ах ты ж бессовестная, — запричитал Заяц — как тебе не стыдно старенького зайчишку так нагружать?

— Значит как литрой водки загружаться, так не старенький? — подловила Зайца девочка — А как два лёгких ящичка снести, так чуть не развалился!

— Так водочку же я не залпом выпью, а потихоньку, стаканчик за стаканчиком, а ящики нужно нести все сразу! — ныл Заяц.

— Можете, вообще, ничего не нести, — девочке уже порядком поднадоели жалобы косого — но водки не получите!

— Да несу я, несу! — испугался Заяц — Показывай куда.

Они пошли по пустым переулками, и у Зайца постоянно было такое ощушение, что девочка нарочно ведёт его самыми ухабистыми путями.

— А что это мы ни одного человека не встречаем? — Заяц поставил ящики на землю, решив взять минуту отдыха.

— Не проснулся, ещё, никто, — ответила девочка — я всегда очень рано выхожу зверей кормить.

— Ну люди — то понятно, — Заяц осмотрелся по сторонам — но, ведь, даже собаки не лают. И ни один кот не попался, а они любят по утренней прохладе бродить.

— Если вы так беспокоитесь о животных, — девочка недовольно нахмурила брови — то лучше бы ящики несли, а не вопросы дурацкие задавали.

Заяц глубоко вдохнул, подхватил ящики и поплёлся следом за девочкой, кляня, себе под нос, всех и вся.

Но главное испытание его поджидало в конце пути — отвесный песчанный подъём. Поднимаясь по нему на верх, Заяц заплевал себе всю манишку, кроя матом, треклятый песок, в котором, под грузом ящиков, он, при каждом шаге, увязал, чуть ли не по щиколотку.

Когда, наконец, показались два деревянные кормушки, Заяц упал перед ними мордой в траву и, приходил в себя минут пять.

— Как ты доносишь это каждый раз? — спросил он, не поднимая морды.

— Легко, вот видите эту штуку, — девочка указала на торчавшую из травы лебёдку — а внизу есть крючёк, я подцепляю на него, а потом, вращаю здесь вот эту ручку, — она покрутила красную ручку — и всё поднимается.

— Что же ты сразу этого не сказала? — Заяц злобно плюнул.

— А зачем технику изнашивать, когда есть вы, — пояснила девочка и весело рассмеялась.

— Маленькая мерзавка, — прошептал Заяц с трудом встав на задние лапы, но вместо леса его взору открылась заболоченная покрытая мхом местность, с редкими высокими осинами и гнилостными испарениями — а где же твой лес? — спросил Заяц.

— Его давно вырубили, — ответила девочка — начисто, теперь здесь одни непроходимые болота.

— Так а кому же мы принесли корм?

— Я надеюсь, что зверушки когда — нибудь вернуться и потому постоянно приношу им еду.

Заяц заглянул в кормушку — там действительно было наваленно, уже, гниющих кормов.

— То есть, когда лес, ещё, был ты, уже тогда, подкармливала зверей? — уточнил Заяц.

— Конечно! — кивнула девочка.

— А сколько тебе лет? — неожиданно задал неуместный вопрос косой.

— Скоро будет восемь, — девочка высыпала содержимое ящика в кормушку — в конце этого месяца, но вам, как чужому, я не должна этого говорить.

— А я думал, что мы, уже подружились, — сказал Заяц.

— Нет, мы с вами — не друзья, — упрямо толковала своё девочка.

— Ну хрен с тобой! — вспылил косой, но, вспомнив про обещанную водочку, тут же спохватился — Нехорошо быть такой злой и вредной и не дружить с милым зайчиком — побегайчиком.

— Вовсе вы и не милый, — девочка всучила Зайцу пустые ящики — на самом деле — вы гадкий и злой.

Обратный путь проделали в полном молчании. Заяц никак не мог понять, как же этой маленькой мерзавке удалось его раскусить, ведь он был осторожен и ничем себя не выдавал, неужели же по морде видно? Он, даже, поглядел на своё отражение в грязной лужице — оттуда на него поглядела спитая, наглая рожа, с хитрым прищуром.

— Да нет, — пробормотал Заяц — вид, вроде, ителлигентный…

Когда косой с девочкой вернулись домой, Король, ещё, крепко спал, но уже, заботливо укрытый шерстянным одеялом, что бы утренний холодок не застудил Величество.

Девушка тщательно, на стиральной доске, выдраивала спортивный костюм Короля, хотя со вчерашнего вечера и неодёванный. Заяц, проходя рядом, поскользнулся на мыльной луже и, упав на спину, перевернул ушат с водой.

— Вот же падло неуклюжее! — девушка размахнулась и хлестнула Зайца мокрыми спортивными штанами.

Косой испуганно фыркнул, подскочил и спрятался за девочку.

— Ты меньше води дружбу с такими голодранцами, — в приказном порядке сказала девочке старшая сестра — они все — заядлые халявщики!

— А я с ним и не дружу, — ответила девочка, она подобрала, уроненные Зайцем ящики и пошла с ними за дом, косой, поскакал за ней, прикрываясь девочкой от возможных ударов мокрыми портками, что, как он познал, довольно таки неприятная процедура.

Когда они зашли за дом и девочка поставила ящики возле стенки, Заяц нежно — ласково, как только мог, почти пропел:

Девочка внимательно выслушала косого, показала ему язык и уежала прочь.

Заяц, сообразивший, что расчёта не будет, кинулся за ней, но девочка, уже, успела забежать на веранду, где стирала её сестра и где косоглазый лиходей не посмел её преследовать. Девочка, ещё, раз показала разъярённому Зайцу язык и заскочила в дом, хлопнув за собой дверью.

— Вот же твою мать нехай! — Заяц подобрал кирпич и, хотел было, зашвырнуть им в окно, за которым всё та же девочка, продолжала корчить ему рожи, но тут его остановила чья — то мохнатая лапа.

Это была его сестра.

— Лучше не делай этого, — посоветовала она ему.

Заяц опустил лапу с кирпичом, поглядел на сестру и, почему — то побоялся спрашивать, от чего это лучше не делать, а, напротив, аккуратно положил кирпич туда откуда взял.

— Ну ты видела какова маленькая нахалка, — оправдывался Заяц, показывая на девочку в окне — та активно гримасничала, строя косому самые оскорбительные рожицы.

— Ты, тоже, такой был, — хмыкнула Зайчиха — да в принципе и остался.

— Да, но я же из благородного рода Великих плотоядных зайцев, — косой значительно потряс щеками, разбрызгивая по сторонам мокроты — а что позволену зайцу, то не допустимо для всяких там… — от злости он сбился, не зная какое ругательство подобрать.

— Лучше уймись и пошли завтракать, — предложила Зайчиха и пошла к будке возле которой стояла вчерашняя миска с гнилыми овощами.

Заяц, неохотно взял морковку, и, с кислой миной, принялся за еду.

— Ты знаешь, — громко чавкая сказал он сестре — этим утром со мной приключились удивительные вещи, — и он вкратце рассказал Зайчихе о том, как ходил с девочкой кормить зверей.

— Да уж, воистину удивительные вещи, — согласилась Зайчиха — тебя обвёл вокруг пальца малолетний ребёнок! Ты оказался ещё большим болваном, чем я о тебе думала.

Заяц злобно фыркнул:

— Тебе, лишь бы, меня охаять, — он выловил подмышкой жирную блоху и съел её — а меж тем, не зришь главного. Маленькая негодница сказала мне, что её, уже, обманывал какой — то заяц. Это мог быть, только, я. Но я её впервые вижу. Остаёшься ты. Ты бывала здесь раньше, ась?

— Так же, как и ты, — Зайчиху раздражали глупые распросы брата.

— Тогда кто это был? — Заяц, в задумчивости, почесал маковку — И вот ещё, что. Она рассказывала, что ходила кормить этих треклятых бездельников — зверей, ещё, до вырубки. А вырубили там хорошо, даже пней не осталось, но я видел там осины, которым не меньше десяти — двенадцати лет.

— И что? — зевнула Зайчиха.

— А то, что ей самой нет, ещё, и восьми лет! — выпалил Заяц, сам восхищаясь собственной прозорливости — Ну, что ты на это скажешь?

— Скажу, то же самое, что, уже, говорила, — устало выдохнула Зайчиха — ты, братец — сущий болван!

— Не сущий, а — писающий, — обиделся Заяц.

Зайчиха, только, покачала головой с видом полного бессилия.

— Жри, уже, молча, — сказала она.

Косой вертел в лапах огрызок моркови, откусывая от него, он каждый раз кривился, стараясь не вдыхать, исходивший от овоща, гнилостный запах. А тут Зайцу в нос ударил соблазнительнейщий аромат поджаривавышегося жаркого — это начали готовить завтрак для Его Величества.

— И чего это он там обжирается, — возмутился косой — а мы должны давиться этими отходами!

— Ну пойди, попроси, может и тебя угостят, — хихикнула Зайчиха — если, конечно, вчерашнего тебе было не достаточно.

— Это всё та злобная старуха, мамка ихняя, — сказал Заяц — но пока её нет и эта молодуха сама, можно и поживиться.

— Как?

— А, разве, ты не помнишь, какая обо мне шла слава в былые — то времена?

— Помню, — кивнула Зайчиха — главным мудаком во всём лесу тебя прозвали. Даже грамоту выдали.

— Да я не о том, — отмахнулся Заяц — я про то, когда я совхозом заправлял.

— А — а — а… — протянула Зайчиха, напрягая память — точно — точно, припоминаю, тебя, если не ошибаюсь, и там, тоже, на звание главного мудака выдвинули?

— Вот заладила ты одно и тоже, — окрысился косой — между прочим, помимо мудачества, я был, ещё, известен, как опаснейший для женского полу соблазнитель и охмуритель! — Заяц надул тощую грудь и подбаченился — Сколько я бабёнок — то совратил, и холостых и замужних, и старых, и несовершенно летних. Ух, я гроза был!

— Ну был, — согласилась Зайчиха — это ты сейчас к чему? У нас — не вечер воспоминаний.

— А к тому, что, ещё, остался порох в пороховницах! — Заяц хлопнул себя по ляжкам — Я эту девку в два счёта развращу! А в награду она меня попотчует на славу!

— Два счёта? — с сомнением переспросила Зайчиха — А сможешь?

— Раньше и того быстрее управлялся, — заверил Зац — стоило мне только оком на бабу кинуть — и она вся моя!

— Это ты — молодец, — похвалила Зайчиха брата — вот, только, одна маленькая формальность — ты над теми бабами начальством был.

— И что? — не понял Заяц — Это тут к чему? Здесь нет никакой связи. Пост я занимал за своё трудолюбие, ум, и смекалку, просто, женщины, они, знаешь ли, любят умных и сообразительных, которые умеют добиться своего. К тому же соблазнитель я от природы, дана мне над бабьим народом такая власть, что ни одна устоять не могла, так что и, нынче, как — то справлюсь.

— Ну — ну, — усмехнулась Зайчиха — надежды юношей питают, — немного перефразировала она слова поэта.

— А за то, что ты во мне сомневалась, — обиделся Заяц — я велю тебя к столу не приглашать!

— Ой — ой — ой! — деланно испугалась Зайчиха — Какой злопамятный! Обольстителю быть таким злопамятным ни к лицу!

— Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда сведу с ума эту молодуху, так что и мать не помешает, буду барином за столом сидеть — пироги лопать, а тебе останется, только, слюни пускать! — Заяц разошёлся не на шутку.

— Ну по части пускания слюней, тут я тебя вряд ли перещеголяю! — от приступа истерического смеха Зайчиха завалилась на бок.

— Давай потешайся, — от злости Заяц чуть не плакал — но мой медот соблазнения, ещё, ни разу меня не подвёл, так сказать — сто из ста!

Но Зайчиха не внимала авторитетным доводам брата и продолжала качаться по земле истошно гогоча.

Заяц насупился, круто развернулся и, с грозным видом, зашагал к летней кухне, из распахнутого окна которой и исходили дразнящие аппетитные ароматы.

В маленьком помещении кухни было парко. На плите кипели кастрюли и что — то жарилось в сковородках, сильно пахло луком и специями.

Заяц немного постоял, нерешаясь войти, затем, осторожно засунул в дверной проём, сперва ушастую голову, увидел, что девушка готовившая завтрак для Короля — одна и тогда вошёл целиком.

Девушка была полностью поглощенна готовкой и не заметила, что в кухню к ней пробрался хитроумный Заяц.

Косой неспешно, но неотвратимо приближался, попутно изучая обстановку — он оглядел разделочный стол с нарубленной большими кусками свининной, стол для нарезки овощей — на нём лежала груда нарезанного кольцами лука и моркови, но что самое важное, на подоконнике, за занавеской, косой углядел целую четверть, полностью заполненную самогоном, чистоту которого не спутаешь ни с каким другим напитком.

У стены стояла маленькая, старая кушетка.

— Как раз то что надо, — подумалось Зайцу и он лапой потрогал её поверхность — жестковата… но что поделаешь.

Заяц подкрался к девушке вплотную и со всего маху, как вьючную скотину, хлопнул её пониже спины.

От неожиданности девушка взвизгнула, выронила ополонник и быстро обернулась, что бы лицом встретить опасность, но никого не увидела.

— Я здесь, — позвал её Заяц, он, уже, развалился на кушетке — присоединяйся, — он похлопал лапкой по кушетке, приглашая девушку к себе.

Но та продолжала стоять на месте, не поддаваясь соблазну.

— Ну чего ты медлишь? — Заяц подпёр щёку лапой и томным взглядом уставился на расстерянную девушку — Я не привык ждать, мои распоряжения исполняются незамедлительно.

— Ты о чём? — спросила его девушка толи покорно, толи грубо.

— Я о том, что когда я был высоким руководителем, большой шишкой, то мои приказы исполнялись тот час, а того кто не успевал или выполнял поставленную задачу недостаточно качественно, я строго наказывал. Хочешь, я и тебя накажу?

— Был? — повторила девушка и лицо её из растерянного стало откровенно презрительным.

— Да, увы, сейчас я пребываю в вынужденной отставке, — вздохнул Заяц — ах, если бы ты знала как нелегка жизнь начальника — пенсионера, как тоскует моё сердце по службе. Невоносимо! — он манерно закатил косые глаза — Так приди же скорей и утешь меня! — он словно весь растёкся по кушетке, разбросав в стороны лапки.

Зайчиха, в задумчивости лежала, опёршись затылком о стенку будки и крутила в лапке лорнет, когда её внимание привлёк звук открывшегося окна. Она повернула голову — это в летней кухне распахнулось окно и из него высунулась рука, державшая за уши её единородного брата, тот поджал под себя задние лапки и дрожал, как осиновый лист. Рука размахнулась и запустила зайца в цветочную клумбу с ландышами.

— У — у — у!!! — провыл косой пролетая по воздуху и рухнул в грядку, пропахав носом землю, он немного отдышался и встав, оправил жилет, который из небесно — голубого, уже, превратился в жёлто — зелёный с коричневыми пятнами и как ни в чём не бывало зашагал к сестре. Вслед ему из распахнутого окна летней кухни полился поток отборнейшей брани, да таких выражений постыдились бы и портовые грузчики, от гнетушей тяжести оборотов на клумбе тот час увяли все ландыши, их цветочки — колокольчики высохли и почернели, истлев за доли секунды.

Когда Зайца накрыло цунами трёхэтажного мата, такой силы, что он и никогда бы не поверил, что бывает и такое, бедный зверёк зажал лапами уши и упал, стараясь зарыться головой в землю.

Зайчиха, видевшая всё это, успела заскочить в будку, пол которой был устлан старой вонючей постилкой, Зайчиха схватила эту тряпку и, обмотав её вокруг головы, упала на пол, чувствуя, как под порывом брани затряслись досчатые стенки ветхого строения.

Мат крепчал — деревья гнулись. Но в тот момент, когда отдельные его порывы начали доходить до мирно спящего Короля и покачивать его гамак, девушка резко закрыла рот и захлопнула ставни окно.

Заяц сидел на земле, перед его глазами плыли распятые мальчики в трусиках, голова кружилась и он едва чувствовал, хлёсткие удары по щекам, которыми сестра приводила его в чувство.

— По — моему я — оглох, — пробормотал он, когда немного пришёл в себя, потом пощёлкал пальцами над ухом — а нет, — он облегчённо вздохнул.

— Но уши — то подвяли, — сказала Зайчиха и загнула Зайцу на глаза одно его ухо — кончик усох и скукожился — так что не сработала твоя методика, — добавила Зайчиха.

— Действительно не сработала, — пролепетал Заяц — а она ни разу сбою не давала, я действовал точно по шаблону, как и сто раз до этого, но вот, впервые, такой негативный результат. Это очень странно, — он пошатываясь встал на задние лапы — я сразу почувствовал что — то здесь не так. Здесь все какие — то ненормальные. И, по — моему, чем скорее мы отсюда уберёмся, тем лучше. Я сейчас же скажу Королю, что бы собирался, только пускай, сперва, бензину у них выбъет, он же у них, почему — то, в фаворе.

— Сидел бы тихо, — порекомендовала Зайчиха — мало тебе, что ли, приключений на сегодня?

— Некогда нам рассиживаться, — отмахнулся Заяц — ты, в конце концов, не забывай, что у нас коллектора на хвосте, а мы тут прохлаждаемся без нужды и без толку. И ладно бы — мы, а так одна эта королевская морда жирует, а мы утеснения терпим, — Заяц топнул ножкой — так что я сейчас же с ним переговорю, тем более, пока, его никто не стережёт.

Действительно, Король дрых, пуская слюни в подушку, без всякого надзора со стороны хозяек. Пухлые мясистые губы монарха при выдохе издавали звук:

— Пу — у — уфф… — а нога, вылезшая из — под одеяла, подёргивалась, Королю снилось, что он буцает нерадивых хлопов под костлявые зады.

Заяц был полон решимости, аж, пока, не дошёл до самой веранды, но перед ступеньками им, опять, овладела непонятная робость, которую он, уже, не первый раз испытывал в этом странном месте.

Заяц покосился по сторонам, прислушался к звукам — полнейшая тишина, та самая абсолютная тишина, которая немало насторожила его, ещё, с утра, теперь, в одиннадцатом часу, казалась ещё более подозрительной.

Заяц, тихонько, что бы не скрипнула ни одна половица, поднялся на первую ступеньку, и тут же, как будто под ступенькой была вмонтированна сигнализация, дверь дома распахнулась и на веранду, как Фурия, вылетела старуха — мать, волосы растрёпанны, глаза горят адским пламенем, а в руках топор с громадным, остро заточенным топорищем — таким, только, головы рубить, да как заорёт:

— Животным сюда нельзя!

Зайца тут же как ветром сдуло. Делая прыжки в три — четыре фута, он за три секунды, оказался возле, хрустящей капустным кочаном сестры и, даже не пожелав ей приятного аппетита, забился в будку.

— Ну как, поговорил? — Зайчиха постучала по стенке будки.

— Что — то мне подсказало, что это напрасное дело, — стуча зубами ответил из будки Заяц — Его Величество, ещё, почивают, как — нибудь потом разберёмся.

— Разбиритесь, — поддержала Зайчиха — а я, пока, пойду прошвырнусть по окрестностям.

Она встала, потянулась, поправила пучок взлохмаченных седых волос на макушке, взяла монокль, поглядел через него и выругалась, оба стёклышка лопнули от прошедшего матерного урагана, но не выкидывать же из — за этого такую хорошую вещь, ведь, с моноклем, оно солиднее. И, Зайчиха, удерживая монокль на носу, гордо прошла через двор, гляде себе под ноги. Мать — старуха, теперь, сидела на кресле — кочалке и провела Зайчиху злобным взглядом, готовая в любой момент кинуться на неё с топором, который она не выпускала из сухих жилистых рук.

Зайчиха старалась казаться совершенно спокойной, но по вытянувшися, дрожащим ушам, было видно насколько она напряжена и улавливает каждый звук и, только, выйдя за ворота Зайчиха облегчённо выдохнула, убрала с носа бесполезный лорнет и поскакала по своим заячьим делам.

Заяц же посмел вылезти из будки, только, когда услышал, что мать и девушка принялись будить Короля.

Его Величество, спросони, брыкался и лягался, будто бы его будили на работу. Он невнятно ругался и, пока, его вынимали из гамака, отпустил старухе — матери пару пощёчин. С трудом двум женщинам, удалость, поднять монарха и довести да ванны, но, едва, завидев воду, такой капризный по утрам, Король заупрямился, стал кричать, что не полезет в воду, что шампунь шиплет ему глазки. Уговорить его удалось, только, сунув ему в рот свежевыпеченный пирожок с мясом и, пока, он жевал, его тёрли щётками и скребли скребками, бороду вымыли с особым маслом — для улучшения роста волос, а пучки волос торчавшие из ушей, как ноги трубочиста из трубы, обрезали маникюрными ножничками. Как следует помыв, Его Величество обтёрли махровыми полотенцами, а лицо натёрли огуречным лосьоном.

Окончив водные процедуры, Короля усадили за стол. Сегодня стол был накрыт обильней вчерашнего — запечённая утка с рисом, балык свиной, сырный суп с креветками, пирожки с мясом и с повидлом (всё в одном), ананасы, клубника, персики и, что особо обрадовало Короля — это стерлядь.

— Вот это я люблю больше всего! — обрадовался он и подняв рыбину за хвост, озорно спросил — А знаете почему?

Девушка и её мать, мило улыбаясь, дружно покачали головами, мол, не знаем сирые, не ведаем.

— А вот почему! — и Король швырнул рыбой в голову матери, от чего сам же пришёл в неописуемый восторг.

Женщины залились неудержимым хохотом.

— Ай, да Ваше Превеликое! Ай да шутник! Ай да остроумец! — наперебой нахваливали они Короля — Обычно такие штуки, только, крепко пьющие откалывают, а наш Король и на трезвую может! Что за диво! И пить не нужно! Пьяный — то проспится, а Король — никогда!

Его Величество, действительно за столом алкоголя не употреблял, так как от предложенного самогона он отказался, а взять хорошего вина было негде.

Кушал Его Величество плотно и долго — практически весь день, прерываясь на походы в нужник, куда его сопровождала девушка, безотлучно находившаяся с ним.

За чаем, часов около пяти вечера, Король пожелал развлечений, но так как слушанье пластинок на граммофоне, он считал уделом бедняков и признавал, исключительно живое выступление, то девушка взялась петь для утехи Его Величества, голос у неё оказался хорошо поставленный, чувствовалась школа. Исполняла она песни Ваенги.

— Скучно получается, — остановил исполнительницу Король — что это за выступление и без подтанцовки, всегда вокруг певца должен скакать какой — нибудь кардибалет, зритель любит, что бы мелькало, что бы на сцене было суетно и непонятно.

Сперва танцевать хотела подрядиться сама мать, но Король вспомнил, что этим талантом в должной мере обладает Заец, и, по пожеланию монарха, косой был допущен на веранду, где, за хорошее хореографическое выступление ему посулили бублик и рюмку самогону.

И концерт начался! Девушка высоко тянула:

Заяц изворачивался, как только мог: и давал в присядку, и с канатиками, крутился вокруг ножки стола, выкручивал лапками какие — то безумные па, тряс хвостиком, хлопал ушами, короче радовал публику, как мог и отрабатывал свой гонорар на совесть.

Старуха — мать прихлопывала в ладоши и притопывала ногами, не забывая подливать Королю в блюдце кипятку из самовара.

От представления у Короля разыгрывался волчий аппетит, и он кушал с удвоенной жадностью, сейчас всё напоминало ему дни благоденствия, когда он вот так же сиживал в большой трапезной королевского дворца, а шуты — холопы развлекали его.

Король оторвал кусок от пухлого пирога начинённого голубями и швырнул на пол. Куски раскатились по всей веранде и Заяц, извиваясь змейкой ползал по полу, собирая крошки и жадно засовывая в рот, подобно лохматому пылесосу. Собрав всё, Заяц вскочил и, забив лапками по полу, врезал настоящую ирландскую джигу! Джига под песни Ваенги — это было что — то! Тонкий элитарный вкус.

Ещё не раз Его Величество одаривало косого объедками со своего стола, и Заяц, преисполненный благодарности от королевских щедрот, уже изготовился сплясать танго в одиночестве, но его, совершенно неожиданно, оборвал раскат грома и, с резким порывом ветра, ударил ливень, ледяной, он сплошной стеной обрушился на землю.

Ветер задувал холодные капли на веранду, они, со звоном падали в опустошённые чашки и тарелки, бья в них, как в литавры.

Мать и дочь, тут же подняли Его Величество под руки и завели в дом, укрыв от непогоды.

Заяц остался стоять один одинёшинек, никто и не вспомнил про обещанную рюмку водки.

— Разве ж можно так с честным труженником поступать? — у Зайца, от несправедливости, навернулись слёзы на глаза — Если подрядили на работу — заплатите, нельзя лишать честно заработанного…

Но, естественно никто обделённому косому не ответил, ибо было некому.

Тут Заяц поднял глаза на стол, все так спешно ушли, что стол остался неприбранным.

Заяц обрадовался, с разбегу запрыгнул в кресло — качалку, всё ещё тёплую от королевского седалища, раскинул лапы пощире, что бы загрести побольше, но, увы, Король успел съесть, абсолютно всё, в тарелках Зайца ждала, только, мутная дождевая вода, даже в самоваре не осталась ни капли кипятка. Заяц психанул и рванув за скатерть, сбросил со стола все приборы.

Сквозь шум дождя, Заяц расслышал, как хлопнули ворота, и мимо веранды пробежала, вся насквозь мокрая, Заяйчиха.

— Ты где таскалась, старая? — крикнул сестре вслед Заяц, но она либо не расслышала вопроса, либо не посчитала нужным отвечать брату, да и где тут останавливаться при таком потопе, и Зайчиха побежала в будку — Тьфу на тебя, дура старая! — прокричал ей вдогонку Заяц, храбрый от уверенности, что в такой дождь и на таком расстоянии она, точно, ничего не расслышит.

Затем он нервным шагом побродил взад — вперёд по веранде, когда заметил возле королевской ванны, какой — то пузырёк. Заяц схватил его и, щурясь в сумеречном свете, с трудом различил надпись на этикетке.

— Огуречный лосьон! — обрадованно воскликнул косой — Почти полный!

Он скрутил крышечку и блажённо вдохнул аромат исходивший из пузырька.

— А — а — а… — промычал Заяц и глаза его закатились, а хвостик задрожал.

Он, поскорее, подобрал с полу скатерть, выбрал чистый, не заляпанный остатками королевского пиршенства, край и приложив его к губам, влил через него лосьон себе прямо в слюнявый рот.

— Ух! — выдохнул косой и занюхнул скатертью.

Тут же у него на сердце отлегло, в теле появилась приятная лёгкость, а в сметенном разуме покой. Ему в голову пришло простое и одновременно гениальное решение — вместо того, что бы идти под тким ливнем к будке, в которую, к тому же, гарантированно, сестра его не впустит, можно остаться, здесь, на веранде, и хорошо выспаться в королевском гамаке. Так косой и поступил. Залез в гамак, зарылся с головой под одеяло, и под убаюкивающий шум дождя, быстро уснул, разморенный огуречным лосьоном.

Ветер, размеренно покачивавший гамак, к полуночи стих, прекратился и ливень, только, ещё, редкие капли падали с вызвездившегося неба и, монотонно, капали с водостока крыши в пластиковую бочку для набора воды. Бочка, уже, переполнилась и вода, большими слезинами, скатывалась по её стенкам. Всё это, сквозь сон, слышал Заяц, выставив одно ухо из — под одеяла. Монотонность, плавность звуков, убаюкивала косого, ему стало жарко под одеялом и он выставил мордочку наружу и, тут, синее свечение ударило ему в глаза и разбудило его.

Заяц приоткрыл слипшиеся глаза — свет исходил из дому, из окна. Косой тихонько выпрыгнул из гамака и, бесшумно подобравшись к окну, прильнул к стеклу. В комнате работал телевизор, от него — то и исходило синее свечение. А возле самого окна стоял диван и заяц различил большую лохматую голову Короля, откинувшуюся на спинку дивана. Рядом с ним, глядя на монарха влюблёнными глазамми, сидела девушка. Заяц прижался к стеклу ухом и напряг слух.

— Ваше Превеликое, — щебетала девушка, гладя Короля по мохнатой руке — а какого, собственно, королевства вы государь?

— Многоземельного, — зевнул Король.

— Нашего! — девушка радостно всплеснула руками — Ой, как хорошо! И переезжать мне никуда не придётся, гражданство менять!

— Куда переезжать? — не допонял Король, он смотрел телевизор, а собеседницу слушал вполуха.

— Никуда! В этом — то и прелесть! — девушка кокетливо поправила волосы — Вот захочет Ваше Величество меня замуж взять, а мне и пачпорт выделывать не нужно, всё готово! Вы — Король Многоземельный, а я гражданка вашего королевства, по — моему, это — судьба!

— Чево? — Король перевёл взгляд надевушку — У меня в королевстве миллионов с пятьдесят баб, все гражданки Многоземельного Королевства, все мои подданные, эдак по твоей логике я должен их всех замуж взять?

— Если пожелаете, — сразу согласилась девушка — я не буду возражать, но чур я — первая жена, по статусу. Очерёдность меня не волнует. Видите какая я буду добрая жена — покладистая, с широкими взглядами. Какая — другая вас за такие дела пилила бы денно и нощно, а я и слова худого не скажу, только замуж возьмите.

— Так не положено у нас, что бы у монарха было больше одной официальной супружницы — такой закон, — Король задумчиво поскрёб бороду.

— Так измените закон, сир, что вам стоит?

— Это просто так не делается, — чувствовалось, что Королю этот разговор не очень приятен — этот закон не просто так придуман, там дело в престолонаследовании, — Величество на миг задумался, выдумывая оправдание, но ничего толкового ему в голову не приходило, и он, вдруг, вспомнил — кстати, я, уже, женат! — с облегчением, неожиданно вспомнил он.

— И где она, ваша королева? — спросила девушка.

Король нахмурился.

— А кто её знает, — пробурчал он — шляется где — то, распутница. Совсем меня забросила, позабыла. Никогда я от неё добра не видел, всю жизнь с ней промаялся.

— Вот видите, Ваше Величество, она недостойна вас, — девушка прижалась щекой к покатому плечу Короля — я буду лучше её, всегда буду преданна королю и короне. Дайте ей развод и возьмите меня, вместо неё, в жёны.

Король вздрогнул, до того холодной оказалась кругленькая щёчка, лёгшая ему на плечо, что у него по спине пробежали мурашки.

— Это, конечно возможно, — медленно проговорил он — но… я когда женился, мне за женой богатое приданное давали, собственно, целое королевство и дали. А у тебя где приданное, достойное короля? Ты же, навроде, бесприданница. К тому же и происхождения не благородного, а я, даже, любовниц беру с доплатой. Один раз, только, задаром взял, теперь, вот, жалею…

— Ах, Ваше Величество, — прошептала девушка так, что Заяц еле расслышал — как вы жестоки! Вы не представляете, как я обрадовалась, когда увидела вас! Наконец мой король пришёл за мной, я столько долгих лет ждала вас. Вы не представляете, как мне здесь одиноко и тоскливо, отчаянье просто разрывает меня изнутри, — губы у неё скривились, она едва не плакала — и, только, вы дали мне надежду на спасение и тут же её отбираете. Прошу вас заберите меня отсюда, спасите меня…

— Ну что ты, прямо так уж… — растерянно пробурчал Король — не стоит излишне драматизировать.

— Я не драматизирую, — девушка обронила на мягкое, пухленькое плечо монарха слезинку — наоборот, я держусь как могу, но чувствую силы покидают меня, вы моя последняя надежда, мой долгожданный возлюбленный.

Слезинка, упавшая на плечо государя, оказалась поразительно холодна, как снежинка в лютый мороз. Король вздрогнул и покосился на собеседницу, её глаза были затуманенны неподдельным горем.

— Ну ты пойми, мне же невыгодно вступать с тобой в брак, — сказал монарх.

— Да, я всё понимаю, — тихо ответила девушка — ничего не поделаешь, видно это моя судьба оставаться здесь, покинутой и забытой своим Королём, — она тяжело вздохнула — а я из — за вас не поступила в унивеситет, не пошла на вступительные экзамены, боялась, что вы не потерпите, что бы ваша будущая жена жила в общежитии, навлекая тем на себя излишние подозрения, ведь как говорится — жена Цезаря должна быть вне подозрений… Боюсь, даже, представить, что матушка скажет, когда узнает об этом!

— Это ты сильно поспешила, — Король был поражён открывшимися подробностями — науки, это конечно, бессмысленное времяпровождение для дураков…

— Но я же надеялась на вас, на вашу честность и благородство, — прервала его девушка — а вы же, намеренны покинуть меня одну, жестокосердный…

— Ну я ещё не совсем определился, — Король взял в руку пульт дистанционного управления и стал переключать каналы — что — это у вас тут двести каналов, но везде одно и тоже?

— Так во всём королевстве, — объяснила девушка — на всех частотах, только один канал — Первый Правдивый.

— Ах да, — припомнил Король — я же сам все остальные запретил. Совсем запамятовал. Но так я же сам это говно не смотрю, не мудренно, что из головы вылетело, — Король заметил, что девушка продолжает смотреть на него влюблёнными преданными глазами, от этого взгляда ему было не по себе, и он поёрзав на месте сказал — да не переживай ты так, заберу я тебя с собой. Жениться, пока, не обещаю. Ну как минимум, до того, как порешаю все вопросы с тестем, а там видно будет. В принципе, я давно развестись хотел, сразу же на второй день после свадьбы, но мне совесть не позволяла, да, совесть… и деньги, которые были у её родителей.

— Как вы великодушны! — девушка ещё крепче прижалась к монарху — Я знала, я верила, что вы не бросите меня!

— И как люди это смотрят? — Король удивлённо приподнял брови, просмотр телепрограммы быстро отвлёк его от разговора, который он посчитал оконченным, но тут девушка, самым обыденным тоном произнесла фразу резко впечатлившую Его Величество.

— Вам осталось, только, сразить чудовищного великана и можете смело меня забирать, матушка очень обрадуется, — сказала она.

— Не понял, — Король резко повернул к девушке своё, перекосившееся от радостной новости лицо — кого — кого сразить? И кому?

— Да, есть такая мелочь, — невинным тоном сказала девушка — здесь, по соседству, проживает великан — людоед, и он не отпустит меня без боя. Всякий кто пытался меня вызволить сталкивался с ним.

— То есть, уже были желающие?! — воскликнул Король — И судя по тому, что ты всё ещё здесь, то встреча с великаном для них закончилась плачевно!

— Да, — подтвердила девушка — но они меня совершенно не беспокоят, они не были королями.

— Да откуда у вас, вообще, взялся этот великан?! — разнервничался Его Величество — Разводите вы их, что ли! Разве у нас не было войны с горными великанами — людоедами? Как этот — то на территорию королевства пробрался? Почему его не интернировали?

— Всё так, Ваше Превеликое, — подтвердила девушка — была война с великанами — людоедами, столетняя, и никак великаны не могли захватить и пяди Многоземельного королевства, ибо к войне были, абсолютно, не приспособленны и при малейшей угрозе — просто убегали, но потом вы объявили земельную реформу, что бы попродавать землицы королевской, помните?

— Допустим припоминаю, — буркнул Король — это был вынужденный шаг, я, как просвящённый монарх, не мог больше поддерживать ретроградство и объявил, что земля — это такой же товар, как, к примеру, и булка хлеба, ведь если можно продавать хлеб, отчего же не продавать и землицу? Тем более, я не всё распродавал, только часть королевских земель, да пару десятков миллионов акров у крестьян конфисковал, не просто так, конечно, а за долги, точно не помню уже за какие, но что — то я там придумал. Я был вынужден так поступить, у меня была острейшая нехватка финансов, я реализовывал свой великий проект — сто новых дворцов для короля. Согласно этого проекта я должен был стать самым дворцовым королём в мире! К славе и гордости Королевства Многоземельного! И дворцы планировалось строить не только в самом Королевстве Многоземельном, но и на южном побережье Испании, в Италии, в Швейцарии, при чём там, мне даже удалось сэкономить — купил, уже готовые палаццо и несколько замков, правдо, довольно таки старых.

— Вы очень мудро поступили, — восхитилась деяниями Короля девушка — но вот, тогда — то, великаны и купили часть королевства, которую не могли сто лет захватить. Правда, поначалу, людей они не трогали.

— Видишь, как хорошо получилось, — заметил Король.

— Да, очень хорошо. Сначала они вырубили все леса и продали их, так они отбили расходы на покупку земли. Потом они выкопали все драгоценные залежи и, тоже, продали, и вот, только, после этого они принялись за население, всех, кто не успел или не смог бежать они поели, никого не осталось, ни человека ни животного, а теперь они понастроили себе замков повсюду и благоденствуют.

— Невелика беда, — отмахнулся Король — в остальной части королевства, хоть и нету великанов, а ситуация не сильно отличается, так что нечего на судьбу роптать, такой уж удел положен, господам — богатеть, хлопам — бездельникам — терпеть нужду и всяческие невзгоды, и по делом, ибо бездельники и тунеядцы, а к тому же, ещё, и завистники, сами ничего в жизни не добились, только что и могут на чужое добро слюни пускать, да честное имя благородных господ порочить, — Король аж закашлялся, до того яро отстаивал справедливость — а этот твой великан, его замок далеко ли отсюда? Может я сбежать успею?

— Не успеешь, — огорчила Короля девушка — у этого, у одного, замка нет, и живёт он на нашей улице, так что, стоит тебе, только, показаться за двором, тут же он тебя и схватит.

— Во дела! — подумал Заяц и прижался лбом к стеклу, ему очень хотелось увидеть выражение лица Его Величества после такой приятной новости, но вместо этого косой встретил взглядом два холодных огонька, пронизавших его до самого нутра. Это были глаза старухи — матери, оказалось она из темноты соседней комнаты внимательно следила за Королём. Её взгляд встретился с взглядом косого, и тот, отпрянув в ужасе от окна, свалился на пол.

Испугавшись, что звук падения мог привлечь Короля и, что хуже, женскую часть обитателей дома, Заяц, на четвереньках, рванул с веранды, молнией пронёсся по двору, хлюпая в глубоких лужах грязной водой, и заскочил в будку, где, не взирая на укусы полусонной сестры, надёжно забился в угол, и лежал так, стуча зубами, до самого рассвета.