Нити судьбы

Глава 19

Мэй и сама не понимала, откуда у неё взялась уверенность в том, что где-то глубоко внутри её тела зародилась новая жизнь. До этого она даже предполагала, что предсказанная нитями беременность не имеет никакого отношения к Нэйджелу – мало что ли вокруг мужчин? Когда это пророчество должно сбыться? Через год или позже? Может, она снова выйдет замуж, когда закончится траур? Но нет. Видимо, поселившийся внутри неё наследник драконьей крови решил, что пора заявить о себе.

– Вассил и Ланар, вы идёте со мной, – Мэй окинула грозным взглядом рионцев, давая понять, что любой, кто решит ей препятствовать, пожалеет об этом, и твёрдым шагом направилась в свою комнату.

Стражники, державшие Ланара, даже ждать разрешения лорда Бавора не стали – они просто отпустили пленника, беспрекословно повинуясь немому приказу госпожи. Ни единого возражения, ни одного вопроса… В напряжённой тишине Мэй слышала свои шаги и тяжёлую поступь следующих за ней латернонцев, чувствовала взгляды на своей спине и в душе радовалась, что её близкие так долго приходят в себя после услышанного. Сейчас она не готова была давать им ответы, потому что у неё самой их не было.

Впустив Вассила и Ланара в полумрак своей опочивальни, девушка заперла дверь изнутри на ключ и буквально рухнула на табурет возле кровати.

– Я не знаю, почему сказала это, – растерянно призналась она донельзя довольному старику и хмурому воину.

– Потому что это правда, моя госпожа, – тепло улыбнулся Вассил.

– Откуда вам это известно?

– Я жил при дворе латернонских лордов достаточно долго, чтобы научиться разбираться в подобных вещах, – пожал плечами старик.

– Только и всего? – недоверчиво изогнула бровь девушка. – Ланар, а что вы думаете об этом?

Воин покосился на старика и пожал плечами, но не произнёс ни слова. Похоже, ему нелегко было переварить новость о том, что его лорд скоро станет отцом, а госпожа…

– Присядьте оба, а то у меня уже шея затекла смотреть на вас обоих снизу, – попросила Мэй.

Мужчины послушно опустились на табуреты, причём под довольно-таки крупным Ланаром добротная мебель казалась игрушечной и весьма ненадёжной.

– Вассил, скажите… – неуверенно начала Мэй, пытаясь потактичнее сформулировать вопрос, который собиралась задать. – Нэйджел говорил, что для появления ребёнка рода Хараган необходим какой-то долгий ритуал, но у нас ничего такого не было. Мы… В общем… Я не уверена в своём состоянии, но если ребёнок действительно будет, это могло случиться из-за того, что мы… ну… фактически на алтаре в разрушенном храме Богини Даар?

От стыда она готова была сквозь землю провалиться, но получить объяснение случившемуся было необходимо. Ланар не издал ни звука, но удивлённо вскинул бровь, и от этого на душе стало ещё более гадко, поскольку посвящать посторонних в столь личные подробности в привычку Мэй как-то не входило. К счастью, Вассил оказался более деликатным в этом отношении и не стал откровенно потешаться над её неосведомлённостью и глупостью.

– Алтарь не имеет к этому никакого отношения, госпожа. Человеческое тело не способно просто так принять дракона, – спокойно пояснил старик. – Ритуал заключается в том, чтобы подготовить женщину к этому. На протяжении нескольких недель кровь Харагана разными способами доставляется в её плоть – с питьём, с пищей, растворённой в ваннах, в мазях и притираниях… Везде, понимаете?

– Это гадко, – брезгливо констатировала Мэй.

– Да, – согласился наставник, – но без этого драконья кровь не даст всходы. В вас, должно быть, уже течёт эта кровь, поэтому ритуал не понадобился. На моей памяти такого ещё не бывало, и я понятия не имею, чем это закончится. Хараганы никогда не брали в жёны тех, кто приходится им даже самыми дальними родственниками. Есть мнение, что это может пробудить спящего дракона, но проверять, сами понимаете, никто не рисковал. Вы знали, что приходитесь Нэйджелу роднёй?

– До недавнего времени я вообще не знала, кто я такая, – горько усмехнулась Мэй. – Раз уж я решилась сообщить всему Риону о том, что мой брак с лордом Хараганом состоялся во всех отношениях, думаю, от ещё одной правды хуже уже никому не будет. Вассил, у меня есть все основания полагать, что мои предки были предсказательницами из рода Ра-Фоули.

Теперь у Ланара обе брови были на лбу, но он всё ещё предпочитал помалкивать, поскольку никак не мог решить, правильно ли поступил, поддержав своего лорда в его намерении уехать из Латернона.

– Ра-Фоули… – Вассил задумчиво потёр шею и с интересом посмотрел на свою юную госпожу. – Это многое меняет. Удивительно…

– Что именно? – напряглась Мэй.

– В вас нет крови рода Хараган, леди Алимея. Я хорошо знаю все ветви родословной Хараганов. В вас вообще нет драконьей крови.

– Но… А как тогда мне удалось забеременеть? Вы меня путаете…

– Когда-то очень давно, моя госпожа, в Сальсирии было множество драконов, каждый из которых отдавал этой земле частичку своей магии. Спящий дракон лишь последний из них. Род Ра-Фоули никак не связан с Хараганами, потому что его магия идёт от другого дракона. Не кровь, а именно магия. По этой причине предсказательницы вашего рода никогда не ступали на земли Латернона – их не пускали фьораги. И в то же время, чистая драконья магия позволяла этим женщинам ткать из шерсти фьорагов пророчества. Такой вот парадокс, да… Лорда Нэйджела приняла не ваша кровь, а ваша магия, госпожа. Дитя внутри вас растёт не на крови, а на магии.

– И? – теперь Мэй была в ужасе, поскольку новая неизвестность пугала её ещё больше, чем перспектива умереть, производя ребёнка на свет.

– Исгайл её не тронул, – подал наконец-то голос Ланар.

– Здесь, в Рионе? – уточнил Вассил, который был в курсе всего, что случилось с его лордами на чужой земле. – Это потому, мой мальчик, что здесь фьораг защищал не Латернон, а только своего хозяина. И, кстати, я надеюсь, вы надёжно заперли пса, прежде чем лорд Нэйджел покинул свои земли? Если нет, Исгайл последует за ним.

– Нэйд приказал ему охранять болото.

– Значит, фьорага там, скорее всего, уже нет, – покачал головой Вассил.

– Простите, а разве фьораги могут покидать Латернон? – вмешалась Мэй.

– А что их остановит? – пожал плечами наставник. – Они созданы для того, чтобы охранять земли Хараганов и наследников драконьей крови. Их удерживает на одном месте не магия, а верность. Они совершенно дикие, но преданны своему долгу. А Исгайл, к тому же, ещё и личный фьораг молодого лорда. Другие псы вряд ли покинут земли Латернона, поскольку у них нет нужды охранять кого-то на этом берегу реки, но фьораг Нэйда другой, он всегда где-то поблизости. Ему можно приказать остаться, но он нарушит любой приказ, если почувствует, что нужен хозяину.

– Нэйджел приказал ему оставаться в Латерноне, когда ехал сюда с лордом Саржером, да? – в этом вопросе было столько печали, что Ланар снова помрачнел. – Если бы фьораг тогда был где-то рядом…

– Я бы на вашем месте сейчас не о прошлом переживал, а о будущем, – Вассил решил направить её невесёлые мысли в другое русло. – Лорд Бавор прав, вам нельзя оставаться в Рионе. Если Диаскарген узнает, что вы носите наследника Латернона, он ни перед чем не остановится, пока не заполучит вас и этого ребёнка.

– У меня от всего этого голова кругом идёт, – призналась Мэй, потирая виски. – Почему Нэйджел уехал вместо того, чтобы вернуть себе Латернон? Теперь ведь понятно, кому нужна была смерть лорда Саржера и…

– Дискарген играет на страхе людей, госпожа, – пояснил Ланар. – Он объявил Нэйда вне закона, вывернув легенду Хараганов наизнанку. Нэйджел почти потерял доверие своих людей. Они видели дракона и то, как он издох, но Сальсирия после этого продолжает жить.

– Дракон издох? – удивился Вассил.

– Самой нелепой для дракона смертью, – подтвердил воин. – Он подавился какой-то животиной, а после этого его разодрали на куски фьораги. Кагоннар воспользовался этим, чтобы обвинить Нэйда во лжи и предательстве. Те, кто смеет оспаривать эти слова, довольно быстро отправляются к богам, а остальные боятся открыть рты. Я прибыл сюда не для того, чтобы схватить леди, а чтобы уговорить её спасти Латернон от этого безумца. У наших людей сейчас нет другого правителя, и они вынуждены подчиняться ужасным приказам этого человека.

– Но что я могу? – развела руками Мэй.

– Законы Сальсирии на вашей стороне, госпожа. Раз Диаскарген сам признал, что Нэйд жив, вы можете заявить свои права на Латернон. Наши воины все до одного встанут на вашу защиту, если вы решитесь на это. Крестьяне тоже с радостью признают вас своей госпожой, потому что Диаскаргену на них наплевать. Нэйд скормит меня своему фьорагу, если узнает, что я осмелился обратиться к вам за помощью, но вы нужны Латернону. Хотя теперь… Я согласен с Вассилом и вашим лордом – вам и правда лучше оставить всё, как есть, и уехать. Теперь именно вы отвечаете за судьбу Сальсирии, а не Нэйджел. Ваш сын… Да и фьораги вас не пустят в Латернон из-за вашего фамильного магического наследия. Уезжайте в Гоотарн, госпожа. Диаскарген не дотянется до вас, если вы будете под защитой короля Иллиафии. А я разыщу Нэйджела и верну его назад. Раз теперь ему не надо заботиться о наследнике, пусть позаботится о своих людях.

– А с чего вы взяли, что это будет мальчик? – Мэй инстинктивно прикрыла руками живот.

Ланар вопросительно уставился на Вассила, поскольку именно тот подтвердил, что госпожа носит наследника.

– Дитя само сказало об этом устами матери, – пояснил наставник, чем вызвал у Мэй гримасу недоверия. – Не смотрите на меня так, госпожа. Я многое повидал за свою долгую жизнь и точно знаю, что новый лорд Хараган проявляет себя задолго до своего появления на свет. Так было и с Нэйджелом, и с его отцом, и с дедом, насколько мне известно. Каждый раз, когда подтверждалась беременность очередной леди Латернона, мы ждали голоса дракона. Раньше или позже, мальчики всегда дают о себе знать. Нэйд ждал этого от ребёнка Мираны, до последнего надеясь, что родится наследник, но, увы… Не сомневайтесь, госпожа, вы носите под сердцем будущего лорда. Моему господину теперь и правда незачем покидать Латернон. Забота о продолжении рода теперь для него заключается в том, чтобы защитить вас, пока дитя…

– У этого ребёнка не будет матери, но я не позволю какому-то болвану лишить его отца, – мрачно заключила Мэй. – Я не поеду в Гоотарн. Ланар, как, по-вашему, я могу избавить Латернон от Диаскаргена?

– Но госпожа! – в один голос воскликнули воины, и Тогард, нетерпеливо топтавшийся всё это время в коридоре, снова вышиб ногой совсем недавно отремонтированную дверь, которая, сорвавшись с петель, сбила с ног вскочившего от неожиданности Ланара.

– Что здесь происходит?! – гневно проревел управляющий Риона, но Мэй в ответ только устало вздохнула и потёрла пальцами переносицу.

– Ты женишься, Тогард. И не надо врываться ко мне всякий раз, когда здесь кто-то повысит голос.

– Женюсь? – кажется, первая часть услышанного сразила свирепого воина наповал, поскольку он пропустил мимо ушей вторую.

– Ты оглох? Я сказала, что сегодня ты женишься на Кристи, потому что вашему сыну нужна нормальная семья.

– Но…

Тогард окончательно потерял дар речи, но это не помешало ему незаметно наступить ногой на придавившую Ланара дверь. «Взрослые люди, а ведут себя, как дети малые», – подумала Мэй и сурово нахмурилась, давая понять, что недовольна подобным обращением с присягнувшими ей на верность людьми. Дверь тут же была оставлена в покое и даже поднята и приставлена к дверному проёму, чтобы скрыть происходящее в комнате от любопытных слуг. Впрочем, с этим Тогард немного опоздал – все слышали, что сказала леди Мэй, и весть о том, что нынче же кухарка и управляющий станут супругами, полетела по замковым коридорам быстрее ветра.

* * *

– Это безумие, а не план, – покачал головой лорд Бавор, и Тогард согласно кивнул, демонстрируя, что полностью поддерживает своего господина.

Впрочем, они были не единственными, кто так считал. Ланар, Вассил, Йакара-Сэ, Брис Фид – все, кто присутствовал на совете, когда Мэй озвучивала свою идею, были уверены, что она безрассудно и совершенно напрасно подвергает свою жизнь опасности. И не только свою, но и будущего наследника Латернона.

– Это хороший план, – возразила девушка, совершенно не понимая, почему никто не хочет её поддерживать. – Я могу произвести на свет только одного ребёнка от Нэйджела, независимо от того, мальчик это будет или девочка. И не факт, что мне вообще удастся его выносить. Мой муж не имеет права рисковать своей жизнью, пока его сын не родится, а вы хотите сунуть единственного живого Харагана в пасть безумцу. Оставьте Нэйджела в покое. Ему не нужно ничего знать, потому что он сразу же примчится сюда и добровольно подвергнет опасности себя и заодно всю Сальсирию. Пусть и дальше себе спокойно путешествует. Если даже со мной что-то случится, то хотя бы у него будет шанс сделать другой женщине сына.

Складывалось впечатление, что её не слышат. Как будто в одночасье перестал существовать весь мир, кроме неё и её ребёнка. По сути, она не предлагала ничего ужасного и самоубийственного – если воины Латернона действительно встанут на её защиту, как уверял Ланар, то она беспрепятственно въедет в свой новый дом прямо на лошади. Если, конечно, фьораги позволят ей пересечь границу их владений. Впрочем, Вассил предположил, что псы могут учуять родственную магию наследника, но это пока ещё было под сомнением.

Если псы не дадут ей ступить на землю Латернона, все вопросы отпадали сами собой – Ланар не смог выполнить приказ Диаскаргена не по своей вине, с него нечего взять. Тогда она уедет в Гоотарн под защиту Хелигарга до появления ребёнка на свет. Ну а если фьораги её примут как свою новою госпожу, то армия против Диаскаргена будет состоять не только из людей. Жуткие косматые создания не дадут ни единому волосу упасть с головы хозяйки. Что так, что эдак – она в любом случае была вне опасности, но убедить в этом твердолобых мужчин, кажется, было невозможно.

– Я не спрашиваю вашего разрешения, оно мне не нужно, – Мэй решила использовать последний аргумент. – Это моя земля и мои люди. Если так пойдёт и дальше, то я просто поеду в Латернон сама, без вашей помощи и подготовки.

– Я прикажу тебя запереть, – пожал плечами лорд Бавор. – И все со мной согласятся, ведь так?

Он обвёл собравшихся вопросительным взглядом, и по их лицам Мэй поняла, что последний аргумент тоже не сработал. Отца можно было понять – его единственное, только что обретённое дитя собиралось подвергнуть себя непонятно какому риску, но Ланар и Вассил… Ведь это не Риону требовалась помощь, а их землям. Это их люди за последние пару недель пережили столько ужаса, сколько не видели за все предыдущие столетия. Это их родные и друзья сейчас были вынуждены подчиняться жестоким приказам выжившего из ума лорда. Почему они-то не хотят видеть, что её план отлично сработает?

Она и просила-то всего лишь устроить для Тогарда и Кристи шумное свадебное пиршество, за которым можно скрыть истинную причину вызова в замок королевских стражников, оставленных Хелигаргом в поместье на другой стороне тракта. Эти стражники потом обеспечили бы её сопровождение до переправы и либо вернулись назад вместе с ней, либо помогли ей разобраться с проблемами в Латерноне. Только и всего. Немного королевских воинов, которые прикроют её собой на рионской земле и не позволят ей повторить судьбу несчастного лорда Саржера.

– Не хочешь жениться, так и скажи! – обиженно бросила Мэй Тогарду и покинула покои лорда Бавора, не желая больше ни минуты оставаться среди упрямых мужчин.

Слуги провожали торопящуюся в свою комнату госпожу любопытными и сочувствующими взглядами. Они все прекрасно понимали, что ей недолго осталось ходить по этим коридорам и по этой земле. И всё же, дать жизнь наследнику рода Хараган – это великая честь. А если вспомнить, при каких обстоятельствах их юная хозяйка стала леди Латернона, то и до чувства вины за случившееся было недалеко. В одном Мэй была уверена точно – никто из обитателей Риона даже под пытками не выдаст посторонним тот факт, что она беременна. Между собой будут судачить, конечно, но за пределы замковых стен эта информация не выйдет. После того, что она для них сделала, да и до этого, рионцы были преданны своей госпоже не меньше, чем фьораги Латернону.

К счастью, пока наверху в покоях господа и их гости спорили о том, как лучше поступить, простые трудяги успели починить дверь в комнате Мэй. Она решила, что запираться на ключ больше не имеет смысла, поскольку теперь её и так будут охранять, как зеницу ока. Только вот ощущение безопасности радости не приносило – ей-то ничего не грозит, а где-то там, за рекой Таор, выживший из ума Диаскарген мучает людей. Её людей. Пусть она и не знала этих воинов и крестьян в лицо, но ответственность за них никто не отменял. Нэйджел жив, но он не может сейчас вернуться и восстановить справедливость, поэтому она, законная леди Латернона, должна сделать это за него. Она должна выполнить свои обязательства перед этими людьми, но как, если теперь ей и шагу не дадут ступить самостоятельно?

Не задумываясь о таких мелочах, как помятая одежда, Мэй улеглась на постели, подтянула к себе одну из подушек и свернулась калачиком. Она слышала, как потрескивают в камине дрова. Слышала, как кто-то приоткрыл дверь, немного постоял на пороге и ушёл. Слышала, как в комнату тихонько проскользнула Нора, чтобы задёрнуть шторы и накрыть госпожу пледом. Хотелось плакать, но глаза почему-то оставались сухими, будто для слёз время ещё не пришло…

Когда в тишине снова раздался лёгкий скрип открываемой двери, Мэй только тяжело вздохнула и мысленно попросила всех оставить её в покое. Шли минуты. Она чувствовала на себе чей-то взгляд, но не хотела поворачиваться, предчувствуя, что не услышит ничего, кроме новой порции нравоучений.

– Госпожа, я знаю, что вы не спите… – вкрадчиво пробормотал Йакара-сэ, когда нервы Мэй напряглись до предела.

– Входи, – облегчённо вздохнула девушка. – Но если я услышу хоть слово о том, что и кому я должна…

– Нет-нет, госпожа, я здесь не за этим, – заверил её колдун, прикрывая за собой дверь. – Я хотел поговорить о вашем… м-м-м…

– Ну говори, чего мычишь? – Мэй села на постели и потёрла виски, пытаясь унять растущее внутри раздражение.

Йакара-сэ пошевелил пальцами, осмотрел комнату и понюхал воздух, как зверь. Он вёл себя странно, и девушке это не понравилось.

– Меня попросили установить вокруг ваших покоев чары, которые не дадут вам выйти отсюда…

– Что? Они решили запереть меня здесь?! – гневно зашипела Мэй.

– Это для вашего же блага, госпожа, – попытался успокоить её колдун, но тут же схлопотал подушкой по своему разрисованному черепу и обиженно проворчал: – Но я же вас предупредил. Мне это решение нравится не больше, чем вам. После того, как вы ушли, эти люди обсудили много разных способов защитить вас от Диаскаргена и пришли к выводу, что путешествие в Гоотарн может быть опасным. Они просто хотят спрятать вас здесь за моими чарами.

– А почему вообще я должна прятаться?

– Но ваш ребёнок…

– Ах, ребёнок… Но ты же сам говорил, что я не беременна. А теперь вот так вот запросто поверил каждому моему слову, подтверждённому лишь умозаключениями старика из Латернона? А если я просто соврала, чтобы не дать отцу сорвать свой гнев на латернонцах?

– Я не вижу это дитя, потому что оно скрыто магией дракона. Это не значит, что его нет, – хотел оправдаться Йакара-сэ, но вышло не слишком убедительно.

Мэй недовольно поджала губы. Слишком мало времени прошло с ночи, проведённой с Нэйджелом, чтобы судить о том, будет у неё от него дитя или нет. Она чувствовала, что оно уже есть, и Вассил с этим согласился, но и только. С другой стороны, магия дракона и до этого скрывала очень многое. Например, судьбу Нэйджела.

Решительно встав с постели, Мэй взяла со столика шкатулку со своими украшениями, выбрала самую большую брошь и вонзила острую заколку себе в палец.

– Что вы делаете? – изумился колдун.

– Даю тебе возможность узнать истинное положение вещей, – отозвалась девушка и протянула к нему руку с выступившей на пальце капелькой крови. – Вассил сказал, что теперь и во мне есть немного крови дракона. Ты ведь можешь узнать, так это или нет?

Йакара-сэ благоговейно уставился на её палец.

– Вы и правда позволите мне прикоснуться к крови дракона, госпожа?

– А что в этом такого? – нахмурилась Мэй. – Насколько я помню, кто-то не постеснялся изувечить Нэйджела так, что его кровью весь тракт был залит, а в нём гораздо больше магии дракона, чем в этой крошечной капле. Ну? Ты хочешь знать правду?

Колдун пошарил по карманам и извлёк из одного из них небольшой квадрат чистой ткани, служившей ему платком. Очень аккуратно, будто касаясь огня, он приложил ткань к руке Мэй и преданно заглянул девушке в глаза.

– Для меня это великая честь, госпожа. Если вы и ваш латернонский друг правы, то в одной этой капле таится куда больше магии, чем во всей Иллиафии. Вы не представляете, на что способна эта сила. Вы даже не понимаете, что даёте мне в руки оружие, способное…

– Я даю тебе всего лишь одну каплю своей крови, – нетерпеливо прервала его пламенную речь Мэй и отняла руку.

– Да, но… О, чуть не забыл сообщить вам, что сегодня гонец привёз из Обители Времён ответ на моё письмо. Поскольку я намекнул на срочность, а мой король приложил к запросу свою печать, родословную рода Ра-Фоули изучили очень быстро и выяснили, что родства с Хараганами не имеется ни в одном поколении.

– Спасибо, – кивнула Мэй, хотя она недавно уже получила эту информацию от Вассила.

– Но тогда остаются вопросы насчёт гобелена…

– У тебя сейчас только один вопрос, и ты держишь его в руке, – кивнула Мэй на платок. – Мне тоже не терпится получить ответ, поэтому не болтай попусту, а лучше займись делом.

– Да-да, на это потребуется некоторое время и кое-какие манипуляции…

Йакара-сэ исчез из её комнаты так же тихо, как и появился в ней. Судя по всему, возможность прикоснуться к тайне драконьей крови имела для него очень большое значение, но на это Мэй и рассчитывала. Надеясь, что колдун не скоро придёт в себя от неожиданно свалившегося на его голову счастья и вспомнит, зачем приходил в её комнату, Мэй быстро избавилась от одеяния леди и натянула на себя любимый костюм для верховой езды. На улице было довольно-таки прохладно, поэтому пришлось достать из сундука тёплый плащ, но надевать его девушка не стала, опасаясь, что он будет помехой в узких тоннелях под замком.

«Только бы под дверью не дежурила стража», – взмолилась она, высунув нос в коридор, но её чаяния не оправдались – два до зубов вооружённых воина немедленно склонили свои головы перед госпожой. Недовольно поморщившись, Мэй закрыла дверь и задумалась. Пытаться удрать через окно было глупо – там тоже наверняка полно стражи. Оставался только один способ выйти из замка – сделать это открыто и ни от кого не прячась. Верховую прогулку никто ей не запретит, а уйти от навязанного сопровождения по лесам, где она знала каждый куст, труда не составит. Не для того, чтобы поехать в Латернон, а просто чтобы показать, что никакая сила не удержит Алимею Хараган в четырёх стенах, если ей вздумается покинуть их. Ребячество, да, но…

Накинув на плечи плащ, Мэй гордо выпрямила спину и уже собиралась распахнуть дверь, когда в комнату снова проскользнул колдун.

– Что, так быстро? – удивилась Мэй.

Йакара-сэ пробежался взглядом по её одежде, удовлетворённо улыбнулся и неожиданно дунул на свою ладонь, с которой тут же в воздух взметнулось облачко серебристой пыли. Крошечные искорки вихрем закружились по комнате, размазывая очертания предметов. Мэй стояла в самом центре этого вихря, раскрыв рот, а колдун тем временем пробормотал одному ему понятные слова, помахал в воздухе руками и неприятно осклабился.

Мэй отшатнулась от него, но плотный серебристый туман тут же вновь вытолкнул её в центр образованного искрящимися пылинками круга. Она попыталась закричать, но не услышала собственного голоса, а в следующий миг потоки тумана хлынули внутрь, накрыли её с головой, и мир вокруг превратился в одно большое облако, в котором было невозможно дышать.

Нора обнаружила исчезновение госпожи только через час после того, как стражники пропустили колдуна в покои леди Мэй. Воины понятия не имели, куда могли исчезнуть два человека из комнаты, охраняемой со всех сторон. В замке воцарился хаос, какого не было даже тогда, когда в небе над Таорнагским хребтом появился дракон Диаскаргена.

– Этот ублюдок похитил мою дочь! – ревел лорд Бавор, напрочь забыв о своём намерении доподлинно убедиться в родстве с Мэй, прежде чем объявлять об этом всему миру.

– Колдун предан Хелигаргу. Может, он решил как-то магически переправить её в Гоотарн? – предположил Брис Фид, на что тут же получил ответ, что на такое перемещение полагалось сначала спросить разрешения.

Горничная сообщила, что из вещей госпожи исчезли только костюм для верховой езды и дорожный плащ, поэтому все сочли, что Мэй сговорилась с колдуном и сбежала из Риона. Вот только куда?

Пока рионские воины и крестьяне обыскивали замок и его окрестности, прибывшие с Ланаром латернонцы отправились к Диаскаргену, чтобы доложить об исчезновении леди Хараган. Магия не перенесла бы её в Латернон, поэтому к лорду-безумцу претензий не было. Все признали, что Диаскарген не мог приложить к этому руку. Вряд ли он обрадуется такой новости, но это никого не волновало. Впрочем, он мог бы спрятать госпожу и на другой земле, но верить в это никто не хотел.

Ланар и Вассил, ни с кем не советуясь, взобрались на лошадей и умчались по тракту в сторону Гоотарна, намереваясь нанести визит королю Хелигаргу и поставить его в известность о случившемся. Ну и убедиться, что с леди Мэй всё в порядке, если колдун действительно перенёс её в королевский дворец. Они прекрасно понимали, что если её там нет, король Иллиафии от Латернона камня на камне не оставит. Диаскарген первым попадал под подозрение в похищении, поскольку открыто обвинил леди Хараган в предательстве против Сальсирии.

Всего одна маленькая леди, которую раньше и не замечал-то никто, могла стать причиной войны между Латерноном, Иллиафией и Хейнормом, потому что Диаскарген был подданным этого третьего королевства. Оставалось уповать только на мудрость короля Хелигарга и на то, что леди Мэй подаст о себе хоть какую-нибудь весточку.