Нити судьбы

Глава 11

Плотно задёрнув шторы и оставив зажжённой всего одну свечу, чтобы отчётливее видеть свечение, которое появилось при первом её прикосновении к гобелену, Мэй склонилась над полотном и не слишком решительно дотронулась одним пальцем до его уголка. Ничего. Она переместила руку ближе к центру и уже увереннее прикоснулась к ветхой ткани кончиками сразу нескольких пальцев – снова никакого результата.

– Почему не получается? – задумчиво нахмурилась и ещё раз повторила попытку.

– Что ты делаешь? – раздался сбоку низкий голос, и девушка испуганно отшатнулась в противоположную сторону, едва не перевернув стоящий на низком столике подсвечник.

– Кто здесь?

Нэйджел шагнул вперёд, позволяя свету свечи упасть на его лицо.

– Как ты сюда попал?! – зашипела на него Мэй, понимая, что если пропавшего лорда сейчас обнаружат в её комнате, причин для подозрений в заговоре появится куда больше, чем было до этого.

– Через главные ворота, так же, как и все, – спокойно ответил Нэйджел. – В суматохе, вызванной приездом твоего короля, это было несложно. Так что ты сейчас делала?

– Проверяла утверждение одного настырного призрака, что я потомственная предсказательница из рода Ра-Фоули.

– Что? – на его лице отразилось явное сомнение в том, что новая леди Хараган пребывает в своём уме.

– Ничего, – нервно огрызнулась Мэй. – Ты зачем сюда пришёл?

– Просто хотел убедиться, что мою жену не накажут за то, что она моя жена.

– Очень смешно! – шёпотом съязвила девушка. – Прикажешь, чтобы я прямо сейчас выполнила свои супружеские обязанности?

– Я не собирался этого требовать, и ты об этом знаешь, – на его осунувшееся лицо набежала мрачная тень, придав чертам сходство с хищной птицей. – Почему ты злишься? Что сказал тебе король?

– Что я полная дура. И что он осёл. И ты тоже.

– А подробнее?

– Мне не нужно было объявлять себя твоей женой, потому что он не стал бы атаковать твоих глупых солдат. Он хочет мира с Латерноном, а не войны. Мой дед… В общем, теперь этот бессмысленный брак расторгнуть нельзя, – она обречённо покачала головой и села на край кровати.

– Я найду способ сделать это, не волнуйся.

– Я перестану волноваться, когда весь этот кошмар закончится. Тебе удалось обнаружить хоть что-нибудь?

– Нет. Только то, что стрелявший был один. Я нашёл место, где он прятался, поджидая нас. Ты уверена, что Хелигарг не приложил к этому руку?

– Нэйджел, ты шутишь? Я уже вообще ни в чём не уверена. Но он был весьма убедителен и логичен в своих рассуждениях. Похоже, ему и правда больше интересен мир с вами, чем охота на спящего дракона.

За окном послышались чьи-то твёрдые шаги, и Нэйджел снова скрылся за балдахином, бросив хмурый взгляд на свечу. Мэй поняла, что он не хочет, чтобы случайная тень выдала его присутствие, и переставила подсвечник ближе к окну.

– Тебе нужно уходить. Мне приятно, что ты беспокоишься о моей судьбе, но если тебя обнаружат, всё это вообще потеряет всякий смысл.

– Я знаю. Но я бы сам себя обнаружил, если бы понял, что тебе угрожает опасность. Я и так взвалил на тебя свои проблемы, поэтому не позволил бы, чтобы ты страдала из-за меня ещё больше.

Эти нотки нежности в его голосе… Этот пронзительный взгляд, в котором отражалось пламя свечи… Внутри что-то сжалось, вызвав болезненное желание прикоснуться, почувствовать тепло его тела, запустить пальцы в его растрёпанные волосы, заглянуть в глаза и сказать, что ему больше не нужно ничего и никого бояться… Но ведь это не так. Ему есть, чего бояться. И она не может позволить себе такого безрассудства. Мэй решила, что окончательно спятит, если позволит ему хоть ненадолго остаться в этой комнате.

– В конце коридора есть лестница, которая ведёт в помещения под замком, – она старалась говорить как можно спокойнее, чтобы не выдать то, что творилось в душе. – Там выход в тоннели, ведущие к руинам старого города. Один тоннель мы постоянно поддерживаем в пригодном состоянии, чтобы в случае необходимости можно было вывести людей из замка. Я тебя провожу.

– Не нужно, просто объясни, куда идти.

– Нет, там много развилок, поэтому я выведу тебя, а потом вернусь.

– А если твоё отсутствие заметят?

– Замок большой, Нэйджел. Я придумаю, куда и зачем пошла, если это понадобится.

Мэй достала из ящика в гардеробе ещё одну свечу, выглянула в коридор и, убедившись, что там никого нет, скользнула в полумрак, жестом приказав Нэйджелу следовать за ней.

Он двигался абсолютно бесшумно, но Мэй чувствовала, что он рядом, что не отстаёт от неё ни на шаг. Её комната была предпоследней в этом крыле, и потому расстояние до чёрной лестницы они преодолели быстро и незаметно. Девушка зажгла свечу от закреплённого рядом с невысоким проходом факела и нырнула внутрь, прислушиваясь, нет ли кого-нибудь на лестнице. А потом их обоих поглотили бесконечные переходы, наполненные запахом плесени и влажной земли, снующими туда-сюда жирными крысами и липкой паутиной.

Мэй уверенно шла вперёд, сворачивая на многочисленных развилках в нужном направлении. После того, как они миновали с десяток таких разветвлений Нэйджел окончательно уверовал в то, что без её помощи непременно бы здесь заблудился.

– Алимея… – позвал он шёпотом.

– Можешь не шептать, здесь никого нет, – громко ответила она, и земляные стены мгновенно впитали в себя эхо её голоса.

– Откуда ты знаешь?

– Мы сейчас находимся в тоннеле, который проходит под капищем. Принято полагать, что призрак Рионской Девы приходит в замок именно отсюда. Ты не представляешь, чего нам стоит заставить людей расчищать эти проходы. По доброй воле сюда никто не сунется.

– Я как раз хотел спросить про этот ваш призрак. Если мне не изменяет память, сожжённая предсказательница принадлежала к роду Ра-Фоули. Утром там, на стене, ты назвала себя Алимеей Ра-Фоули и в комнате сейчас тоже…

– Удивительно, но за весь день ты всего лишь второй, кто меня об этом спрашивает, хотя слышали все. Хотелось бы знать, когда они начнут лопаться от любопытства настолько, что вопросы посыпятся на меня, как горох из прохудившегося мешка… Хорошо, я расскажу тебе, если пообещаешь не смеяться.

– Обещаю.

– Ну, в общем и целом это всё довольно глупо…

Она рассказала ему всё – и про первую встречу с Эйридией, и про связь старого гобелена с жизнью лорда Бавора, и про то, что показал ей колдун, и про свой сон, и про намёки надоедливого призрака на то, что каким-то немыслимым образом род Хараган теперь тоже связан нитями судьбы с магией предсказанного четыреста лет назад.

– …и эта история в совокупности с событиями последних дней превратила мою голову в чугунок с кашей. От имени Ра-Фоули меня уже тошнить начинает, честно.

– А если это правда?

– Шутишь? – Мэй повернулась к Нэйджелу и подняла свечу повыше, чтобы разглядеть выражение его лица, и убедилась в том, что шутить её супруг вовсе не собирался. – Нэйджел?

– Мы берём жён из разных семей, Алимея. Если кто-то из них имел отношения к этим предсказаниям, то мой отец и я вполне можем быть потомками тех, чьи судьбы предсказаны этим гобеленом. А это очень и очень плохо.

– И ты туда же? – скривилась девушка. – Мало мне чокнутого призрака? Нэйджел, на вас устроили засаду, гобелен и предсказания здесь ни при чём. Лорд Саржер умер не от внезапной болезни или сердечного приступа, его хладнокровно убили. Это сделал человек, а не магия, понимаешь?

– Но ты можешь прочитать, что и кому предсказывает этот гобелен?

– Понятия не имею. Я что-то чувствовала, когда прикасалась к нему первый раз, но сегодня у меня ничего не вышло. Если я и правда провидица из этого трижды проклятого рода, то, наверное, могу. Только не знаю, как это сделать.

– Попытайся, пожалуйста. Мне нужно это знать, – он взял её за плечи и заглянул в лицо с такой мольбой… Мэй поняла, что не сможет ему отказать.

– Я попробую. Но ничего не обещаю. Пойдём, чувствуешь, стало легче дышать? Мы уже почти у выхода.

Оставшийся путь они проделали в напряжённом молчании. Мэй мрачно размышляла о том, что зря распустила язык и этим только добавила Нэйджелу переживаний, а он думал о том, что если рионский призрак говорит правду, то пробуждение дракона покажется Сальсирии мелкой неприятностью по сравнению с тем, что может натворить магия этого старого гобелена. Уж он-то повидал на своём веку куда больше магии и её последствий, чем его юная жена.

– Ну вот мы и пришли, – Мэй с наслаждением втянула носом ароматы ночного леса. – Грибами пахнет…

– Что это за место?

Нэйджел с интересом разглядывал освещённые бледным лунным светом развалины, густо поросшие мхом и вьющимися растениями. Деревья здесь росли прямо на грудах камней, оплетая своими корнями то, что когда-то было построено, а затем разрушено временем и людьми. Узкий проход, который вывел его и Мэй к этим руинам, был похож на кривую щель между огромными камнями почти правильной формы.

– Здесь была большая рыночная площадь, если верить старым картам Риона. – ответила наконец девушка. – Тоннель, по которому мы шли, служил для того, чтобы доставлять продукты отсюда сразу в большой дом, не толкаясь на узких улочках. Там, где сейчас стоит наш замок, тогда стоял дом, в котором жили ткачи Ра-Фоули. Он был сложен из белого камня, который потом вывезли отсюда, чтобы построить купальни в Гоотарне. А подземелья остались, хотя они уже почти все обвалились. В детстве я часто убегала из замка сюда. Садилась на какой-нибудь камень и представляла, как это место могло выглядеть раньше. Мне казалось, что здесь жили добрые волшебники, сказочные существа и весёлые люди, которые по вечерам собирались вместе и рассказывали друг другу старые легенды.

Нэйджел заметил, что стоило Мэй оказаться на этой окружённой древними развалинами поляне, с ней тут же произошла удивительная перемена – печали и заботы оставили её, и теперь он видел перед собой не раздавленную обстоятельствами мученицу, а юную девушку, которая искренне улыбалась воспоминаниям о том, что когда-то верила в сказки и волшебство. Она поставила свечу в небольшое углубление, чтобы защитить лёгкое пламя от ветра, и вышла на середину поляны, подставив лицо лунному свету.

– Иди сюда, я тебе кое что покажу, – Мэй поманила мужа рукой, а когда он подошёл ближе, велела ему стать рядом и вытянула руку вверх, где в ночном небе ярко сияли звёзды. – Смотри, видишь вон те семь звёзд, которые вместе похожи на перевёрнутую чашу?

Он тоже задрал голову кверху и нашёл глазами то, что она хотела ему показать.

– Вижу. Это созвездие называется Венец Богов.

– А теперь сюда иди, – она схватила его за рукав и потащила сквозь колючие заросли в развалины какого-то здания. – Статую видишь между деревьями? Это Великая Богиня Даар. Единственное, что ещё не разрушено временем в этом месте. Её хотели перенести в замок, но не смогли сдвинуть, а по частям разбирать не решились. Камень, из которого она сделана, похож на белый мрамор, но он немного другой, более прозрачный, почти как лёд. И невероятно крепкий. Так и стоит здесь уже неизвестно сколько сотен лет.

– Алимея…

– Мэй.

– Хорошо, пусть будет Мэй. Тебе пора возвращаться. Здесь, конечно, очень здорово, и спасибо, что…

– Подожди, сейчас покажу самое главное, – перебила она его и пошла к статуе.

Он вздохнул, но решил не настаивать на своём, понимая, что ей не хочется покидать это удивительное место. Она пряталась здесь, когда была ребёнком, и теперь тоже прячется, но уже от взрослых проблем. Ей здесь легко, и кто он такой, чтобы отнимать у неё это временное чувство беззаботности и независимости?

– Ты идёшь?

Её многообещающий взгляд заставил Нэйджела улыбнуться и тряхнуть головой, чтобы отогнать невесёлые мысли.

– Смотри!

– Куда?

– На голову Богини смотри. Видишь?

Издалека он видел только силуэт в длинном каменном одеянии, а теперь, когда подошёл ближе, ему представилась возможность по достоинству оценить мастерство древнего скульптора, руками которого было создано это произведение искусства. Каждая складка закреплённой на одном плече туники, каждый изгиб изящных рук, каждая прядь длинных волос, каждая черта нежного женского лица были высечены из камня настолько тонко, что казалось, будто это не каменное изваяние высотой в два человеческих роста высится над развалинами, а сама Великая Богиня спустилась из своего Небесного Храма и с доброй улыбкой смотрит на тех, кто стоит у её ног.

Когда Нэйджел нашёл в себе силы отвести взгляд от прекрасного каменного лица и посмотреть выше, он наконец увидел то, что хотела показать ему Мэй – Венец Богов сияющим ореолом окружал голову Великой Богини, как будто был неотъемлемой частью образа, созданного неизвестным мастером.

– Красиво, да? – девушка взяла его за руку и с благоговейным восторгом дотронулась до уходящего в самую землю каменного платья. – Там ещё должно быть основание, но уже столько лет прошло… Днём она выглядит как обычная статуя, а ночью в лунном свете вот так… А на том месте, где мы сейчас стоим, раньше был алтарь, на который жители Риона приносили свои дары Богине. Что это? Ты поранился? Где?

Нэйджел с удивлением уставился на свою руку, испачканную кровью.

– Не знаю. Должно быть, оцарапался, когда мы шли через кусты. Оставь, заживёт. Мэй, это просто царапина… – но она уже, хмурясь, бережно оттирала кровь с его ладони подолом своего платья. – Ну вот, только платье зря испачкала.

– Нет, Нэйджел, я… – она подняла на него взгляд и застыла, завороженная огнём, горящим в глубине его глаз. – Ты…

Резким движением он притянул её к себе и впился в приоткрытый рот поцелуем, от которого из её головы разом исчезли все мысли. Всё потеряло смысл, кроме его требовательных губ, блуждающих по телу рук, его горячего дыхания и страсти, заставляющей желать ещё больше того всепоглощающего огня, который сжигал её изнутри. Она должна была остановить его, оттолкнуть, но вместо этого прижалась к его телу сильнее, позволяя ему прикасаться, ласкать, наполнять страстью доверху и пить эту страсть из неё.

Он тоже должен был вспомнить о своём обещании, но остановиться уже не мог. Он не хотел этого, но какой-то неведомый зверь внутри неистово метался и рвал душу на куски, заставляя забыть обо всём, кроме тающей от его прикосновений нежной податливой плоти, кроме манящих своей сладостью губ, сводящих с ума вздохов и желания обладать, которое затмило собой все доводы рассудка.

«Она моя!» – прорычал зверь.

«Он мой!» – выкрикнул кто-то внутри Мэй.

* * *

– Если каждый раз будет таким, я не вылезу из твоей постели до самых родов… – спокойно сообщила она Нэйджелу, когда звёзды в ночном небе над ними прекратили наконец бешеную пляску и встали на свои места.

– Я животное, – констатировал Нэйджел, выплюнув непонятно как попавшую в рот прядь её волос, и упал в траву.

– Я не лучше, – отозвалась Мэй, никак не желая расставаться с подаренным им блаженством. – Не порти, пожалуйста, сожалениями самую лучшую ночь в моей жизни.

– Хорошо, не буду. Но можешь не беспокоиться…

– Заткнись.

– Понял.

Он подвинулся ближе и притянул её к себе, мечтая о том, чтобы этот миг длился вечность. Она не сердилась на него, признавая, что они оба принимали участие в этом безумии, и от этого на душе становилось так легко, что хотелось схватить её, унести, спрятать от всего мира и никогда от себя не отпускать. Увы, с возвращением реальности вернулись и все проблемы. Он должен был оставить её и уйти, чтобы найти убийцу. Она должна покинуть его, чтобы… Чтобы он мог уйти и найти убийцу. Убийца… Этот человек неприступной стеной стоял между ними, а самое неприятное заключалось в том, что Нэйджел понятия не имел, где и как его искать. Но он должен найти и уничтожить эту стену, чтобы… Чтобы что? Он обещал Мэй, что отпустит её. Но как он может отпустить её после того, что случилось?

– Нэйджел…

– Что?

– Мне кажется, я слышу, как твои мрачные мысли шевелятся в твоей голове.

– С чего ты взяла, что они мрачные?

– Ты бы своё лицо видел.

– Хорошо, да, они мрачные, – вздохнул он и поцеловал её в макушку. – Я думал о том, что тебе пора возвращаться в замок, а мне до рассвета нужно перебраться на тот берег Таор, чтобы твой король не нашёл меня раньше, чем я найду того, кого должен найти.

– А что ты хотел сказать, когда начал говорить, что мне не нужно беспокоиться?

– У тебя не будет ребёнка от меня, даже если мы повторим эту ночь тысячи раз.

– Как это? – Мэй зябко поёжилась, натянула платье обратно на плечи и прижалась к тёплому телу мужа.

– Для того, чтобы женщина понесла от Харагана, нужно, чтобы она прошла специальный ритуал, который длится от одного новолуния до другого. Это мерзко, и я не хочу об этом рассказывать. Тебя это всё равно не касается, потому что я не собираюсь поступать с тобой подобным образом.

– Ты возьмёшь вторую жену, да?

Он не видел её лица, но услышал в голосе нотки разочарования. Вторая жена была бы отличным вариантом, но он и на одну-то с трудом согласился, поэтому честно ответил:

– Нет, не возьму.

– Но тебе же нужен наследник.

– Мэй, если тому, кто убил отца, захочется и меня прикончить, наследник при всём желании появиться не успеет. Поэтому я сначала разберусь с этой проблемой, а потом… возможно… буду думать над остальными.

– Я не хочу никуда уходить. Хочу остаться здесь с тобой… Нэйджел, давай сбежим?

– А как же Рион? Лорд Бавор? Ты нужна им, Алимея Хараган,– он грустно усмехнулся и прижал её к себе ещё крепче.

– Тогда надо вставать и идти, да? – Мэй повернулась в его руках и заглянула в лицо печальным взглядом своих больших карих глаз. – Пока свеча не погасла.

Нэйджел кивнул, провёл по её припухшим губам большим пальцем и поцеловал с такой нежностью, что ей показалось, будто бы он прощается навсегда.

– Как мне тебя найти? – испугалась она своих собственных мыслей.

– В Рион приедет человек по имени Вассил, в его обязанности помимо всего прочего входит забота о благополучии леди Латернона. Это мой наставник, я доверяю ему, как себе. Если захочешь послать мне весточку, передай через него.

– А Ланар?

– Что Ланар?

– Ему можно доверять?

– Можно, – Нэйджел улыбнулся, помог ей подняться на ноги и, пока она приводила в подобие порядка своё окончательно испорченное платье, оделся сам. – Ланар мне как брат, мы выросли вместе. Он иногда бывает чересчур горяч и поспешен с выводами, но более надёжного и преданного человека мне встречать не доводилось. Хотелось бы мне проводить тебя назад до самого замка, но, боюсь, самостоятельно я из этого лабиринта потом не выберусь. Мэй, пообещай мне, что будешь осторожна и не станешь взваливать на себя больше, чем уже взвалила. Хорошо?

– Да больше, вроде бы, уже и некуда. Не ходи за мной, я тут каждый куст знаю. И… Спасибо тебе, муж.

– За что? – нахмурился он.

– За эту волшебную ночь, – она нежно улыбнулась, оставила на его губах лёгкий поцелуй и исчезла за грудой камней, которые когда-то были стеной храма, возведённого в честь Великой Богини Даар.

Нэйджел снова посмотрел на прекрасный каменный лик, но луна уже опустилась за деревья, унеся с собой магию этого места. Оставалось надеяться, что Великая Богиня будет не слишком гневаться из-за того чуда, что совсем недавно свершилось у её ног и фактически на её алтаре.

* * *

Чем дальше Мэй уходила тёмными тоннелями от самого любимого уголка рионских земель, тем тяжелее становилось у неё на душе. Нет, она ни капли не жалела о том, что произошло, но настолько потерять разум и самообладание… На неё это было совершенно непохоже.

Рассудив в конце концов, что раз уже всё равно ничего нельзя изменить, то и переживать по этому поводу не стоит, Мэй незаметно пробралась в свою комнату, закрыла дверь на ключ и на ощупь достала из гардероба чистую сорочку – свеча у окна давно догорела, и в комнате царила темнота.

Испачканное в лесу платье нравилось ей, потому что было простым, неброским и в то же время элегантным. Оно идеально подходило для случаев, когда Мэй должна была соответствовать чьим-то представлениям о леди, но при этом хотела чувствовать себя комфортно, а не задыхаться под тяжестью многослойных юбок. К тому же, это платье было одним из подарков лорда Бавора на её семнадцатилетие, поэтому выбрасывать его совершенно не хотелось. Переодевшись в сорочку, Мэй положила его на постель и зажгла свечу, чтобы оценить масштаб катастрофы – вдруг наряд удастся спасти?

В целом всё было не так ужасно, если хорошенько выстирать и перекрасить ткань в более тёмный цвет, чтобы скрыть пятна от травы и крови, от которых было сложно избавиться другим способом. Мэй разгладила складки, задержав кончики пальцев на одном из бурых пятен. «Интересно, это моя или из царапины Нэйджела?» – девушка улыбнулась этому глупому вопросу и тут же отдернула руку, потому что ткань под пальцами стала невыносимо горячей. Высохшие пятна будто бы ожили, налились, начали растекаться, а потом платье полностью впитало их в себя, оставив на тонком полотне лишь грязь от травы и земли.

– Это что ещё такое? – Мэй приподняла наряд, чтобы осмотреть его, и с ужасом уставилась на расстеленный на кровати гобелен, который потемнел в тех местах, где его касалась окровавленная ткань подола. – О, нет… Нет-нет-нет-нет-нет! Нет!!!

Но магия не слушала её. Она расползалась по ветхому полотну чёрными искрящимися разводами, превращая истончившиеся бледные волокна в прочные блестящие нити, уничтожая портрет Хейлии Ра-Фоули и создавая новый рисунок.

– Нет, пожалуйста! – взмолилась Мэй и упала на колени, вне себя от отчаяния. – Пожалуйста, не надо! Нэйджел, что я натворила…

Громкий стук в дверь заставил её вздрогнуть и прикусить сжатые в кулак пальцы, чтобы не закричать.

«О, боги! Дедушка! Я убила его!»

– Госпожа! Госпожа, проснитесь! Госпожа!

Тогард. Он ни за что не стал бы вот так посреди ночи ломиться в её комнату, если бы не случилось что-нибудь ужасное. Мэй обхватила голову руками и жалобно всхлипнула, не в силах справиться с охватившим её чувством вины за смерть старого лорда.

– Будь я проклята!

– Госпожа, откройте! Лорд Бавор…

Больше она ничего не слышала. Тысячи голосов ворвались в её уши, шепча какие-то слова, переговариваясь между собой, многократно повторяя её имя. Мужские, женские, детские… Они скреблись в её голове, постоянно нарастая, пока мир вокруг не вспыхнул ослепительно ярким светом, вслед за которым пришли абсолютная тишина и беспросветный мрак.