Номер Один (СИ)

Глава 23

Кристина

Проснулась я слишком рано с отеком по всему лицу и огромными синяками под глазами. Осунувшееся лицо, блёклые русые волосы казалось больше не переливались на солнце, как любил говорить Брэндон. Приняв душ и одевшись, я спустилась вниз: меня заждался водитель. Дверь в кабинет отца была приоткрыта, и из нее были отчётливо слышны голоса моих родителей: они обсуждали мое здоровье, точнее то, что от него осталось. «У нее ведь не будет никаких осложнений?», — вопрос из уст отца повис в воздухе, прежде чем меня заметили в проходе.

— Дочка, ты бы поела, прежде чем поедешь на учебу, — всполошилась мама. Устало закатив глаза, я направилась к выходу.

— Я не бракованная, — сказала монотонно. Сглотнув, я поморщилась из-за неприятной сухости во рту. — Если я не умерла, значит все в порядке. Хватит обсуждать…эту операцию. — добавила тихо. — Или хотя бы дождитесь того момента, когда я выйду из дома.

Открыв дверь, меньше всего я ожидала увидеть миссис Хартер. Столкнувшись с моим безразличием, женщина опешила, а затем ободряюще кивнула.

— Тина, дочка, — ее показная улыбка вызывала во мне неприязнь. Сначала мне хотелось закричать и напомнить всем этим людям, что я не нуждалась в сострадании. А потом… Мне так хотелось узнать о её сыне, расспросить обо всём с самого начала, но я вовремя одёрнула себя. Вчера отец сказал мне, что Брэндон жив и здоров. Это было самым важным, и больше теперь ничего не имело значения.

— Здравствуйте, — я оборвала её в самом начале фразы и оставив дверь открытой, быстрым шагом направилась к автомобилю.

В моей сумке неожиданно появился мобильный телефон. Обнаружить интересную находку мне удалось сразу же, как на аппарат поступила неприятная заводская трель. Сообщение от мамы с пожеланиями хорошего дня. Бросив сообщение в корзину, я посмотрела в окно.

Мне казалось, что в школе все знают о том, что произошло почти за две недели. Сплетни о той новости в глоббере давно улеглись, Мэри отстранили от занятий, а мои фотографии так и не вышли за пределы школы. Отец позаботился о том, чтобы все думали, будто я ездила в другой город с родителями по семейным делам, и только Джудит из моего окружения знала, что меня отослали за «плохое» поведение.

Правда подруга не знала о том, насколько плохим было моё поведение, и что я была беременна. Я робко наблюдала за дверью в аудиторию, в которую должен был войти Брэндон. Он не пропускал литературу, поэтому моё сердце билось в ожидании. Урок подошел к концу, но парень так и не появился.

— Мисс Грант, — я вошла в спортзал последней, в обычной одежде. Женщина неодобрительно осмотрела меня с ног до головы. — Я хотела бы серьезно поговорить с вами.

— Кристина, — фыркнула она. — У меня нет на это времени. Скоро соревнования. Ты много пропустила, и еще смеешь приходить на тренировку в таком виде.

— Я ухожу из группы поддержки.

Шквал негативных эмоций со стороны учителя не поколебал мою волю.

— Простите, — и я передала ей форму.

Джудит и Алиша подбежали ко мне, недоумевающе размахивая руками. Мне было сложно успокоить подруг, ведь ни одна причина в мире не могла быть правдиво-веской, чтобы бросить чирлидинг в конце учебного года.

— Отец запретил мне из-за тех фотографий, — придумала я спонтанно. — Он считает, что это плохо на меня влияет.

Нервная пульсация в голове отдавала легким головокружением. В моей сумке на всякий случай ютилась пачка тайленола: я подошла к кулеру с водой, чтобы запить таблетку. Было ощущение, словно сосёт под ложечкой, и я обернулась. Но в школе было тихо и безлюдно. Сославшись на внезапно возникшие признаки паранойи, я подошла к локерам и забрав несколько учебников, вышла из школы, мысленно благодаря судьбу за то, что она отсрочила этот неприятный разговор с моим парнем в дальний ящик.

Ближе к вечеру пошёл сильный дождь. Открыв окно, я сделала глубокий вдох, чувствуя запах приближающегося лета. Умиротворение коснулось меня на секунду, затем я снова почувствовала недомогание. Когда я в последний раз ела? Вчера? Позавчера? Вернувшись к кровати, я укуталась в плед и постаралась заснуть.

— Кристина, ты должна поесть, — мама ворвалась в комнату. Ее голос был настойчивым и выражал недоверие и озлобленность. — Тереза, принеси поднос с едой, — крикнула она в коридор.

— Мама, меня тошнит от вас от всех и от вашей еды, — резко ответила и уткнулась лицом в подушку.

— Если ты не поешь, я клянусь, что вытащу тебя из этой комнаты и силком отнесу на кухню, — прошипела мама. — Тереза!

Мама села рядом и стала протягивать мне ложку горячего куриного бульона. В желудке предательски заурчало, но я все равно покачала головой.

— Не ломайся, девочка, — предупредила она, а затем схватила меня за подбородок. — Нэнси приходила утром, говорила со мной. Сказала, что наш парень в порядке. Ты видела его в школе?

Я вздрогнула, не в состоянии противостоять родительнице. «Нет, я не видела его мама, потому что избегаю разговора», — промелькнуло в моих мыслях.

— Мама, — надрывно протянула я. — Чего ты от меня теперь хочешь?

— Все образуется, — мама успокаивала меня словно маленькую, глупую девчонку. — Нэнси ничего не рассказала Брэндону, боится твоего отца, и того, что сын не сможет сдержать себя в руках. И меня попросила о том же.

Наверное, это к лучшему. Зачем ей думать обо мне и о моём ребёнке? Даже если это был и ребёнок ее совсем молодого и единственного сына, у которого впереди вся жизнь. И которую в любой момент может загубить мой отец.

— Он защитил меня в тот день перед этим уродом, но вам было все равно, — пробубнила я с укором. Я не плакала, моя речь была размеренной и четкой. — Папа говорит мне о морали, но сам всему этому не соответствует, и вам опять все равно.

— Тина…

— Это лицемерие!

— Детка, — мама погладила меня по волосам. Я отстранилась, двигаясь к противоположной стороне кровати. — Прости, я плохая мать. Не смогла тебя защитить. Но, — она выдержала паузу. — Я помогу тебе, чем смогу.

— Вы все время ждете от меня послушания. Почему вы с папой поженились по любви, а мне нельзя? — наконец развернувшись, громко спросила я.

— Ничего хорошего из этого не вышло, как видишь, — понуро опустив голову, добавила она. Меня это раздражало.

— Уходи, — отрезала я. — Я не могу это слышать. Уходи! — закричала я. Всхлипнув, я упала на постель, обхватывая подушку обеими руками.

Казалось, что я проспала несколько часов, но прошло всего лишь сорок минут, когда, открыв глаза я посмотрела на настенные часы. На первом этаже послышался шум и голоса… Один из них принадлежал Брэндону. Моё сердце ёкнуло, в груди полоснуло раскаленным ножом, вынуждая меня захлёбываться собственной кровью.

— Мистер Кренстон, я давно хотел поговорить с вами, простите, были обстоятельства. Это недоразумение… — Брэндон говорил с папой.

Незамедлительно спустившись вниз, я застыла, столкнувшись глазами со своим парнем. Его голос, боже, я не слышала его столько дней, что готова была броситься к Брэндону и утонуть в его теплых объятиях.

— Тина, милая, — заботливо произнёс он и сделал несколько шагов мне навстречу. Папа демонстративно громко прочистил горло, а затем закашлял и парень остановился. — Извините… мы можем продолжить наш разговор?

— С тобой будет говорить моя дочь, — голос папы отражал безразличие. — Я не принимаю решение за нее.

Я посмотрела на отца с надеждой, но тот лишь отчетливо кивнул, напоминая мне о том, старом разговоре двухнедельной давности.

— Кстати, как у тебя дела с поступлением в университет?

Парень покачал головой и тактично сообщил о том, что всё в порядке, не имея истинного представления о том, для чего ему задали такой вопрос. Я отчаянно вздохнула, а потом кивнула Брэндону, чтобы он пошел за мной в мою комнату. Закрыв дверь, парень сразу же прижал меня к себе, и громко выдохнул, оставляя поцелуй на шее. Меня знобило, а тепло родного и любимого человека в такой запретной сейчас для меня близости и вовсе сбивало с ног. Я не шелохнулась ни разу и оттолкнуть его тоже была не в силах.

— Так соскучился по тебе, — прошептал он. Его лицо было в синяках и ссадинах, а в уголке губ отчетливо виднелось алое пятно от застывшей крови. — Почему до тебя невозможно дозвониться? Тебе не вернули телефон?

— Вернули, просто я случайно разбила его в аэропорту, — солгала я. — Нам нужно было срочно улетать, и мне было не до нового телефона. А ты… в порядке?

Парень кивнул.

— Что с тобой случилось? — настороженно спросил он.

— Я знаю, что выгляжу не очень, — протянула я севшим голосом. Он недоверчиво покосился на меня, и покачал головой. — Простудилась, пока была в Лос-Анджелесе.

— Красавица, — тихо добавил он, и снова прижался ко мне. — Как же сильно я люблю тебя.

— Брэндон, — наконец я оттолкнула его от себя. Парень округлил глаза в непонимании. — Я думаю… нам надо… — я запнулась, продумывая слова в своей голове, а на глаза снова надвигались непрошенные слёзы. — Нам надо расстаться.

Брэндон недоверчиво уставился на меня, а затем сузил глаза в прищуре. Парень улыбнулся, покачал головой, и взял меня за руку.

— Я не шучу, — более уверенно добавила я. — Я действительно приняла такое решение.

— Как это расстаться? — он изменился в голосе. — Что-то случилось? Это из-за глупого поста в глоббере? Но мы же всё обсудили. Я же всё объяснил твоим родителям…

«Пожалуйста, просто уходи». Я отвернулась, чтобы не разреветься прямо у него на глазах.

— Это из-за меня, — мой голос был твёрдым. — Эти две недели расставили все по своим местам. Ты… не пара мне больше.

— Серьезно? — ухмыльнулся он. — И как ты это поняла?

Господи, за что отец поступал так со мной, перекладывая на меня ответственность за исход этого разговора? Почему родной человек настолько жёсток ко мне?

— Брэндон, пожалуйста, уходи, — хрипло попросила я. — Все кончено. Считай, что и не начиналось.

— Разве… ты не любишь меня? — его голос был тихим, но я отчётливо слышала каждое слово.

— Мы слишком молоды, чтобы понимать такие вещи, — ответила я.

— Я не верю тебе, — не унимался парень. Брэндон приблизился ко мне, и схватил за руки. — Ты дрожишь, когда я касаюсь тебя, по-твоему это обман? Тебя наказали, ведь так? Просто расскажи мне. Я всё решу, — шёпотом произнес он, глядя мне в глаза. — Мы переживем это, я обещаю.

Я покачала головой.

— Тина, — прошептал он. — Малышка, это не твои слова, я же знаю тебя.

— Ничего ты обо мне не знаешь, — я вырвала свои ладони из его рук. — Я была дурой, когда связалась с тобой. Теперь уходи.

— Не говори так, — он покачал головой. Я так хотела зацеловать каждый дюйм на его лице, где были кровоподтеки, чтобы унять эту боль. Несмотря на ссадины и синяки, он был здоров, отчего я мысленно вздохнула. — Тебе точно промыли мозги за то время, пока я лежал в больнице.

— Это не так…

— Просто скажи, что тебе не разрешают встречаться со мной, — выдохнул он, кладя ладони мне на плечи. Его глаза увлажнились, и я не в состоянии была на это смотреть. — Отец не принимает наши отношения, потому что наши семьи в ссоре. Ведь так? Тина, не лги мне…

— Это мое решение, — отрезала я, отворачиваясь к окну и сбрасывая его ладони со своих плеч. — Отец же сказал…

Брэндон ударил ладонью по стене и глухо застонал. Я вздрогнула от неожиданности, но виду не подала.

— Посмотри на меня и скажи это мне в лицо, — прошипел он сквозь зубы. — Посмотри же на меня!

Что я должна была ему сказать? Что была беременна от него? Что мой отец захотел засадить его за это за решётку? Что меня отвозили в клинику на аборт, пока он лежал в больнице?

— Брэндон, убирайся из моего дома! — подавляя волнение, я подошла к парню.

Брэндон смотрел на меня с отчаянием, в его бездонных глазах застыли слёзы, но он так же, как и я, сдерживался. Неожиданно парень потянул меня на себя и нежно поцеловал, лишая всяческой опоры под ногами. Он прижал меня к своему телу, а я бессознательно зарылась пальцами в его волосы. Хотелось послать все к черту и убежать с ним. Остатки разума вернулись на место и отдёрнув парня от себя, я влепила ему оглушительную пощечину. Брэндон отшатнулся, растерянно хватаясь за свою щеку. Боже, я ударила его, когда он итак столько всего пережил за эти дни по моей вине. Мне хотелось оторвать себе руку, за то, что я позволила себе такое.

— Никогда больше меня не трогай! — закричала я. — Никогда, ты слышишь? Просто уходи!

Он тяжело задышал, с недоверием разглядывая моё лицо. Но не с ненавистью, нет. Брэндон не верил мне, и это действовало больнее острого предмета по коже.

— Пожалуйста, скажи мне правду, — надрывно протянул он.

— Ты — идиот?! — ядовито выпалила я. — Ты не слышишь, что я тебе говорю?! Я не свяжу свою жизнь с таким неудачником как ты, — разрывающая аорту фраза повисла в воздухе.

— Ты… серьезно так считаешь? — растерянно спросил он. — Я… настолько недостоин тебя?

— Верно, — сказала я, глядя в окно. — Неизвестно что будет с тобой в будущем, а моя семья совсем другого уровня. Я хочу другой жизни, с человеком, который будет меня достоин. Уходи, — хрипло добавила я.

Он помолчал несколько секунд. Я обняла себя за плечи, уставившись в одну точку через окно, где легкие волны качали воду в озере.

— Ты любила меня, — прошептал он, выдыхая. — Я это точно знаю.

«Боже, уходи, не делай мне еще больнее».

— Не думал же ты, что я буду любить тебя вечно? — сказала я, осторожно протирая слёзы с щек. Хоть бы он этого не заметил.

— Я надеюсь, у тебя всё будет хорошо, — тихо добавил он спустя несколько минут, а затем вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

Послышались отдаляющиеся шаги в коридоре, после чего я, наконец рухнула на постель. Его белая толстовка ютилась под подушкой на кровати, и все еще хранила его едва уловимый аромат. Поднеся ее к лицу, я сделала глубокий вдох, а затем прижала ее к груди и заплакала. Она останется со мной как воспоминание, и я не верну её ему.

— Кристина, вы всё решили? — в комнату без стука вошел отец. Его голос был самодовольным, будто он собственноручно подслушал весь разговор и гордился тем, что его воля исполнена. — Надеюсь, с этим парнем больше не будет проблем, или сама знаешь…

— Уходи! — выкрикнула я.

— Ты сама в этом виновата, дочь, — отец хлопнул дверью.

На телефон поступило сообщение, громко закричав в подушку, я со всей силой бросила телефон в стену, отчего тот разбился вдребезги.

Мне не стало лучше утром следующего дня. Мама запретила приводить врачей, а я была только рада подобному исходу событий. Тереза несколько раз попыталась накормить меня, но я намеренно не взяла в рот ни крошки. К вечеру я все-таки выбралась из постели и игнорируя наставления семьи, направилась к Джудит.

Подруга рассказывала мне о том, что произошло в школе, но мне было все равно. Ей было известно, что меня не будет на выпускном, и она уже смирилась с этим. Она знала, что мы расстались с Брэндоном, но на все ее вопросы я лишь безразлично кивала и отмахивалась, рассказывая очередную историю о моей ветрености и переезде в другой штат. Смысла в отношениях на расстоянии подруга не видела и вскоре перестала задавать мне вопросы.

— Брэндона не было в школе, кстати, — она прикусила язык, встретившись с моим яростным взглядом. — Ты говорила, что тебе нужно было что-то… — подруга перевела тему.

— Ваш магазин открыт? — задала я ей вопрос. — Я плохо себя чувствую.

Джудит кивнула, и повела меня за собой. Ее взгляд отражал недоверие, но все мои рассказы про Лос-Анджелес, семейный совет и Гарвард успокоили ее любопытство. Если бы она только знала, что случилось на самом деле.

Мы спустились в аптеку. Девушка отвлеклась ненадолго, кокетничая с кассиром. Окинув взглядом полки, я быстро взяла несколько упаковок необходимых мне вещей и направилась к кассе.

— У моей мамы бессонница, — улыбнулась я парню. Вид у меня был болезненный, но я все еще ссылалась на природное обаяние в подобных ситуациях. Парень кивнул и посмотрел на Джудит.

— Но для этого нужен рецепт, — он покачал головой. Джудит фыркнула.

— Миссис Кренстон всегда берет эти пилюли, — ответила она. — Дай их под мою ответственность.

— У твоей мамы опять шалят нервы? — тихо поинтересовалась подруга, когда мы вышли из аптеки.

— Угу, — солгала я, кивая.

— А тебе зачем столько мусинекса от горла? — подруга задавала слишком много вопросов.

— Ты не видишь, что я болею? — кашлянула я. Джудит повела плечами.

***

Его не было в школе и на следующий день. Сэм мне сказал, что Брэндон не отвечал на звонки и судя по всему сейчас находился уже в другом городе. Его ведь больше ничего здесь не держало. Наверное, в глубине души я все же надеялась на то, что он мне не поверит. Теперь все действительно было кончено.

Пользователь @N1 в глоббере был оффлайн уже несколько дней.

Я вернулась домой ближе к девяти. Приняв душ и надев ту самую пижаму с сердечками, я посмотрела на своё отражение в зеркале. С трудом сглотнула, прикрывая глаза. На меня с той стороны смотрела будто совсем другая девушка. Казалось, я никогда не выглядела настолько плохо. Осторожно провела по шее ладонью и спустилась ниже, с опаской, трясущимися руками касаясь своего живота. Боже, это было ужасно. Я присела на холодном полу, прикрывая лицо ладонями. В углу лежал крафт-пакет из магазина моей подруги. Мне не нужны были леденцы от боли в горле, ведь пилюли от бессонницы для мамы были единственной целью моего прихода. Коричневая банка с продолговатыми таблетками со знакомой надписью. Я знала, что у них есть один действующий побочный эффект. Сколько раз я видела их в ванной в прошлом доме, и никогда бы не подумала, что они понадобятся и мне.

Перед глазами мельтешили картинки разговора с моим… парнем. Боль в глазах, отчаянные эмоции, которые читались на его лице. Я покрутила крышку банки и высыпала на дрожащую ладонь несколько таблеток. Поднесла ладонь ко рту, вздохнула, но вовремя отдёрнула руку. Глаза сфокусировались на серебряном кольце с голубым камнем. Какая же я эгоистичная тварь, которая делала плохо не только Брэндону, но и своей подруге, обманом расшатывая её доверие. Я со всей дури бросила банку в сторону и громко закричала, благо никто бы этого не услышал из моей ванной. Слезы сами подступили к горлу, а вскоре плачь вовсе сменился истерическим рыданием.

— Кристина! — завопила мама. — Что происходит?!

Мама резким движением подняла меня с пола, хватая за плечи. Она обернулась, разглядывая раковину и ее взгляд задержался на темной, уже пустой упаковке, валяющейся в углу. Мама тотчас же прикрыла рот ладонью, всхлипывая, а затем развернувшись, ударила меня по лицу.

— Дочка, что ты наделала?! — она потрясла меня за плечи. — Что ты наделала?! Надо вызвать скорую, срочно!

— Я ничего не пила, — закружилась голова от сильной встряски. Мама не переставая дергала меня за плечи, будто пыталась выдавить из меня нужный ответ. — Они на полу. Можешь пересчитать.

— Не смей делать такое, ты поняла? — надрывно протянула она. — У тебя ещё вся жизнь впереди.

Мама прижала меня к себе, крепко обнимая.

— Мам, — еле проговорила я, хныкая. — Он никогда меня за это не простит… Если бы ты слышала, что я сказала ему… Как мне теперь с этим жить? Я не смогу себя простить…

— Все будет хорошо, — успокаивала мама. Дав полную волю слезам, я повисла на её груди. — Вот увидишь, у тебя все будет хорошо. Я тебе обещаю.