Нити судьбы

Глава 8

Разве можно за несколько минут полностью исцелить панику и недоверие? Нет, конечно же. Поэтому Мэй не выгоняла людей из замка, не приказывала, а просто предлагала им вернуться в свои дома и ничего не бояться. Никто не уходил, но на это она и не рассчитывала. Девушка понимала, что здесь им легче, вместе не так страшно. К тому же, их жизнь теперь круто изменилась, и жители Риона имели право знать, что их ждёт в будущем.

Когда Мэй спустилась к воротам, вошедшие в них воины Латернона дружно упали на одно колено и торжественно принесли ей клятву верности. Люди Риона должны были видеть это, и они видели. Приказ увести войско обратно за реку Таор на латернонские земли они тоже слышали и заметно приободрились, когда трое из четверых воинов отправились этот приказ выполнять. А когда оставшийся командир объяснил, что войско прибыло только для того, чтобы оказать помощь в поимке тех, кто напал на лордов Латернона, все поняли, что боялись зря. Но никто так и не пошёл домой.

Мэй позволила им это, хотя присутствие в замке такого количества людей некоторым образом осложняло приготовления к приезду короля. Впрочем, слуги тоже ещё не оправились от пережитого потрясения, поэтому приготовления как таковые шли полным ходом только в кухне, где Кристи уверенно командовала очень кстати случившимися помощницами из деревни, пытаясь приготовить завтрак и для присутствующих, и для тех, кто должен приехать.

Решив, что так будет правильно, Мэй впервые заняла высокое кресло лорда во главе стола. Обсуждать предстояло важные вопросы, поэтому девушка хотела, чтобы все понимали, что хозяйка здесь она.

Справа от неё расположился верный Тогард, чем королевский советник Фамгус оказался крайне недоволен – по статусу это место полагалось ему. Памятуя о том, какой вклад советник внёс в разжигание паники, Мэй усадила по левую руку от себя командира латернонского войска, что вызвало у советника ещё больше негодования. Плевать она хотела на его негодование, статус и претензии. Сам виноват. И пусть жалуется королю сколько влезет.

Не желая соседствовать ни с Тогардом, ни со свирепого вида латернонцем, а заодно и для того, чтобы показать, насколько сильно он возмущён столь вопиющим к себе отношением, Фамгус остался стоять на ногах, бросая понимающие взгляды на Ильвена, который старался не попадаться хозяйке на глаза, но при этом умудрялся всем своим видом демонстрировать советнику категорическое несогласие с творящимся.

Рядом с Тогардом сели прибывшие из Гоотарна лекарь и колдун. Место рядом с воином из Латернона занял Брис Фид, которого Мэй позвала для того, чтобы латернонец получил полное представление о том, какой информацией о нападении на его лордов располагает Рион. Благо, отшельник сам сообразил, что Латернону нужны будут ответы, и не остался в своей пещере после того, как обнаружилось, что раненый Нэйджел из неё исчез.

Таким образом за столом собрались все, кого Мэй и хотела здесь видеть. Оставшиеся свободными места постепенно начали заполняться обитателями замка, но девушку это не беспокоило – пусть слушают.

– Ланар, – обратилась она к латернонцу, решив начать беседу с самого важного, по её мнению, вопроса. – Как так получилось, что лорды Латернона отправились на земли Иллиафии без сопровождения?

– Это было решение лорда Саржера, да примут его боги достойно в своих небесных Храмах. Наши лорды практически не покидают Латернон, их даже на нашей земле мало кто знает в лицо, поэтому он был уверен, что два путешествующих налегке господина не привлекут к себе внимания. Сопровождение вызвало бы лишние вопросы на заставе.

Нэйджел говорил то же самое. Мэй пока ещё не совсем понимала, как себя нужно вести в роли госпожи Латернона, но спокойный и открытый ответ этого воина убедил её в том, что она всё делает правильно.

– Я так понимаю, караул на заставе тоже был намеренно сформирован из людей, которые не знали лиц своих лордов?

– Да, лорд Саржер распорядился об этом вечером накануне поездки. В Латерноне часто бывают разные купцы и торговцы, поэтому на заставе лорды представились именами тех, кто недавно въехал на наши земли, но ещё не покинул их. Естественно, в карауле были те, кто раньше не видел в лицо ни лордов, ни тех, за кого они себя выдавали.

– Кто знал об этом, кроме вас, Ланар?

– Никто. Я получил личный приказ напрямую от лорда Саржера и лично формировал состав караула.

– А кто знал о том, что лорды намерены совершить поездку сюда?

– Только те, кто живёт в замке. Лорд Саржер хотел объявить о свадьбе уже после того, как привезёт вас в Латернон. У нас не принято чесать языками и разносить слухи, госпожа. Я допросил каждого в замке, но все они были потрясены случившимся, поскольку думали, что лорды снова отправились в лес охотиться на фирвисов. Почему вы уверены, что это сотворил кто-то из наших людей?

– Я не уверена, – вздохнула Мэй. – Просто хочу видеть всю ситуацию целиком.

– А я уверен! – подал голос советник Фамгус, который стоял поблизости, прислонившись к колонне и скрестив на груди руки.

– Это почему же? – осведомилась девушка.

– Да потому, что никому в Иллиафии в голову не пришло бы совершить подобное. Все боятся дракона, которым командует Латернон.

– Но, тем не менее, кто-то же рискнул разбудить этого дракона.

– Разбойники? – предположил Ланар. – Этот господин прав. Никто в здравом уме не решился бы нападать, зная, что перед ним Хараганы. Я потому и привёл сюда своих людей, ведь в Рионе не больше полусотни воинов. Так мы могли бы быстрее прочесать лес и найти убийц.

– В Иллиафии нет разбойников! – раздулся от важности советник.

– Да неужели?! – хором ответили ему Мэй и Тогард.

– Во дворце короля Хелигарга их, возможно и нет, – в голосе Мэй появились издевательские нотки, – но Иллиафия не только из его дворца и Гоотарна состоит, господин Фамгус. На рионской земле действительно нет ни одного разбойника. Лорд Бавор позаботился о том, чтобы наши земли были безопасными. Наши леса регулярно патрулируются, поэтому в них не суются бродяги и грабители. Им гораздо вольготнее живётся на той стороне тракта, за которую отвечают наши соседи. Если мне не изменяет память, не далее, как в прошлом году лорд Бавор просил личной аудиенции у короля и просил его очистить северные земли от этого отребья. Обещание он получил, да только выполнено оно так и не было. Тогард, когда мы в последний раз поймали разбойников на тракте? Месяц назад?

– Полтора. Они пытались ограбить торговцев, которые везли в Латернон вино из Тсалитана.

– Да, я слышал об этом нападении, – отозвался Ланар.

– И тем не менее, позволили своим лордам путешествовать без охраны, – ухмыльнулся Фамгус.

– Это тоже было предусмотрено. В случае нападения господа должны были просто назвать свои имена. Их бы тогда не тронули.

– Как дети малые… – Тогард сокрушённо покачал головой. – Разбойники не спрашивают имён. Они убивают и грабят. Как правило, сначала убивают, причём желательно в спину, чтобы самим не пострадать. Я так понял, для Латернона разбойники – что для нас фьораги. Про них все знают, но никто никогда с ними не встречался. Простите, никого не хотел обидеть.

Он действительно понял, что сболтнул лишнее, поскольку лицо латернонского воина приняло оскорблённо-каменное выражение.

– В Латерноне никогда не было разбойников, – отчеканил он, смерив Тогарда гордым взглядом.

– За все тысячу с лишним лет? – снова не удержался от язвительного замечания начальник рионской стражи.

Мэй с удивлением наблюдала за тем, как важный разговор неожиданно начал превращаться в банальную склоку. Два широкоплечих здоровяка, сжав кулаки, сверкали друг на друга глазами, а она ещё и подлила масла в огонь своим сарказмом по поводу отсутствия бандитов в Иллиафии. Ладно бы ещё они были одни, но вокруг уже начала собираться толпа любопытных зевак.

– Так, всё, достаточно, – одёрнула она обоих воинов. – Допустим, что это были разбойники. Брис, покажи Ланару стрелы, которыми ранили лорда Нэйджела.

– Пожалуйста, – пожал плечами до сих пор хранивший молчание отшельник, выложив на стол тонкие обломки. – Старого лорда убили такой же, поэтому думаю, что ничего нового это нам не даст.

– Брис обнаружил тела на тракте, – пояснила Мэй Ланару, который только бросил взгляд на покрытые запёкшейся кровью стрелы и тут же отодвинул их в сторону. – Кстати, Брис, а что ты там делал?

– Я уже объяснял Тогарду. Волки снова пришли к реке. Я стар, я хочу покоя и безопасности, поэтому присмотрел себе новое жилище недалеко от ущелья. Оттуда и возвращался. Простите, что намерен покинуть гостеприимную рионскую землю, но там мне будет спокойнее. Оперение у этих стрел необычное, я такого раньше не встречал. Сами стрелы добротные, и наконечники выкованы как полагается, а оперение будто бы специально сделано как попало. С дальнего расстояния такая стрела в цель ни за что не попадёт. От дороги стреляли, с возвышения. Могу даже показать, откуда именно, я уже высчитал направление.

– В Обители Времён и этому учат? – удивилась Мэй.

– Там ничему не учат. Кто хочет, тот учится. А кто не…

– Точно! – советник аж подпрыгнул на месте и вперил злорадно-торжествующий взгляд в отшельника. – Вот ваш убийца!

Присутствующие недоумённо уставились на тощего сгорбленного старика, которого, впрочем, это обвинение нисколько не смутило.

– И исходя из чего, интересно, вы пришли к такому выводу? – спокойно осведомился он.

– Вы же Брис Фид, бывший казначей короля Белинаргуса?

– Канцлер, – поправил его Брис. – И что из этого?

– А то, что именно вы были направлены в Латернон с поздравлениями и подарками от короля Белинаргуса лорду Саржеру в честь появления на свет наследника рода Хараган! Вы знали лорда Саржера в лицо! И вы оказались первым на месте убийства, якобы обнаружив тела. Это вы подстроили нападение!

– А зачем мне это, позвольте поинтересоваться?

– Понятия не имею, но уверен, что это ваших рук дело! Стража! Схватите этого разбойника немедленно! – советник гордо вздёрнул подбородок, выпятил грудь и одарил сидящих за столом надменным взглядом.

Стражники не двинулись с места, лишь послали госпоже вопросительные взгляды и, получив в ответ лёгкое отрицательное движение головы, снова сделали вид, что не проявляют никакого интереса к делам господ.

В зале повисло напряжённое молчание, и Мэй поняла, что от неё снова ждут какого-то решения.

– После того, как заболел лорд Бавор, почти каждый, кто переступает порог этого замка, считает, что имеет право здесь командовать, – пожаловалась она Ланару, который сверлил Бриса хмурым взглядом. – Кто-нибудь, скажите Кристи, что пора подавать завтрак. Я сейчас умру от голода.

– Это что, бунт? – зашипел советник, отказываясь верить, что его приказ снова проигнорировали. – Что вы себе позволяете?!

– Моя госпожа позволяет себе не принимать необдуманных решений и не рубить с плеча, – ответил за Мэй Тогард и добавил: – И позавтракать она себе тоже иногда позволяет.

Мэй была благодарна ему за этот ответ, потому что хотела позволить себе запереть где-нибудь напыщенного болвана-советника до приезда короля. В сложившихся обстоятельствах король и так не придёт в восторг от того, что она сделала, а запертый в чулане приближённый мог только усугубить её положение.

– Господин Фамгус, как советник короля вы должны знать, что арест преступника в Иллиафии производится только при наличии доказательств его вины. То, что Брис почти тридцать лет назад встречался с лордом Саржером, ничего не доказывает. Да, он знал лорда в лицо. А после того, как оба Харагана покинули этот зал, их знали в лицо все здесь присутствующие, включая меня. Прикажете весь Рион затолкать в темницы и мне самой тоже там запереться? И если Брис действительно совершил это нападение, зачем он тащил через весь лес на себе раненого лорда Нэйджела, обрабатывал его раны, сообщил в замок о случившемся?..

– Следы заметал! – огрызнулся советник, хотя уже понял, что его обвинение оказалось скоропалительным и необоснованным. Наглое поведение этих провинциальных людишек выводило его из себя.

– Брис, скажи, пожалуйста, куда ты спрятал лорда Нэйджела? – устало выдохнула Мэй. Иронию никто не понял, и все опять уставились на отшельника, ожидая его ответа.

Брис тоже не сразу понял и удивлённо заморгал, а потом вдруг произнёс:

– В реку, куда ж ещё? Сначала напал, потом передумал и решил спасти, а потом снова передумал. Следы-то надо было как-то заметать.

И снова гробовое молчание…

– Господа, – изрекла наконец Мэй, когда поняла, что ей это всё до смерти надоело. – Я всё же предлагаю продолжить нашу беседу после завтрака. Вон, вижу, слуги уже топчутся с тарелками у кухни, не зная, кормить нас или бежать отсюда куда глаза глядят.

Она махнула слугам рукой, и те принялись расставлять на столах глубокие миски с горячей кашей, плоские тарелки с яичницей и просто варёные яйца в больших корзинках, блюда с сырниками и румяными булочками, соусники со сметаной, сливками и ежевичным вареньем, кружки с ароматным ягодным чаем и горячим молоком.

Поскольку замок был готов к приёму неопределённого количества визитёров уже через день после несчастья, случившегося с лордом Бавором, в главный зал уже давно были доставлены дополнительные столы, которые оставалось только отодвинуть от стен, чтобы за ними могли разместиться все желающие.

Крестьянские дети к тому времени проголодались больше всех и вовсю опустошали миски и тарелки. Первыми, конечно же, исчезли пирожки и булочки. Не сказать, чтобы дома крестьяне питались хуже, но в гостях ведь всегда вкуснее. Глядя на такое вопиющее нарушение всех существующих правил этикета, советник Фамгус презрительно фыркнул и вышел во двор проветриться.

Мэй вяло поковырялась в своей тарелке с кашей и поняла, что не сможет впихнуть в себя ни ложки. Желудок ныл и требовал пищи, но аппетит пропал совершенно. Решительно отодвинув кашу, она положила себе пару сырников, густо полила их сметаной и заставила себя съесть хотя бы это.

Тогард и Ланар тоже поглощали завтрак без видимых признаков аппетита, время от времени бросая друг на друга изучающие взгляды. Брис ограничил себя одним варёным яйцом и кружкой чая. Зато колдун и королевский лекарь уплетали простую еду за обе щеки, не стесняясь просить добавку.

После завтрака людей в зале заметно поубавилось. Первыми ушли конюхи, скотники и те, кто держал в хозяйстве животину – видимо, вспомнили, что проголодались не только они. Следом потянулись и другие, чувствуя, что оставаться здесь дольше не имеет смысла – прятаться больше не от кого, дома дел пруд пруди, а новости всё равно слово в слово перескажут те, кто останется. Мэй наблюдала за тем, как её люди расходятся, и радовалась, что они наконец-то начали потихоньку успокаиваться.

– Простите, госпожа… – колдун решил улучить момент, пока остальные ещё заняты поглощением пищи.

Мэй не нравился этот человек неопределённого возраста и отвратительной внешности. Низкий рост, худощавая фигура, сутулые плечи, абсолютно лысая, покрытая тёмными ритуальными рисунками голова, разукрашенные магическими знаками, длинные, тонкие, постоянно шевелящиеся пальцы, маленькие глазки, которые, казалось, смотрят сквозь тебя… Он был похож на паука, который лишился своей паутины и теперь подыскивал подходящий угол, чтобы сплести новую. Она даже имени его не спросила, потому что опасалась, что оно окажется таким же неприятным, как и его обладатель. С другой стороны, если он мог помочь лорду Бавору, то какая разница, нравится он ей или нет.

Девушка подняла глаза на колдуна, демонстрируя тем самым готовность слушать.

– Мы можем побеседовать наедине?

– Вы можете говорить здесь, у меня нет секретов от присутствующих.

Она понимала, что вести беседу, когда другие ещё едят, не слишком удобно, но оставаться один на один с этим человеком ей не хотелось. Колдун недовольно скривился.

– Ну хорошо, как скажете. Я чувствую, что мы с Мареном здесь просто тратим драгоценное время. Нас вызвали лечить лорда Бавора, понимаете? А другие ваши дела нас не касаются.

– Вы правы, – согласилась Мэй, – но я хотела бы, чтобы вы присутствовали при всём, что здесь сейчас происходит. Мне нужно, чтобы у короля Хелигарга, когда он сюда прибудет, было не только мнение советника Фамгуса. Он же в любом случае поинтересуется, что вы здесь видели и слышали. И если вы не сможете дать ему ответ, это будет выглядеть так, будто мы намеренно избавились от вашего общества. Уверена, что именно так это всё и будет ему преподнесено. Вы сейчас – глаза и уши, которые нужны здесь, а не в покоях лорда Бавора.

– Это мудро, – ответил колдун. – Но мне бы хотелось побыстрее сделать то, зачем мы приехали. Ваш лорд сильно страдает, и я могу избавить его от этих мук.

– Вы знаете, что с ним?

– О, да… Я погрузился в саму суть его болезни. Я увидел то, что неведомо никому. Не думаю, что вы поймёте…

– Я постараюсь, – отрезала Мэй, давая понять, что желает знать всё.

– Ну хорошо… Понимаете, когда случился первый приступ, лорд Бавор должен был умереть. Это был обычный удар, какие уносят жизни сразу же, без мучений. Он стар, и в его летах многие так умирают. Марен установил все признаки этого недуга, но всё же сердце лорда продолжает биться. Медленно, неправильно, слабо, но оно бьётся, потому что магия древнего проклятия не даёт ему уйти в Небесные Храмы, что должно было случиться уже давно. Она удерживает его здесь, заставляя страдать, причиняя ужасную боль. Это как… Можно, я вам покажу?

Тогард отодвинул от себя пустую тарелку, нахмурился и предостерегающе посмотрел на госпожу.

– Не волнуйся, – успокоила его Мэй. – Не думаю, что этот человек хочет причинить мне вред. Как, кстати, ваше имя?

– Йакара-сэ, госпожа. Простите, что не представился раньше.

– Нет, это вы меня простите. Я, как хозяйка этого дома, должна была заранее знать имена тех, кого мне предстоит принимать. Тем более, что сама просила о помощи. Показывайте то, что хотели.

Мэй как-то раньше не доводилось общаться с колдунами, поэтому она представляла, что Йакара-сэ сейчас прочтёт какое-нибудь заклинание и сотворит нечто вроде облака, в котором будут какие-то картинки. Она читала о таком в одной из книг. Но вместо того, чтобы творить заклятия, колдун поднялся со своего места, обошёл лекаря и Тогарда, встал позади госпожи и протянул свои тонкие разрисованные пальцы к её голове. Мэй инстинктивно подалась вперёд, не позволяя ему прикоснуться к себе.

– Что вы делаете?

– Показываю, – удивился колдун. – Не бойтесь, вам нужно будет просто закрыть глаза, и вы увидите то, что видел я. Больно не будет, обещаю.

Мэй напряглась и попыталась разглядеть хоть намёк на одобрение или поддержку в глазах Тогарда и Ланара, но кроме обещания колдуну растерзать его на куски, если с госпожой что-то случиться, их лица больше ничего не выражали. Тогда она обратила свой взор на тех, кто ещё оставался в зале, и увидела, что люди побросали то, чем занимались, и смотрят на неё с надеждой. Они хотели знать, что происходит с их лордом. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

– Ладно, давайте.

Вопреки её ожиданиям, прикосновение пальцев колдуна не было ни мерзким, ни липким. Напротив, оно было лёгким, тёплым и успокаивающим. Мэй вдруг вспомнила, что не спала уже больше суток, и ей ужасно захотелось погрузиться в этот покой, позволить себе расслабиться, отдохнуть, забыть обо всех тревогах и проблемах. Шум окружающего мира постепенно стихал, пока наконец её не окружили абсолютная тишина и непроглядная тьма. Девушке казалось, что она парит в этой тьме, и кроме неё здесь больше ничего не существует. И вдруг она почувствовала, что её пальцев касается что-то горячее. Всего одно движение, и вокруг что-то задвигалось, зашевелилось, а потом появилось лёгкое, едва уловимое глазом свечение, которое постепенно нарастало, принимая отчётливые очертания.

Это были нити. Тончайшие, светящиеся кроваво-красным светом, они извивались вокруг Мэй и не только вокруг неё – они были повсюду. Сотни, тысячи нитей тянулись со всех сторон и ниоткуда, устремляясь туда, где им суждено было пересечься. И когда концы этих нитей достигли одной точки, они начали переплетаться между собой, создавая растущий бесформенный клубок, который постепенно принимал черты человеческого тела. Это был не человек, но его подобие. Распростёртое во тьме, тело было будто бы подвешено на этих тонких волокнах, его создавших. А внутри этого тела нити образовали большой узел и дёргали его из стороны в сторону, словно заставляя биться ненастоящее сердце.