Ночной извозчик

Глава 8 ПАНИКА

Господин Шаплар усталым жестом бросил на откидную доску своего огромного бюро многочисленные документы, под которыми он только что поставил подпись с затейливым и внушительным росчерком.

Он был очень бледен. По правде говоря, после вчерашних событий, когда он и Жюв были ошарашены многократным угрозами и требованиями освободить Раймонду, исходящими от неизвестного лица, больше не было ничего сколько-нибудь внушающего тревогу.

Проводив Жюва, г-н Шаплар отправился домой, не пошел в свой клуб и раньше обычного улегся спать; наутро — вот в это самое утро — он поднялся после бессонной ночи, чувствуя себя совсем разбитым, но все же больше не произошло ничего, напоминающего вчерашнее.

Против своего обыкновения, г-н Шаплар пришел в «Пари-Галери» спозаранку. Он вызвал заведующих отделами, но и они не сообщили ничего из ряда вон выходящего.

— Принесите мне бухгалтерские отчеты, — распорядился г-н Шаплар. — Вот эти-то отчеты он только что и скрепил своей подписью. Было около одиннадцати часов утра. Г-н Шаплар, удивленный тем, что Жюв не дает о себе знать, решил позвонить ему, снял телефонную трубку и принялся названивать на станцию, но там никто не отзывался.

— До чего же плохо они работают! — проворчал он. — С ума сойти можно. Пока эти барышни захотят вас соединить… — Внезапно он остановился, не договорив.

«Вот так-так! Это еще что такое? — подумал он, с изумлением уставившись на телефонный провод, укрепленный на стене, от пола до потолка. Удивлению его не было предела. «Как это могло случиться?» — задавался он вопросом, глядя на провод, перерезанный, по-видимому, одним взмахом ножниц, таким резким, что даже порвались обои. — «Ну и ну», — подумал г-н Шаплар, — этак я мог трезвонить сколько душе угодно, без всякого ответа».

Не придавая случившемуся особого значения, г-н Шаплар опустил руку под откидную доску бюро, нащупывая кнопку электрического звонка, предназначенную для вызова служащих секретариата фирмы. Но под рукой оказалось пустое место. Кнопки не было и провод от нее был перерезан.

— Ну и ну! Ну и ну! — бормотал испуганный промышленник. — Что все это значит? Кто посмел это сделать?

Он чуть ли не ползал на коленях, ощупывая перерезанные провода, потом поднялся, охваченный страхом.

— Перерезали телефонный провод! Перерезали звонок! Чертовщина…

Г-н Шаплар подбежал к двери, ведущий в секретариат, повернул ручку, дернул ее, нажал… дверь не поддавалась: она была снаружи заперта на ключ.

Г-н Шаплар побледнел как полотно. Без колебаний, без раздумий он бросился от двери, ведущей в секретариат, к другой, выходящей на потайную лестницу.

— Тоже заперта?

На этот раз он говорил сам с собой, глухим, предельно взволнованным голосом.

— Но что все это значит? — задал он себе вопрос, стоя посередине кабинета, неподвижный и бледный.

И внезапно охваченный таким страхом, справиться с которым вся его энергия была не в силах, он заорал:

— Сюда! На помощь! Спасите!

Г-н Шаплар кричал, что было сил. И кричал не впустую. В секретариате его услыхали, служащие сбежались в беспорядке, налетели на запертую дверь, стали спрашивать:

— Значит, вы еще здесь, хозяин? — Это вы звали на помощь? Что случилось? В чем дело?

Одновременно по ступеням потайной лестницы взлетел слуга, крича через закрытую дверь:

— Держитесь! Я тут!

В общем, началась легкая паника. К счастью, г-н Шаплар, услышав, что ему пришли на помощь, а главное, видя, что больше ничего страшного не происходит, обрел привычное хладнокровие. Он приказал:

— Ломайте двери… быстро, ломайте двери.

На это понадобилось всего несколько секунд. В кабинет ворвались, с одной стороны, служащие секретариата, с другой — конторский слуга. Все спрашивали: «Что случилось? Что случилось?»

На это у г-на Шаплара ответа не было. Кто запер двери? Кто перерезал телефонный провод и звонок? Никто не мог дать никаких объяснений.

— Сюда никто не приходил! — клялся слуга.

— Мы сегодня утром еще не входили в кабинет, — утверждали служащие.

Шло бесконечное обсуждение происшествия, раздавались испуганные возгласы, каждому приходили на память вчерашние трагикомические события, переплетавшиеся с угрозами незнакомца по поводу Раймонды.

Однако г-н Шаплар не терял голову. Видя, что ошеломленные служащие ничего не могут объяснить, он отослал их в контору и приказал:

— Пришлите сюда инспектора моей полиции.

В «Пари-Галери», как во всех универсальных магазинах, торгующих модными новинками, работал десяток сыщиков, которые, смешавшись с толпой, наблюдали за покупателями, чтобы вовремя пресечь намерения многочисленных клептоманов, а иногда и профессиональных воров, введенных в соблазн роскошными витринами.

Инспектор частной полиции тотчас же явился по срочному вызову г-на Шаплара. Было примерно одиннадцать часов, когда он, волнуясь, вошел в директорский кабинет.

— Значит, вы уже в курсе? — спросил он, войдя в кабинет и заметив бледность г-на Шаплара.

— В курсе чего? — задыхаясь, спросил тот. — Нет, я не в курсе… Совсем даже не в курсе… Не знаю, что тут творится… а что еще стряслось?

Инспектор частной полиции рухнул в кресло. Он слыл человеком начитанным и гордился своими историческими сведениями.

— Сударь, сударь… — сказал он, трагически взмахнув рукой, — мы вернулись во времена Борджиа!

— Во времена Борджиа! Что вы хотите сказать? Поясните!

— Сударь, цветы отравлены!

— Цветы отравлены?

Г-н Шаплар в страшном возбуждении подскочил к инспектору. Он повторял:

— Цветы отравлены? Да вы что, с ума сошли? Какие еще цветы?

— Искусственные…

— Цветы отравлены? Нет, вы просто свихнулись… Да говорите же, говорите. Боже мой!

Инспектор встал с кресла.

Это был славный человек, пехотный капитан в отставке; он был полон уважения к традициям, старался сохранять во всем требуемую форму. Он отвесил поклон и заговорил без выражения, как бы делая официальный доклад:

— Должен с сожалением сообщить вам, сударь, что сегодня утром три покупательницы, явившиеся в отдел искусственных цветов, машинально понюхали цветы гвоздики, кстати, великолепно выполненные, и были отравлены запахом этих цветов; они упали навзничь в глубоком обмороке и были переправлены в медицинскую часть, где медики привели их в сознание только после длительных и разнообразных усилий.

Инспектор закончил словами:

— Мы вернулись во времена Борджиа!

Он бы, вероятно, добавил еще немало соображений, если бы в эту минуту в директорский кабинет не явился милейший г-н Лермит, заведующий отделом обуви.

Несмотря на то, что г-н Шаплар, человек очень требовательный к дисциплине, никогда не разрешал заведующим отделами приходить к нему без предварительной договоренности, г-н Лермит явился без доклада.

Он даже оттолкнул по пути слугу, охранявшего вход в кабинет. Г-н Лермит был вне себя. Лицо его стало багровым и потным, волосы растрепались, он был предельно взволнован и едва мог выговорить:

— В моем отделе, сударь… в моем отделе, в отделе обуви, только что произошла ужаснейшая драма… Два покупателя мерили обувь, один — высокие ботинки из лайки, по цене двадцать семь франков семьдесят пять, а второй — охотничьи сапоги с высоким голенищем рыжего цвета, по цене сорок шесть франков девяносто пять, и страшнейшим образом поранились бритвенным лезвием, которое оказалось спрятанным в стельке, чуть выдаваясь оттуда, и разрезало им ступню…

Г-н Лермит не успел договорить, как в кабинет ворвался, отталкивая его, чтобы пройти вперед, заведующий перчаточным отделом, человек необычайно высокого роста, худой и бледный, получивший от своих сотрудников шутливую кличку «Скелет».

Он тоже был на пределе волнения:

— Сударь… сударь… — сказал он, протягивая к г-ну Шаплару костлявые руки, дрожавшие, как у пьяного. — Замшевые перчатки, размер 6 1/4, обработали каким-то ужасным составом… сейчас у меня пять покупательниц орут от боли, у всех пяти кожа на руках слезла, сожжена, страшным образом сожжена, будто серной кислотой…

В то время как г-н Шаплар выслушивал у себя в кабинете взволнованные сообщения своих старших служащих — под лепными карнизами, украшавшими потолок главного зала «Пари-Галери», два тихих голоса вели между собой разговор, почти что шепотом, очевидно, боясь быть подслушанными. Голоса эти исходили из двух гамаков, подвешенных там как бы для украшения магазина, и всячески старались не привлечь к себе внимания.

— Шеф, — начал первый голос, — у вас голова не кружится?

— Нет, но чертовски жарко…

— Естественно… Весь разогретый воздух поднимается сюда снизу…

— Лишь бы нас выдержали гамаки…

— Э! Не беспокойтесь, шеф, я выбрал для нас с вами лучшие гамаки, по 46 франков каждый…

Голоса ненадолго умолкли, потом раздались снова:

— Шеф, вы видели сейчас, в отделе обуви?

— Да, ужасно, двух покупателе пришлось унести…

— А в перчаточном отделе?

— Несчастные женщины!

— Вы не думаете, что пора спуститься, шеф?

— Нет, лучше продолжать прятаться. Отсюда мы видим все, а нас никто не заметит… Ах! Проклятье! Негодяй отлично подготовил свою затею…

Гамаки, висевшие под потолком, находились как раз над парфюмерным отделом, расположенным на первом этаже. И вот внезапно, неожиданно, из этого отдела раздался страшный, отчаянный вопль нестерпимой боли. В этом крике почти не было ничего человеческого, это был нескончаемый хриплый вой.

Из обоих гамаков в тот же миг осторожно высунулись головы собеседников.

— Ах ты, будь ты проклят!

— Вы поняли, шеф?

— Еще бы, черт побери!

Те, кто прятались в гамаках, под фризами потолка главного зала, были никто иные, как инспектор Мишель и король сыщиков Жюв!

Накануне вечером, расставшись с г-ном Шапларом, Жюв встретился с Фандором. Фандор взял на себя расследование таинственной истории с огнями на Сене; Жюв, освободившись, таким образом, от этого служебного поручения, отправился в Префектуру и, договорившись с г-ном Аваром, разработал план военных действий для поисков Фантомаса — хотя его имя не называлось, но Жюв был убежден, что именно этот опасный и неуловимый бандит и является виновником чудес, творящихся в «Пари-Галери». Жюв взял с собой Мишеля. Он уже давным-давно оценил по достоинству преданность, отвагу и умелые действия молодого инспектора.

Лучшего помощника ему было не нужно. Вот Жюв с Мишелем и направились в «Пари-Галери», куда проскользнули, не привлекая к себе внимания, воспользовавшись беготней и суетой служащих, занятых подготовкой к приему товаров на завтрашний день.

План Жюва был очень четким и очень простым. Он провел Мишеля на верхний этаж магазина; спрятавшись с ним в гамаках, он решил всю ночь вести наблюдение и оставаться на месте до тех пор, пока произойдет какое-то новое событие или они увидят нечто, представляющее интерес. Жюв и Мишель за всю долгую ночь не сомкнули глаз и утром чувствовали себя немного разбитыми. У человеческой энергии есть свои пределы, у физической силы свои ограничения. Бдительность обоих полицейских несколько притупилась, как вдруг совершенно неожиданно произошли вышеописанные страшные события и в отделе обуви, и с перчаточном, и в отделе искусственных цветов.

Увы! Этим происшествием не был подведен итог драматическим неожиданностям этого дня. Жюв не ошибся, когда сказал, что догадывается о причине вопля, донесшегося из парфюмерного отдела…

К автомату — распылителю духов, поставленному в отделе администрацией магазина «Пари-Галери» на радость покупательницам, подошла молодая женщина. Но едва она нажала на рычажок, пускающий в ход механизм, как ей в лицо ударила струя кислоты, и сейчас ее уносили, ослепшую, изуродованную этим чудовищным составом.

— Мишель!

— Жюв!

— Никогда еще Фантомас не действовал с такой наглостью…

— Что же делать? Что делать?

— Ничего, старина, ничего! Нам остается ждать, только ждать, и, может быть, понапрасну, вот что мучает меня больше всего… Ах, что-то будет? Знаете, Мишель, я бы десять лет жизни отдал, чтобы сейчас уже настал вечер, когда под покровом темноты я надеюсь напасть на след, хоть какой-то след, который поможет мне стать на правильный путь для разъяснения этого таинственного дела…

Мишель сперва ничего не ответил, а потом спросил со свойственной ему грубоватой прямотой:

— Но все-таки, Жюв, зачем Фантомас все это проделывает?

— Чтобы добиться освобождения Раймонды, так он дает понять…

— Но если, по-вашему, он сам похитил Раймонду…

— Ах, вот это-то… — Жюв ничего не добавил, ведь как раз то, что сказал Мишель, больше всего и смущало короля сыщиков.

Дилемма, которую высказал сейчас молодой инспектор Сюртэ, казалась Жюву совершенно неразрешимой. Ведь если Раймонду похитил Фантомас, то с какой же целью он это сделал и почему требовал ее освобождения? А если не он, то кто же похитил эту молодую женщину, ибо совершенно ясно, что г-н Шаплар в этом неповинен?

После трагических утренних происшествий протекло много спокойных, однообразных часов, в течение которых Жюв и Мишель, по-прежнему скрываясь в гамаках, продолжали неустанно следить за перемещением толпы покупателей по магазину, не спуская с них глаз и навострив уши. По-видимому дирекции удалось, с помощью денег и весьма влиятельных знакомств, временно избежать распространения слухов об утренних покушениях.

Жюв поделился с Мишелем своими мыслями по этому поводу:

— Странно, — сказал он вполголоса своему помощнику, — я почти что испытываю угрызения совести, но только…

— Угрызения, шеф?.. Почему угрызения?

— Вот потому что мы с тобой тут, старина…

— И следим за Фантомасом?

— Не в этом дело, Мишель, а в том, что, следя за Фантомасом, мы, конечно, выполняем свой долг, но так следить, как мы, не говоря ни слова…

— Как это — не говоря ни слова?

Жюв нередко выражался загадками и Мишель на этот раз потребовал уточнения.

— Объясните, друг мой Жюв, что вы хотите сказать.

— Так вот, — ответил полицейский. — Знаете о чем я сейчас думаю, Мишель? Мне безумно, чертовски хочется громко заорать, так, чтобы услышали все эти бедняги, которые тут толкутся: «Внимание! Берегитесь! Фантомас здесь!» Потому что ведь в какой-то мере преступно сидеть и ждать, не принимая никаких предосторожностей, пока Фантомас соизволит показаться… Черт дери, конечно ни Префектура, ни дирекция вовсе не желают объявить покупателям во весь голос, что здесь, в «Пари-Галери», что ни день творятся какие-то безобразия, я понимаю их молчание… но все же — не играем ли мы на руку Фантомасу и не было бы честнее закричать во всеуслышание: «Берегитесь! Опасность!»

Несколько мгновения Жюв молчал, потом добавил:

— Смотрите, Мишель, в этом торговом зале полным-полно людей, страшно подумать, что всем им грозят неожиданные удары Фантомаса, а они об этом и не подозревают…

И как будто эти его слова послужили сигналом, тут же произошло нечто чудовищное, ужасное, хуже чего, казалось, даже и быть не может. Огромная люстра, висящая над залом, сорвалась со своих металлических креплений и с невероятным грохотом, тут же заглушенным воплями сотен раненых, рухнула вниз, подминая своей тяжестью несчастных, находившихся на первом этаже!

Не успела свалиться эта гигантская люстра, как Жюв закричал почти беззвучным от волнения голосом:

— Вниз! Вниз!

В одно мгновение он и Мишель выскочили из гамаков, соскользнули вниз по колоннам и, проявив чудеса ловкости, оказались на первом этаже.

Чего бы это ни стоило, они хотели видеть, хотели знать…

То, что они увидели, было ужасно: после того как упал этот грохочущий метеорит, наступила страшная тишина; за ней, увы, последовал оглушительный шум, в котором слились крики и стоны всех, кто находился в «Пари-Галери».

Паника охватила покупателей и продавцов, мужчины и женщины в толкотне и давке пытались добраться до дверей и выбегали окровавленные и покалеченные, на площадь Мадлен и на бульвар Малерб.

Жюв в одно мгновение разобрался в случившемся.

Мишель, более пылкий, менее рассудительный, чем Жюв, готов уже был броситься на середину зала, где местные пожарные наспех пытались оказать помощь пострадавшим, но Жюв удержал его:

— Нет… нет… мы там сейчас не нужны, их там достаточно, а вас сомнет толпа…

Жюв подтащил своего ничего не понимавшего сотрудника под прилавок отдела тканей и властно сказал:

— Смотрите.

— Смотреть — куда? — Мишель, не понимая, выпучил глаза.

Внезапно Жюв выскочил из своей засады.

— Держите его! — заорал он. И, выхватив из кармана браунинг, стал целиться в сторону гигантского эскалатора, который шел наверх с первого этажа.

Что же там увидел Жюв?

В то время как все метались по «Пари-Галери», причем одни, в панике, рвались к выходу, а другие проявляли чудеса самоотверженности, спасая пострадавших, Жюв заметил на первой ступени эскалатора столь знакомый облик, что достаточно было беглого взгляда, чтобы его узнать.

Это был высокий, стройный, гибкий человек, одетый в элегантный темный костюм, превосходно сидевший на его спортивной фигуре, лицо же его было полностью скрыто глухой черной маской с прорезями для глаз. И этот человек в маске стоял неподвижно, в полном спокойствии, в котором сквозило и равнодушие, и даже насмешка.

Жюв закричал что было сил:

— Фантомас! Это Фантомас! Сейчас мы его схватим!

Жюв грозил ему револьвером, но не решился стрелять из опасения ранить кого-нибудь в густой толпе, отделявшей его от Фантомаса; Мишель тоже ничего не мог сделать: рванувшись вперед, он опрокинул на себя груду рулонов ткани и, задыхаясь под этим обвалом, он в бешенстве пытался выбраться из-под него.

Жюв в одно мгновение оценил обстоятельства.

Мишель уже ничем не мог ему помочь; звать кого-нибудь было бесполезно — кто в этой суете согласится поддержать его? Утратив всякую сдержанность в охватившем его бешеном порыве, он бросился к Фантомасу, кулаками пробивая себе дорогу среди тех, кто мешал ему.

— Фантомас! Фантомас! — кричал Жюв. — Это он! Вон там! Держите его!

И тут Жюв понял, что, несмотря на оглушительный шум, царивший в огромном зале, Фантомас заметил его. Бандит, спустившийся было по эскалатору, повернул назад и прыгнул на движущиеся ступени, которые вели на второй этаж. С издевкой он крикнул:

— Жюв, не надо было орать так громко!

Жюв усмехнулся. Его появление перед Фантомасом было не случайностью, а хорошо рассчитанным ходом. «Сейчас он поднимется по эскалатору, — решал Жюв, — на галереях никого нет, никаких сомнений, я буду стрелять…» И Жюв с размаху вскочил на эскалатор, поднял руку и уже готов был спустить курок, но на секунду задержался, чтобы лучше прицелиться на движущемся эскалаторе.

Фантомас был уже наверху.

Жюв крикнул:

— Сдавайтесь или я убью вас! — И выстрелил!

Но раньше, чем он успел нажать курок, Фантомас наклонился и нащупал рукой справа от эскалатора, за его поручнем, электрический переключатель.

Это был ловко задуманный, адский ход! Эскалатор на мгновение остановился, потом внезапно пошел вниз, и Жюв, не ожидавший этого, потерял равновесие и упал! Пуля его ушла в потолок, а он скатился вниз.

Однако он не зря изучил до малейших подробностей расположение «Пари-Галери». Он теперь разбирался в плане магазина не хуже, чем сам г-н Шаплар. Поэтому он не пал духом даже тогда, когда его сбросило с эскалатора, и крикнул, несмотря на боль от ушибов:

— Смелей, Мишель! По лестнице! Он у нас в руках, из галереи нет выхода!

Жюв и Мишель, которому, наконец, удалось выпутаться из тканей, в одну минуту взлетели по лестнице на второй этаж. Ворвавшись в галерею, где был отдел охотничьих костюмов, они пробежали ее из конца в конец, но она была пуста.

— Где же он… где он? — прорычал Жюв.

— Убежал… исчез… испарился, — ответил Мишель, возвращаясь.

И тут внезапно Жюва осенило:

— Ах, проклятье! — И он сжатым кулаком указал Мишелю на убегающего Фантомаса.

Бандит, оказавшись в тупике, попросту прыгнул на один из прилавков и, повернувшись спиной к преследователям, встал в позу манекена.

А Жюв и Мишель в спешке не заметили его, не догадались о хитрой уловке Неуловимого.

Они пробежали мимо него — и вот Фантомас ускользнул…